В связи с отмеченными выше недостатками законодательного оформления отечественного вещного права основной предпосылкой его надлежащего законодательного регулирования становится сосредоточение его норм в едином кодифицированном акте - Гражданском кодексе РФ, поскольку речь идет о разновидности гражданско-правового регулирования. Следует помнить, что само вещное право с присущей ему терминологией в современном российском законодательстве было восстановлено именно благодаря законодательным актам гражданского права. Термин "вещные права" впервые после ГК РСФСР 1922 г. был использован в ст. 5 Закона "О собственности в РСФСР" 1990 г., а затем в ст. 49 Основ гражданского законодательства 1991 г. Категория "недвижимость" ("недвижимое имущество") была восстановлена п. 2 ст. 4 Основ гражданского законодательства 1991 г., а вещное право как особая подотрасль гражданского права начало складываться с принятием части первой ГК РФ 1994 г. Таким образом, на протяжении нескольких лет была воссоздана законодательная база гражданско-правового оформления этой важнейшей части имущественных отношений. В ходе ее разработки отечественное законодательство, а вместе с ним и цивилистическая доктрина постепенно освобождались от стереотипов и догм прежнего правопорядка, осуществляя продуманный переход к современному гражданско-правовому регулированию, основанному на классических подходах и решениях, выверенных временем и практикой рыночного хозяйства.

С этой точки зрения раздел II "Право собственности и другие вещные права" ГК РФ даже в действующей (первоначальной) редакции в целом можно охарактеризовать как достаточно развернутое и четкое вещно-правовое регулирование современного, рыночного типа. Эта оценка во многом основана на содержании гл. 17 ГК РФ, посвященной праву собственности и иным вещным правам на землю, в которой появились (а точнее, были восстановлены) земельные сервитуты, а также урегулированы некоторые другие права пользования чужими земельными участками, что позволяет говорить о появлении системы ограниченных вещных прав классического типа. При этом разработчики данной главы (среди которых главную роль играл С.А. Хохлов <1>) вполне отдавали себе отчет в том, что в условиях сохраняющегося господства государственной собственности на землю классические вещные права, рассчитанные на участие одного частного собственника в имуществе (недвижимости) другого частного собственника, в российском гражданском праве неизбежно будут определенным образом искажены, оформляя участие частных собственников (граждан и юридических лиц) в недвижимом имуществе, находящемся в собственности государства (публично-правовых образований).

--------------------------------

<1> См.: Хохлов С.А. Право собственности и другие вещные права // Вестник ВАС РФ. 1996. N 8.

К сожалению, гл. 17 ГК, как известно, была "заморожена" при принятии части первой, ибо тогдашний законодатель по сугубо политическим соображениям посчитал необходимым отложить введение ее в действие до принятия нового Земельного кодекса. Хотя фактически она и вступила в силу на несколько месяцев раньше этого события <1>, принятый вскоре после этого Земельный кодекс РФ попытался занять иные исходные позиции, в частности, безосновательно сузив систему вещных прав на землю, фактически сведя их к праву собственности и сервитутам.

--------------------------------

<1> С 28 апреля 2001 г. согласно Федеральному закону от 16 апреля 2001 г. N 45-ФЗ.

Более того, Земельный кодекс 2001 г. отошел и от намеченного еще в законах о собственности разграничения сфер гражданского и земельного права. Формально признав, что предмет земельного законодательства составляют именно "земельные отношения", т.е. отношения по использованию и охране земель "как основы жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории" (п. 1 ст. 3 ЗК), тогда как "имущественные отношения по владению, пользованию и распоряжению земельными участками (выделено мной. - Е.А.), а также по совершению сделок с ними регулируются гражданским законодательством..." (п. 3 ст. 3 ЗК), он тут же указал, что в последнем случае "иное", т.е. земельно-правовое, регулирование отношений, входящих в предмет гражданского права, может быть предусмотрено земельным, лесным, водным законодательством, законодательством о недрах и об охране окружающей среды. В дальнейшем на этой основе были внесены и прямые изменения в ГК, согласно которым "земельные участки могут предоставляться их собственниками другим лицам на условиях и в порядке, которые предусмотрены гражданским и земельным законодательством" (п. 1 ст. 264 ГК в ред. Федерального закона от 26 июня 2007 г. N 118-ФЗ). Таким образом, сфера действия последнего вышла далеко за рамки "земельных отношений", складывающихся по поводу земель как природных ресурсов.

Известную законодательную основу для такой ситуации составили некоторые нормы самого ГК РФ, первоначально включенные в него законодателем по сугубо политическим соображениям. При принятии части первой ГК РФ в 1994 г. вопрос о допустимости частной собственности на землю стоял очень остро. Действовавшее тогда земельное законодательство принципиально исходило из возможности существования исключительно государственной собственности на землю. Поэтому в ГК РФ были внесены правила о том, что оборот земли и других природных ресурсов допустим лишь в той мере, в какой он разрешен законами о земле и других природных ресурсах (п. 3 ст. 129 и п. 3 ст. 209 ГК РФ), т.е. старым земельным и природоресурсным, а не новым гражданским законодательством. В результате этого регламентация землепользования по-прежнему осуществлялась за рамками гражданского права - земельным законодательством, которое сохраняло фактическую монополию на регулирование этих отношений.

Ситуация начала изменяться лишь в самом конце 90-х - начале 2000-х гг., когда развивающееся рыночное хозяйство стало все более явно ощущать неудовлетворительность положения, сложившегося с правовым режимом землепользования. Потребность в его гражданско-правовом, а не земельно-правовом оформлении становилась очевидной. Имевшиеся законодательные решения позволили разрешить эту проблему достаточно осторожно: путем принятия нового, более прогрессивного Земельного кодекса наряду с введением в действие гл. 17 ГК. В результате рыночное оформление земельных отношений вместо единого гражданско-правового регулирования получило законодательное закрепление как в Земельном кодексе (прежде всего), так и в Гражданском кодексе (отчасти), т.е. оказалось искусственно разорванным и потому во многом противоречивым.

С этой точки зрения очевидно, что подавляющее большинство норм, содержащихся в гл. III - IX Земельного кодекса, по своей юридической природе в действительности являются гражданско-правовыми и не имеют прямого отношения к земельно-правовому регулированию. Их наличие в Земельном, а не в Гражданском кодексе представляет собой еще один "пережиток" прежнего правопорядка, в котором ранее, в силу национализации земли, все земельные отношения регулировались исключительно земельным (по сути - административным) правом. Признание, в том числе конституционное, частной собственности на земельные участки объективно превращает их в недвижимые вещи - объекты гражданских прав (п. 1 ст. 130 ГК РФ), а имущественные права на них - в вещные и обязательственные права, оформляемые гражданским, а не земельным правом. Земля же как природный ресурс - "достояние народов, проживающих на соответствующей территории", - в этом качестве остается предметом земельного (соответственно природоресурсного и экологического) права.

Такое разграничение предметов этих правовых отраслей предопределено переходом к рыночной организации экономики, и сопротивление ему лишь искусственно тормозит неизбежное развитие товарно-денежных отношений землепользования. Поэтому важнейшей задачей, решение которой позволит говорить о сущностном, а не о формальном завершении кодификации гражданского законодательства в России, должно стать четкое законодательное разграничение сфер гражданско-правового и земельно-правового регулирования, осуществленное путем исключения из последнего чужеродных для него гражданско-правовых норм и переноса их в Гражданский кодекс. С точки зрения законотворческой техники такое решение будет иметь очевидное преимущество в виде устранения неоправданных противоречий между нормами Гражданского и Земельного кодексов, а также позволит сосредоточить в едином кодифицированном законодательном акте весь массив вещно-правовых (гражданско-правовых) норм общего характера. При этом оно даст возможность создать единый, непротиворечивый правовой режим недвижимости, что, несомненно, послужит и необходимому развитию российского вещного права в целом.

Следует также отметить, что и действующий Жилищный кодекс РФ теперь включает раздел II, аналогичный по заголовку и отчасти по содержанию гл. 18 "Право собственности и другие вещные права на жилые помещения" ГК. В связи с этим возникает вопрос о соотношении жилищного и гражданского законодательства и их кодификаций в сфере вещного права. В соответствии со ст. 4 ЖК жилищное законодательство регулирует как гражданско-правовые (частноправовые) отношения пользования жилыми помещениями, являющимися объектами недвижимости (п. 2 ст. 15 ЖК), так и соответствующие им административно-правовые (публично-правовые) отношения, т.е. является комплексным, а не отраслевым. Следовательно, в части гражданско-правового регулирования его нормы должны соответствовать общим положениям гражданского права (абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ), тем более что регулируемые жилищным законодательством отношения по владению, пользованию и распоряжению жилыми помещениями по своим юридическим характеристикам тождественны гражданско-правовым отношениям (ср. п. 1 - 3 ст. 1 ЖК РФ и ст. 1, п. 1 ст. 2 ГК РФ), а точнее, представляют собой разновидность последних <1>. С этой точки зрения представляется правильным говорить не о наличии норм жилищного права в Гражданском кодексе, а о наличии норм гражданского права в жилищном законодательстве (ибо в последнем случае речь идет именно об отрасли законодательства, а не о самостоятельной отрасли права).

--------------------------------

<1> Вместе с тем нет никаких оснований рассматривать Жилищный кодекс в качестве lex specialis в отношении Гражданского кодекса даже в части содержащегося в Жилищном кодексе гражданско-правового регулирования: последний не принимался "в соответствии с Гражданским кодексом" (как, например, многие законы о статусе юридических лиц), имеет собственный, конституционно определенный предмет (подп. "к" п. 1 ст. 72 Конституции РФ) и опирается на собственные принципы (ср. ст. 1 и 5 ЖК РФ).

В соответствии с этим Жилищный кодекс имеет приоритет в применении перед другими законами, содержащими нормы жилищного законодательства (п. 8 ст. 5), но должен уступать ГК РФ в сфере регулирования жилищных отношений, являющихся одновременно гражданско-правовыми. При ином подходе приоритет перед ГК получат не только Жилищный и Земельный кодексы, но и транспортные кодексы, обобщающие законы в сфере страхования, банковской деятельности и т.д., что приведет к распаду единого по своей юридической (отраслевой) природе гражданского законодательства и соответствующей ему кодификации. Иными словами, комплексная (межотраслевая) систематизация законодательства, в том числе и в форме принятия комплексных кодексов <1>, не может и не должна иметь приоритет перед отраслевой кодификацией. Из этого следует, что гражданско-правовую (в том числе вещную) природу имущественных прав должно определять гражданское, а не комплексное (жилищное) законодательство и, следовательно, общие нормы о вещных правах в жилищной сфере должны содержаться в Гражданском кодексе. Из этого исходит и проект новой редакции раздела II ГК РФ, разработанный на основе положений Концепции развития гражданского законодательства РФ.

--------------------------------

<1> Комплексная систематизация законодательства в действительности не может стать подлинной кодификацией уже потому, что разноотраслевой характер охватываемых ею норм препятствует формированию полноценной Общей части, составляющей характерную черту любого кодекса пандектного типа (что было давно и убедительно обосновано в спорах о возможностях кодификации "хозяйственного права" (см., например: Иоффе О.С. Вопросы кодификации Общей части советского гражданского права // Вопросы кодификации советского права. Вып. 1. Л., 1957)).

Длительная работа над законопроектом о новой редакции вещного права в ГК РФ показала наличие некоторых объективных препятствий для его скорейшего принятия. С одной стороны, это отсутствие реальной экономической потребности в вещном праве в ставших привычными условиях господства публичной собственности на земельные ресурсы, к которым бизнес, особенно крупный, в том числе связанный с публичной властью, давно и успешно приспособился. Между тем, как показала практика современного отечественного законотворчества, именно его интересы находятся у законодателя на первом плане, хотя в совершенствовании вещно-правового регулирования в действительности заинтересован и мелкий бизнес, и самые широкие круги обычных граждан.

С другой стороны, продолжается "совершенствование" земельного и иного административно-правового (публичного) законодательства в полном отрыве от результатов законопроектных работ в области гражданского (частного) права, прежде всего уже подготовленного для принятия во втором чтении законопроекта, посвященного новой редакции раздела ГК РФ о вещном праве. Так, уже в 2015 г. вступили в силу очередные серьезные изменения норм Земельного кодекса РФ относительно использования земель (земельных участков), находящихся в государственной и муниципальной собственности, включая изменение правил установления на них гражданско-правовых сервитутов. При этом данная работа проходит в отсутствие так и не завершившегося разграничения публичной собственности на землю между Российской Федерацией, ее субъектами и муниципальными образованиями. Такая ситуация заставляет ожидать новых изменений земельного законодательства, не согласованных с гражданским законодательством о вещном праве, либо требований "доработки" рассматриваемого законопроекта в духе "подгонки" его содержания к очередным новеллам Земельного кодекса РФ.

Не следует также забывать, что речь идет о сфере, отнесенной к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов (подп. "в" и "к" п. 1 ст. 72 Конституции РФ), что предполагает наличие в ней не только федеральных, но и региональных законодательных актов, которые могут устанавливать здесь свои особенности правового регулирования (в данном случае касающиеся отношений землепользования). Но гражданское законодательство, отнесенное к исключительной федеральной компетенции, тем самым препятствует появлению законодательных норм субъектов Российской Федерации в области определения гражданско-правового режима земельных участков как объектов недвижимости.

Более того, оно предполагает необходимость подчинения правил о сделках с земельными участками как недвижимыми вещами общим положениям ГК РФ о сделках и обязательствах, а их правового режима как объектов вещных прав - соответствующим общим нормам вещного права. Сказанное в полной мере относится и к жилым помещениям, ставшим в нашем законодательстве самостоятельными недвижимыми вещами, и в целом к соотношению жилищного и гражданского законодательства. Поэтому в идеале как земельное, так и жилищное законодательство должны ограничиваться лишь отсылками к гражданскому законодательству в части, касающейся гражданско-правового режима и имущественного оборота земельных участков и жилых помещений.