Следственный осмотр и обыск являются распространенными следственными действиями, в ходе которых удается получить весьма важную доказательственную информацию, свидетельствующую о наличии мотива ненависти или вражды в преступлениях экстремистской направленности. Объединяет эти два следственных действия то, что они, как правило, производятся на первоначальном этапе расследования и направлены на обнаружение и изъятие материальных (вещественных) следов.

Важная доказательственная информация, свидетельствующая о наличии мотивов политической, идеологической, расовой, национальной, религиозной или социальной ненависти или вражды, может быть получена в ходе следственного осмотра. Согласно ст. 176 УПК РФ осмотр места происшествия, местности, жилища, иного помещения, предметов и документов производится в целях обнаружения следов преступления, выяснения других обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.

К иным обстоятельствам, имеющим значение для уголовного дела, в литературе относят обстоятельства, характеризующие ход и механизм исследуемого события (пути подхода к объекту, отхода от него, удаленность здания от соседних строений, характер разрушений и повреждений, указывающих на возможно примененные средства, предполагаемый маршрут движения и т.д.)[1].

Необходимо отметить, что осмотр места происшествия при совершении преступлений экстремистской направленности является отправным следственным действием.

Особенностью указанного следственного действия является то, что производство осмотра места происшествия возможно и до возбуждения уголовного дела в случаях, не терпящих отлагательства, следовательно, результаты осмотра могут стать основаниями к возбуждению уголовного дела.

Результаты осмотра места происшествия, по мнению Т. В. Аверьяновой, Р. С. Белкина и других криминалистов, как правило, позволяют собрать необходимый материал для построения следственных версий и, таким образом, играют важную роль в определении направленности расследования дела[2].

При осмотре места происшествия и места преступления в качестве приема опосредованного познания следует использовать моделирование. В своих исследованиях А. И. Дворкин, Р. М. Сафин определяют его как «восстановление механизма совершенного преступления, говоря иными словами, создание модели, возможно приближенной к истине, определяемой как искусственная система, воспроизводящая с той или иной степенью сходства исследуемый в сфере уголовного судопроизводства объект (оригинал)»[3].

Наиболее полно этот прием рассмотрен в работах С. А. Шейфера. По его мнению, «моделирование - это создание и исследование моделей - систем, воспроизводящих некоторые особенности изучаемого события в целях познания его свойств, представленных в модели, но недоступных (или труднодоступных) непосредственному восприятию. В первую очередь к моделированию относится воссоздание условий, в которых протекало исследуемое событие (условий, при которых совершалось опытное действие, ситуации «случайной встречи» при опознании и т.п.)»[4].

А. Б. Соловьев указывает, что осмотр места происшествия позволяет «выяснить обстановку происшествия, обнаружить и зафиксировать следы преступления, изъять вещественные доказательства и на этой основе выдвинуть версии о событии преступления, лице, его совершившем, и начать целенаправленный поиск заподозренного»[5].

Круг возможных версий не ограничивается приведенными А. Б. Соловьевым, так как по результатам проведения детального и подробного осмотра представляется возможным также выдвижение версии о мотивах преступного поведения лица, в частности, при расследовании преступлений экстремистской направленности.

С. А. Шейфер верно отмечает, что «место происшествия нельзя отождествлять с местом совершения преступления, так как следы преступления могут быть преступником удалены с последнего и перемещены на другое ме- сто»[6]. В рассматриваемых нами преступлениях, следует особое внимание уделять этому обстоятельству, так как большинство их, по результатам следственно-судебной практики, совершается в общественных местах, с нанесением многочисленных повреждений, травм, с особой жестокостью, соответственно, преступление может начаться в одном месте, а общественно опасные результаты наступить в другом и, следовательно, остаться вне внимания следователя при производстве осмотра.

Необходимо отметить, что при проведении осмотров места происшествия и места преступления на открытой местности следует уделять должное внимание исследованию прилегающей территории, а также исследовать пути прихода и ухода преступника[7], в результате чего очертить условную границу поиска доказательственной информации, так как специфические материальные следы возможно обнаружить непосредственно на месте совершения преступления или вблизи от него (например, такие следы могут оставляться преступниками по направлению их движения в момент ухода с места происшествия).

При производстве осмотра места происшествия и наружного осмотра трупа (в случае гибели потерпевшего) следователю необходимо обращать внимание на те следы, которые свидетельствуют о намерениях и целях преступников, а также о наиболее вероятных мотивах преступления.

Как показало изучение судебно-следственной практики, о наличии экстремистского мотива в преступлениях против жизни или здоровья свидетельствуют следующие типичные материальные следы, обнаруженные на месте происшествия:

орудия совершения преступления (чаще всего ножи, кастеты, дубинки), имеющие националистическую символику;

националистические и оскорбляющие национальное достоинство надписи на предметах обстановки места происшествия (чаще всего на стенах, заборах, асфальте);

изображение на предметах обстановки места происшествия фашистских или иных националистических знаков, аббревиатур, флагов экстремистских организаций;

экстремистские материалы, в том числе листовки, плакаты, рисунки, записки националистического или экстремистского содержания, кинофильмы, видеофайлы, аудиофайлы, плакаты и т.п. ;

националистическая символика: значки, повязки, иные символы (эти предметы могут быть обронены на месте происшествия либо намеренно оставлены преступниками для демонстрации своей дерзости, цинизма и устрашающего эффекта);

одежда преступников или ее части, имеющие специфический вид, характерный для представителей националистических группировок или религиозных представителей;

следы глумления над символами расовой, национальной, религиозной, политической или идеологической принадлежности потерпевших.

При обнаружении трупа типичными следами, которые указывают на наличие экстремистских мотивов, кроме того, являются:

следы, указывающие на то, что убийство совершалось путем казни с расчетом на последующее обнаружение тела жертвы (эффект устрашения добивается преступниками, в частности, путем демонстративного способа убийства: повешение, расстрел, нанесение множественных телесных повреждений, наличие на голове жертвы мешков, повязок);

наличие на теле жертвы следов пыток, ритуальных националистических или религиозных действий; нанесение на тело жертвы националистических символов или иных экстремистских знаков;

листовки, плакаты, рисунки, записки националистического, религиозного, идеологического содержания, которые оставлены преступниками на теле жертвы и в ее одежде.

Необходимость детального осмотра места происшествия также обуславливается теми обстоятельствами, что после совершения преступления по экстремистским мотивам преступник, как правило, не предпринимает действий по сокрытию преступления, обстановка после совершения преступления им не изменяется, данное обстоятельство является благоприятным для целей расследования и, в частности, для целей производства осмотра места происшествия.

Тем не менее, как отмечалось ранее, преступник может попытаться инсценировать обстоятельства и мотивы совершения преступления. Необходимо отметить, что при инсценировке события и мотива преступления преступник вносит изменения прежде всего в обстановку места происшествия. Поэтому при производстве осмотра места происшествия перед следователем стоит также задача выявления следов инсценировок, т.е. «искусственных следов». Следует согласиться с О. Я. Баевым, который указывает, что «наибольшее значение для разоблачения инсценировок имеет выявление при осмотре так называемых негативных обстоятельств»[8].

При установлении и задержании подозреваемого следует провести его освидетельствование. Данное следственное действие некоторыми криминалистами обоснованно характеризуется как особый вид следственного осмотра, т.е. осмотр человека[9].

С учетом типовых признаков личности преступника как элемента криминалистической характеристики и направленности рассматриваемых преступлений (против жизни и здоровья) следователю необходимо провести освидетельствование подозреваемого с целью обнаружения на его теле особых примет, следов преступления и телесных повреждений, которые свидетельствуют о наличии связи подозреваемого с событием преступления. По мнению Е. И. Овчаренко, следует иметь в виду, что тело человека может содержать самые разнообразные следы преступления, которые позволят изобличить конкретное лицо[10].

К следам, которые могут быть обнаружены в ходе освидетельствования и которые указывают на вероятность совершения преступления по экстремистским мотивам, относятся: наличие на теле подозреваемого татуировок, содержащих надписи экстремистского характера, фашистские символы или рисунки; вживленные в тело украшения с националистической символикой. Наглядным примером является следующее дело. При освидетельствовании обвиняемого Шелаева на различных частях его тела были обнаружены татуировки нацистского характера: изображение черепа, цифр 14 и 88, надписи «BORN TO HATE» (с английского - «рожден ненавидеть»). Объясняя значение цифр 14 и 88, свидетель Верховский А.М. показал суду, что у националистов «14» означает количество слов лозунга известного американского расиста Дэвида Лейна, а сдвоенные восьмерки - от восьмой по счету буквы английского алфавита «Н», нацистское приветствие «Heil Hitler»[11].

Важную роль в доказывании мотивов преступлений экстремистской направленности играет обыск. Как показало изучение следственно-судебной практики по исследуемой категории дел, в подавляющем большинстве случаев (по 92% уголовных дел) в ходе производства обысков были обнаружены и изъяты объекты, свидетельствующие о наличии указанного мотива у подозреваемых (обвиняемых). Практически во всех этих случаях суды ссылались в приговоре на протоколы обысков как на доказательства наличия в мотивационной сфере преступников экстремистского мотива ненависти или вражды.

В соответствии с УПК РФ основанием производства обыска является наличие достаточных данных полагать, что в каком-либо месте или у какого- либо лица могут находиться орудия преступления, предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела (ст. 182 УПК РФ). При этом основаниями для обыска являются лишь фактические данные, полученные как из процессуальных источников (доказательства), так и из источников непроцессуальных (в результате оперативной и розыскной деятель- ности)[12].

По мнению С. А. Шейфера, под фактическими основаниями обыска «надо понимать совокупность сведений, позволяющих выдвинуть обоснованное предположение о местонахождении искомых объектов. Точных и достоверных данных об этом закон не требует»[13]. При дальнейшей детализации сведений речь уже может идти о таком следственном действии, как выемка.

Отметим, что доказывание мотивов преступлений экстремистской направленности при производстве обысков в ходе расследования рассматриваемой категории преступлений является важной, но не единственной задачей. Поэтому доказывание мотива должно соответствовать общим тактическим правилам и рекомендациям обыска, разработанным криминалистикой. Вопросы тактики производства обыска достаточно подробно рассмотрены в криминалистической литературе[14].

Так, прежде чем приступить к производству обыска, необходимо тщательно проанализировать доказательственные сведения, полученные в результате проведения первоначальных следственных и оперативно-розыскных действий, а также сведения об особенностях личности подозреваемого, о мотивационной сфере личности, иных психологических особенностях в целях установления индивидуальных признаков специфических объектов поиска, оптимизации и целенаправленности производства обыска.

В связи с групповым характером совершения большинства преступлений экстремистской направленности тактически правильным будет проведение групповых обысков для достижения максимального эффекта от производства указанного следственного действия. Под последним понимается одновременное производство обыска у всех или нескольких лиц, причастных к совершению преступления, «одновременно в нескольких помещениях или иных местах (естественно, при наличии фактических и процессуальных оснований для каждого обыска)»[15].

Проведение одновременных обысков у нескольких подозреваемых или связанных с ними лиц требует предварительной подготовки: сбора необходимой информации о местах обыска, расположении и особенностях квартир, домов, наличии чердачных и подвальных помещений, полезной также для целей воспрепятствования «негативному поведению» (уничтожению объектов со следами преступления и т.д.) подозреваемого; наряду с собиранием информации о самих обыскиваемых необходимо получить сведения о проживающих с ними лицах для принятия мер безопасности, а также соблюдения их конституционных прав и свобод; необходимо комплектовать следственно-оперативные группы в зависимости от особенностей обыскиваемых мест и т.д. Проведение группового обыска при расследовании рассматриваемых преступлений в тактическом плане будет наиболее эффективным и для обнаружения разыскиваемых или скрывающихся лиц.

Если подозреваемый (обвиняемый) является несовершеннолетним, при производстве обыска в задачу включается получение подробных сведений о личности несовершеннолетнего, интересах, увлечениях, условиях жизни и воспитания, ближайшем окружении и т.д.

При производстве обыска прежде всего следует выявлять материальные объекты, свидетельствующие о различных обстоятельствах совершения преступления, личности подозреваемого (обвиняемого), орудиях совершения преступления, исследовать одежду и обувь, в которых был подозреваемый (обвиняемый), иные предметы, возможно, содержащие признаки преступления, похищенные и отобранные у потерпевших предметы, ценности и т.д.

Это могут быть следы и иные отображения совершенного в определенном месте преступления (например, одежда со следами крови), записи, документы, оружие и т.п., свидетельствующие о совершенном преступлении, а также указывающие на возможность нахождения в определенных местах подозреваемых, скрываемых предметов, иных объектов, указывающих на признаки преступления. При производстве обыска представляется возможным установление группового характера совершенного преступления, получение информации о существовании экстремистского сообщества, количестве его участников и составе, детальной характеристики каждого из них, данной обвиняемым (подозреваемым) в ходе личного рассуждения, сведений об основных направлениях преступной деятельности, намерениях и целях членов сообщества, личности организатора, лидера, идеолога и т.п.

В частности, результаты анализа следственно-судебной практики позволяют сделать вывод о том, что объектами поиска могут быть наряду с предметами и ценностями, добытыми в результате нападения, предметами одежды обвиняемых (подозреваемых) во время нахождения преступника на месте совершения преступления, на которые могли попасть кровь или микроволокна ткани одежды потерпевших; обувью обвиняемых (подозреваемых), на которую также могла попасть кровь или которая оставила поверхностные или объемные следы на месте происшествия, также средства связи и иные технические устройства, используемые при совершении преступления (сотовые телефоны, видеокамеры, планшеты и т.д.); документы, подтверждающие знакомства и связи участников группы, а также содержащие данные о том, что участники сообщества осведомлены о мотивах и целях его создания и т.д. (дневники, записные книжки, фотоснимки, видеозаписи); странички социальных сетей и сайты в Интернете, содержащие экстремистские материалы; орудия преступления, которые использовались для нанесения телесных повреждений потерпевшим, в том числе холодного, огнестрельного, газового или пневматического оружия, взрывных устройств, предметов бытового назначения - кухонных ножей, топоров, отверток и др.

К специальным доказательствам следует отнести те, которые указывают на собственно экстремистское содержание содеянного, например, рисунки, тексты экстремистского содержания и экстремистская атрибутика, принадлежность потерпевшего к той или иной социальной группе, расе[16]. По делу К., К. и В. были признаны виновными в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 282.1, п. п. «ж», «а», «л» ч. 2 ст. 105, «а», «л» ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 167 (3 эпизода), ч. 2 ст. 213, ч. 2 ст. 214, ч. 3 ст. 223, ч. 3 ст. 222 УК РФ. Среди прочих доказательств, подтверждающих экстремистскую мотивацию совершенных преступлений, были изъятые при осмотре ученические тетради с надписями и рисунками следующего содержания: рисунок из буквы «В», круга, который пересекают две линии, образующие крест, букв «S», «Н», «W», «Р», знака свастики; рисунок предмета, похожего на сапог, под которым имеется надпись: «Этим бить приятней и хачу веселее!!!»; «Скинхед, не забудь! Ведь ты же на рынок идешь! Возьми же с собой за пазуху нож!»; «Фанат легавых не боится и отомстит за смерть друзей»; «1, 2, 3, 4, 5 - будем чурок убивать» и пр. При осмотре квартир, где проживали К., К. и В., были изъяты диск с песнями, озаглавленными «Эра правой руки», «Циклон Б», «Хор SS», «Рок кованых сапог»; брошюра «Правый салют», в которой содержатся призывы к уничтожению антифашистов, пропагандируется движение скинхедов и националистов; диск с надписью «A.C.A.B.H8-X-EDGE», на котором содержались фотоизображения двух рук, силуэта человека в черном без лица с лозунгом «Радикальный расизм наш наркотик-адреналин» и др.

Мотивируя свою позицию при постановлении приговора, суд указал, что «все трое подсудимых разделяли националистическое взгляды, о чем помимо характера их преступлений, совершаемых исключительно в отношении лиц определенной категории, убедительно свидетельствуют вещественные доказательства, изъятые у них дома при обысках, а именно: тетради, диски, книги, в которых содержатся записи выражений и символики националистического толка, проповедуются ценности этой идеологии»[17].

Попытаемся выявить специфику обыска как средства доказывания мотивов преступлений экстремистской направленности.

Использование сведений о типовых мотивах, корреляционных связях между ними и исходными обстоятельствами, подлежащими установлению по делу, может способствовать повышению эффективности обыска. В частности, знание типовых мотивов, «объясняющих» механизм следообразования в рассматриваемых преступлениях позволит вычленить не только следы, которые непременно или с большей степенью вероятности должны оставаться в ходе реализации конкретного вида побуждений, но и материальные объекты, на которых остаются данные следы.

Специфика типовых следов материального характера, свидетельствующих о наличии рассматриваемого мотива, заключается в том, что значительная часть из них содержится в достаточно сложных технических устройствах (компьютерах, видеокамерах, многофункциональных сотовых телефонах, смартфонах, планшетах и т.д.). В связи с этим при производстве обыска необходимо обращаться к помощи специалистов и экспертов.

Специфическими типичными объектами обыска, свидетельствующими о наличии экстремистских мотивов, являются:

литература, флэш-диски, флэш-карты, видео- и аудиокассеты, иные устройства, содержащие информацию, пропагандирующую нацизм, расизм, иные проявления экстремистской идеологии;

литература и иные объекты, которые содержат сведения об истории и деятельности экстремистских организаций националистического характера, но не относятся к экстремистским материалам;

экстремистская символика;

одежда и атрибуты, которые обычно носят члены националистических группировок;

флэш-диски, флэш-карты, иные носители, на которых запечатлены расправы членов националистических группировок над лицами иной расы, национальности или религии;

флэш-диски, флэш-карты, иные носители, на которых запечатлена деятельность националистических группировок (собрания, сходки, массовые мероприятия, тренировочные действия, проведение «казни» и т.д.);

информация, содержащаяся в памяти компьютера, ноутбука, планшета и иного электронного устройства, подтверждающая причастность их владельцев к деятельности националистических группировок или экстремистского сообщества;

дневники, рисунки, фотографии, свидетельствующие о разделении их владельцами националистических или иных экстремистских взглядов;

сведения, передающиеся через информационно-телекоммуникационную сеть, включая Интернет. Следует согласиться с мнением М. С. Г еоргадзе и Т. А. Князевой, что в современном мире деятельность террористических и экстремистских объединений сместились в информационную сферу[18]. Последняя стала активно применяться в условиях реальности как для организации и координации совершения преступлений экстремистской направленности, распространения экстремистской идеологии, так и для вовлечения в ряды экстремистских организаций несовершеннолетних из различных регионов страны.

Остановимся на указанных объектах более подробно.

Экстремисты активно участвуют в издании экстремистских материалов. Анализ экстремистских материалов показал, что что их можно классифицировать следующим образом:

книги: «Майн Кампф» (Моя борьба) А. Гитлера, «Книга единобожия», «Сквозь призму ислама», «Исламское государство», «Основы исламского вероучения (Усус аль-акида)», «Слово о единстве», «Жизнь шейха Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба...», «Русский Террор», «НДПР - партия русского народа», «Об отношении русских к коренным народам России», «Азбучные истины национализма» Александра Севастьянова, «Азбука «домашнего терроризма» и др.;

журналы и статьи: «СС стучится в Вашу дверь, сволочи...», «Аль- Ваъй», «Создание Аль-Ваъй», «Пролетарская революция», «Первый и Последний», приложения к журналу «Великоросский хозяин» № 8 «Доктрина фашизма» Бенито Муссолини в переводе с итальянского В. Н. Новикова и др.;

печатные материалы в газетах, листовки и брошюры: «Для русских людей», «Иудохристианская чума», «Святославие», «Церберы свободы», «Дивизия», «За Русь!», «Русская фаланга», «Мировоззрение», «Русский порядок», «Хизб-ут-Тахрир аль-Ислам» под названием «Проект политического развития - ни что иное, как попытка погребения заживо политической деятельности в Иордании», «Ознакомление с Хизб-ут-Тахрир» и др.;

музыкальные альбомы, произведения и тексты песен: «Музыка белых», «Хрустальная ночь» музыкальной группы «Циклон Б», «Славянский дух» группы «Коловрат», «Клич нордической крови» группы «Коло- врат» и др.;

кинофильмы и видеофайлы: «Вечный жид», «4AI S SAHAROM», «Кровь в мечети Ибрагима», «Иерусалим и черная ненависть», «Гробы для американцев» и др.;

информационные материалы, в том числе размещенные в глобальной информационной сети Интернет, в форме видеообращений и аудиообращений, а также текстовых публикаций: «pochemy mi voyuem»; «Obrashenie Seyfu Llaha» на web-сайте; «Меджлис Кабардино-Балкарского сектора Кавказского фронта 11 октября 2005 года»; «Обращение Амира Сейфуллы осень 2007 года»; «Оперативная база моджахедов КабардиноБалкарского джамаата» (решение Нальчикского городского суда Кабардино-Балкарской Республики от 19.08.2008), «Амир Сейфулла о процессе подготовки к провозглашению Кавказского эмирата», «Кто сомневается - пусть убоится Аллаха!»; «Приверженность и непричастность»; «Победа от Аллаха, также как и поражения»; «Быть мусульманами до конца...»; «Ответы Амира Сейфуллы на вопросы мусульман»; «Джихад против вероотступников» и др.;

интернет-ресурсы или информационные сайты.

Материалы признаются экстремистскими в судебном порядке в силу ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». В настоящее время официальные российские издания начали регулярно публиковать перечни экстремистских материалов, признанных судами таковыми, на официальном сайте Министерства юстиции.

Литература, компакт-диски, видео- и аудиокассеты, иные устройства, содержащие информацию, пропагандирующую нацизм, расизм, иные проявления экстремистской идеологии, были обнаружены и изъяты при расследовании в г. Воронеже и Воронежской области ряда преступлений против жизни и здоровья, совершенных по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной, религиозной или социальной ненависти или вражды.

В ходе обыска следует также обращать внимание на обнаружение литературы и иных объектов, которые содержат сведения об истории и деятельности экстремистских организаций националистического характера, но не относятся к экстремистским материалам. Обнаружение таких объектов является косвенным доказательством наличия в мотивационной сфере преступника экстремистских мотивов. Такие доказательства должны оцениваться только в совокупности со всей системой доказательств, подтверждающих наличие указанного мотива при совершении

расследуемого преступления.

Думается, обоснованно поступил суд, когда в приговоре по делу об убийстве гражданина Гвинеи-Бисау в г. Воронеже сослался на изъятые в ходе обыска у подсудимого К. книги «Призрак рейхсляйтера Бормана», «Накануне 1931-1939», Федеральный закон «О правовом положении иностранных граждан в РФ», а также брошюру «Расовая гигиена и демографическая политика в национал-социалистической Германии». В подтверждение вины подсудимого Л. суд также сослался в приговоре на протокол обыска, в ходе которого у него были обнаружены и изъяты книги «Воспоминания солдата» Г. Гудериана; «Подводный флот рейха» Карла Деница, «Славе и арии, путь богов и слов».

В ходе обыска следует обратить внимание на фотоснимки (уже распечатанные, или находящиеся в цифровом виде в компьютерной технике, цифровом фотоаппарате, или загруженные в социальных сетях «Одноклассники», «ВКонтакте» информационно-телекоммуникационной сети Интернет).

Если при обыске найден многофункциональный мобильный телефон или планшет подозреваемого (обвиняемого) и содержащаяся на нем и на АТС информация не уничтожена, то можно обнаружить фотографии и изображения националистического, фашистского, экстремистского характера, цифровые видеозаписи избиений и убийств, иных преступлений против лиц другой расы, национальности или религии, митинги, особые ритуалы посвящения и т.д.

В качестве специфических объектов обыска как средства доказывания рассматриваемого мотива необходимо рассматривать компьютерную технику, цифровые фотоаппараты, мобильные коммуникаторы, планшеты и цифровую информацию, содержащуюся в них, и ее отдельные носители (компакт-диски, флэш-диски, съемные жесткие диски, сим-карты, карты-памяти и т.д.)[19].

Например, по уголовному делу по обвинению Летуновского в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 280, ч. 1 ст. 282 УК РФ, было установлено, что в сети «ВКонтакте» и на других интернет-ресурсах при помощи функции «Поиск» он находил интересные для него аудио- и видеозаписи и размещал их на своей личной странице в сети «ВКонтакте». Его интересовали песни националистического содержания, в словах которых выражается злоба, ненависть к «нерусским», евреям. Их исполняли русские группы «Коловрат», «ДИВ», англоязычные группы. Всего он нашел в Интернете и скопировал на свою страницу в сети «ВКонтакте» около 20 песен этих исполнителей. Также он копировал на свою страницу видеофайлы с вырезками из фильмов со сценами боевых действий во время Чеченских войн, высказывания известных писателей (Бакунина, Тютчева) об «увядании» русской нации с закадровым голосом автора записи о негативных изменениях, происходящих с русским народом в результате неправильных действий органов власти. Летуновский копировал указанные аудио- и видеозаписи на свою личную страницу «ВКонтакте» для дальнейшего просмотра и прослушивания лично и лицами, которые состояли у него в друзьях в сети «ВКонтакте». Среди них были люди, разделяющие националистические взгляды[20].

При проведении обысков подлежат выявлению места, способы и средства изготовления и распространения националистических, иных экстремистских материалов, в частности путем использования интернет-ресурса. Следовательно, при производстве обыска особое внимание следует уделить осмотру компьютерной техники - ноутбуков, планшетов и информации, содержащейся в них.

Необходимо отметить, что содержащаяся в компьютере информация может отличаться существенным объемом и содержанием, имеющим важное значение для установления мотивов преступного поведения обвиняемых и свидетельствующим об интересах, увлечениях, националистических, расистских или иных экстремистских взглядах, негативных чувствах в отношении лиц иной национальности, расы, религии, иных побуждениях. Следует учитывать также, что компьютер мог использоваться обвиняемым в целях общения посредством Интернета с членами других националистических и экстремистских групп, из различных регионов страны, для координации массовых волнений, для отправления или получения, скачивания националистических, расистских, ксенофобских текстов и изображений, для совершения действий, направленных на возбуждение национальной или расовой ненависти или вражды или унижения национального достоинства, для написания и распечатывания экстремистских материалов и т.д.

Некоторые из националистических групп имеют постоянное подключение к Интернету и свой сайт, а также адрес электронной почты (хотя следует отметить, что в последнее время появилась практика зашифровывать информацию на националистических страницах). Эти сведения имеют важное доказательственное значение.

Особыми материалами являются любительские и профессиональные записи непосредственного и открытого применения насилия (убийств, избиений), прежде всего по мотивам расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды. Одной из таких экстремистских организаций, практикующих распространение видеозаписей для устрашения населения, является «Исламское государство», или сокращенно ИГИЛ, которая официально признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации.

Эти материалы являются специфическими по причине того, что они могут являться, во-первых, доказательствами по конкретным уголовным делам, а во-вторых, свидетельствовать о националистической, религиозной или иной экстремистской мотивации лица, совершившего преступление экстремистской направленности. Это могут быть аудиовизуальные произведения, т.е. произведения, состоящие из зафиксированной серии связанных между собой кадров (с сопровождением или без сопровождения их звуком), предназначенные для зрительного и слухового (в случае сопровождения звуком) восприятия с помощью соответствующих технических средств. Указанные материалы в основном распространяются через информационно-телекоммуникационную сеть Интернет.

Отметим, что, как показало изучение следственно-судебной практики, при расследовании рассматриваемого вида преступлений в Воронежской области у подозреваемых в ходе обыска изымался широкий спектр объектов, которые свидетельствовали о наличии у них мотивов расовой, национальной, религиозной, политической, идеологической или социальной ненависти или вражды.

Так, в ходе обыска по делу об убийстве гражданина Г винеи-Бисау у подозреваемого К. изъята тетрадь с надписями националистического характера. У подозреваемого Л. обнаружена и изъята записная книжка с изображением свастики на развороте, вырезка из газеты с заметкой об убийстве А. Лима (убитого студента из Гвинеи-Бисау) и памятка о правилах поведения в милиции (полиции).

При расследовании уголовного дела по обвинению Павлюка и других в результате обысков был обнаружен и изъят системный блок компьютера, принадлежащего подозреваемому Е., на жестких дисках которого имелись файлы с рисунками молодежных курток, к которым помещены комментарии о предпочтении данных видов курток представителями группировок «скинхедов». У другого подозреваемого И. были обнаружены и изъяты: 2 пары ботинок черного цвета, предметы обуви и одежды; аудиокассета и компакт-диск с музыкальными записями националистического содержания; металлическая цепь; рисунки, выполненные подозреваемым, на которых имеется фашистская символика, сцены избиения человека, имеющего смуглый цвет кожи, а также изображение человека в капюшоне с пистолетом в руке, направленным на парня, одетого в одежду поклонника музыкального направления «рэп».

По делу Шишлова и других в ходе обыска у обвиняемого Шишлова по месту жительства были обнаружены и изъяты 2 листа с записями, содержащими идеи превосходства одной расы над другими. При проведении личного обыска в следственном изоляторе у Шишлова изъяты 2 листа с записями, содержащими данные о его националистических убеждениях, а также о намерении переложить вину за содеянное на другое лицо. Указанные рукописные записи, начинались словами «зиг хайль» и заканчивались словами «он не скажет».

Результат анализа следственно-судебной практики показал, что недостаточное внимание уделялось в ходе обысков изъятию компьютерной техники, подключенной к сети Интернет, с целью обнаружения и изъятия информации, подтверждающей интерес подозреваемого (обвиняемого) к националистическим сайтам и его виртуальные контакты с членами националистических группировок.

Кроме того, зачастую в ходе первоначального этапа расследования при производстве обысков доказыванию экстремистских мотивов не всегда уделялось достаточное внимание. Это приводило к необходимости производства дополнительных и повторных обысков с целью обнаружения националистических, фашистских, иных экстремистских материалов, что объясняется тем, что первичные обыски проводятся достаточно поверхностно. Примером может служить дополнительный обыск по месту жительства Пав- люка, обвинявшегося в убийстве гражданина Перу, лишь в ходе которого были обнаружены и изъяты аудиокассета с музыкальными записями националистического характера и нож Павлюка, который у него был при себе в день совершения преступления.

Опасность игнорирования в ходе осмотра специальных следов, характерных для преступлений экстремистской направленности, заключается в том, что впоследствии будет утрачена возможность их исследования, так как информация может быть стерта или уничтожена[21].

Как показало изучение судебной практики, в настоящее время лица, являющиеся членами различных неформальных организаций, в основном связываются с помощью личной электронной почты. Они обмениваются электронными материалами с текстами и изображениями экстремистского содержания, зачастую договариваются о совершении преступлений. В связи с этим мы рекомендуем следователям внимательно изучать подобного рода корреспонденцию и информацию, содержащуюся на персональных компьютерах.

[1] См.: Шейфер С. А. Следственные действия. Основания, процессуальный порядок и доказательственное значение. М., 2004. С. 50.

[2] См.: Криминалистика : учебник для вузов / под ред. Р. С. Белкина. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2003. С. 563.

[3] Дворкин А. И., Сафин Р. М. Расследование убийств, совершенных организованными группами при разбойных нападениях : научно-методическое пособие. М., 2003. С. 77.

[4] Шейфер С. А. Следственные действия. Основания, процессуальный порядок и доказательственное значение. М., 2004. С. 18.

[5] Соловьев А. Б. Система следственных действий как средство уголовно-процессуального доказывания (проблемы уголовного процесса и криминалистики) : научно-методическое пособие. М., 2006. С. 109.

[6] Шейфер С. А. Указ. соч. С. 51.

[7] См.: Соловьев А. Б. Указ. соч. С. 110.

[8] См.: Расследование отдельных видов преступлений / под ред. О. Я. Баева. М., 1995. С. 46.

[9] См.: Криминалистика : учебник для вузов / под ред. Р. С. Белкина. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2003. С. 553.

[10] См.: Овчаренко Е. И. Доказывание по уголовным делам о хулиганстве (досудебное производство) : научно-практическое пособие / под ред. А. В. Гриненко. М., 2006. С. 75.

[11] Уголовное дело №23709 от 28.07.2012 // Архив 3-го окружного военного суда за 2012 г.

[12] См.: Баев О. Я. Тактика уголовного преследования и профессиональной защиты от него. Следственная тактика : научно-практическое пособие. М., 2003. С. 144.

[13] Шейфер С. А. Следственные действия. Основания, процессуальный порядок и доказательственное значение. М., 2004. С. 70.

[14] См.: Белкин Р. С. Очерки криминалистической тактики. Волгоград, 1993; Власова Н. А. Проблемы совершенствования форм досудебного производства в уголовном процессе : дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2001; Власова Н. А. Теоретические и правовые основы стадии возбуждения уголовного дела. М., 2001; Жбанков В. А. Организация и тактика групповых обысков при расследовании деятельности преступных структур. М., 1995; Ратинов А. Р. Обыск и выемка. М., 1961; Луценко О. А. Тактика проведения обыска и выемки: учебно-практическое пособие. Ростов-на-Дону, 2003; Баев М. О., Баев О. Я. Тактика уголовного преследования и профессиональной защиты от него. Прокурорская тактика. Адвокатская тактика : научно-практическое пособие. М., 2005; Луценко О. А. Проведение обыска и выемки: процессуальный порядок, тактика и доказательственное значение. М., 2005; Иванов А. Н. Производство обыска: уголовно-процессуальные и криминалистические аспекты : учебное пособие / под ред. В. И. Комиссарова. Саратов, 1999; Россинский С. Б. Обыск в форме специальной операции. М., 2003 и др.

[15] См.: Баев О. Я. Тактика уголовного преследования и профессиональной защиты от него. Следственная тактика : научно-практическое пособие. М., 2003. С. 142.

[16] См.: Погодин И. В. Показания участников процесса - специальные средства доказывания по делам экстремистской направленности // СПС «КонсультантПлюс». 2016.

[17] Уголовное дело № 2-6/10. Приговор от 28 апреля 2010 г. // Архив Нижегородского областного суда за 2010 г.

[18] Князева Т. А., Георгадзе М. С. Особенности противоправной деятельности террористических и религиозных объединений в сети Интернет // Юридическая психология.

2016. № 1. С. 11-14.

[19] См.: Мещеряков В. А. Преступления в сфере компьютерной информации: основы теории и практики расследования. Воронеж : Изд-во Воронежского госуниверситета, 2002.

[20] Обвинительное заключение по обвинению Летуновского А. В. в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 280, ч. 1 ст. 282 УК РФ // Архив Воронежского областного суда за 2012 г.

[21]См.: Погодин И. В. Показания участников процесса - специальные средства доказывания по делам экстремистской направленности // СПС «КонсультантПлюс». 2016.