В научной литературе существуют различные дискуссии в отношении терминологии языкового законодательства.

Е.М. Доровских отрицает возможность юридической конструкции «правовой статус языка», аргументируя это тем, что в соответствии с теорией государства и права понятие «правового статуса» связано с наличием субъекта права как необходимого элемента правоотношения, и, соответственно, понятие правового статуса может относиться только к носителям языка: «Говоря же о «правовом статусе языка» мы, по сути, пытаемся придать объекту правоотношений - национальному языку, несвойственные ему формы, способы, объемы правового регулирования»[1]. По ее мнению, корректнее использовать термин «правовой режим языка». С

подобным предложением выступала и Н.В. Шелютто еще в 1989[2].

С некоторыми положениями можно согласиться, однако если исходить из лингво-философских подходов, в соответствии с которыми язык является субстанцией (реальность-система),[3] понятие правового статуса языка допустимо.

Т.В. Губаева характеризует понятие государственного языка Российской Федерации как совокупности «правовых положений, предусмотренных Конституцией РФ, федеральными конституционными законами, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами, в которых определяется порядок и сферы официального использования русского языка»[4]. Отметим, что хотя это понятие согласуется с содержанием Федерального закона «О государственном языке», оно не выделяет основные отличия государственного языка от официального и не передает его особый функционал.

М.А. Аюпов использует понятие «свойство государственности языка»[5], которое, на наш взгляд, не совсем удачно. Проблематика «свойств языка» наиболее отражена в лингвистике. Например, русскому языку присуща предсказательность как детерминантное свойство в области фонетики[6]. С правовой точки зрения подходящими представляются формулировки «государствообразующая функция языка», либо «правовой статус языка как государственного».

А.С. Каримов рассматривает конституционно-правовой статус государственного языка как совокупность нормативных положений, установленных Конституцией РФ 1993 г., федеральными конституционными, федеральными законами и правовыми актами регионально-субъектного уровня, гарантирующих право на сохранение, развитие, использование и защиту государственных и иных языков народов Российской Федерации[7].

Подход к конституционно-правовому статусу государственного языка, в том числе русского, через реализацию прав человека и гражданина оправдан и соответствует современным разработкам конституционного права. Тем не менее, нельзя отрицать и другую сторону медали - общегосударственные интересы, в которых через определение правового статуса русского языка решаются вопросы национальной безопасности, единства Российского государства и устойчивости федеративной системы (напомним, что статус русского языка как государственного закреплен именно в Главе 3 «Федеративное устройство» Конституции РФ).

Более того, российской культуре всегда было чуждо превалирование «прав человека и гражданина» над решением общегосударственных задач, поскольку принципы соборности, коллективизма, свойственные православной традиции, отрицают такой подход. Приведем несколько выдержек из работы Ю.Е. Прохорова и И.А. Стернина: «Соборность заключается в приоритете общих, коллективных интересов, целей над личными. Соборность высоко оценивается в России, она относится к национальным ценностям... В русском сознании сильно сужена сфера морально дозволенных личных интересов человека. Н.И.Толстой отмечал, что русский человек верит в то, что «единство нас спасет».

В православии главной добродетелью считается смирение, а главным грехом - гордыня. О политических правах личности русский менталитет умалчивает. В России никогда не было понятия «права человека», и русские философы не ставили этот вопрос (разве что только Радищев, но он сразу за это поплатился)»[8].

Следует отметить выходящие за рамки конституционно-правового статуса подходы к определению места русского языка как государственного в системе российского права. Так, в литературе встречается понятие «языковое право», субъектами которого являются государственные языки и иные языки, объединяемые на принципах социолингвистической общности[9]. С позиции теории права нет оснований для выделения исследуемой группы правоотношений в самостоятельную отрасль права, однако они вполне удовлетворяют критериям категории «правовой институт». Н.А. Любимов еще в 2002 году защитил кандидатскую диссертацию, одним из ключевых положений которой был конституционно-правовой институт языка. По мнению Н.А. Любимова, конституционно-правовой институт - это сложная система правовых норм, закрепляющих правовое положение языка в обществе и регулирующих общение субъектов языковых отношений в правовой сфере общественной жизни.[10] Государственный язык имеет основания рассматриваться как правовой институт. Кроме того, несмотря на то, что конституционное право является ядром, нормы, регулирующие языковые отношения, проходят красной нитью через массив российского законодательства (от законодательства о рекламе до процессуальных отраслей права в качестве языка судопроизводства). Таким образом, государственный язык как правовой институт носит междисциплинарный характер.

Важно отметить, что, предваряя принятие в 2005 году Федерального закона «О государственном языке Российской Федерации», 4 декабря 2004 года Постановлением 24-6 на 24-ом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств- участников СНГ в г. Санкт-Петербурге был принят «Модельный закон о языках»[11]. Целью принятия этого модельного Закона было установление принципов использования языков в официальных сферах в государствах-участниках СНГ, а также защита и поддержка всех языков, функционирующих в государствах Содружества. В ст.1 модельного Закона закреплены базовые понятия в сфере языкового регулирования:

«Государственный язык - язык, законодательно закрепленный для обязательного использования в политической, экономической, социальной, культурной и других официальных сферах.

Официальный язык - язык, законодательно закрепленный для использования в официальных сферах наряду с государственным.

Язык национального меньшинства - язык этнической группы, проживающей на территории государства»[12].

Приведенные определения довольно спорные, а их применимость к российской правовой действительности тем более. Несмотря на то, что в Конституции РФ в ст.ст. 71, 72 содержится термин «национальное меньшинство», современное языковое законодательство склоняется к формулировке «языки народов России». Преимущество этой формулы заключается в отсутствии противопоставления «большинства» «меньшинству», ассоциируемых с «доминированием» и «ущемлением». Вопрос неприменимости к российской действительности термина «национальное меньшинство» был рассмотрен Л.Ф Болтенковой еще в 1988 году[13]. Как верно отмечает Л.Ф. Болтенкова, «Россия «обречена» на межэтническое взаимодействие, основанное на принципах равноправия, самоопределения, уважения культур, традиций, обычаев друг друга. Нельзя выпячивать роль какого-то одного народа, будь то русского, будь то какого другого. Мы все творим Российскую историю, мы все в ответе за Россию. Россия для всех, а не только для русских»[14].

Термин «языки народов России» подразумевает, что все языки народов России пользуются государственной поддержкой в равной степени, что закреплено в ч.3 ст.68 Конституции Российской Федерации. В ст. 2 Закона РФ «О языках народов РФ» закреплены гарантии равенства языков народов России. Следовательно, это положение несет посыл, что русский язык - тоже один из языков народов России. Однако это не мешает языкам народов России выполнять различный набор функций (функции государственного языка Российской Федерации, государственного языка республики, официального языка и т.д.). По выражению В.В. Степанова, наделение особым статусом некоторых языков не должно означать, что таким образом создаются преференции внутри государства для некоторых народов[15].

Причины придания языку определенного статуса не заключены в одном факте «большинства» или «меньшинства», здесь имеет значение целый набор факторов. Так, при определении юридического статуса языка и формировании модели языковой политики учитываются историко-культурные предпосылки, функциональное развитие языка, этнический состав населения, способы расселения разных этнических групп, приверженность их родному языку, ценностные ориентации и множество других частных социальных факторов[16]. На наш взгляд, нет никаких оснований полагать, что укрепление позиций русского языка (в широком смысле) вообще может нарушать чьи-то права, поскольку укрепление позиций государства на мировой арене и единства информационно-коммуникативного, правового пространства внутри по сути своей не несут негатива, дискриминации. В то же время не требуется от народов России полной ассимиляции, наоборот, государственная политика направлена на сохранение этнокультурного многообразия.

Важно отметить, что в Конституции Российской Федерации в отношении языков употребляются следующие термины: «государственный язык Российской Федерации», «государственный язык республики», «родной язык», «язык общения, воспитания, обучения, творчества» (ст.ст. 26, 68). Однако российское языковое законодательство характеризуется обилием терминологии, причем не всегда правовой природы.

Вопросы правовой природы терминологии в сфере языка довольно подробно рассмотрены Е.М. Доровских, А.С. Каримовым, М.П. Воронецким в своих диссертационных исследованиях. В них рассматриваются соотношения терминов «государственный язык», «официальный», «национальный», «родной» и т.д. Тем не менее, в целях раскрытия исследуемой темы следует дать краткую характеристику конституционно-значимым терминам.

Современный энциклопедический словарь «Конституционное право» дает такое определение термину «государственный язык»:

- «язык, подлежащий обязательному использованию в деятельности органов государственной власти, местного самоуправления, в официальных процедурах и официальном делопроизводстве»[17].

В соответствии с Большим юридическим словарем под редакцией А.В. Малько, «государственный язык» - это «язык, выполняющий интеграционную функцию в рамках определенного государства в официальной, политической культурной сферах, являющийся одним из символов данного государства»[18].

Большая юридическая энциклопедия при определении термина «государственный язык» в скобки помещает термин «официальный язык»[19]. Большой юридический словарь под редакцией А.Я. Сухарева не дает определение понятию «государственный язык», делая отсылку к статье «официальный язык», и рассматривает последний как «основной язык государства, используемый в законодательстве и официальном делопроизводстве, судопроизводстве, обучении и т.д.». К статье прилагается также комментарий: «В большинстве государств (включая РФ) понятия «официальный язык» и «государственный язык» совпадают»[20].

Напрашивается вывод, что в юридической литературе зачастую не делают принципиальных различий между терминами «официальный язык» и «государственный язык». С этим нельзя согласиться, поскольку понятие «государственный язык» обладает рядом особенностей. Государственный язык - наиболее широкое понятие из представленных в научной литературе, так как отличается тесной связью с конкретным государством и функционирует во всех сферах коммуникации социума, вместе с тем частично либо полностью «вбирая» в себя наполнение других понятий. Создание единого информационно-коммуникационного пространства в государстве - одна из основных целей установления государственного языка[21]. Государственный язык является не только языком управления, делопроизводства и суда, но и языком культуры, политики, науки. Допустимо даже назвать его символом государства, что подразумевает и особенный правовой режим, реализуемый в механизмах охраны, поддержки и развития языка. Конституцией Российской Федерации не предусмотрено отнесение русского языка к символам государства, однако Е.М. Доровских полагает, что «из содержания ст. 70 Конституции РФ нельзя сделать однозначный вывод о том, что государственный язык не является символом государства»[22].

Более того, введение государственного языка порождает определенные юридические последствия как для государства, так и для граждан, и этот комплекс взаимных прав и обязанностей зачастую выходит за рамки исключительно языковых отношений. Так, знание и владение языком может выступать как основание для возникновения связи «личность» - «государство». Такое требование в России закреплено Федеральным законом от 31 мая 2002 г. № 62-ФЗ (ред. от 01.05.2016) «О гражданстве Российской Федерации», в соответствии с которым одним из условий приема в гражданство Российской Федерации в общем порядке является владение иностранными гражданами и лицами без гражданства русским языком (п. «д». ч. 1 ст.13). В развитие этого закона Указом Президента РФ от 14 ноября 2002 г. № 1325 (ред. от 04.08.2016) «Об утверждении Положения о порядке рассмотрения вопросов гражданства Российской Федерации» в ст. 10 установлено, что заявитель при подаче документов на прием в гражданство представляет «документ, подтверждающий его владение русским языком на уровне, достаточном для общения в устной и письменной форме в условиях языковой среды»[23]. Сертификат о владении русским языком, знании истории России и основ законодательства Российской Федерации служит одним из документов, подтверждающих иностранными гражданами владение русским языком, знания истории России и основ законодательства Российской Федерации. Ст. 15.1. Федерального закона от 25.07.2002 № 115-ФЗ (ред. от

03.07.2016) «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» закрепляет, что при обращении за получением разрешения на временное проживание, вида на жительство, разрешения на работу либо патента иностранный гражданин обязан предоставить искомый сертификат, либо документ государственного образца об образовании, выданный образовательным

учреждением на территории государства, входившего в состав СССР, до 1 сентября 1991 года, либо документ об образовании и (или) о квалификации, выданный лицам, успешно прошедшим государственную итоговую аттестацию на территории Российской Федерации с 1 сентября 1991 года.

Что касается терминологии российского законодательства, в п.4. ст. 453 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (ред. от 19.12.2016), п.3 ст. 29.1.1. Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации (ред. от

06.07.2016) термин «официальный язык» употребляется в отношении иностранных государств, в республиках Российской Федерации «официальный язык» используется в отношении региональных языков или языков коренных малочисленных народов. Приведем в пример ст. 46 Конституции Республики Саха (Якутия) (ред. от 15.06.2016): «Государственными языками Республики Саха (Якутия) являются язык саха и русский язык. Языки коренных малочисленных народов Севера являются официальными в местах компактного проживания этих народов».

Эта норма предполагает, что там, где территория, заселенная малочисленным народом, не имеет статуса государственности, но есть необходимость предоставить народу право использовать свой родной язык в официальном производстве, то ему (языку) и присваивается статус официального. Тем самым повышается уровень значимости языка по сравнению со статусом «родного языка», хотя необходимо учитывать, что «родной язык» - конституционный термин, а «официальный язык» в Конституции нормативного закрепления не получил.

В Законе Российской Федерации от 25.10.1991 г. № 1807-1 (ред. от 12.03.2014) «О языках народов Российской Федерации» в ст. 3, регулирующей правовое положение языков в Российской Федерации, также употребляется термин «язык населения данной местности». Возможность применения в официальных сферах общения «языка населения данной местности» наряду с русским языком и государственными языками республик распространяется на местности компактного проживания населения, не имеющего своих национально-государственных и национально-территориальных образований или живущего за их пределами. К русскому языку этот термин отношения не имеет.

Термин «язык/средство/инструмент межнационального общения» в отношении русского языка можно отнести к «активной» терминологии российского языкового законодательства. На федеральном уровне он употребляется в более чем 50 нормативноправовых актах. Например, в таких концептуальных документах:

Постановление Правительства РФ от 20.05.2015 г. № 481 (ред. от 02.04.2016) «О федеральной целевой программе «Русский язык» на 2016 - 2020 годы» и Распоряжение Правительства РФ от 20.12.2014 г. № 2647-р «Об утверждении Концепции Федеральной целевой программы «Русский язык» на 2016 - 2020 годы»:

«I. Совершенствование норм и условий для полноценного функционирования и развития русского языка как государственного языка Российской Федерации и как языка межнационального общения народов России».

«Концепция государственной поддержки и продвижения русского языка за рубежом» (утв. Президентом РФ 03.11.2015 г. № Пр-2283):

«г) поддержка и укрепление статуса русского языка как языка межгосударственного и межнационального общения».

Указ Президента РФ от 19.12.2012 г. № 1666 «О Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года»:

«создание оптимальных условий для сохранения и развития языков народов России, использования русского языка как государственного языка Российской Федерации, языка межнационального общения и одного из официальных языков международных организаций».

Указ Президента РФ от 03.06.1996 г. № 803 «Об Основных положениях региональной политики в Российской Федерации»:

«реальные возможности для функционирования русского языка как общегосударственного языка и как средства межнационального общения».

Указ Президента РФ от 31.12.2015 г. № 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации»:

«...проведение государственной политики по реализации функции русского языка как государственного языка Российской Федерации, средства обеспечения государственной целостности страны и межнационального общения народов Российской Федерации, основы развития интеграционных процессов на постсоветском пространстве и средства удовлетворения языковых и культурных потребностей...».

«Концепция внешней политики Российской Федерации» (утв. Президентом РФ 12.02.2013 г.):

«способствовать изучению и распространению русского языка как неотъемлемой части мировой культуры и инструмента международного и межнационального общения».

Распоряжение Правительства РФ от 09.04.2016 г. № 637-р «Об утверждении Концепции преподавания русского языка и литературы в Российской Федерации»:

«В Российской Федерации как многонациональном государстве русский язык является языком межнационального общения, языком культуры, образования и науки» и т.д.

В законодательстве регионального уровня также встречаются такие термины, как «язык межнационального общения» (например, ст. 4 Закона Республики Алтай от 03.03.1993 г. № 9-6 (ред. от

03.06.2016) «О языках народов, проживающих на территории Республики Алтай»), «средство межнационального общения» (например, Вводная часть Закона Республики Бурятия от 10.06.1992 г. № 221-XII (ред. от 21.12.2015) «О языках народов Республики Бурятия»).

На наш взгляд, перечисленные термины имеют скорее политическое, нежели юридическое содержание, и было бы не совсем корректно относить их к правовым формам существования и функционирования языка. Названные абзацем выше термины констатируют роль, значение русского языка как языка межнационального общения, при этом, по факту, а не в порядке предписания. Используя государственный язык, есть возможность предписать, проявить государственную волю, а заставить общаться людей, к примеру, в быту на русском языке, если это люди разных национальностей, - нельзя, поскольку это их выбор. Таким образом, этот термин не подходит для обозначения языка, используемого в сфере неофициального общения, поскольку на межличностное общение правовое регулирование не распространяется, что закреплено в ч.2 ст.26 Конституции РФ («Каждый имеет право на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, ...»).

Е.М. Доровских называет, с чем нельзя согласиться, «язык межнационального общения» «порождением коммунистической идеологии» и высказывает мнение, что он «не подходит для обозначения языка общения между государственными органами»[24], поскольку эти взаимосвязи являются лишь частью отношений между нациями, а выбор языка общения между общественными организациями, которые выступают представителями интересов конкретных народов, отнесен законодателем к их самостоятельной компетенции. Во-первых, непонятно, причем здесь коммунистическая идеология. Во-вторых, во взаимоотношениях государственных органов объективно язык межнационального общения может совпасть с государственным языком, а когда государственного языка не было, то таким языком был русский язык. Поэтому надо различать две ситуации: наличие государственного языка и его отсутствие.

Изложенное выше приводит к выводу, что употребление термина «язык межнационального общения» в современном законодательстве не целесообразно, поскольку термин не решает правовых задач, утяжеляет терминологический аппарат, носит декларативный характер, что никогда не считалось в праве преимуществом. Кроме того, смысл, который вкладывается в этот термин «покрывается» функционалом государственного языка, который призван стать инструментом формирования единого информационно-коммуникативного пространства, в том числе, выполняя роль языка межнационального общения.

Рассмотрим конституционный термин «родной язык».

На наш взгляд, понятие «родной» часто неоправданно смешивается с другими понятиями. Так, Федеральный закон от 17.06.1996 г. № 74-ФЗ (ред. от 04.11.2014) «О национально-культурной автономии» не разделяет национальный и родной язык. Например, Глава III носит название «Обеспечение права на сохранение, развитие и использование национального (родного) языка».[25] Аналогично, П.М. Воронецкий полагает, что в контексте исследований конституционно-правового характера родной язык не следует отождествлять с национальным. К примеру, ребенок родился в Краснодарском крае в семье родителей татарской национальности, но плохо владеющих татарским языком, живя в инонациональной среде (русской). Национальным языком ребенка, теоретически, должен быть татарский, но в силу обстоятельств он учится говорить только на русском языке. Таким образом, русский язык становится для него родным, единственным. Однако, как татарин, он в школе может изучить (при желании) и национальный татарский язык. То есть татарский язык будет для него национальным, а русский - родным. Поэтому, на наш взгляд, «национальный» и «родной» не всегда синонимы, но могут таковыми быть.

Более того, ч.3 ст. 68 Конституции РФ, гарантирующая всем народам России право на сохранение родного языка, и нормы вышеупомянутого Федерального закона «О национально-культурной автономии» относят к носителям родного языка народ. Нельзя не согласиться с тем, что это понятие персонифицировано в отличие от остальных, и отнесение его к народу не совсем корректно.[26] Можно предположить, что понятие «родной» не правовой природы, так как исходит из личных убеждений каждого, самоидентификации. Однако оно выражает отношение человека к языку, что имеет принципиальное значение для правового регулирования в сфере национально-языковых отношений. Категория «родной язык» является своеобразным маркером. То есть государственный язык Российской Федерации может быть родным, неродным, иностранным для субъекта права. «Русский язык является и родным, и государственным для многих миллионов людей, все мы отчетливо осознаем огромное значение русской культуры для общемирового культурного богатства. Одновременно мы уважительно относимся и к многонациональной культуре и истории нашего государства и понимаем, что родной язык - это, действительно, огромное богатство, которое нужно сохранять и приумножать, а порой, кстати, и в наши дни, его нужно еще и защищать», - очень верно отметил С. Е. Нарышкин[27]. Не зря в переписях традиционно важным показателем является соотнесение граждан России себя не только с определенным этносом, но и языком. Так можно проследить динамику развития национально-языковых отношений в ракурсе формирования идентичности российских граждан. Причем нельзя однозначно утверждать, что чем больше граждан

России назовут русский язык родным, тем лучше. По нашему мнению, гораздо предпочтительнее формула «второй родной язык», которая направлена на поддержание двуязычия и многоязычия. Также следует учитывать соотечественников за рубежом, которые являются с точки зрения российского законодательства носителями русского языка, и тех, кто стремится изучать русский язык как иностранный. Как отметил М.А. Осадчий, будущее - за билингвизмом[28].

К тому же, нельзя полностью согласиться с позицией, при которой русский язык как государственный рассматривается в качестве языка-посредника, т.н. «лингва франка». Авторы работы «Язык, Общество, Школа» отмечают, что язык крайне редко воспринимается носителями нейтрально, просто как удобный инструмент коммуникации[29]. Это связано с тем, что рассмотрение любых фактов действительности как ценностно и эмоционально нагруженных присуще особенностям человеческого восприятия, поэтому языки оказываются наполненными различными ценностными значениями («красивый», «сложный» и т.д.). Задача правового регулирования языковых отношений лежит в создании позитивного образа русского языка, чтобы его статус как государственного не воспринимался формально, обезличенно, а обучающиеся русскому языку чувствовали сопричастность культурному богатству и истории.

Таким образом, терминологический аппарат современного российского законодательства разнообразен и, зачастую, противоречив. Однако в большинстве нормативных правовых актов, регулирующих конституционно-правовой статус русского языка, фигурирует понятие «государственный язык», а естественной преградой к его трактовке служит отсутствие легального определения.

Анализ терминологического аппарата российского законодательства демонстрирует, что правовая составляющая имеется в понятиях «государственный язык», «официальный язык». Все остальные используемые в законодательстве языковые понятия (родной, национальный, межнациональный, язык общения, воспитания, обучения, творчества и т.д.) обладают либо политической составляющей, либо используются в контексте механизма га-

Схема 1. Основные функции языка

рантий осуществления прав человека. Императив же виден только в конституционном статусном термине «государственный язык». Исходя из этого и должна определяться мера использования различных языковых терминов в законодательстве.

Рассмотрим вопрос функций русского языка, имеющих конституционно-правовое значение.

Язык по отношению к праву выполняет две взаимосвязанные функции - отобразительную (выражает волю законодателя) и коммуникативную (доводит эту волю до сведения участников общественных отношений)[30].

Обращаясь к терминологии языкознания[31], выделим следующие базовые функции языка, Схема 1 - выше.

Под коммуникативной функцией подразумевается язык как средство человеческого общения - коммуникации, который одновременно выполняет две социальные функции: 1) интегрирующую (как язык межнационального или мирового общения); 2) дифференцирующую (как родной язык).

Когнитивная (познавательная) функция языка отражает связь языка с мышлением и назначение языка как средства получения новых знаний об окружающем мире.

Не менее важной функцией языка представляется нам аккумулятивная (кумулятивная) функция языка как средства накопления, хранения и передачи знаний.

С позиции проводимого исследования значимыми функциями выступают интегрирующая, дифференцирующая и аккумулятивная.

Аккумулятивная функция русского языка представляет интерес, поскольку русский язык является «хранилищем» знаний о действительности, традициях, культуре и истории России. По мнению Буяновой Л.Ю., русский язык - это «вербальная сокровищница культуры нации, способ её концентрации и хранения, вместилище русской духовности, пространство актуализации национального менталитета, а фразеологизмы являются особыми языковыми знаками, содержание которых в процессе семиозиса уподобляется микротексту, обладающему эмоциогенностью, образностью и аксиологической значимостью»[32]. Защита русского языка как достояния многонационального народа Российской Федерации является одним из важнейших направлений государственной деятельности.

Дифференцирующая функция была частично затронута при рассмотрении понятия «родной язык».

Остановимся более подробно на интегративной функции (также в литературе встречаются наименования «интегрирующая», «интеграционная»).

В.А. Прокошин рассматривает правовое управление консолидирующими (интегрирующими) функциями государства, консенсус, консолидацию, доверие, единство и сплоченность граждан и нации в целом как особый предмет правового регулирования, специальную область отношений[33]. Особое место в реализации правовой и иных видов интеграции в Российской Федерации занимает русский язык.

Любой язык, благодаря своим коммуникативным свойствам, выполняет интегративную функцию в процессе объединения социальных групп, этносов, а в отдельных случаях и государств(а). При общении в рамках языковой среды у носителей языка и тех, кто его освоил, происходит формирование чувства принадлежности к языковой общности: «приобщение к лингвокультурному наследию, языковым традициям формирует связи между поколениями как внутри своего этноса, так и в иноэтнических сообществах»[34]. Происходящие внутри языковой общности интегративные процессы способствуют созданию единства лингвокультуры, в то же время, сохраняя инокультурные традиции, а также служат основой для взаимодействия и взаимопроникновения достижений науки и техники, искусства и т.д.

При рассмотрении интегративной функции русского языка в формировании и развитии российской государственности мы столкнулись с тем, что интегративные зоны русского языка выходят за пределы современного Российского государства и распространяются на Российское цивилизационное пространство и Русский мир.

Возникает закономерный вопрос о соотношении понятий «Русский мир» и «российская цивилизация». Российскую цивилизацию можно определить как «исторически длительно и локально существующее сложное общество русского и других народов на евразийском пространстве, сформировавшее самобытную материальную и духовную культуру, а также универсальные общечеловеческие ценности, материально-производственную, социальную, политико-правовую и духовную сферы жизни, имущественные, властно-управленческие, социально-структурные, духовно-мировоззренческие нормы и принципы социальной организации и практической деятельности его субъектов»[35].

Довольно распространенным является подход, в соответствии с которым Русский мир трактуется как цивилизация. Такова позиция на этот счет Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла: «Если говорить о цивилизации, то Россия принадлежит к цивилизации более широкой, чем Российская Федерация. Эту цивилизацию мы называем Русским миром. Русский мир — это не мир Российской Федерации, это не мир Российской империи. Русский мир — от киевской купели крещения. Русский мир — это и есть особая цивилизация, к которой принадлежат люди, которые сегодня себя называют разными именами — и русские, и украинцы, и белорусы. К этому миру могут принадлежать люди, которые вообще не относятся к славянскому миру, но которые восприняли культурную и духовную составляющую этого мира как свою собственную»[36]. По мнению А.В. Щипкова - первого заместителя председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, Русский мир, в первую очередь, - это образ мыслей, ощущение принадлежности к общей традиции; пространство, где думают по-русски о России[37].

Таким образом, понятия «российская цивилизация» и «Русский мир» близки с точки зрения цивилизационного подхода, но понятие «Русский мир» представляется нам шире, чем «российская цивилизация», так как в определении российской цивилизации одним из ключевых является территориальный признак (Россия и ареалы с наибольшим количеством носителей русского языка и культуры[38]). «Русский мир» же скорее духовно-нравственная категория. Он как бы вбирает в себя российскую цивилизацию, основываясь на ее ценностях как на фундаменте. Но, безусловно, феномен русского мира и российской цивилизации сложен и многогранен и требует дальнейшего глубокого научного осмысления.

Интегративная функция русского языка неоднократно закреплялась на государственном уровне. Например, в Постановлении Правительства РФ от 27.06.2001 г. № 483 (ред. от 06.09.2004) «О Федеральной целевой программе «Русский язык» на 2002 - 2005 годы» отмечено, что «русский язык, выполняя интеграционную функцию, является важным средством укрепления государственности, обеспечения культурного и хозяйственного развития страны»[39].

При всем том характер интегративной функции любого языка и лингвокультуры очень сложный и даже противоречивый.

С одной стороны, интегративная функция обеспечивает равновесие политической системы, объединяя народы для достижения социально значимых целей. С другой стороны, недостаточно грамотная языковая политика на определенных этапах развития общества и государства может привести к дезинтеграции общества и нестабильности языкового состояния. Следует отметить, что разрушение интегративных тенденций в полиэтническом и многоязычном обществе ведет к языковой анархии, сопровождающейся падением престижа мажоритарного(ых) языка (языков), расшатыванием языковой нормы, обострением этнических и, как следствие, языковых конфликтов между носителями различных лингвокультур[40].

А.С. Айрапетян в своем диссертационном исследовании выделяет две функции русского языка: государствообразующую и интегративную (объединяющую) функции русского языка. По его словам, «интеграционная функция языка позволяет нам судить о его созидающей силе и представляет его в качестве одного из важнейших государствообразующих факторов наряду с народом, территорией и т. д. Государствообразующее значение языка, как правило, находит своё отражение в положениях Конституций и законодательстве о языках»[41].

Итак, в параграфе 2.1. Главы 1 рассмотрены характерные черты и особенности терминологического аппарата современного языкового законодательства, а также функции русского языка как государственного языка Российской Федерации. Кроме того, выявлены определенные недостатки в существующей терминологии и предложено теоретическое обоснование изменений в ней.

[1] Доровских Е.М. Конституционно-правовое регулирование использования языков народов Российской Федерации : дис. ... кандидата юридических наук : 12.00.02. - Москва, 2005. С. 16.

[2] Шелютто Н.В. О правовом режиме языка // Советское государство и право. 1989. № 4. С. 30-38.

[3] См. например: Григорьев Е.И. Речь как звучащая субстанция и методы ее исследования : учеб. пособие для студентов филол. фак. Тамбов, 2004. - 71 с.

[4] Губаева Т.В. Язык и право. Искусство владения словом в профессиональной юридической деятелности. М., 2004. С.154.

[5] Аюпов М.А. Модернизация и языковая идентичность // Вестник БИСТ. № 5 (21). 2013. С. 12.

[6] Богомазов Г.М. Двухуровневая фонетика и двухуровневая фонология в свете детерминантных свойств русского языка // Русское слово в мировой культуре. Материалы Х Конгресса Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы. Пленарные заседания: сб. докл. СПб., 2003. С. 45.

[7] Каримов А.С. Конституционно-правовой статус языков в субъектах Российской Федерации : диссертация ... кандидата юридических наук : 12.00.02. Уфа, 2014. С. 30.

[8] Прохоров Ю.Е., Стернин И.А. Русские: коммуникативное поведение. М., 2006. С.56.

[9] Государственные языки в Российской Федерации: Энциклопе-

дический словарь-справочник / Гл. ред. В.П. Нерознак. М., 1995. С. 16.

[10] Любимов Н. А. Конституционное право России : Лингвистический аспект : диссертация кандидата юридических наук. 12.00.02. - М., 2002. С. 12.

[11] Информационный бюллетень. Межпарламентская Ассамблея государств-участников Содружества Независимых Государств. 2005. № 35 (часть 1). С. 236 - 238.

[12] Там же.

[13] См.: Болтенкова Л.Ф. Интернационализм в действии. М., 1988. - 221 с.

[14] Болтенкова Л.Ф. Ключевые вопросы становления и развития Российского многонационального государства (Итоги «Круглого стола») // Круглый стол на тему: Ключевые вопросы становления и развития Российского многонационального государства. М., 2014. С. 127.

[15] Степанов В.В. Поддержка языкового разнообразия в Российской Федерации // Этнографическое обозрение. 2010. №4. С. 102-115.

[16] Михальченко В. Ю. Варьирование национально-языковой политики в современной Российской Федерации // Языковая политика и языковые конфликты в современном мире. М., 2014. С. 24-29.

[17] Арутюнян Г.Г., Баглай М.В. Конституционное право: Энциклопедический словарь. М.: Норма, 2006. С. 113.

[18] Большой юридический словарь / Под ред. А.В. Малько. М.: Проспект, 2009. C. 78.

[19] Барихин А.Б. Большая юридическая энциклопедия. (Серия «Профессиональные справочники и энциклопедии»). М.: Книжный мир, 2010. С. 164.

[20] Большой юридический словарь. 3-е изд., доп. и перераб. / Под ред. проф. А.Я. Сухарева. М.: ИНФРА-М, 2008. С. 146, 502.

[21] Что нужно, чтобы русский язык стал государственным? // Институт проблем государственного языка СПбГУ [Электронный ресурс]. - URL: http://spbu.ru/files/upload/ruslang_belov_082016.pdf (дата обр. - 19.07.2016 г.)

[22] Доровских Е.М. Конституционно-правовое регулирование использования языков народов Российской Федерации : дис. ... кандидата юридических наук : 12.00.02. - Москва, 2005. С. 35.

[23] «Российская газета», № 219, 19.11.2002; В ред. Указа Президента РФ от 04.08.2016 № 395.

[24] Доровских Е.М. Конституционно-правовое регулирование использования языков народов Российской Федерации : дис. ... кандидата юридических наук : 12.00.02. - Москва, 2005. С. С. 30.

[25] «Российская газета», № 118, 25.06.1996; в ред. Федерального закона от 04.11.2014 № 336-ФЗ.

[26] Воронецкий П.М. Конституционно-правовые проблемы статуса государственных языков республик в составе Российской Федерации: диссертация ... кандидата юридических наук : 12.00.02. Санкт-Петербург, 2009. С. 17-18.

[27] Сергей Нарышкин выступил за возрождение литературного перевода с национальных языков на русский // Фракция «Единая Россия» в Государственной Думе [Электронный ресурс] - URL: http://www.er-duma. ru/news/sergey-naryshkin-vystupil-za-vozrozhdenie-literaturnogo-perevoda- s-natsionalnykh-yazykov-na-russkiy/

[28] Михаил Осадчий: будущее за билингвизмом // Sputnik [Электронный ресурс] - URL: http://ru.armeniasputnik.am/russia/20160218/2018595.html

[29] Баранова В.В., Гаврилова Т.О., Панова Е.А., Федорова К.С. Язык, общества, школа / Под общ.ред. К.С. Федоровой. М., 2012. С. 20, 25, 271.

[30] Ушаков А.А. Содержание и форма в праве и советское правотворчество. Свердловск. 1970. С.33.

[31] См.: Словарь лингвистических терминов: Изд. 5-е, испр-е и до- полн. // Отв. ред. Т.В. Жеребило. Назрань. 2010.

[32] Буянова Л.Ю., Коваленко Е.Г. Русский фразеологизм как ментально-когнитивное средство языковой концептуализации сферы моральных качеств личности: монография. М., 2013. С. 3.

[33] Прокошин В.А.Правовая интеграция (конвергенция) в управлении как средство сплочения народов // Право и управление. XXI век. 2015. № 2 (35). С. 19.

[34] Жеребило Т.В. Интегративная функция как объект лингвистики // Направления научной мысли / Сб. трудов конференции. MATERIALS OF THE XI I№TER№ATIO№AL SCIENTIFIC A№D PRACTICAL CONFERENCE «AREAS OF SCIENTIFIC THOUGHT - 2014/2015» December 30, 2014 - January 7, 2015 Volume 15, Philological sciences. Т.15. - Sheffield: SCIENCE A№D EDUCATION LTD; Великобритания, Шеффилд, 2015. - С.96-98.

[35] См.: Каньшин А.Н. К вопросу о российской цивилизации // Вестник Военного университета. № 4 (21). 2007. С.23 - 31.

[36] Святейший Патриарх Кирилл: Русский мир — особая цивилизация, которую необходимо сберечь // Русская Православная Церковь [Электронный ресурс].- URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/3730705. html (дата обр. 15.01.2016 г.).

[37] Православная газета. № 20 (869). 2016. С. 8.

[38] Абубекеров Р.В. Российская цивилизация в мировом глобализационном процессе // Вестник Поволжского института управления. № 1. 2011. С. 213.

[39] «Собрание законодательства РФ», 09.07.2001, № 28, ст. 2887; в ред. Постановления Правительства РФ от 06.09.2004 № 459.

[40] См.: Жеребило Т.В. Интегративная функция как объект лингвистики // Направления научной мысли / Сб. трудов конференции. MATERIALS OF THE XI I№TER№ATIO№AL SCIE№TIFIC A№D PRACTICAL CO№FERE№CE «AREAS OF SCIE№TIFIC THOUGHT - 2014/2015» December 30, 2014 - January 7, 2015 Volume 15, Philological sciences. Т.15. - Sheffield: SCI- E№CE A№D EDUCATIO№ LTD; Великобритания, Шеффилд, 2015. - С.96-98.; Татаровская И.М. Русский язык: Фактор интеграции или дезинтеграции? // Государственная власть и местное самоуправление. 2007. № 1. С. 37-42.

[41] Айрапетян А.С. Конституционно-правовые основы использования русского языка в странах Содружества Независимых Государств : дис. ... кандидата юридических наук : 12.00.02. Саратов, 2013. С. 5.