В любом государстве мира, независимо от формы государственного устройства или от формы правления, исторически складывались условия, диктующие закрепление какого-либо языка в качестве государственного или официального. В отношении используемой терминологии эксперты ЮНЕСКО в 1953 г. предложили разграничение понятий «государственный язык» и «официальный язык», дав им такие определения: «государственный язык» - язык, выполняющий интеграционную функцию в рамках данного государства в политической, социальной и культурной сферах, выступающий в качестве символа данного государства, а «официальный язык» - язык государственного управления, законодательства, судопроизводства»[1]. Однако это предложение носило рекомендательный характер, и в законодательстве большинства стран до сих пор они используются как синонимичные.

Перед тем как охарактеризовать место языка и языковых прав в зарубежных странах, следует отметить, что субъективный характер языковых прав не означает, что ими обладают только те, которые численно уступают большинству. Современный конституционализм не различает прав большинства и прав меньшинства, потому что конституционные права - это права всех, на кого распространяется действие конституции. Другими словами, языковое право охватывает все языки, на которых говорят на территории государства. В связи с этим, политика толерантности, приравниваемая к позиции невмешательства, недопустима в сфере языковых прав, потому что культурные права малочисленных групп представляют общий интерес (как и все предписания, формирующие конституционную систему), хотя по природе своей они осуществляются не всем населением.

В настоящее время существуют государства с одним, двумя и более государственными либо официальными языками, и только около 20 из 197 кодифицированных конституций не содержат упоминаний о языке.

Во многих случаях официальный язык устанавливается не в конституциях, а текущим законодательством, и потому государства, где совершенно отсутствуют правовые определения по этому вопросу, очень редки. Однако в силу все более четко проявляющейся тенденции к охране прав национальных меньшинств, в особенности имеющих большое культурное значение, новые конституции пополняют список тех, где затрагивается вопрос о языках.

В этой сфере наблюдается большое разнообразие норм. Тем не менее, существующие нормы можно условно разделить на три вида:

- нормы, которые признают официальным преобладающий в стране язык;

- нормы, допускающие языковую множественность, но предоставляющие каждому языку право развиваться более или менее спонтанно;

- нормы, устанавливающие государственные обязательства в отношении распространения, сохранения и развития языков национальных меньшинств.

К первому виду относятся, например, конституции Саудовской Аравии, Египта, Филиппин, Франции, Латвии, Литвы, Норвегии, Польши, Португалии и Румынии. В эту группу входят также Бразилия, Куба, Гондурас - где государство берет на себя обязательство защищать чистоту испанского языка и «расширять» его преподавание - и Панама. Ни в одной из этих стран конституция не упоминает о языковых правах национальных меньшинств. Яркий пример являет собой Бразилия, если принять во внимание, что еще два-три десятилетия назад там насчитывалось 235 языков, из которых 47 уже исчезли и еще 25 в скором времени может постигнуть та же участь[2].

Особая ситуация сложилась в Индии. Конституция объявляет официальным языком хинди в написании деванагари (ст. 343)[3], хотя устанавливает своего рода «срок толерантности» по отношению к английскому языку: английский язык остается официальным языком в течение первых пятнадцати лет действия Конституции 1950 г. Впоследствии реформа позволила парламенту продлить срок использования английского языка, в частности, в парламентских дебатах и в судебных постановлениях. Так, согласно ст. 120 работа в Парламенте ведется на языке хинди или на английском языке[4]. Кроме того, ст. 29 закрепляет охрану интересов меньшинств: «Любая группа граждан, проживающих на территории Индии или в любой ее части, имеющая особый язык, письменность или культуру, вправе сохранить их»[5], - то есть право использовать и сохранять свой язык. В части языка индийское конституционное регулирование является, вместе с южноафриканским, самым подробным из всех существующих. Помимо прочего, Конституция (ст. 350 В) учреждает должность специального уполномоченного Президента по делам языковых меньшинств[6].

Языковое многообразие признается в Бельгии, Словении, Финляндии, Грузии, Гаити, Малайзии и Швейцарии. В этой группе привлекает внимание Сингапур, где в Парламенте употребляются малайский, китайский и английский языки. Еще один необычный случай множественности языков отмечается в Хорватии. Хотя Конституцией этой страны устанавливается в качестве официального языка хорватский в латинском написании (ст. 12)[7], допускаются кириллица и другие виды письма, практикуемые в разных местностях страны.

Следует также выделить Китай. Ст. 4 Конституции КНР провозглашает равенство всех национальностей в КНР, запрещает любую дискриминацию по национальному признаку и закрепляет курс на ускорение темпов экономического и культурного развития районов проживания национальных меньшинств[8]. Таким образом, в Китае нет государственного языка, и проблема многоязычия была решена исходя из признания того, что все народности страны вправе свободно использовать и развивать свои языки, будь то письменные или нет, равно как и сохранять либо реформировать их по собственному решению. В данном случае национальное государство не берет на себя никакой ответственности, и каждая языковая группа предоставлена своей судьбе. Не предвидится, чтобы исчез какой-либо из языков, на которых говорят в Китае, хотя не подлежит сомнению их непропорциональное развитие как результат экономических и культурных региональных различий.

В Австрии (ст. 8 Конституции) официальный язык - немецкий, «что не должно ущемлять права языковых меньшинств, предоставленные им федеральным законодательством». Это решение очень практично, потому что Конституция, не принимая подробных правил, указывает направленность соответствующего закона. В отличие от Австрии, в Бельгии (ст. 4 Конституции) высшая норма по необходимости более подробна. Напряженность между национальными труппами в Бельгии ярко выражена, поэтому Конституция прямо определила четыре языковых региона: французский, голландский, немецкий и двуязычный брюссельский регион. Бельгийская конституционная норма отличается правовой «жесткостью»: она может быть изменена лишь в том случае, если парламентская группа, представляющая языковой регион, примет какую-либо реформу как минимум двумя третями голосов своих членов[9].

Никарагуанская (статья 11) и перуанская (статья 48) конституционные нормы являются более открытыми. В обоих случаях официальный язык - испанский, а местные языки имеют статус официальных в тех областях, где они преобладают. Здесь государство берет на себя только пассивное обязательство, так как санкционирует использование местных языков, имеющих официальный статус, но не включает их в национальное культурное наследие. В Колумбии (статья 10), где официальный язык - кастильский, действует аналогичная система, но в Конституции есть положение, что в общностях со своими языковыми традициями преподавние ведется на двух языках[10].

Группа конституций, которые, помимо множественности языков, устанавливают обязанности государства в части принятия позитивных мер для охраны языковых прав населения, сравнительно невелика. В этой группе можно выделить некоторые латиноамериканские страны.

Наиболее важное течение представлено Конституцией Коста-

Рики, которая устанавливает (статья 78), что официальный язык в стране - испанский, но добавляет, что государство должно заботиться о поддержке и развитии местных языков. Эквадор (статья 1) принял весьма внушительную формулировку: «Государство уважает все языки населения Эквадора и способствует их развитию». Далее указано, что официальный язык - кастильский, но оговаривается, что кечуа, шуара и другие древние языки имеют официальный статус для говорящих на этих языках народов.

В Сальвадоре (статья 62) официальный язык также кастильский; государство берег на себя заботу о его сохранении и преподавании. Что касается коренных языков, то они объявлены составной частью культурного наследия, предметом уважения и подлежат сохранению и распространению. То же - в Гватемале (статья 143) и Венесуэле (статья 9), где официальный язык испанский, а местные языки объявляются культурным наследием[11].

Включением того или иною языка в культурное наследие нации устанавливается обязанность государства охранять его, причем охрана не ограничивается надзором, который вполне может вести к упадку языков; сохранение языка подразумевает и активные действия, требуемые для поддержания его существования и, по мере возможностей, восстановления его богатства. Когда предмет - защиты живой язык, обязанность государства - обеспечить его жизнеспособность таким и эффективными средствами, как преподавание и распространение.

Испания и Южно-Африканская Республика тоже относятся к государствам, сделавшим своей парадигмой языковое многообразие. Официальный статус местных языков и их принадлежность к культурному наследию признан испанской Конституцией (п.3 ст.3)[12]. Южно-Африканская Республика заслуживает особого внимания, потому что, как и в Индии, здесь дается самая подробная в мире конституционная разработка языковых прав. Различные статьи принятой 8 мая 1996 г. Конституции (ст.ст. 6, 9, 29, 30, 31, 35, 185, 186 и 235)[13], перечисляющие эти права, содержат достаточно широкий обзор языковой сферы права. Вначале отмечается, что местными языками долгое время пренебрегали и конституционное государство должно принять позитивные меры, чтобы повысить статус этих языков и стимулировать их использование. Правовое положение языков - предмет охраны со стороны национального государства, провинций, из которых оно состоит, и муниципалитетов. Конституция Южно-Африканской Республики открывает новые горизонты для языковых прав, потому что, помимо охраны коренных языков, она распространяет гарантии на языки, развиваемые другими культурными меньшинствами - немецким, греческим, португальским, арабским, еврейским и индусским. Более того, в ней признается, что в пределах возможностей государства представители меньшинств имеют право получать образование в государственных учреждениях на выбранном ими языке. Конституция учреждает - как государственный орган - Комиссию по расширению и защите прав культурных, религиозных и языковых общностей.

Другой пример, заслуживающий рассмотрения, - Закон об уэльском языке (Welsh Language Act 1993)[14]. Закон был принят в Уэльсе в 1993 г. с целью стимулировать и облегчить использование уэльского языка. Закон установил, что при административном рассмотрении дел и в судебных инстанциях английский и уэльский языки являются официальными языками «на началах равноправия». Чтобы применить Закон на практике, создали комитет Welsh Language Board (Part 1, Welsh Language Act), состоящий не более чем из пятнадцати членов. Помимо принятия административных мер, указанных в Законе, комитет может учреждать фонды поддержки уэльского языка, пополняемые дарениями и завещанными средствами. Действия комитета направлены на планирование преподавания и распространения уэльского (валлийского) языка, на подготовку преподавателей, на инспектирование государственных служб, в особенности органов здравоохранения и образования, и на связь со средствами коммуникации в области охраны и активизации языка. За несколько лет деятельности комитета первоначальная позиция сдержанности, даже скептицизма, сменилась широким признанием выполненных комитетом задач, так что Закон стал своеобразным образцом.

В международном плане, помимо Всеобщей декларации о культурном многообразии, принятой 2 ноября 2001 года Генеральной конференцией Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО)112, Декларации о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам, принята 18 декабря 1992 г. Резолюцией 47/135 на 92-м пленарном заседании 47-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН113, о языковых правах упоминается и в различных правовых актах Европы: Европейская рамочная конвенция о защите национальных меньшинств114, Европейская хартия региональных языков или языков меньшинств115 и т.д.

Тем не менее, в Докладе Независимого эксперта по вопросам меньшинств Риты Ижак на Совете по правам человека XXII сессии «Поощрение и защита всех прав человека, гражданских, политических, экономических, социальных и культурных прав, включая право на развитие»116 от 31.12.2012 отмечается, что в Африке существует более 2 000 языков, но нет ни одной региональной нормы, конкретно посвященной языковым правам или языкам меньшинств. Так, в Африканской хартии прав человека и народов по существу не рассматриваются языковые права, хотя язык упомянут в качестве одного из запрещенных оснований для [15] [16] [17] [18] [19] дискриминации. Африканская культурная хартия 1976 г. включает положения, непосредственно относящиеся к африканским языкам. В ее преамбуле говорится, что «насущно необходимо решительно обеспечивать поощрение африканских языков». Статья 17 гласит, что «африканские государства признают насущную необходимость развития африканских языков в интересах развития культуры и ускорения экономического и социального развития, и в этой связи они предпримут усилия по формулированию национальной политики в отношении языков». Статья 18 призывает государства «готовить и осуществлять реформы, необходимые для внедрения африканских языков в систему образования» и устанавливает, что «в этих целях любое государство может выбрать один или несколько языков».

В отношении Азии и Ближнего Востока также необходимы дополнительные меры по укреплению региональных норм. 18 ноября 2012 года государства - члены Ассоциации государств ЮгоВосточной Азии (АСЕАН) приняли Декларацию прав человека АСЕАН. Права, изложенные в Декларации, имеют все без каких- либо различий, в том числе языковых. В то же время, несмотря на наличие положений о правах уязвимых и маргинализированных групп и тот факт, что в Декларации установлены экономические, социальные и культурные права, сохраняется обеспокоенность по поводу отсутствия конкретных положений в отношении языковых и лингвистических меньшинств, учитывая богатое и разнообразное языковое наследие региона и тот факт, что существование многих языков меньшинств находится под угрозой.

Американская конвенция о правах человека содержит лишь минимальные положения о защите языковых прав и языковых меньшинств, не считая упоминание языка в качестве основания для дискриминации. Организация американских государств учредила рабочую группу по подготовке проекта межамериканской конвенции о борьбе с расизмом и всеми формами дискриминации и нетерпимости. Включение в нее действенных положений о правах языковых меньшинств обеспечило бы повышенное внимание государств-членов к данной проблеме на национальном уровне.

Такова общая картина правового положения языков в зарубежных государствах и место языка и языковых прав в современном конституционализме. Приведенные данные демонстрируют, что правовое положение государственных или официальных языков и их взаимоотношения с другими языками находятся в зависимости от целого ряда факторов: от государственного устройства, национального состава, исторически сложившихся традиций, правовой культуры государства и общества, от языковой политики и от политического курса в целом.

Вклад конституционализма в развитие мировой цивилизации заключается именно в признании языковых прав и построении иерархии культурных прав, не менее важных, чем права, традиционно признаваемые основными (право на жизнь, свободу, юридическую защиту и т.д.). Очевидно, что государство представляет собой культурное пространство, которое отличают самые медленные перемены. Культурные перемены, отмечаемые в современном конституционализме, - во многом результат исторической необходимости. Большинство существенных изменений произошли после Второй мировой войны, когда активизировались и национальные меньшинства, и возросшие в числе общественные организации. В контексте глобализации, которая начиналась как явление политическое и экономическое, а сейчас постепенно трансформируется и в культурный процесс, причем в контексте регионализации, языки обретают широкий спектр возможностей. Тем не менее, закрепленные в конституциях гарантии не всегда подкреплены эффективным механизмом охраны языкового многообразия, что влечет протестные движения (русские - в Украине).

Для решения обозначенных проблем представляются рациональными два направления юридической деятельности:

Способствовать увеличению числа национальных норм, в которых местные языки рассматривались как часть культурного достояния.

Инициировать подписание международных соглашений в порядке расширения принятой ЮНЕСКО Всеобщей декларации о культурном многообразии.

Обоснованным представляется не только перенимать зарубежный опыт, но и делиться своим, внедряя российскую концепцию правового регулирования национально-языковых отношений, основанную на отрицании модели «большинствоменьшинство», как одну из наиболее демократичных в современном конституионализме.

[1] Доровских Е.М. К вопросу о разграничении понятий «государственный язык» и «официальный язык» //Журнал российского права. - № 12 (132). - М. - 2007. С. 12.

[2] Диего Валадес. Язык права и право языка. М., 2008. С.86.

[3] Конституции зарубежных государств: Великобритания, Франция, Германия, Италия, Европейский союз, Соед. Штаты Америки, Япония, Индия: учебное пособие/ Сост. сб. В.В.Маклаков. - 5-е изд., перераб. и доп. - М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 542-543.

[4] См.: Там же. С. 472.

[5] См.: Там же. С. 434.

[6] См.: Там же. С. 545.

[7] The Constitution of the Republic of Croatia (Consolidated text 2010)// Official Gazette №o. 85/2010.

[8] Конституционное право зарубежных стран: учебник / под общ. ред. М.В. Баглая, Ю.И. Лейбо и Л.М. Энтина. М., 2010. С. 767.

[9] Диего Валадес. Язык права и право языка. - М.: Идея-Пресс, 2008. С.88.

[10] Диего Валадес. Язык права и право языка. - М.: Идея-Пресс, 2008. С.89.

[11] См.: Конституционное право зарубежных стран: учебник / под общ. ред. М.В. Баглая, Ю.И. Лейбо и Л.М. Энтина. - 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Норма: Инфра-М, 2010. С. 996-1007.

[12] Конституция Королевства Испании от 27 декабря 1978 г. [Электронный ресурс] // Интернет-библиотека конституций Романа Пашкова. - Режим доступа: http://worldconstitutions.ru/archives/149. (дата пос. 19.05.2014 г.)

[13] Конституция Южно-Африканской Республики от 8 мая 1996 г.

[Электронный ресурс] // Интернет-библиотека конституций Романа Пашкова. - Режим доступа: http://worldconstitutions.ra/archives/78 (дата пос. 19.05.2014 г.)

[14] Welsh Language Act 1993. / The official web-site of UK Legislation (1267 - present) under the Open Government Licence v2.0: http://www.legisla- tion.gov.uk/ukpga/1993/38/contents (дата пос. 19.05.2014 г.)

[15] См.: URL: http://www.un.org/ru/documents/ded_conv/dedara- tions/cultural_diversity.shtml. (дата пос. 19.05.2014 г.)

[16] См.: URL: www.un.org/ru/documents/ded_conv/dedarations/mi- nority_rights.shtml (дата пос. 19.05.2014 г.)

[17] Рамочная конвенция о защите национальных меньшинств и по- явснительный доклад. [Электронный ресурс]. - URL: http://www.coe.ru/doc/ JP_minorities/Doc-s%20m%20Russian/FC№M.php (дата пос. 19.05.2014 г.)

[18] Европейская хартия региональных языков или языков меньшинств и пояснительный доклад. [Электронный ресурс]. - URL: http:// www.coe.int/t/dg4/education/minlang/textcharter/Charter/Charterexpl_rus. pdf (дата пос. 19.05.2014 г.)

[19] Поощрение и защита всех прав человека, гражданских, политических, экономических, социальных и культурных прав, включая право на развитие: докл. Спец. докладчика - Независимого эксперта по вопросам меньшинств Риты Ижак: док. ООН A/HRC/22/49 [Электронный ресурс] // Организация Объединенных Наций. Режим доступа: http://www. ohchr.org/Documents/HRBodies/HRCouncil/RegularSession/Session22/A- HRC-22-49_ru.pdf. (дата пос. 19.05.2014 г.)