Этот иск представляет собой один из наиболее распространенных способов защиты вещных прав. В римском частном праве виндикационный иск считался главным иском для защиты права собственности <1>. Он предусмотрен для случаев утраты вещи собственником или иным субъектом вещного права вследствие незаконного выбытия принадлежащей ему вещи из его фактического владения и заключается в принудительном истребовании такой вещи управомоченным лицом из чужого незаконного владения (ст. 301 ГК РФ).

--------------------------------

<1> Виндикационный иск (лат. rei vindication - истребование вещи) происходит от лат. vim dicere - "объявляю о применении силы", т.е. принудительно истребую вещь (лат. vindicta - жезл или прут, которым стороны судебного процесса касались спорной вещи, настаивая на ее принадлежности).

Виндикационный иск представляет собой способ петиторной защиты, т.е. защиты вещного права собственника или иного законного владельца вещи, имеющего на нее юридический титул (например, субъекта права хозяйственного ведения), а не защиты от неправомерных посягательств самого факта владения вещью (посессорной защиты). Поэтому субъектом права на виндикацию может стать только управомоченное лицо - титульный (а не фактический) владелец вещи, утративший свое владение ею. Следовательно, при предъявлении данного иска истец должен прежде всего доказать свое право (юридический титул) на истребуемую им вещь (например, представить выписку из государственного реестра о своем праве на недвижимое имущество) (п. 36 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22).

Ответчиком по виндикационному иску всегда является незаконный владелец вещи, фактически обладающий ею на момент предъявления требования. Если к этому моменту вещи у ответчика не окажется, то виндикационный иск не подлежит удовлетворению, ибо исчез сам предмет виндикации. К такому лицу можно предъявить лишь обязательственный (деликтный) иск о возмещении убытков, причиненных им собственнику или иному титульному владельцу вещи (ст. 15 и 1064 ГК РФ).

Объектом виндикации во всех без исключения случаях является индивидуально-определенная вещь, сохранившаяся в натуре. При ее отсутствии (например, в случае, когда спорное строение капитально перестроено или реконструировано, а не просто отремонтировано фактическим владельцем и по сути стало новой недвижимой вещью) виндикационный иск также не подлежит удовлетворению. Ведь его содержание составляет требование возврата конкретной вещи, а не ее замены другой вещью (или вещами того же рода и качества). Вещно-правовой защиты лишены права на имущество, которое не может быть объектом вещных прав. Невозможно виндицировать вещи, определенные родовыми признаками (поскольку они могут смешаться с другими однородными объектами, принадлежащими тому же владельцу), а также "бездокументарные ценные бумаги" (акции) или доли в уставном капитале хозяйственных обществ, которые вообще не являются вещами <1>.

--------------------------------

<1> Современная отечественная судебная практика отказалась от абсурдной по сути "виндикации бездокументарных акций", использовав для защиты корпоративных прав юридическую конструкцию "восстановления корпоративного контроля", воспринятую законодателем (п. 3 ст. 65.2 ГК РФ) (см.: Маковская А.А. Восстановление корпоративного контроля в системе способов защиты корпоративных прав // Вестник ВАС РФ. 2009. N 1; Сарбаш С.В. Восстановление корпоративного контроля // Вестник гражданского права. 2008. N 4).

Истребование титульным владельцем вещи, обнаруженной у непосредственного нарушителя (например, ее похитителя), не представляет собой формально-юридических сложностей. Но дело осложняется в тех практически наиболее значимых случаях, когда такая вещь обнаруживается у иного фактического владельца, который сам приобрел ее у третьих лиц (например, угнанный автомобиль обнаружен у лица, находящегося в конце целой "цепочки" отчуждателей и не подозревающего о том, что его автомобиль "находится в угоне"). Чьи интересы - собственника или приобретателя - заслуживают в таком случае предпочтения? При ответе на этот вопрос следует иметь в виду, что истребование имущества собственником во всех без исключения случаях могло бы серьезно осложнить гражданский оборот, ибо многие приобретатели оказались бы под угрозой лишения полученного ими имущества. Вместе с тем не могут быть оставлены без гражданско-правовой защиты и законные интересы собственника, нередко заключающиеся в получении конкретной вещи, а не денежной компенсации за нее.

В связи с этим традиционно различаются два вида незаконного (беститульного, т.е. фактического) владения чужой вещью, которые порождают различные гражданско-правовые последствия (п. 1 ст. 302 ГК РФ). При добросовестном владении фактический владелец вещи не знает и не мог знать о незаконности своего владения (а по сути - чаще всего о том, что передавший ему вещь отчуждатель был неуправомочен на ее отчуждение). При этом в силу п. 5 ст. 10 ГК РФ действует презумпция добросовестности приобретателя <1>.

--------------------------------

<1> Современная судебная практика вынуждена учитывать и такие каверзные ситуации, как учреждение самостоятельных юридических лиц (в том числе офшорных компаний) исключительно с целью создания видимости добросовестного приобретения ими имущества, например недвижимости. В этих случаях бремя доказывания своей добросовестности (т.е. знания или незнания об отсутствии у отчуждателя вещи необходимых правомочий) возлагается на такое юридическое лицо - приобретателя, в том числе путем обязания его раскрыть информацию о своем конечном выгодоприобретателе (который может быть аффилированным или даже совпадать с неуправомоченным отчуждателем), поскольку такая ситуация может свидетельствовать о злоупотреблении правом, влекущим отказ в его защите (абз. 1 и 2 ст. 10 ГК РФ) (см., например, Постановление Президиума ВАС РФ от 26 марта 2013 г. N 14828/12). Сказанное в полной мере относится также к случаям отчуждения вещей между материнскими и дочерними хозяйственными обществами (п. 1 ст. 67.3 ГК РФ) (ср. п. 8 информационного письма Президиума ВАС РФ N 126).

Вместе с тем следует иметь в виду, что в рассматриваемой ситуации речь идет о так называемой субъективной добросовестности, т.е. не о добросовестности как этической, нравственной категории, служащей для оценки поведения участников гражданских правоотношений (как она понимается в п. 3 ст. 1 ГК РФ), а о добросовестности в смысле фактического незнания об обстоятельствах, препятствующих законному отчуждению вещи. Такое незнание представляет собой фактическую ошибку приобретателя вещи от неуправомоченного лица (если бы речь шла о допущенной им юридической ошибке, это влекло бы недействительность сделки по приобретению вещи). Для поддержания баланса интересов собственника (титульного владельца) вещи и ее добросовестного, но неуправомоченного, т.е. незаконного (фактического), приобретателя требуется, чтобы допущенная последним фактическая ошибка была извинительной, т.е. свидетельствовала бы об отсутствии его вины в таком незнании. Поэтому для добросовестности приобретателя необходимо, чтобы он не только фактически не знал, но и не должен был знать (был не в состоянии узнать) о приобретении им вещи у неуправомоченного отчуждателя (п. 1 ст. 302 ГК РФ). Это предполагает принятие добросовестным приобретателем всех разумных мер для выяснения правомочий отчуждателя вещи (п. 38 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22).

При недобросовестном владении фактический владелец знает либо по обстоятельствам дела должен был знать о незаконности своего владения (ч. 1 ст. 303 ГК РФ), например похититель вещи или ее приобретатель с рук по заведомо низкой цене, причем "к знанию приравнивается незнание по грубой небрежности. Такое виновное незнание равносильно знанию. Добросовестный ротозей, простак, с точки зрения закона рассматривается как недобросовестный приобретатель" <1>. Недобросовестным владельцем вещи считается, в частности, ее приобретатель, которому было известно о судебном споре по поводу данной вещи или о других притязаниях третьих лиц на данную вещь, либо в силу иных обстоятельств дела он должен был усомниться в наличии у продавца права на отчуждение имущества. Так, по одному из дел было установлено, что спорная вещь (квартира) в течение полутора месяцев трижды являлась предметом договоров купли-продажи и дарения и продавалась по цене существенно ниже ее рыночной стоимости, что, по обоснованному мнению суда, должно было вызвать у ее "конечного" приобретателя разумные сомнения в праве продавца на отчуждение имущества <2>.

--------------------------------

<1> Черепахин Б.Б. Виндикационные иски в советском праве // Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву. С. 178 - 179.

<2> См.: Обзор судебной практики по делам, связанным с истребованием жилых помещений от добросовестных приобретателей, по искам государственных органов и органов местного самоуправления, утвержденный Президиумом Верховного Суда РФ 1 октября 2014 г. // Бюллетень ВС РФ. 2015. N 2.

Очевидно, что у недобросовестного приобретателя имущество может быть истребовано собственником (титульным владельцем) во всех случаях без каких бы то ни было ограничений, тогда как у добросовестного приобретателя, олицетворяющего интересы имущественного оборота <1>, вещь может быть истребована лишь в двух установленных законом случаях, когда интересы собственника или иного титульного владельца по тем или иным причинам следует предпочесть интересам добросовестного владельца (т.е. по сути интересам имущественного оборота).

--------------------------------

<1> Именно исходя из интересов гражданского оборота установлен запрет на истребование у добросовестного приобретателя наличных денег и предъявительских ценных бумаг (п. 3 ст. 302 ГК РФ): деньги обычно не индивидуализируются и могут быть в той же сумме компенсированы правонарушителем; предъявительские ценные бумаги исключают виндикацию по своей юридической природе.

Во-первых, это возможно, если вещь была получена добросовестным приобретателем безвозмездно (п. 2 ст. 302 ГК РФ), поскольку это не нанесет ему имущественных убытков, но будет способствовать восстановлению нарушенного права собственности или иного вещного права. При этом безвозмездным приобретением вещи судебная практика считает не только ее получение по договору дарения, в порядке наследования и т.п., но и ситуации, в которых отчуждатель "не получил в полном объеме плату или иное встречное предоставление за передачу спорного имущества к тому моменту, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неправомерности отчуждения" <1>.

--------------------------------

<1> Абзац 2 п. 37 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22 и п. 4 и 5 Обзора судебной практики по некоторым вопросам, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения, утвержденного информационным письмом Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 ноября 2008 г. N 126 // Вестник ВАС РФ. 2009. N 1 (далее - информационное письмо Президиума ВАС РФ N 126).

Во-вторых, в случае возмездного приобретения вещи добросовестным приобретателем имеет значение способ выбытия вещи у собственника (титульного владельца). Если имущество первоначально выбыло у собственника по его воле (например, отдано им в аренду, а затем незаконно продано арендатором третьему лицу), он не вправе истребовать его у добросовестного приобретателя. Ведь последний действовал субъективно безупречно в отличие от самого собственника, допустившего неосмотрительность в выборе контрагента. Собственник не лишается при этом возможности требовать возмещения убытков, причиненных ему таким недобросовестным партнером. В этих случаях принято говорить об ограничении виндикации в отношении добросовестного приобретателя чужого имущества.

Правила об ограничении виндикации вещи от добросовестного приобретателя исторически сложились в германском праве на основе выработанного еще в Средние века принципа Hand muss Hand wahren ("рука должна поддерживать руку", а не противоречить ей). Иначе говоря, если собственник "одной рукой" передал свою вещь какому-либо лицу в пользование, на хранение и т.п., а этот владелец затем неправомерно произвел ее отчуждение третьему лицу, то последующий иск ("другой рукой") он может предъявлять не к приобретателю, а только к своему первоначальному контрагенту. Очевидно, что такое правило направлено на защиту интересов участников оборота.

Если же вещь первоначально была утеряна собственником (титульным владельцем), похищена у него либо выбыла из его владения иным путем помимо его воли (например, в результате совершения сделки органом юридического лица, действовавшим с пороками воли или при ее отсутствии - под влиянием заблуждения, обмана, насилия, угрозы и тому подобных обстоятельств, предусмотренных ст. 178 и 179 ГК РФ), она может быть виндицирована у добросовестного владельца, даже получившего ее возмездно (п. 1 ст. 302 ГК РФ). Таковы же, например, ситуации приобретения вещи по подложным (фиктивным) документам или на основании отмененного впоследствии судебного решения <1>. В такой ситуации субъективно безупречно поведение как собственника вещи, так и ее добросовестного приобретателя. Но последний является незаконным (беститульным) владельцем, к тому же сохраняющим право на возмещение убытков, причиненных ему неуправомоченным отчуждателем вещи, поэтому с точки зрения защиты предпочтительнее интересы собственника <2>.

--------------------------------

<1> См.: Обзор судебной практики Верховного Суда РФ от 1 октября 2014 г. и п. 11 информационного письма Президиума ВАС РФ N 126.

<2> Статья 60 ГК РСФСР 1922 г. допускала истребование вещи у добросовестного приобретателя только в случаях, если она была утеряна собственником или похищена у него. Однако в доктрине и в судебной практике это правило получило более широкое толкование - вещь можно было истребовать и в иных случаях, когда она выбыла из владения собственника помимо его воли (Генкин Д.М. Право собственности в СССР. С. 200). Это положение было закреплено в ч. 1 ст. 152 ГК РСФСР 1964 г., а затем в почти неизменном виде перешло в п. 1 ст. 302 ГК РФ.

При этом судебная практика обоснованно исходит из того, что вещь может считаться выбывшей из владения собственника или управомоченного лица по его воле при ее передаче контрагенту по недействительной сделке. В частности, вещь, выбывшая у юридического лица в результате совершения его единоличным органом крупной сделки и (или) сделки с заинтересованностью в отсутствие необходимого согласия коллегиального органа, либо вещи, отчужденные иными лицами (поверенными, агентами, комиссионерами, доверительными управляющими и т.п.), действовавшими по просьбе или с ведома их законного владельца, не считаются выбывшими из его владения помимо его воли <1>.

--------------------------------

<1> См.: абз. 2 п. 39 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22; п. 10 и 5 информационного письма Президиума ВАС РФ N 126; п. 2 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ, утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 4 марта 2015 г. // Бюллетень ВС РФ. 2015. N 5.

Возможность истребования вещи у ее добросовестного возмездного приобретателя закон распространяет и на случаи, когда вещь выбыла помимо воли не только собственника, но и лица, которому она была передана собственником во владение (например, субъекта ограниченного вещного права или арендатора), и, следовательно, первоначально выбыла от собственника по его воле (п. 1 ст. 302 ГК РФ). Этим в большей мере защищаются интересы не только собственников, но и добросовестных субъектов права хозяйственного ведения и оперативного управления, а также арендаторов. Ведь они заинтересованы в использовании чужой вещи, которую собственник при отсутствии указанного правила не смог бы сам истребовать от добросовестного возмездного приобретателя.

Таким образом, для определения возможности виндикации вещи у добросовестного приобретателя "суду следует установить:

1) факт выбытия имущества из владения собственника или из владения лица, которому оно было передано собственником во владение, по воле или помимо их воли;

2) возмездность (безвозмездность) приобретения имущества;

3) знал ли приобретатель или не знал и не должен был знать о том, что имущество приобретено у лица, не имевшего права на его отчуждение" <1>.

--------------------------------

<1> См.: Обзор судебной практики Верховного Суда РФ от 1 октября 2014 г.

Перечисленные условия в литературе принято называть ограничениями виндикации, которые в том или ином виде известны большинству современных правопорядков. В римском и в дореволюционном российском праве виндикация не знала таких ограничений и была абсолютной, т.е. истребование вещи собственником у незаконного владельца допускалось при любых условиях, однако в пределах достаточно коротких сроков исковой давности. Подробнее о появлении и развитии указанных ограничений см.: Ширвиндт А.М. К вопросу о выбытии вещи из владения собственника помимо его воли в контексте ограничения виндикации // О собственности: Сборник статей к юбилею К.И. Скловского / Сост. М.А. Ерохова. М.: Статут, 2015. С. 341 - 348.

В случае удовлетворения виндикационного иска собственник в силу правил ст. 303 ГК РФ вправе потребовать от недобросовестного владельца возврата не только конкретной вещи, но и всех доходов, которые этот владелец извлек или должен был извлечь из нее за все время своего владения (либо их компенсации). На добросовестного владельца такая обязанность ложится лишь за время, когда он узнал или должен был узнать о незаконности своего владения. Вместе с тем за ним признается право оставить за собой отделимые улучшения, которые он произвел в чужом имуществе, а также требовать от собственника возмещения затрат на произведенные им неотделимые от имущества улучшения, ибо в ином случае собственник по сути получал бы неосновательное обогащение.

Как добросовестный, так и недобросовестный владелец вправе потребовать от собственника возмещения необходимых затрат на поддержание вещи в должном состоянии за то время, с какого собственнику причитаются доходы от нее. Ведь он получает вещь в надлежащем состоянии и с доходами (или их компенсацией), сэкономив на необходимых расходах. Ясно, что отсутствие такого правила вело бы к неосновательному обогащению собственника.

При отказе в удовлетворении виндикационного иска возникает вопрос о юридической судьбе вещи, оставшейся у добросовестного приобретателя. Закон не содержит прямого ответа на этот вопрос, из чего можно сделать формальный вывод о том, что такая вещь как не имеющая собственника должна считаться находящейся в фактическом владении ее приобретателя, который может приобрести право собственности на нее по правилам о приобретательной давности (ст. 234 ГК РФ). Однако при таком подходе вещь по сути выбывает из имущественного оборота на достаточно длительный срок, что не соответствует интересам ни ее приобретателя (владельца), ни третьих лиц. В связи с этим в литературе убедительно обосновывается мнение о том, что в данной ситуации в интересах гражданского оборота добросовестного приобретателя вещи следует признать ее собственником (тем более что такое правило уже имелось в ст. 183 ГК РСФСР 1922 г.) <1>.

--------------------------------

<1> Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 198 и сл.; Черепахин Б.Б. Юридическая природа и обоснование приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя // Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву. С. 233 и сл.; Рахмилович В.А. О праве собственности на вещь, отчужденную неуправомоченным лицом добросовестному приобретателю (к вопросу о приобретении права от неуправомоченного лица) // Проблемы современного гражданского права: Сб. статей. М., 2000. С. 136 - 141.

Действующий закон формально не закрепляет такого основания приобретения и прекращения права собственности, как отказ в удовлетворении виндикационного требования. Однако в соответствии с абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ (в ред. Федерального закона от 30 декабря 2004 г. N 217-ФЗ) недвижимая вещь признается принадлежащей именно добросовестному приобретателю (получившему вещь от неуправомоченного лица) с момента государственной регистрации перехода к нему права собственности, за исключением случаев, когда она может быть виндицирована у него по правилам ст. 302 ГК РФ. Из этого следует, что невозможность виндикации вещи ее первоначальным собственником у добросовестного приобретателя превращает последнего в законного (титульного) владельца - чаще всего в собственника. Более того, право собственности возникает у добросовестного приобретателя не только на основании судебного решения об отказе в виндикации вещи, "но и тогда, когда прежний собственник в суд не обращался и основания для удовлетворения такого иска отсутствуют" <1>.

--------------------------------

<1> Абзац 2 п. 13 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22. Судебная практика и ранее исходила из того, что при отказе в удовлетворении виндикационного иска в отношении вещи, право собственности на которую подлежит государственной регистрации, решение суда становится основанием для регистрации перехода права собственности на вещь к покупателю.

На основании аналогии закона этот подход судебная практика распространила и на движимые вещи, добросовестные владельцы которых становятся их собственниками с момента их возмездного приобретения (абз. 3 п. 13 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22). Все это свидетельствует в пользу необходимости прямого закрепления в законе "полноценных правил" о приобретении права собственности добросовестным приобретателем, в том числе об установлении презумпции права собственности добросовестного приобретателя движимой вещи по возмездной сделке, которое следует признавать возникшим с момента ее приобретения, а не с момента вступления в законную силу судебного решения об отказе в удовлетворении виндикационного иска <1>.

--------------------------------

<1> Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. С. 81.

Виндикационный иск подвержен действию исковой давности. Примечательно, что именно современная судебная практика рассмотрения виндикационных требований "предвосхитила" изменение норм о порядке определения начала течения исковой давности. Дело в том, что именно при истребовании вещи из чужого незаконного владения истец (потерпевший) нередко не имеет каких-либо сведений об ответчике и месте его нахождения, иначе говоря, знает о нарушении своего права, например права собственности на украденную у него движимую вещь (что в соответствии с первоначальной редакцией п. 1 ст. 200 ГК РФ влекло начало течения давностного срока), но лишен возможности предъявить иск из-за незнания ответчика (похитителя вещи или ее фактического владельца).

И.Б. Новицкий еще в период действия ГК РСФСР 1922 г. отмечал, что, "пока собственнику неизвестно, кто является нарушителем его прав, он лишен возможности предъявить иск к нарушителю права; засчитывать ему этот период (неизвестности личности нарушителя права) в срок исковой давности было бы неправильным, так как такая норма все равно не стимулировала бы к скорейшему предъявлению иска. Поэтому следует признать, что, пока собственнику неизвестно, в чьем фактическом владении находится его вещь, не может начаться и течение давностного срока, хотя о самом факте потери вещи собственнику известно" <1>. Аналогичное мнение было высказано Б.Б. Черепахиным, который указывал, что "невиновное незнание личности нарушителя и места его нахождения... должны рассматриваться как уважительные причины запоздалого предъявления иска", т.е. служить основанием продления (восстановления) исковой давности <2>. Однако эта позиция не получила поддержки в научной литературе, в том числе в связи с законодательными изменениями (ср. ч. 1 ст. 45 ГК 1922 г. и ст. 83 ГК 1964 г.).

--------------------------------

<1> Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. М.: Госюриздат, 1954. С. 175.

<2> Черепахин Б.Б. Исковая давность в новом советском гражданском законодательстве // Актуальные вопросы советского гражданского права. М., 1964 (цит. по: Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву. С. 459 - 460).

Лишь в п. 12 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13 ноября 2008 г. N 126 впервые за много лет была обоснована позиция, согласно которой "защита права в рамках искового производства невозможна до тех пор, пока лицу, чье право нарушено, неизвестен нарушитель права - потенциальный ответчик", в связи с чем срок исковой давности должен течь "с момента, когда истец узнал о нахождении имущества во владении ответчика". В настоящее время это правило прямо закреплено в п. 1 ст. 200 ГК РФ (в ред. Федерального закона от 7 мая 2013 г. N 100-ФЗ). Вместе с тем смена фактического владельца вещи, в том числе в порядке правопреемства, не влияет на течение исковой давности по виндикационному иску.

Необходимо отметить полную необоснованность иногда встречающихся в литературе попыток доказать возможность "передачи" ("уступки") права на предъявление виндикационного иска собственником или иным титульным владельцем вещи какому-либо третьему лицу. Как справедливо отмечается в германской литературе, в случае допустимости такой "уступки" право собственности или иное вещное право становится беззащитным и по сути лишается своего смысла - юридического обеспечения владения и использования вещей <1> (не говоря уже о том, что сам институт цессии в силу прямых указаний п. 1 ст. 382 ГК РФ является обязательственно-правовым и не применим в сфере вещного права).

--------------------------------

<1> Schwab K.H., Prutting H. Sachenrecht. S. 210.