Российским криминалистам необходимо освобождаться от идеологических мифов, к числу которых относится миф о единственно прогрессивной марксистко-ленинской философии, о «подлинно научной» материалистической диалектике.

Советские криминалисты традиционно отмечали важность материалистической диалектики для криминалистики.

Так, в 1938 г. Б.М. Шавер в качестве метода криминалистики называл материалистическую диалектику.

Е.У. Зицер писал, что «советские ученые могут успешно развивать каждый свою область знания, благодаря тому, что они владеют единственно правильным научным методом - методом диалектического материализма»1.

В 1950-1951 годах вышли три выпуска лекций по криминалистике А.И. Винберга, в которых автор утверждал, что методом криминалистики является материалистическая диалектика[1] [2].

Н.В. Терзиев в 1951 г. отмечал, что «общим методом советской криминалистики, как и всех наших наук, является метод материалистической диалектики - единственный общий метод криминалистики»[3].

П.И. Тарасов-Родионов в 1951 г. заявлял: «Для овладения в совершенстве наукой о раскрытии и расследовании преступлений наукой советской криминалистики, основывающейся, как все науки, на единственно научном фундаменте - диалектическом материализме, для того, чтобы успешно двигать науку советской криминалистики вперед по пути прогресса и непримиримой борьбы с реакционным, тлетворным влиянием буржуазной криминалистики, необходимо в совершенстве освоить марксистскую диалектику, революционную философию»1.

С.П. Митричев в брошюре «Предмет, метод и система советской криминалистики» (1956) писал, что методом советской криминалистики является марксистский диалектический метод[4] [5].

По словам Н.И. Вытовтовой, более чем через десять лет методологическая идея Б.М. Шавера нашла поддержку в научных кругах[6].

И.Ф. Крылов (1967) указывал на то, что «основополагающее значение для развития советской криминалистики имели труды великого основателя Советского государства В.И. Ленина. Марксистско-ленинская теория познания явилась методологической основой советской криминалистики, вооружила ее диалектическим методом, позволяющим вскрывать самые сложные отношения и связи материального мира, разбираться в самых запутанных и противоречивых явлениях и событиях. Хотя проблемы криминалистики никогда не были предметом специальных исследований В.И. Ленина, в его произведениях содержится множество мыслей и замечаний, прямо или косвенно связанных с ними. Все они оказали глубокое влияние на формирование советской криминалистики, на определение ее задач и методов»[7].

Р.С. Белкин и А.И. Винберг (1969) отмечали, что «революция в науке не только не колеблет, но, наоборот, подтверждает истинность марксистко-ленинского мировоззрения, универсальность материалистической диалектики - этого единственного всеобщего метода познания, фундамента современной методологии науки»[8]. По их словам, марксистко-ленинская методология также служит «базой для построения общей теории криминалистики и применения ее рекомендаций в практике»1 .

Р.С. Белкин (1970) также писал: «Каждая конкретная юридическая наука немыслима без своей методологической базы, основу которой и составляют основные положения марксистско-ленинской философии, конкретизированные применительно к предмету исследования данной юридической науки»[9] [10].

Я. Гинзбург (1974) отмечал: «Современный этап развития советской криминалистики характеризуется активным исследованием методологических проблем данной науки с позиций марксистско-ленинской философии»[11].

По словам И.Ф. Крылова (1975), бесценное ленинское наследство играло огромную роль в становлении и развитии советской криминалистики[12].

П. Лавров (1994) к методам криминалистики относил «всеобщий метод познания - философский метод материалистической диалектики»[13].

В 1997 г. Р.С. Белкин продолжал утверждать, что «диалектический метод в нашем представлении был и остается единственным всеобщим методом познания»[14].

А.В. Дулов (1998) писал, что «криминалистика, как и каждая конкретная наука, использует диалектический подход»[15].

А.Ю. Головин (2002) считает, что именно диалектический метод лежит в основе всех криминалистических научных исследований, являясь всеобщим методом этой науки[16].

И.А. Возгрин и А.А. Степанов (2002) отмечают, что «всеобщим методом криминалистики является диалектический материализм, позволяющий подойти к предмету исследования как к одному из звеньев в бесконечном ряду взаимосвязанных явлений»1. «Диалектика как метод познания и как учение о познании лежит в основе всей системы методов криминалистики»[17] [18].

О.В. Челышева (2003) считает, что «в настоящее время недостаточно простой констатации того, что диалектический материализм является всеобщей научной методологией[19].

Н.И. Вытовтова (2004) указывает, что «обозначение в качестве метода криминалистики марксистской диалектики послужило толчком к формированию философского обоснования основных криминалистических концепций, на базе которых создавались конкретные методики и методы исследования»[20].

Т.В. Аверьянова (2007) признает марксистский диалектический метод единственным всеобщим методом познания, хотя и не единственным научным[21].

В.Н. Карагодин (2008) подчеркивает, что «в криминалистике традиционно выделялось три уровня методов: всеобщий диалектический, частные и смешанные»[22].

Н.П. Яблоков и А.Ю. Головин (2009) в систему методов криминалистики включали всеобщий метод научного познания (метод материалистической диалектики)[23]. По их мнению, «любой процесс криминалистического познания независимо от того, в какой сфере и на каком уровне он осуществляется, подчиняется основополагающим положениям диалектического метода, являющимся принципиальной основой для разработки методов всех уровней, применяемых в указанном познании»[24].

Е.П. Ищенко (2011) выделяет в качестве первого уровня системы методов криминалистики всеобщий метод познания - материалистическую диалектику, включающую методы диалектической и формальной логики1. «Диалектический метод, будучи всеобщим методом познания вооружает криминалистов знанием общих категорий и законов познания, применяемых в любом научном исследовании. Они помогают правильно изучать факты и явления объективной действительности, относящиеся к предмету криминалистики. Так, важное значение имеет положение, что объект исследования должен рассматриваться в развитии. Следовательно, представления о предмете криминалистики должны быть динамичными, постоянно пополняющимися и изменяющимися в соответствии с уровнем развития науки»[25] [26].

В.Е. Корноухов (2010) приходит к выводу, что «вряд ли оправданно считать диалектический метод всеобщим методом криминалистики, поскольку его связь с системой методов частной науки сложнее. Так, в силу своей всеобщности и объединения в нем таких познавательных принципов, единиц, которые являются универсальными, он служит базой, на основе которой разрабатывается система методов частных наук. В силу этого диалектический метод реализуется в системе методов частных наук, поэтому о развитости методологии той или иной науки судят по соответствию системы ее методов основным положениям, требованиям диалектического метода»[27].

Е.Н. Мухин и Д.В. Исютин-Федотков (2012) верно отмечают, что «в отечественной криминалистической литературе 30-60-х гг., наряду с изучением методов естественных и технических наук, для обнаружения, исследования и оценки судебных доказательств много внимания уделялось роли материалистической диалектики как единственного научного метода познания»[28]. Однако в дальнейшем они уклонились от оценки использования этого метода в криминалистике, указав лишь особое влияние на развитие современных методологических основ криминалистики научных трудов Р.С. Белкина. По мнению Г.Н. Мухина и Д.В. Исютина-Федоткова, основные выводы Р.С. Белкина о методах криминалистики «разделяются многими исследователями, нашли отражение в современных учебниках криминалистики и поэтому вполне обоснованно могут рассматриваться как наиболее верные и заслуживающие широкого использования; признано удачным следующее разделение Р.С. Белкиным методов познания в криминалистике: а) всеобщий метод; б) общие и общенаучные методы; в) специальные методы»1. Названные авторы полагают, что «поскольку всеобщим методом познания природы, общества и мышления является материалистическая диалектика, диалектический метод остается и для криминалистики всеобщим»[29] [30].

А.Ф. Волынский и Е.С. Лапин (2012) призывают применять материалистическую диалектику «к переработке накопленных эмпирических и теоретических знаний криминалистического характера»[31].

О.А. Крестовников (2013) отмечает, что «материалистическая диалектика обусловливает не только мировоззренческие принципы и подходы криминалистического исследования, но и определяет общие направления исследования, содержание методологического аппарата, критерии выбора криминалистических средств и оценки результатов их применения»[32].

В учебно-методическом комплексе «Криминалистика» Юридического института Томского государственного университета (2014) в системе методов криминалистической науки называется «всеобщий метод»[33].

Е.С. Лапин (2014) в духе советского периода отмечает, что «положения марксистко-ленинской теории познания действуют в любой области познавательной деятельности, независимо от специфики той или иной сферы объективной реальности, включая криминалистику и практику расследования преступлений. Отступление или отказ от диалектического материализма, отступление или отказ от научной теории познания неминуемо ведет к скатыванию в идеализм»[34].

Д.А. Степаненко (2015) указывает: «Традиционно методы познания в криминалистике подразделяются на: всеобщий метод, которым служит диалектический метод; частные методы, как системы определенных приемов, правил, рекомендаций по изучению конкретных объектов, явлений, предметов, фактов; специальные методы исследования»1.

Е.А. Лушин (2016) утверждает: «А из положений философии следует, что всякий процесс познания независимо от сферы применения подчиняется законам материалистической диалектики. Эти законы материалистической диалектики являются всеобщим методом познания. И такие категории диалектики как материя, движение, энергия, информация время, пространство, имеют основополагающее значение для разработки криминалистических проблем. На основе всеобщего метода криминалистики разрабатываются другие методы, применяемые в научных криминалистических исследованиях»[35] [36].

Следует отметить, что в криминалистической литературе постсоветского периода встречались отдельные исследователи, которые скептически относились к познавательным возможностям диамата в криминалистике. Так, А.М. Ларин остроумно писал, что «кое-кто пытался убедить себя и других, будто и в самом деле без диамата следователь ничего не поймет на месте происшествия»[37].

М.К. Каминский (2002) отмечал, что в научных исследованиях и в диссертациях авторы «ограничиваются заклинанием о том, что методологическую основу их исследования образуют положения материалистической диалектики ... и все. Дальше позволительно утверждать все что угодно, хотя о диалектике и речи не идет»[38].

К числу немногих отечественных криминалистов, «посягнувших» на «подлинно научную» философию следует отнести и томского криминалиста И.Т. Кривошеина, призывающего осмыслить «сильные и слабые стороны в криминалистике, в научно-криминалистическом знании» философии диалектического материализма и диалектического метода1.

И.Т. Кривошеин верно отмечает: «На всем протяжении существования советской науки диалектический материализм, диалектический метод поддерживались и охранялись от отклонений политико-идеологическими «линиями», высказываниями «авторитетов» от партикулярной элиты, революционными (насильственными) мерами, содержавшими как прямые, так и скрытые угрозы в адрес исследователей, позволивших себе усомниться в значимости диалектического материализма, указывавших на его недостатки, ставивших под сомнение его необходимость для общества в целом»[39] [40].

И.Т. Кривошеин подчеркивает «неприятие диалектического материализма» и «одномерность диалектико-материалистической модели миропонимания» в криминалистике[41].

«Под влиянием философии диалектического материализма формировалась и вызревала культура мышления, интеллектуальная ментальность, научно-познавательные традиции, определялись научно-познавательные перспективы развития научного знания. Наука поделилась на идеалистическую (буржуазную) и материалистическую (социалистическую), на науку правильную и неправильную, на науку достойную соответствовать высокому статусу науки и недостойную»[42].

С одной стороны, использование криминалистами марксистско-ленинской философии способствовало бурному росту теоретической части криминалистики, развитию ее общей теории. С другой стороны, как отмечает И.Т. Кривошеин, «базовые идеи, перенесенные криминалистами из диалектикоматериалистического мировоззрения в научно-мировоззренческую модель познания действительности», в качестве свода руководящих правил «инспирировали, в свою очередь, нарастание в научном мировоззрении криминалистики тенденции подражания, обезопасивавшей социально-политический статус исследователя (избегание инакомыслия, разработка идеологически и политически нейтральных тем, формально-ритуальные ссылки, уместное цитирование, обращение к речам политических вождей и т.п.)», сдерживали «развитие интеллектуального пространства, развитие интеллектуальных инициатив» и т.п.1

Соответственно, отечественным криминалистам предстоит выяснить следующий вопрос: насколько активное использование в советской криминалистике положений марксистско-ленинской философии и ее дальнейшая теоретизация, облеченная в марксистскую фразеологию, способствовали действительному росту нового криминалистического знания, способного решать практические проблемы борьбы с преступностью.

Однако не только среди криминалистов, но и представителей других юридических наук нет единства взглядов в отношении целесообразности использования в современном юридическом познании диалектического материализма и диалектической логики.

Так, В.С. Нерсесянц отмечает, что «в юриспруденции диалектический метод, принципы, приемы и средства диалектического исследования (диалектика единства и борьбы противоположностей как источник саморазвития действительности, восхождение от абстрактного к конкретному, единство мышления и бытия, логического и исторического, приемы диалектического анализа и синтеза и т.д.) применяются в их юридической преломленном и конкретизированном виде, в качестве приемов и средств юридического познания, способов постижения и выражения юридической диалектики, т.е. специфической диалектики специфического юридического предмета»[43] [44].

Тогда как А.Б. Венгеров говорит о том, что в отечественной юридической науке разразился методологический кризис, поскольку постепенно окостеневшая и догматически толкуемая марксистко-ленинская методология не могла быть использована для познания и объяснения новых государственно-правовых явлений и процессов[45]. А материалистическая диалектика, как метод, часто противопоставлялся иным, которым придавалась роль вспомогательных, частных, второстепенных методов1.

Б. Венгеров отмечает, что теория государства и права постепенно начинает впитывать и методологию, идущую от синергетики - формирующейся новой науки о самопроизвольных, самоорганизационных, случайностных процессах[46] [47].

П. Малахов применительно к теории государства и права отмечает: «В контексте понимания диалектики как способа познания всеобщих свойств и законов, присущих реальности и мышлению, данная методология вряд ли может считаться адекватной для теории государства и права, поскольку это философская методология, основанная на категориальном (непредметном) мышлении»[48]. В.П. Малахов к недостаткам диалектической методологии относит «непредметность, неин- струментальность (непрактичность) и внутреннюю конфликтность категориального мышления, а также фрагментарность мышления в его опредмеченности (привязанности к конкретному предмету)»[49]. По мнению В.П. Малахова, решение проблемы применимости диалектической методологии - это задача не столько научно познавательная, сколько политико-идеологическая[50].

Очевидно, что проблема применимости материалистической диалектики в криминалистике (и ее пределах) не может быть решена внутри самой криминалистики без выяснения современного отношения к диамату со стороны представителей такого профессионального сообщества как философы, несмотря на то, что нынешнее состояние философии также оценивается как кризисное[51].

О.М. Платоненко отмечал в 1999 г., что «вот уже на протяжении почти десятилетия диалектика предана забвению. Практически не появляется работ, посвященных проблемам диалектики. Исключение составляет цикл статей, напечатанных в 1995 г. в журнале «Вопросы философии» в связи с опубликованием на русском языке статьи К. Поппера «Что такое диалектика?»»1. Инициированная журналом «Вопросы философии» дискуссия установила, что среди отечественных философов нет единства мнений в отношении диалектики.

Так, ее сторонники дают диалектике чрезвычайно высокую оценку, подчеркивают ее универсальность, считают, что «материалистическая диалектика является методом мышления, ведущим к достижению новых результатов, потому что она вскрывает объективные закономерности движения самого предмета.[52] [53] Тогда как противники диалектики оценивают ее как очевидно ложную теорию[54].

Кроме того, часть российских философов дает осторожные оценки диалектики. В частности, В.С. Швырев следующим образом фиксирует свое отношение к диалектике: «На мой взгляд, ее не надо было превращать в свое время в некий идол, а в наше время не следует полностью отрицать ее значимость»[55].

Однако в нашей стране все больше появляется противников диалектики, утверждающих, что «для современной России характерна ситуация, при которой отечественная диалектика, которой занимались десятки тысяч исследователей, с крахом коммунистической утопии неожиданно впала в глубокий летаргический сон и моментально растеряла всех своих приверженцев»[56]. По словам А.А. Ивина, «диалектика сейчас почти забыта... Сейчас она оказалась ненужной»[57], а раньше «являлась одним из основных средств оглупления человека коммунистического общества»[58].

Чаще всего сторонники диалектики рассматривают ее как учение о всеобщей связи; учение о развитии в его наиболее полном и свободном от односторонности виде; учение о единстве противоположностей - «ядре» диалектики[59]. Эти три ее дефиниции объединены в определении, принадлежащем Ф. Энгельсу: диалектика и есть не более как наука о всеобщих законах движения и развития природы, человеческого общества и мышления, а основанный на ней метод и есть диалектико-материалистический метод - система требований, вытекающих из наиболее общих законов всякого движения и поэтому имеющих силу в любой сфере деятельности и самого мышления1.

В.И. Ленин определял диалектику как учение о развитии в его наиболее полном, глубоком и свободном от односторонности виде, включающем в себя и теорию познания материализма[60] [61].

Б.М. Кедров давал следующее определение: «Марксистская диалектика, включающая в себя и теорию познания материализма, есть, таким образом, наука о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления, т. е. развития внешнего мира и его отражения в человеческом сознании»[62].

К предмету диалектического материализма традиционно относили универсальные законы диалектики, которые определяют все процессы, совершающиеся в природе, обществе и познании. К числу таких законов причисляют следующие: закон всеобщей взаимосвязи; закон развития; закон единства и борьбы противоположностей; закон перехода количества в качество и закон отрицания отрицания. В советской философской литературе эти законы характеризовались как особый, высший класс законов, с которыми обязаны сообразовываться положения всех наук[63].

К счастью, в современной отечественной философии развенчан миф о единстве законов природы, общества (общественной жизни) и познания (мышления), между которыми имеются качественные отличия[64]. Все больше исследователей приходит к выводу о том, что кризис принципов (законов) диалектического материализма и диалектической логики привел к тому, что «признание универсальных методов и законов бытия и познания стало анахронизмом»1.

Т.И. Ойзерман обоснованно утверждает, что «в действительности нет и не может быть особого класса законов, верховных законов, производными от которых якобы являются конкретные, открываемые фундаментальными науками законы»[65] [66]. А то, что обычно именуется законами диалектики, указывает на наличие общих существенных черт во всех процессах материального мира и духовной жизни и это общее между качественно различными законами качественно различных сфер бытия и было возведено в ранг абсолютных «законов диалектики»[67].

По мнению Т.И. Ойзермана, «предметом диалектического материализма являются не пресловутые «законы диалектики», а гипотетически полагаемый всеобщим диалектический процесс, содержание которого образуют установленные науками факты: движение, изменение, развитие в природе, обществе, познании. Материалистическая диалектика есть поэтому общая теория движения, изменения, развития, обобщающая специальные теории движения, изменения, развития, созданные в биологии, геологии, астрофизике, социологии и ряде других наук»[68].

Однако в отечественной криминалистике продолжает жить предрассудок «о всеобщих законах природы, общества и мышления». Так, Р.С. Белкин в «Курсе криминалистики» отмечал, что «поскольку законы материалистической диалектики имеют всеобщее значение и присущи любой форме движения материи - развитию природы, обществу, мышления, - постольку диалектический метод в нашем представлении был и остается единственным всеобщим методом познания, равно применимым во всех разновидностях процесса познания, в том числе и в такой его разновидности, как криминалистическая наука»[69].

Е.С. Лапин утверждает, что «философия криминалистики должна изучать как всеобщие законы природы, общества и мышления проявляют себя в криминалистике. Нужно это для того, чтобы уметь там их видеть, различать и не допускать крупных, методологического характера, ошибок»1.

Однако сама «способность видеть всеобщие законы» как раз и представляет собой методологическую ошибку современной криминалистики.

Кроме того, диалектический материализм (материалистическая диалектика) не может быть общенаучной теорией и методом исследования, так как в каждой науке исторически вырабатывается соответствующий предмету ее исследования метод и его теоретическое обоснование[70] [71].

Другой миф связан с пониманием диалектики как науки (подлинной, высшей и т.п.) о наиболее общих законах развития природы, общества и человеческого мышления. Так, А.А. Ивин указывает, что диалектика является не одной из наук, а особым стилем мышления, характерных для вполне определенных, а именно коллективистских культур, подобных средневековой и коммунистической[72].

П.А. Рачков отмечает: «Когда диалектический материализм характеризуется как единственно научная и самая передовая философия, как высшая форма мировоззрения, дающая всецело правильные, научные ответы на все важнейшие философские вопросы, как единственно правомочный выразитель умонастроений, философских взглядов передовых общественных сил, классов, в этом нельзя не видеть таких «ненаучных» явлений, как явные проявления метафизичности, налета догматизма или, как говорил Н.А. Бердяев, своеобразной теологии»[73].

По мнению Т.И. Ойзермана, материалистическую диалектику следует понимать как философское осмысление истории познания природы и общества, как философскую, а не общенаучную теорию и метод[74]. Причем эта «философская теория все еще не вышла из стадии становления, что она, вопреки уверениям ее ортодоксальных представителей, носит не столько систематизированный, сколько эскизный характер, не говоря уже о том, что некоторые ее положения оказались ошибочными»1 .

А.А. Ивин считает, что «диалектика представляет собой философскую теорию, утверждающую внутреннюю противоречивость всего существующего и мыслимого и считающая эту противоречивость основным или даже единственным источником всякого движения и развития»[75] [76].

По словам А.А. Ивина, «систематизация диалектики представляет собой, таким образом, причудливое сочетание положений, одни из которых неясны, другие не являются универсальными, третьи несовместимы с обычным рациональным мышлением»[77].

П.А. Рачков полагает, что «довольно ясно видна потребность как в значительном обновлении философии диалектического материализма, и придании ей новой, современной формы, так и в более четком определении сути этой философии (как говорит Ю.А. Петров, «что такое диалектический материализм, толком нигде не сказано»), а вместе с этим и какой-то коррекции, модернизации ее названия. Что касается последнего, то в новых условиях диалектический материализм лучше было бы назвать по-другому: диалектическим реализмом»[78].

Еще более резче в отношении диалектики высказывался К. Поппер, отмечая ее туманность, расплывчатость, метафоричность, растяжимость и двусмысленность и называя ненаучной (метафизичной)»[79].

По словам К. Поппера, «основывающиеся на диалектике прогнозы иногда будут правильными, а иногда - неправильными. В последнем случае, очевидно, возникает непредвиденная ситуация. Однако диалектика настолько расплывчата и растяжима, что может истолковать и разъяснить эту непредвиденную ситуацию так же замечательно, как и ту ситуацию, которая была предсказана ею, однако так и не осуществилась. Любое развитие можно подогнать под диалектическую схему, и диалектик может не опасаться опровержения будущим опытом»1 .

М.Г. Ярошевский справедливо отмечал, что ссылка на принцип диалектического единства «стала «палочкой-выручалочкой» во всех случаях, когда мысль не могла справиться с реальными трудностями выяснения связей между различными порядками явлений. Термин «единство» в лучшем случае намекал на неразлучность этих связей. Но сам по себе он не мог обеспечить приращение знаний об их динамике и логике, об их детерминационных отношениях[80] [81]. «Подобный способ объяснения, в котором усматривалась сила марксистского метода, ничем не обогащал ни знания о психологических закономерностях, ни об эмпирии, которая им подвластна. Его эвристическая ценность была ничтожна»[82].

Характеризуя диалектику как стиль мышления, А.А. Ивин указывает, что «стиль мышления представляет собой сложную, иерархически упорядоченную систему неявных доминант, образцов, принципов, форм и категорий теоретического освоения мира. Эта система изменяется во времени, она подчинена определенным циклам, постоянно воспроизводит свою структуру и обусловливает специфическую реакцию на каждый новый включаемый в нее элемент»[83].

«Человеку только кажется, что его мысль совершенно свободна. В действительности она движется в том достаточно узком коридоре, который задается стилем мышления соответствующей эпохи и стилем мышления той культуры и той ее группы, к которой принадлежит человек. Именно в этом смысле говорят, что никто не может подняться над своим временем, над своей эпохой, выйти из истории и рассматривать исследуемые объекты с какой-то абсолютной, внеисторичес- кой и потому совершенно объективной позиции»[84].

«Признание диалектиками основным или даже единственным источником всякого движения и развития противоречия приводит к внутренней рассогласованности диалектического материализма, поскольку для каждого явления оказывается возможным по меньшей мере два исключающих друг друга объяснения»1.

Допуская противоречия в свои рассуждения (конъюнкцию высказывания и его отрицания) диалектическая логика не совместима с формальной логикой, не допускающей противоречий. В частности, В.И. Пржиленский отмечает: «Токсичность диалектики в случае ее включения в схемы доказывания, основанные на аристотелевской силлогистике и созданные для аподиктического знания, хорошо известна»[85] [86]. В.И. Пржиленский констатирует, что «философские исследования свойств и резервов диалектики как-то незаметно прекратились более двух десятилетий назад, а правоведы или социологи сохраняют верность формулам, публикуя их, как правило, в соответствующих разделах учебников или в описании собственной методологии в авторефератах кандидатских и докторских диссертаций»[87].

Л.А. Воскобитова верно отмечает: «К сожалению, современная философия во всем многообразии ее мнений и дискурсов или не знакома российским юристам, или представляется столь сложной и запутанной, что ее использование в качестве основы для построения юридических суждений становится невозможным»[88].

Следует признать крайне упрощенным мнение А.Г. Филиппова о том, что «мировоззренческих систем всего две: диалектический материализм либо то, что в советское время называлось идеализмом, то есть подход к проблемам с религиозных позиций»[89].

П.А. Рачков отмечает, что «философское поле заполнено множеством различных течений, школ и концепций. Их трудно все перечислить: позитивизм, прагматизм, персонализм, экзистенциализм, интуитивизм, научный материализм, рациовита- лизм, идеал-реализм, конкретный идеализм, критический реа-

лизм, критический рационализм, феноменализм, философия жизни, аналитическая философия (логико-позитивистская и лингвистическая), психоаналитическая, герменевтическая, структурно-функциональная, неотомистская, экологическая, философско-антропологическая, неореалистическая, информационно-индустриальная, историко-институциональная, культурно-логическая, новая и многие другие»1.

Хотя философия диалектического материализма заметно выделяется среди остальных своей историей, емкостью, системностью и влиянием, «ясно видна проблема сегодняшнего толкования этой философии, ее современного и будущего состояния, а также и ее имени, названия»[90] [91].

Для того, чтобы стать диалектическими материалистами в подлинном смысле этого слова, нужно быть философами, т.е. представителями определенной специальной области исследования, предполагающей соответствующую специальную образовательную подготовку. Если советское поколение криминалистов получало определенное марксистское образование (хотя и догматизированное), то нынешнее поколение исследователей практически не имеет и таких знаний. А если все же им и удается ознакомиться с отдельными философскими концепциями (теориями), то полученные ими знания являются, как правило, поверхностными, противоречивыми, бессистемными.

Постструктурализм, постмодернизм, социальный конструктивизм, анализ случаев, дискурс-анализ и т.п. еще не проникли в теорию современной отечественной криминалистики.

В такой ситуации, не утруждая себя утомительным изучением сложных философских концепций (теорий) большинство нынешних криминалистов довольствуется обращением к глубоко укоренившимся в их сознании (и литературе) положениям диалектического материализма советского периода, несмотря на их догматизм, ошибочность и неспособность противостоять современным угрозам.

Предложение А.Ф. Волынского и Е.С. Лапина о новой дисциплине «философия криминалистики»[92] как раз и является отражением неудовлетворенности философским основанием современной криминалистики и общей теорией этой науки.

Очевидно, что в современных познавательных условиях никакая философская доктрина (теория) не может иметь тотального господства. Кроме того, при проведении научно-познавательной деятельности требуется четкое разделение двух уровней анализа - философского и конкретно-научного. Тогда как для отечественной криминалистики советского и постсоветского периодов в целом типично преувеличенное мнение о значении философии для науки.

Впору вспомнить предостережение К. Поппера о преувеличении роли философии для науки: «Все развитие диалектики должно предостерегать нас против опасностей, неотделимых от философского системосозидания. Оно напоминает нам, что философия не должна быть основанием для каких бы то ни было научных систем и что философам следует быть гораздо скромнее в своих притязаниях. Было бы чрезвычайно полезно, если бы они обратились к исследованию критических методов науки»1.

В свою очередь, для западно-европейской криминалистики традиционным было в целом негативное отношение к философии как к излишнему (пустому) мудрствованию, спекулятивности, излишней абстрактности, непрактичности и т.п. Такая криминалистика стремилась строиться по образу и подобию естественных наук, позитивистским стандартам научности и с опорой на «здравый смысл» («практический взгляд»). Основоположники позитивизма «(О. Конт, Г. Спенсер, Дж.Ст. Миль) выдвинули лозунг освобождения конкретно-научного познания от влияния традиционной философии как далекой от нужд нового типа науки, возникшего в эпоху Возрождения и поставившего себя на службу практическим интересам и потребностям общества («знание - сила» Ф. Бэкон)»[93] [94].

Подытоживая предшествующее изложение, напрашивается однозначное заключение о том, что упоминание в методологии современной отечественной криминалистики диалектического материализма (материалистической диалектики) в качестве всеобщего метода криминалистики (всеобщего метода познания и т.п.) носит политико-идеологический характер, используется как устаревший штамп (стереотип), не отражает актуальных особенностей современной научно-познавательной ситуации и настоятельно требует пересмотра.

В зависимости от дальнейшего отношения российских криминалистов к роли философии (какой-либо одной или различных философских систем) для методологии криминалистической науки, отечественная криминалистика встает перед следующим выбором путей своего дальнейшего развития:

продолжать воспроизводить устаревшие штампы (стереотипы) догматического диалектического материализма советского периода как «единственного всеобщего» и «подлинно научного» метода в криминалистике;

отказаться от советского марксизма в пользу качественно новой версии постсоветского марксизма1 и на этой обновленной основе строить философское основание отечественной криминалистики;

отказаться вообще от опоры на какую-либо философию и строить дальнейшую научную криминалистическую деятельность по стандартам позитивизма (позитивистской и постпо- зитивисткой парадигм), как это делают представители западной криминалистики;

избавиться от гегемонии диалектического материализма (марксистско-ленинского учения в теории познания), относиться к нему как существующему наряду с другими концепциями миропонимания и формировать дальнейшее философское основание криминалистики на основе методологического плюрализма различных философских систем.

[1] Зицер Е.У. Возникновение и развитие советской криминалистической экспертизы // Ученые записки МЮИ, выпуск IV. С. 144.

[2] Цит. по: Белкин Р.С. История отечественной криминалистики. М.: Норма, 1999. С. 146.

[3] Цит. по: Ларин А.М. Криминалистика и паракриминалистика. С. 29.

[4] Тарасов-Родионов П.И. Советская криминалистика // Социалистическая законность. 1951. № 7. С. 14.

[5] Цит. по: Белкин Р.С. История отечественной криминалистики. М.: Норма, 1999. С. 136.

[6] Вытовтова Н.И. История развития методологии криминалистики // Вестник Оренбургского государственного ун-та. 2004. № 3. С. 131.

[7] Крылов И.Ф. Страницы истории советской криминалистики за 50 лет // Правоведение. 1967. № 5. С. 114.

[8] Белкин Р.С., Винберг А.И. Криминалистика и доказывание (методологические проблемы). М.: Юрлит, 1969. С. 3.

[9] Белкин Р.С., Винберг А.И. Криминалистика и доказывание (методологические проблемы). С. 3-4.

[10] Белкин Р.С. Ленинская теория отражения и методологические проблемы советской криминалистики. М., 1970. С. 4-5.

[11] Гинзбург А.Я. Принципы советской криминалистики. Караганда, 1974. С. 2.

[12] Крылов И.Ф. Очерки истории криминалистики и криминалистической экспертизы. Л.: Изд-во ЛГУ, 1975. С. 15.

[13] Лавров В.П. Предмет, история и методология криминалистики (курс лекций по криминалистике для слушателей следственного факультета). М.: ЮИ МВД РФ, 1994. С. 27.

[14] Белкин Р.С. Курс криминалистики в 3 т. Т. 1: Общая теория криминалистики. М.: Юристъ, 1997. С. 342.

[15] Дулов А.В. Методологические принципы криминалистики // Криминалистика: учеб, пособие / А.В. Дулов, Г.И. Грамович, А.В. Лапин и др.; под ред. А.В. Дулова. Минск.: ИП «Экоперспектива», 1998. С. 37.

[16] Головин А.Ю. Криминалистическая систематика. Монография. Под общ. ред. Н.П. Яблокова. М.: ЛексЭст, 2002. С. 14.

[17] Возгрин И.А., Степанов А.А. Основы методики и дидактики курса «Криминалистика»: Учеб.-методич. пособие. СПб.: Изд. дом «Сентябрь»,

С. 10.

[18] Там же. С. 27.

[19] Челышева О.В. Гносеологические основы отечественной криминалистики (теоретико-прикладное исследование): дне. ... доктора юрид. наук. СПб.,

С. 22.

[20] Вытовтова Н.И. История развития методологии криминалистики. С. 131.

[21] Аверьянова Т.В. Рафаил Самуилович Белкин (к 85-летию со дня рождения) // Вестник криминалистики. М.: Спарк, 2007. Вып. 2 (22). С. 6.

[22] Карагодин В.Н. Общетеоретические положения криминалистики: Учебное пособие. Екатеринбург: Уральская академия государственной службы, 2008. С. 29.

[23] Яблоков Н.П. Криминалистика: природа, система, методологические основы. 2-е изд., доп. и перераб. М.: Норма, 2009. С. 150.

[24] Там же. С. 152.

[25] Ищенко Е.П. Криминалистика: учебник. 3-е изд., испр. и доп. М.: Юридическая фирма «Контракт»: Волтере Клувер, 2011. С. 10.

[26] Там же.

[27] Корноухов В.Е. О методологии научных исследований при разработке методик по расследованию преступлений // Вестник криминалистики. М.: Спарк, 2010. Вып. 4 (36). С. 10.

[28] Мухин Е.Н., Исютин-Федотков Д.В. Криминалистика: современные проблемы, история и методология: научно-методическое пособие. М.: Юрлитинформ, 2012. С. 75.

[29] Мухин Г.Н., Исютин-Федотков Д.В. Указ. соч. С. 75.

[30] Там же.

[31] Волынский А.Ф., Лапин Е.С. Философия криминалистики как экзамен кандидатского минимума. С. 85.

[32] Крестовников О.А. Системно-деятельностный анализ методологии криминалистики: монография / под общ. ред. В.Я. Колдина. М.: Юрлитин- форм, 2013. С. 49-50.

[33] Криминалистика: учебно-методический комплекс / под ред. ELT. Ведерникова. Томск: Издательский Дом ТГУ, 2014. С. 12-13.

[34] Лапин Е.С. Место философской материалистической теории отражения в науке криминалистике // Вестник криминалистики. Санкт-Петербург, 2014. Вып. 3 (51). С. 31.

[35] Степаненко Д.А. Криминалистическое познание: уровни и их соотношение, методологическая основ // Современная криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы: материалы Межд. научи.-практ. конф., посвященной 90-летию со дня рождения Заслуженного деятеля науки РФ, Заслуженного юриста РСФСР, доктора юрид. наук, профессора Н.П. Яблокова. Москва, 22 декабря 2015 г. / Ред.-сост. М.А. Лушечкина. М.: МАКС Пресс,

С. 106.

[36] Лушин Е.А. Криминалистика: учеб, пособие, Нижегородский государственный архитектурно-строительный ун-т. Н. Новгород: ННГАСУ,

2016. С. 10.

[37] Ларин А.М. Криминалистика и паракриминалистика. С. 97.

[38] Каминский М.К. Что есть, что может быть и чего быть не может для системы «Криминалистика» // Вестник криминалистики. М.: Спарк, 2002. Вып. 1 (3). С. 8.

[39] Кривошеин И.Т. Диалектический материализм в формировании мировоззренческой стратегии криминалистики (статья первая) // Вестник ТГПУ. 2006. Вып. 11 (62). Серия: Гуманитарные науки (юриспруденция) С. 105.

[40] Там же. С. 103.

[41] Кривошеин И.Т. Системный кризис криминалистики // Криминалистика: вчера, сегодня, завтра. Сборник научных трудов. Иркутск: Восточно- Сибирский институт МВД России, 2015. Вып. 6. С. 142.

[42] Кривошеин И.Т. Диалектический материализм в формировании мировоззренческой стратегии криминалистики (статья первая). С. 104.

[43] Кривошеин И.Т. Системный кризис криминалистики. С. 145.

[44] Нерсесянц В.С. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государства. Для юридических вузов и факультетов. М.: НОРМА-ИНФ- РА-М, 1999. С. 76.

[45] Венгеров А.Б. Теория государства и права: учебник. 2-е изд. М.: Омега- Л, 2005. С. 5.

[46] Венгеров А.Б. Теория государства и права: учебник. 2-е изд. М.: Омега- Л, 2005. С. 19.

[47] Там же. С. 22.

[48] Малахов В.П. Многообразие методологий современной теории государства и права // История государства и права. 2010. № 6. С. 11.

[49] Там же. С. 14.

[50] Там же. С. 12.

[51] Например: Розов Н.С. Семь смешных философских грехов // Вестник Российского философского общества. 2009. № 3. С. 58-63; Розов Н.С. Идеи и интеллектуалы в потоке истории: макросоциология философии, науки и образования. Новосибирск: Манускрипт, 2016.

[52] Платоненко О.М. Диалектика как атрибут философского теоретического мышления: дне. канд. философ, наук. Омск, 1999. С. 4.

[53] Философия: Учебное пособие для высших учебных заведений. Изд. 12-е. Ростов н/Д: Феникс, 2006. С. 132.

[54] Ивин А.А. Диалектика. От зарождения до триумфа и краха: монография. М.: Проспект, 2017. С. 177.

[55] Швырев В.С. Мой путь в философии // Философия науки. М., 2004. Вып. 10. С. 231.

[56] Ивин А.А. Диалектика. От зарождения до триумфа и краха. С. 227.

[57] Там же. С. 3-4.

[58] Там же. С. 126.

[59] Философия: учеб, пособие для высших учебных заведений. Изд. 12-е. Ростов н/Д: Феникс, 2006. С. 130.

[60] Философия: учеб, пособие для высших учебных заведений. Изд. 12-е. Ростов н/Д: Феникс, 2006. С. 130.

[61] Кедров Б.М. Единство диалектики, логики и теории познания. Изд. 2-е, стереотипное. М.: КомКнига, 2006. С. 9.

[62] Там же. С. 35.

[63] Ойзерман Т.И. Опыт критического осмысления диалектического материализма // Вопросы философии. 2000. № 2. С. 14.

[64] Ойзерман Т.И. Опыт критического осмысления диалектического материализма. С. 14-15; Буллер А. Три лекции о понятии «след». СПб.: Але- тейя, 2016. С. 50.

[65] Гриценко В.П., Мирзоев Г.М. Основные тенденции и приоритеты современного социально-гуманитарного знания. Краснодар, КГУКИ, 2009. С. 53.

[66] Ойзерман Т.И. Опыт критического осмысления диалектического материализма. С. 14.

[67] Там же.

[68] Там же. С. 14-15.

[69] Белкин Р.С. Курс криминалистики в 3 т. Т. 1: Общая теория криминалистики. М.: Юристъ, 1997. С. 342.

[70] Лапин Е.С. Философия криминалистики как форма познания проблем этой науки и утверждения ее смысла, ценности и значения в жизни человека, общества и государства // Вестник криминалистики. М.: Спарк, 2013. Вып. 4 (48). С. 28.

[71] Ойзерман Т.И. Опыт критического осмысления диалектического материализма. С. 31.

[72] Ивин А.А. Диалектика. От зарождения до триумфа и краха. С. 3, 7 и др.

[73] Рачков П.А. Что есть что (о приключениях диалектического материализма) // Вестник Московского ун-та. Серия 7. Философия. 1997. № 1. С. 28.

[74] Ойзерман Т.И. Опыт критического осмысления диалектического материализма. С. 31.

[75] Ойзерман Т.И. Опыт критического осмысления диалектического материализма. С. 31.

[76] Ивин А.А. Диалектика. От зарождения до триумфа и краха. С. 90.

[77] Там же. С. 184.

[78] Рачков П.А. Что есть что (о приключениях диалектического материализма) // Вестник Московского ун-та. Серия 7. Философия. 1997. № 1. С. 29.

[79] Поппер К. «Что такое диалектика?» // Вопросы философии. 1995. № 1. С. 118-138.

[80] Поппер К. «Что такое диалектика?» С. 118-138.

[81] Ярошевский М.Г. Марксизм в советской психологии (к социальной роли российской науки) // Репрессированная наука. Вып. II / Ред. М.Г. Ярошевский. Ред.-сост. А.И. Мелуа. СПб.: Наука, 1994. С. 27.

[82] Там же.

[83] Ивин А.А. Диалектика. От зарождения до триумфа и краха. С. 26.

[84] Там же. С. 27.

[85] Ивин А.А. Диалектика. От зарождения до триумфа и краха. С. 180.

[86] Пржиленский В.И. Юридическое познание и правоприменительные практики в контексте неклассической эпистемологии // Вопросы философии. 2015. № 8. С. 44.

[87] Там же. С. 49-50.

[88] Воскобитова Л.А. Философские аспекты проблем познания в уголовном судопроизводстве. С. 23.

[89] Филиппов А.Г. Философия криминалистики: существует ли такая научная категория ? // Вестник криминалистики. М.: Спарк, 2015. Вып. 1 (53). С. 23.

[90] Рачков П.А. Что есть что (о приключениях диалектического материализма) // Вестник Московского ун-та. Серия 7. Философия. 1997. № 1. С. 3.

[91] Там же.

[92] Волынский А.Ф., Лапин Е.С. Философия криминалистики как экзамен кандидатского минимума // Вестник Краснодарского ун-та МВД России. 2012. № 3 (17). С. 83-88.

[93] Поппер К. «Что такое диалектика?» // Вопросы философии. 1995. № 1. С. 118-138.

[94] Лебедев С.А. Основные направления парадигмы эпистемологии и философии науки // Вопросы философии. 2014. № 1. С. 72.