В контексте поставленной проблемы изучения процессов правореализации следует остановиться на специфике отдельных положений методологии системного анализа, где «уровневость» явления рассматривается как проявление его системных качеств.

Значительное количество публикаций, появившихся за последнее десятилетие, в рамках обсуждения проблемы кризиса как фундаментальной науки на рубеже тысячелетий[1], так и методов научного познания (в частности, системного подхода1) связано в том числе с обоснованием необходимости определения самостоятельного характера уровневого подхода[2] [3].

С позиций уровневого подхода важно определить уровни взаимодействия между элементами, поскольку от этого будет зависеть, формируют элементы систему (так называемая элементаристская парадигма системного подхода[4]) или, напротив, система как нечто изначальное по отношению к элементам существенно определяет последние[5].

Следует отметить выделяемые различия в трактовке понятия «уровень» в аппаратах системного подхода и уровневого подхода. Системный подход предполагает иерархичность познания: изучение самого предмета (собственный уровень), изучение этого же предмета как элемента более широкой системы (вышестоящий уровень) и изучение этого предмета в соотношении с составляющими его элементами (нижестоящий уровень). Типичным примером является цепочка «человек — группа людей — общество — человечество». В данном случае порядок построения цепочки не принципиален и зависит от целей и задач исследования. Таким образом, мы имеем своего рода избирательность, обратимость и линейность представленного ряда, а уровни здесь параллельны друг другу. Однако кроме «параллельных» уровней (горизонтальный срез) есть и «перпендикулярные» уровни (вертикальный срез): система «человек» может иметь собственные уровни организации; аналогично можно говорить и о системе «общество», т.е. речь идет об уровнях внутри уровня. При этом и системный, и уровневый подходы учитывают оба аспекта — и «параллельный», и «перпендикулярный», однако системный подход делает акцент на первом, в то время как уровневый — на втором.

В отличие от системного подхода, где объектом исследования выступает сама система, уровневый подход предполагает изучение ее изменений (динамики): на смену сравнению систем или их составных частей приходит сравнение достигнутых ими уровней. При этом уровневый подход выступает здесь как междисциплинарное течение[6].

Несколько иначе представляет соотношение системного и междисциплинарного подходов М.Ю. Челышев (в контексте исследования межотраслевых связей). Междисциплинарный подход, по его мнению, отражается в межотраслевом методе юридических исследований, который в свою очередь сочетает в себе элементы сравнительно-правового и системного методов исследования1.

Кроме того, отмечают некоторые исследователи, необходимо также выявить различия между уровневым подходом и синергетикой. Несмотря на сходство решаемых задач, синергетика исходит из того, что системы стремятся к равновесному состоянию, а уровневый подход считает последнее вынужденным (а стремиться к вынужденному состоянию нельзя, можно стремиться лишь к оптимальному состоянию). Синергетика видит мир непредсказуемым, идеализирует спонтанность, отстаивает творческую роль хаоса. Уровневый подход исходит из того, что мир более упорядочен, чем кажется, хотя данный порядок столь сложен (и одновременно прост), что открывается лишь с определенного уровня наблюдений[7] [8]. При таком подходе в первую очередь рассматривается развитие (непрерывное изменение качественных состояний) систем в пределах заданного уровня, а также дискретный переход с уровня на уровень и причины этого дискретного перехода, или «выхода в надсистему», как писал еще в 80-е годы прошлого века Г.С. Альтшуллер, формулируя законы развития технических систем[9]. Согласно концепции уровневого подхода законы развития систем будут качественно подобными на любом уровне — и на микро-, и на макроуровне, однако форма реализации этих законов не просто различается, она в принципе не повторяется от уровня к уровню.

Если в прошлом в юридической науке господствовала попытка показать правореализационные процессы через их формы, в последние годы при анализе правореализации все чаще стал использоваться уровневый подход. Данный подход в исследовании реализации норм права использовался и Ф.Н. Фаткуллиным[10], отмечавшим, что «относящиеся к ее структуре элементы (процессы) расположены не в горизонтальную линию, а происходят закономерно в разных плоскостях...»[11]

В отечественной юридической литературе обращается внимание на то, что на разных уровнях происходит реализация диспозиций и санкций правовых норм1, а равно связанные с ними саморегуляция и индивидуально-правовое регулирование2.

Ф.Н. Фаткуллиным выделяются уровень реализации статутных норм3 и уровень реализации иных норм права. Связи между выделенными уровнями правореализации носят субординационный характер.

Уровень реализации статутных норм является базовым, на нем строится вся система реализации остальных норм права, расположенная на другом уровне. В процессе реализации последних одновременно присутствуют осуществляемые статутные нормы, необходимо сопровождая и направляя их. Те или иные изменения, которые происходят на данном уровне, неизбежно сказываются на правореализации в целом.

В качестве особенностей реализации статутных норм Ф.Н. Фаткул- лин выделяет следующие:

а) эти нормы находятся в постоянном рабочем состоянии, а регулируемые ими отношения носят длящийся характер.

Реализация статутных норм может выражаться в деятельности как регулирующей, так и регулируемой подсистемы;

б) при рассмотрении уровней правореализации следует учитывать видовые особенности норм права.

Далеко не на одном уровне расположены процессы реализации материально-правовых и процедурно-процессуальных норм права;

вычленение разных уровней реализации правовых норм обусловлено необходимостью в правотворческой конкретизации некоторых из них.

Процессы реализации норм, которые нуждаются в дальнейшей правотворческой конкретизации в последующих нормативных правовых актах, нелинейны.

Следует также различать уровни правореализации, характерные для всех норм права независимо от их видовых особенностей:

уровень реализации диспозиции и санкции правовой нормы. [12] [13] [14]

На уровне диспозиции правовые нормы осуществляются через усвоение их содержания участниками регулируемых общественных отношений, следование которому связано с правомерным поведением. На уровне санкции участниками регулируемых отношений применяются намеченные регулирующей подсистемой средства юридического обеспечения того, что предусматривается в диспозициях норм права;

уровень саморегуляции и индивидуального правового регулирования.

На уровне саморегуляции непосредственные участники общественного отношения, регулируемого правовой нормой, сообразуют собственное фактическое волеизъявление с его юридической моделью, выраженной в виде субъективного права, юридической свободы, обязанности или полномочия, действуя строго в рамках правовых требований. При этом необходимо различать простые и сложные формы саморегуляции.

Индивидуальное правовое регулирование является деятельностью уполномоченных на то органов и лиц, заключающейся в разрешении тех или иных юридических вопросов по существу, путем принятия индивидуального властного решения или индивидуального договора1.

В качестве сложного и многоуровневого явления в теории государства и права процессы правореализации рассматриваются также Ю.С. Решетовым. В частности, при рассмотрении механизма правореализации Ю.С. Решетов вводит понятие «целостные участки правомерной деятельности», отмечая, что такие «участки» расположены нелинейно2.

«Реализации права как целостной системе присущ богатый арсенал связей ее компонентов, из которых основными являются координация и субординация. При этом координация выражает упорядоченность компонентов системы по горизонтали. Здесь речь идет о взаимодействии компонентов одного уровня организации. Субординация же есть вертикальная упорядоченность, выражающая подчинение и соподчинение компонентов, т.е. взаимодействие компонентов различных уровней»3.

Структурные уровни правореализации проявляются при реализации диспозиции и санкции правовой нормы. Связи между этими сторонами реализации права носят субординационно-структурный характер. [15] [16] [17]

Учитывая, что в качестве структурных элементов правовой нормы1 выделяют не только диспозицию и санкцию, но и гипотезу, это побуждает сказать о роли, которую они играют в реализации правовых норм. Гипотеза нормы права не формулирует самостоятельной программы поведения для участников общественных отношений. Поэтому говорить о реализации гипотез правовых норм наряду с осуществлением диспозиций и санкций нельзя. Разнообразные жизненные обстоятельства, фиксируемые гипотезами, не имеют с правомерным поведением, из которого складывается реализация права, единой субстанциональной основы.

Помимо структурных уровней правореализации Ю.С. Решетов выделяет функциональные уровни реализации права, наличие которых обусловлено спецификой норм материального и процессуального права. «Функциональная зависимость, существующая между материально-правовыми и процедурно-процессуальными нормами, означает производность процедурно-процессуальной правореализующей деятельности от деятельности, составляющей содержание реализации материально-правовых норм. Потребность в реализации норм материального права обусловливает процедурно-процессуальную правореализующую деятельность»2.

Отмечая многомерность права как явления социальной действительности, Ю.А. Тихомиров справедливо отмечает возможность обнаружения в его понимании различных граней: «Одна из них отражает сочетание правовых норм и прежде всего материальных и процессуальных. Но последним явно не повезло в отечественном правоведении, их недооценка приводит в современный период к слабой развитости процессуальных норм внутри закона, собственно процессуальных актов и соответствующих отраслей законодательства. Между тем острая необходимость в обеспечении действия закона, всех его норм и особенно в судебной защите прав и законных интересов граждан и организаций требует мощного развития юридического процесса, его видов, опосредующих их процессуальных норм. В повестке дня — формирование процессуального права»3.

Реализация процедурно-процессуальных норм права не ограничивается юрисдикционной правоприменительной деятельностью, [18] [19] [20] а распространяется и на иные правовые формы государственной деятельности. Функциональное взаимодействие государства и права проявляется также в деятельности, связанной с формированием, ликвидацией или преобразованием органов государства, должностных лиц, иных субъектов права, в организационно-исполнительной и контрольно-надзорной деятельности.

Действие процедурно-процессуальных правовых норм должно в той или иной степени затрагивать всю правоприменительную деятельность. Конечно, процедурно-процессуальная деятельность, существование которой связано с применением диспозиций правовых норм, отличается от деятельности, сопряженной с применением санкций правовых норм. Но эти различия едва ли можно отнести к их существенным признакам. Поэтому в юрисдикционной процедурно-процессуальной деятельности возможно усматривать лишь видовую разновидность реализации процедурно-процессуальных норм.

Применение негативных санкций правовых норм связано с конфликтными формами взаимодействия людей. В ходе реализации юрисдикционно-процессуальных правил конфликтные взаимоотношения переводятся в такие рамки, которые позволяют применять государственное принуждение. Причем стороны, участвующие в процессе, не только исполняют обязанности, но и используют субъективные права, устанавливаемые процессуальными правовыми нормами. Реализация же процедурно-процессуальных норм, связанная с применением диспозиций материально-правовых норм, выступает в качестве важного специального юридического фактора, действующего в направлении предотвращения возникновения конфликтных взаимоотношений1.

В юридической науке в качестве функциональных уровней правореализации рассматриваются не только воплощение предписаний норм материального и процессуального права, но и процессы осуществления международных правовых норм (наднациональный уровень) и внутригосударственных правовых норм (национальный уровень).

Эффективная реализация и действие права вообще возможны только тогда, когда имеется внутренняя согласованность составляющих его систему элементов. Возрастание международных контактов между государствами, активизация процессов миграции населения, расширение культурных и хозяйственных связей, усиление взаимозависимости и открытости обществ по отношению друг к другу в целом — все это тенденции современных международных отношений. Поэтому в настоящее время эффективное правовое регулирование внутригосударственных отношений и правореализация становятся все в большей степени зависимыми от согласованности норм национального права с международным правом.

По мнению В.А. Бублика, одной из существенных особенностей реализации норм международного права является то, что субъекты международного права — субъекты правореализации сами принимают данные нормы и сами обеспечивают их реализацию. При реализации норм внутригосударственного права, принятых публичным субъектом, не происходит совпадения их источника и адресата1.

В связи с традиционно сложившимся подходом к «дуализму» системы права, по смыслу которого выделяют по два направления, характеризующихся наличием или отсутствием в регулятивной сущности правовой нормы определенных качественных черт, мало у кого вызывает сомнение не только деление права на материальное и процессуальное, внутригосударственное и международное, но и выделение сфер частного и публичного права. Следовательно, в качестве функциональных уровней правореализации возможно выделение уровня реализации норм публичного права и уровня реализации норм частного права.

В реальных правоотношениях публичное и частное право в большинстве случаев оказываются «перемешанными»: в отраслях права одновременно наличествуют элементы, одни из которых относятся к частному праву, другие — к публичному (например, публичные договоры в гражданском праве). Процессы интеграции приводят к тому, что наблюдается своего рода «приватизация» публичного права и «публи- цизация» частного права. Складываются комплексные образования, в которых в разных пропорциях присутствуют одновременно публично-правовые и частноправовые начала (предпринимательское право, корпоративное право, морское право, банковское право, земельное право и др.)[21] [22].

Исследуя природу публичного права, Ю.А. Тихомиров полагает, что сопоставление двух подсистем права должно осуществляться не столько путем их разграничения, сколько посредством нарастающего взаимопроникновения принципов, институтов, норм, в основе которого лежит меняющееся представление о соотношении личности, общества, власти[23]. Особенности правового регулирования публичноправовых и частноправовых отношений с неизбежностью сказываются и на процессе реализации норм публичного и частного права.

Следует отметить, что процессы правореализации не только осуществляются на функциональном и структурном уровнях, но и имеют определенные особенности, связанные с формой государственного устройства. Основой выделения территориальных уровней правореализации являются федеративное устройство России, необходимость разграничения предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и субъектами РФ. В качестве территориальных уровней реализации правовых предписаний могут быть выделены федеральный, региональный, муниципальный и локальный. С одной стороны, территориальные уровни реализации правовых норм в различных сферах общественной жизни можно рассматривать в качестве самостоятельных уровней правореализации, с другой стороны, наблюдается тесная связь этих уровней с функциональным и структурным уровнями правореализации.

Все вышеперечисленные уровни в процессе правореализации «накладываются» друг на друга, что обусловлено как сложностью различных социальных практик, так и необходимостью комплексного правового регулирования. В результате реализации норм разных территориальных уровней, относящихся к отраслям материального и процессуального права, неизбежны юридические коллизии и дефекты. В качестве примера рассмотрим реализацию отдельных норм трудового права в ходе гражданского процесса.

Реализация правовых норм различных отраслей права осуществляется в соответствии с закрепленными в Конституции РФ положениями о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными и региональными органами государственной власти. В соответствии со ст. 72 Конституции РФ трудовое право находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов, тогда как в ст. 71 Конституции РФ гражданское процессуальное право отнесено к компетенции Российской Федерации. Поэтому общие способы реализации норм трудового права, основанные на правилах гражданского процессуального законодательства, могут появиться исключительно на федеральном уровне, хотя материально-правовые нормы могут быть созданы и на региональном, и на местном, и на локальном уровнях. В результате образуется разрыв между материальными нормами трудового права и общими процессуальными способами их реализации. Способы, разработанные на федеральном уровне, далеко не всегда приводят к эффективной реализации норм трудового права на региональном уровне. В связи с этим требует корректировки соотношение общих и специальных гражданско-процессуальных способов с материальными нормами трудового права. Поскольку работник и работодатель де-юре лишь на момент заключения трудового договора выступают в качестве равноправных сторон, а де-факто состоят в отношениях субординации, постольку в ходе реализации норм трудового права в процессе гражданского судопроизводства от правоприменителя требуется не только «системный взгляд» на ситуацию, но и понимание целостности процесса реализации, где с неизбежностью пересекаются не только территориальные, функциональные и структурные уровни, но и интересы работодателя-собственника, наемного работника, общества и государства.

Исходя из анализа различных срезов процесса реализации норм права следует отметить, что уровневый подход является достаточно перспективным в исследовании указанных процессов и позволяет изучать сложные, многогранные явления правовой действительности объемно, в 3D-формате.

[1] См., например: Фундаментальные проблемы естествознания и техники. Труды Конгресса-2004. Ч. I. СПб., 2004. С. 93-105.

[2] См., например: Гурьянов В.Н. Системная природа социального бытия // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия: Социальные науки. 2007. № 2 (7). С. 130-136.

[3] См., например: Бондаренко О.Я. Уровневая физика. Что это?: Сборник статей. Бишкек: Салам, 2005.

[4] См.: Системные исследования. Методологические проблемы: Ежегодник. М.: Наука, 1986. С. 39.

[5] См.: Гурьянов В.Н. Методологические принципы системного анализа социальных систем // Философские исследования. 2001. № 4. С. 122-135; Афанасьев В.Г. Системность и общество. С. 107-109; Барулин B.C. Указ. соч.

[6] БарулинB.C. Указ. соч. С. 27-29; Бондаренко О.Я. Указ. соч. С. 12.

[7] См. подробнее: Челышев М.Ю. Указ. соч. С. 119-145.

[8] Бондаренко О.Я. Указ. соч. С. 13.

[9] Альтшуллер Г.С. Творчество как точная наука. М.: Советское радио, 1979. С. 122-127.

[10] См. подробнее: Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права: Курс лекций.

[11] Фаткуллин Ф.Н., Фаткуллин Ф.Ф. Проблемы теории государства и права: Учебное пособие. Казань: Спектр, 2000. С. 327.

[12] Решетов Ю.С. Механизм правореализации в условиях развитого социализма. Казань, 1980. С. 122; Теория государства и права / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. М., 1999. С. 11-12.

[13] Теория юридического процесса / Под ред. В.М. Горшенева. Харьков, 1985. С. 6165; Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права: Курс лекций. С. 265-269.

[14] Под статутными Ф.Н. Фаткуллин понимает нормы, устанавливающие исходное положение того или иного субъекта права в юридически значимой жизнедеятельности общества с учетом естественных, неотчуждаемых прав и свобод личности (см.: Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права: Курс лекций. С. 270).

[15] Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права: Курс лекций. С. 273.

[16] Решетов Ю.С. Уровни правореализации // Правовое регулирование и правореализация / Л.Т. Бакулина, И.Г. Горбачев, Д.Н. Горшунов и др.; науч. ред. Ю.С. Решетов. С. 126-132.

[17] Там же. С. 126.

[18] Представленная трехчленная структура нормы права (гипотеза-диспозиция-сан- кция) относится к такой разновидности правовых норм, которые являются правилами поведения, в отличие от норм-дефиниций, норм-принципов и др.

[19] Там же. С. 131.

[20] Тихомиров Ю.А. Проблемы развития процессуального права // Судебная реформа в России: Проблемы совершенствования процессуального законодательства: По материалам научно-практической конференции (Москва, 28 мая 2001 г.). М., 2001. С. 8.

РешетовЮ.С. Уровни правореализации. С. 131-132.

[21] См.: ГоршуновД.Н. Публичное и частноправовое регулирование // Правовое регулирование и правореализация / Л.Т. Бакулина, И.Г. Горбачев, Д.Н. Горшунов и др.; науч. ред. Ю.С. Решетов. С. 70-74.

[22] Алексеев С.С. Частное право. М., 1999. С. 26-27.

[23] См.: Тихомиров Ю.А. Проблемы развития процессуального права. С. 8; Он же. Публично-правовое регулирование: динамика сфер и методов // Журнал российского права. 2001. № 5. С. 4.