В силу различных исторических причин в дореволюционном российском праве не сложилось единой концепции (и даже терминологии) вещных прав, хотя в цивилистической доктрине, в конце концов, был выработан достаточно продуманный общий подход к этой проблематике, в основном базирующийся на пандектных взглядах и учитывавший передовые для того времени кодификации вещного права (в виде соответствующих разделов германского (1896 г.) и швейцарского (1907 г.) гражданских кодексов), отраженный в проекте Гражданского уложения Российской империи.

Как известно, понятие недвижимости появилось в российском праве сравнительно поздно - лишь в XVIII в., когда "Петр I, отменив различие между поместьем и вотчиной, слил то и другое в одном качестве в названии недвижимого имущества"; однако вскоре после его смерти "различие вотчин родовых от купленных и выслуженных" было восстановлено и легло в основу существовавших до революции различий правового режима "родового" и "благоприобретенного" имущества <1>. Право же "полной собственности" (почти свободной от разнообразных "обременений" в казенном интересе) было установлено в российских законах еще позднее - при Екатерине II (1785 г.), причем только для дворян и других привилегированных слоев населения. Фактически основания говорить о полноценном институте (или подотрасли) вещного права в европейском смысле появились в России лишь во второй половине XIX в., после отмены крепостного права <2>.

--------------------------------

<1> Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Первая часть: Вотчинные права. М., 2002. С. 130. Вотчиной считалось имущество ("имение"), приобретенное от предков (представителей рода) по наследству (но при отсутствии завещания) и дававшее относительно широкое право владения им, тогда как поместьем считалось имущество, полученное от государства за службу на более ограниченном праве.

<2> См. особенно: Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д, 1995. С. 557, 560.

При этом как в действовавшем законодательстве, так и в доктрине царил серьезный разнобой в терминологии: вторая и третья книги ч. 1 т. X Свода законов Российской империи говорили о "правах на имущество", под которыми в большинстве случаев подразумевались именно вещные, или "вотчинные", права. На этом последнем термине особенно настаивал К.П. Победоносцев, благодаря усилиям которого книга третья проекта Гражданского уложения получила название "Вотчинное право", тогда как в дореволюционной учебной литературе обычно говорилось о вещном праве. В действовавшем законодательстве ограниченные вещные права именовались "неполными правами собственности", или "неполными правами на имущество", а в проекте Гражданского уложения - "вотчинными правами в чужом имуществе". Это объяснялось "относительной юностью законодательства нашего и языка, не успевшего еще выработать свою терминологию для науки права, едва только зарождавшейся у нас при издании Свода законов" <1>. Кроме того, к вещным правам в то время в большинстве случаев относили абсолютные по своей юридической природе авторские и патентные права, а также права на фирму и на товарный знак ("художественную" и "промышленную" собственность), что было прямо закреплено в ст. 740 проекта Гражданского уложения Российской империи <2> (хотя Г.Ф. Шершеневич выделял их в особый вид гражданских прав - исключительные права).

--------------------------------

<1> Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Первая часть: Вотчинные права. С. 193.

<2> Здесь и далее ссылки на статьи указанного проекта приводятся по: Кодификация российского гражданского права: Свод законов гражданских Российской Империи, проект Гражданского уложения Российской империи, Гражданский кодекс РСФСР 1922 года, Гражданский кодекс РСФСР 1964 года. Екатеринбург, 2003, где приведен последний текст этого проекта по изданию 1910 г.

Вместе с тем существом вещного права в отечественной доктрине гражданского права уже в XIX в. считалось "господство над имуществом, имеющим значение вещи", и "притом господство непосредственное... без отношения к какому-либо другому лицу, и не через другое лицо", в противоположность "личному" (обязательственному) праву как "праву на действие другого лица" <1>. Поэтому, например, пользование чужой землей по арендному договору не могло считаться "вотчинным" (вещным) правом независимо от срока своего действия и от обеспечения интересов арендатора, ибо таким договором устанавливается "не непосредственная власть лица над имуществом, но личное отношение между сторонами, из которых одна - владелец и собственник - обязывается доставить другой - наемщику - спокойное пользование имуществом"; "из него не родится вотчинная власть над имуществом... а только приобретается некоторое более или менее полное, более или менее ограниченное право пользоваться хозяйственными выгодами имущества" <2>.

--------------------------------

<1> Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Первая часть: Вотчинные права. С. 189, 192.

<2> Там же. С. 195.

Правда, в отличие от пандектных подходов в российской цивилистике всегда признавалось широкое понятие недвижимости, охватывавшее не только земельные участки, но и находящиеся на них строения и сооружения, в том числе возведенные на чужих земельных участках (ст. 384 ч. 1 т. X Свода законов и ст. 32 проекта Гражданского уложения). По классическим пандектным представлениям такие объекты являются не самостоятельными вещами, а лишь составными частями земельного участка как недвижимой вещи. Но и в русском дореволюционном праве вещные права на чужие вещи (ограниченные вещные права) касались лишь недвижимостей, придавая этим юридическим отношениям необходимую прочность <1>, отсутствующую в обязательственных правах.

--------------------------------

<1> Синайский В.И. Русское гражданское право. С. 243.

При этом К.П. Победоносцев отмечал, что "право залога стоит как бы на границе между областью вотчинных и личных прав, примыкая к первым преимущественно по вотчинному характеру обеспечения, которое составляет его содержание" <1>. В связи с этим залоговое право уже тогда выделялось в самостоятельную группу (разновидность) вещных прав, обособленную от других "прав в чужом имуществе" (ст. 740 проекта Гражданского уложения). Таким образом, в дореволюционном российском праве сложилась собственная система вещных ("вотчинных") прав, в целом вполне соответствовавшая основным континентально-европейским представлениям о вещном праве.

--------------------------------

<1> Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Первая часть: Вотчинные права. С. 192. Характеризуя вещную природу залога, он писал, что, например, при залоге земли залогодержатель получает вещное право, ибо, "сколько бы владелец этой земли ни наделал еще долгов, при удовлетворении их я иду впереди перед всеми кредиторами... Никто из них не имеет права войти в состязание со мной, и покуда я не буду вполне удовлетворен, никто не может иметь ни малейшего участия в ценности земли. Напротив, когда обязанным в отношении меня состоит только лицо моего должника, он может вы давать, сколько ему угодно, еще обязательств и, хотя бы все они были выданы гораздо позже моего, по времени я не имею никакого перед ними преимущества и, при удовлетворении, должен войти с ними в состязание" (Там же. С. 188 - 189).