Наше сознание с трудом справляется с адекватным реагированием на обстоятельства, риск возникновения которых крайне незначителен. Как уже отмечалось, с точки зрения логики рационального выбора мы должны опираться на ожидаемое значение издержек и выгод, т.е. умножать номинальное их значение на субъективно оцениваемый процент вероятности их материализации. Но люди часто не способны верно оценивать небольшие показатели риска: мы либо полностью их игнорируем, либо придаем им слишком большое значение1.

Так, нередко люди вовсе игнорируют риски, материализация которых возможна с очень низкой вероятностью, склоняясь к дисконтированию риска до нуля, а также нечувствительны к незначительным изменениям вероятности материализации рисков. Так, например, увеличение риска столкнуться с привлечением к административной ответственности с 1 до 2% чаще всего не влечет пропорционального изменения поведения. Люди реагируют на риски, только если их значение достаточно высоко, а также на изменение рисков, только если эти изменения достаточно значительны2.

Одновременно, как показывает современная литература по поведенческой экономике, люди часто склонны переоценивать вероятность на самом деле крайне маловероятных событий, если они вызывают у человека яркие воспоминания и ассоциации3. Такого рода проблема в литературе по поведенческой экономике называется «эвристикой [1] [2] [3] [4] доступности» (availability heuristic). Яркие личные впечатления, воспоминания или ассоциации заставляют нас завышать свою оценку вероятности того, что данное обстоятельство наступит. Например, человек, у которого близкий родственник умер от рака, не зная точной статистики, будет склонен переоценивать распространенность рака. В равной степени многие люди значительно переоценивают вероятность погибнуть в авиакатастрофе из-за того, что последние всегда сопряжены с громким освещением в прессе, демонстрацией горя родственников. Ровно таким же образом человек, который своими глазами или по телевизору видит неописуемую радость счастливчика, выигравшего в лотерею большую сумму, будет несколько преувеличивать вероятность такого выигрыша. Такие яркие картинки запечатлеваются в нашей памяти, становятся в рамках работы Системы-1 легкодоступными при необходимости ассоциировать вопрос о вероятности такого события с какой-то хранящейся в памяти информацией. В итоге это нередко порождает неоправданные фобии или ложные иллюзии и влияет на наше представление о распространенности тех или иных явлений и степени их вероятности.

Например, специфика работы судей приводит к тому, что они регулярно сталкиваются с историями злоупотреблений или иными аномалиями экономики. Это создает у многих из них ложное ощущение, что случаи злоупотреблений очень распространены в обороте и чуть ли не доминируют над нормальными рыночными практиками. Проблема заключается в том, что такие судьи экстраполируют свой опыт столкновения с отдельными перверсиями рынка на весь рыночный процесс. Случаи рыночных патологий, которые судье приходится периодически разбирать, откладываются в памяти и создают соответствующий стереотип, влияющий на представления судьи о поведении предпринимателей. Этот процесс происходит на подсознательном уровне и часто критически не оценивается. Ошибочность таких обобщений связана с тем, что на самом деле выборка очевидно нерепрезентативна и оценка судьи искажается за счет эвристики доступности. Миллиарды сделок проходят мимо судебной системы, и в них никаких аномалий не наблюдается.

Эвристика доступности оказывает влияние и на оценку людьми вероятности быть привлеченными к ответственности за правонарушения. Если случаи раскрытия правонарушений (например, коррупционных) периодически превращаются в громкие медиасобытия, громко освещаются в СМИ, люди нередко начинают преувеличивать реальное значение уровня превенции таких правонарушений.

Эвристику доступности умело используют в своих грязных делах и террористы. Любой теракт становится событием национального масштаба, освещается телевидением, и в итоге у людей возникают серьезные страхи в отношении своей безопасности; вероятность оказаться жертвой теракта сильно искажается в сторону увеличения. И все это несмотря на то, что объективная вероятность столкнуться с терактом в тысячи раз меньше, чем вероятность погибнуть от рук грабителя или в автоаварии.

века, редко доживающего до зрелого возраста. Если бы человек был лишен авантюрной жилки и наивной веры в то, что у него-то все будет лучше, чем у других, возможно, его психическая устойчивость и способность к активной борьбе за существование и воспроизводство в условиях перманентного стресса, агрессии соплеменников и внешних врагов, голода, болезней и других прелестей первобытной жизни были бы значительно ниже. Сознание и способность мыслить — огромные преимущества человека, но они же дают человеку способность осознать страх перед случайностью и природой и почувствовать незащищенность своего положения как никакому другому живому существу на Земле. Эта перманентная тревога, не характерная, видимо, для других животных, формирует психологический спрос на некоторый избыточный оптимизм, улучшающий реальность в сознании человека. Это в свою очередь в некоторой степени восстанавливает нарушенную гармонию и частично подавляет порожденные разумом страх и тревогу.

[2] Канеман Д. Думай медленно... решай быстро. М., 2014. С. 191.

[3] Posner E.A. Probability Errors: Some Positive and Normative Implications for Tort and Contract Law // The Law and Economics of Irrational Behavior / Ed. by F. Parisi and V.L. Smith. Stanford University Press, 2005. P. 456.

[4] Канеман Д. Думай медленно. решай быстро. М., 2014. С. 189; Korobkin R.B., Ulen T.S. Law and Behavioral Science: Removing the Rationality Assumption from Law and Economics // California Law Review. 2000. Vol. 88. P. 1085.