На базе отношений долевой собственности современным отечественным законодателем по различным соображениям искусственно созданы особые юридические конструкции, содержание которых не укладывается в рамки классических представлений об общей собственности, главным образом из-за того, что их объектами не являются индивидуально-определенные вещи. К ним, в частности, относятся:

- долевая собственность на совокупность ("массив") земель сельскохозяйственного назначения (а не конкретных земельных участков как недвижимых вещей);

- долевая собственность инвестиционных (паевых и подобных им) фондов, в которых сосредоточены не индивидуально-определенные общие вещи, а "совокупности" безналичных денежных средств и бездокументарных ценных бумаг, т.е. определенные имущественные права;

- долевая собственность на "общее имущество многоквартирного дома" (как часть отношений "жилищной собственности"), которое в основном (кроме земельного участка под домом) представляет собой составные части недвижимой вещи.

Особой разновидностью долевой собственности в отечественном правопорядке стала долевая собственность на земельные участки сельскохозяйственного назначения, образовавшаяся в результате приватизации земель сельскохозяйственного назначения, закрепленных за бывшими колхозами и совхозами, которая осуществлялась путем передачи этих земель в малопонятную "коллективно-долевую или коллективно-совместную собственность" их бывших членов (работников). Дело в том, что объектом приватизации здесь стали не недвижимые вещи (земельные участки), а массив разнородных земельных участков, "объединенных" сугубо формальным признаком: принадлежностью к землям бывшего колхоза или совхоза. Эти "земли" ранее юридически являлись частью единого государственного земельного фонда, а в ходе приватизации подлежали не разделу в натуре, а передаче в общую собственность бывших членов колхозов и (или) работников совхозов, которые получали на них "земельные доли (паи)". Владельцы таких долей рассматривались как "собственники определенной части площади сельскохозяйственных угодий" <1>, но при этом могли лишь предполагать, какой конкретно земельный участок (по местоположению, характеру угодий и стоимости) может быть объектом их права, ибо вместо выделения земельных участков хотя бы в пользование таким сособственникам им было предложено сдавать свои "земельные доли" в "аренду", причем в "многостороннюю", что противоречило не только нормам гражданского права, но и здравому смыслу (ибо предметом аренды в традиционном понимании может стать только индивидуально-определенная и непотребляемая вещь, а не право).

--------------------------------

<1> См.: Пособие по совершению сделок с земельными долями. М., 1999. С. 26. Это прямо указывало на понимание такой "доли" как права на часть некоего имущества ("общего массива сельскохозяйственных земель"), а не как доли в праве на все общее имущество (ср.: Аграрное право / Под ред. Г.Е. Быстрова, М.И. Козыря. М., 1998. С. 97, 238 - 240 (авторы соответствующих разделов - Б.Д. Клюкин и Г.В. Чубуков)).

Такая ситуация стала следствием намеренного отказа от использования в области земельных отношений гражданско-правовых институтов, в том числе долевой собственности, к правилам которых впоследствии все равно пришлось обращаться для разрешения возникших правовых вопросов. Впоследствии законодательство в основном привело эту ситуацию в соответствие с гражданско-правовыми подходами. Так, земельная доля теперь прямо рассматривается как доля в праве общей собственности на земельные участки из земель сельскохозяйственного назначения <1>; договоры "аренды долей" заменены договорами об аренде земельных участков; установлены правила "образования земельного участка из земельного участка, находящегося в долевой собственности", т.е. выдела участка в счет земельной доли из другого земельного участка сельхозназначения, ранее составлявшего "массив земель", и т.д. Однако гражданское законодательство и сейчас распространяется лишь на сделки с земельными долями, но не определяет их правовой режим, что позволяет сохранять в нем некоторые существенные особенности.

--------------------------------

<1> См.: п. 1 ст. 12 и п. 1 ст. 15 Федерального закона от 24 июля 2002 г. N 101-ФЗ "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" // СЗ РФ. 2002. N 30. Ст. 3018.

Так, при продаже земельной доли преимущественным правом ее покупки в случае отказа других участников общей собственности от ее приобретения пользуется не являющийся сособственником соответствующий субъект Российской Федерации или муниципальное образование (которые должны быть письменно извещены сособственником о намерении продать свою долю и о предлагаемых им существенных условиях договора купли-продажи). Решения о порядке владения и пользования земельным участком, находящимся в долевой собственности, принимаются общим собранием сособственников не единогласно, а большинством голосов присутствующих сособственников, которые должны быть владельцами более 50% земельных долей (ст. 14.1 Закона об обороте земель сельхозназначения), без учета мнения оставшихся сособственников (что также невозможно в отношениях обычной долевой собственности).

С целью привлечения в экономику свободных денежных средств, в том числе сбережений граждан, наряду с традиционными банковскими вкладами и акциями отечественный законодатель использовал не вполне удачно заимствованную из американского права конструкцию инвестиционных фондов, которую не удалось в полной мере приспособить к положениям российского права. Законом было установлено, что инвестиционные фонды существуют в виде акционерных инвестиционных фондов, которые представляют собой акционерные общества, и паевых инвестиционных фондов (ПИФов), которые являются имущественными комплексами, т.е. объектами, а не субъектами права <1>. Имущество акционерных инвестиционных фондов принадлежит на праве собственности акционерным обществам как юридическим лицам.

--------------------------------

<1> Статьи 1, 2, 10 Федерального закона от 29 ноября 2001 г. N 156-ФЗ "Об инвестиционных фондах" // СЗ РФ. 2001. N 49. Ст. 4562.

Основная идея инвестфондов состоит в передаче имущества (главным образом денежных средств и (или) ценных бумаг и их аналогов) для коммерческого использования профессиональным управляющим компаниям с сохранением прав на него за первоначальными владельцами. В американском праве эта задача решается путем передачи такого имущества в траст, при котором управляющая компания становится номинальным собственником (legal owner) по "общему праву", а учредитель траста остается бенефициарным собственником (beneficiary owner) по "праву справедливости". В российском (континентально-европейском) праве такая возможность отсутствует.

Поэтому управляющие компании ПИФов получают соответствующее имущество по договору доверительного управления, который обязывает стороны юридически обособлять переданное им имущество от иного имущества как учредителя, так и управляющего (п. 1 ст. 1018 ГК РФ). Это достигается с помощью открытия управляющими компаниями транзитных счетов для денежных средств и транзитных счетов депо для ценных бумаг участников (п. 1 и 2 ст. 13.1 и п. 2 ст. 13.2 Закона об инвестфондах). Таким образом, в рамках обязательственных (договорных) отношений доверительного управления появляются соответствующие управомоченные и обязанные лица, а также четко обозначенные на счетах объекты их прав и обязанностей.

Но вместе с тем имущество ПИФов было объявлено еще и объектом долевой собственности владельцев инвестиционных паев (возможно, для того чтобы подчеркнуть юридическую общность этого имущества), несмотря на отсутствие объекта вещного права общей собственности (ч. 2 ст. 1 и абз. 2 п. 2 ст. 11 Закона об инвестфондах). Однако при этом в п. 2 ст. 11 указанного Закона было установлено, что раздел имущества, составляющего паевой инвестиционный фонд, и выдел из него доли в натуре не допускаются (кроме случаев, предусмотренных Законом об инвестфондах); присоединяясь к договору доверительного управления ПИФом, "лицо тем самым отказывается от осуществления преимущественного права приобретения доли в праве собственности на имущество, составляющее паевой инвестиционный фонд. При этом соответствующее право прекращается"; управление общим имуществом осуществляется не его сособственниками, а управляющей компанией ПИФа, которая сама определяет его условия. Более того, в соответствии со ст. 14 Закона об инвестфондах количество инвестиционных паев (которые удостоверяют долю владельца в праве собственности на имущество ПИФа) не ограничивается, что означает невозможность установления точного количества сособственников и соответственно приходящихся на каждого из них долей, при том что у одного владельца могут быть "паи, выраженные дробным числом", т.е. доли паев. Аналогичная по сути ситуация имеет место и в общих фондах банковского управления (ОФБУ), по существу являющихся разновидностью ПИФов и также находящихся в общей долевой собственности их участников и в доверительном управлении кредитных организаций <1>.

--------------------------------

<1> Это было предусмотрено п. 2.5 и 2.7 Инструкции Банка России N 63 (утверждена Приказом Банка России от 2 июля 1997 г. N 02-287). В настоящее время эта Инструкция утратила силу, однако в соответствии с разъяснениями Банка России сохранили силу договоры доверительного управления ОФБУ, заключенные на ее основе.

Очевидно, что отношения по поводу ПИФов не имеют ничего общего с обычной общей долевой собственностью. Главное же состоит в том, что эти обязательственные по своей юридической природе отношения и не нуждаются в дополнительной (явно избыточной) квалификации в качестве вещных отношений общей собственности, которая в ряде случаев лишь запутывает очевидную ситуацию. Достаточно сказать, что предусмотренные п. 6 и 6.1 ст. 11 Закона об инвестфондах "типы ПИФов" в действительности характеризуют разновидности договоров доверительного управления ПИФами, ибо само по себе имущество не может быть "открытым", "закрытым" или "интервальным".