Конвенция 1948 г. «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него» определяет геноцид как действия, совершаемые с намерением уничтожить какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую посредством:

убийства членов такой группы;

причинения серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы; [1]

предумышленного создания для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное уничтожение;

мер, рассчитанных на предотвращение деторождения среди такой группы;

насильственной передачи детей из одной человеческой группы в другую».

Согласно Конвенции, наказуемыми являются как сам геноцид, так и заговор с целью его совершения, прямое и публичное подстрекательство к совершению геноцида; покушение на его совершение, соучастие в геноциде.

Лица, совершающие данные деяния, подлежат ответственности независимо от того, являются ли они конституционными правителями, должностными или частными лицами. Конвенция 1948 г. не конкретизирует мер наказания за геноцид, указывая лишь на то, что эти меры должны быть «эффективными».

Впервые геноцидом как преступлением против человечности было признано массовое истребление в 1915 г. армянского населения властями Османской империи. Официальное признание этого факта было подтверждено Заявлением Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 14 апреля 1995 г. «Об осуждении геноцида армянского народа 1915 - 1922 гг.»

С особой силой и широким масштабом это преступление проявилось в годы Второй мировой войны, когда геноцид в гитлеровской Германии стал государственной политикой. Тем не менее сам термин «геноцид» не использовался в Уставе Нюрнбергского трибунала и его приговоре, осудившем нацистских преступников за преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности.

В Международной юридической практике обвинения в геноциде официально выдвигались в Международном трибунале по Руанде (1994 - 1999 гг.).

Как международное преступление геноцид относится к числу деяний, находящихся в компетенции (юрисдикции) Международного уголовного суда. Статья 6 Римского статута дословно воспроизводит текст ст. II Конвенции 1948 г.

Геноцид является преступлением, независимо от того, совершается ли он в мирное или в военное время. Не влияет на его юридическую оценку и последствие, к которому стремится виновный: полное или

частичное уничтожение демографической или религиозной группы. Для квалификации его как оконченного преступления достаточно совершения с этой целью любого акта из образующих его объективную сторону.

В действующем УК Российской Федерации преступление, предусмотренное ст. 357 («Геноцид»), находится в Главе 34 Раздела XII «Преступления против мира и безопасности человечества», что вполне отвечает общественной опасности этого деяния и международным обязательствам России[2]. Согласно ст. 357, геноцидом признаются «действия, направленные на полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы как таковой путем убийства членов этой группы, причинения тяжкого вреда их здоровью, насильственного воспрепятствования деторождению, принудительной передачи детей, насильственного переселения либо иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы». Сравнение этого состава с определением геноцида в Конвенции 1948 г. показывает, что российский законодатель почти дословно имплементировал в Уголовный кодекс нормы статьи II данного международного документа. Вместе с тем среди признаков объективной стороны геноцида в российском УК появилось «насильственное переселение» как средство создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы.

Думается, что российский законодатель особо выделил этот элемент объективной стороны под влиянием широко обсуждавшихся в 90-х годах прошлого века массовых депортаций ряда народов (чеченцев, ингушей, крымских татар и др.) во время Второй мировой войны. Однако и в тот период такое насильственное переселение масс населения прямо не ставило цели их физического уничтожения, хотя, как известно, сопровождалось массовыми жертвами. Не случайно принятое впоследствии российское законодательство о реабилитации говорит в этом отношении не о «жертвах геноцида», а о «жертвах политических репрессий».

В юридической литературе имели место попытки расширить понятие геноцида за счет посягательств на национально-культурное достояние народов («культурный, языковой» геноцид) либо дополнить его определение социальными признаками (в особенности, после массового уничтожения отдельных социальных групп населения «красными кхмерами» в Камбодже в конце 70-х годов прошлого века). Такие попытки, строго говоря, не укладываются в юридическую характеристику геноцида в международном уголовном праве.

[1] В 2002 г. в ФРГ принят «Кодекс преступлений против международного права», предусматривающий, томимо прочего, и широкий круг деяний, отнесенных к «преступлениям против человечности».

[2] Хотя не лишена оснований критика размещения самого Раздела XII в конце Особенной части Кодекса, тогда как преступления против отдельных представителей человеческого рода находятся в Особенной части на первом месте.