Как в случае с критерием Парето, так и в случае с критерием Калдора-Хикса возникает общий вопрос, касающийся методологии расчета издержек и выигрышей. Если блага и права имеют субъективную ценность, известную только их обладателям, то как оценить, что то или иное лицо от соответствующей правовой реформы выигрывает или проигрывает, и тем более как сопоставить размер выигрыша одних и проигрыша других? Например, как определить, что то или иное правовое решение улучшает экономическое положение хотя бы одного из затронутых граждан и при этом не ухудшает положения никого другого, что имеет ключевое значение для определения эффективности по Парето? Для случаев улучшения по Парето за счет свободной частной сделки эта проблема при отсутствии серьезных внешних экстерналий (т.е. ущемления интересов третьих лиц) не имеет особого значения, так как соответствующее решение принимают сами затронутые данным изменением лица, которые в полной мере осознают свои предпочтения и интересы. Но там, где государство пытается непосредственно спровоцировать рост экономической эффективности по Парето, эта проблема встает в полный рост. Еще более остро она стоит применительно к критерию Калдора-Хикса: тут государству надо сопоставлять размеры выгод одних лиц и издержек других, что просто невозможно без перевода этих показателей на некую единую шкалу измерений.

Как уже отмечалось, сторонники классической версии экономического анализа права решают эту проблему посредством следующего приема: все, что имеет значение, — это чисто денежные издержки и выгоды. Их можно посчитать. И, считая оные, можно определять экономическую эффективность или неэффективность тех или иных правовых решений. По их мнению, лучшего пути подсчитать именно экономическое благосостояние пока никто не придумал. Вместо максимизации благосостояния в широком смысле этого слова (welfare maximization), максимизации счастья в духе классического утилитаризма эксперты в области экономического анализа права обычно вынуждены считать максимизацию богатства (wealth maximization)[1].

Но достаточно очевидно, что перевод выгод и ущерба от принятия правовых решений в монетарную форму для их сопоставления возможен только в очень условном виде. Как мы уже отмечали, экономическое благосостояние — это совокупность доступных людям экономических благ, а последние — это все те ограниченные блага, которые человек ценит, все то, что может быть предметом обмена и оборота, что продают или покупают. Для того чтобы определить, во сколько человек оценивает соответствующие блага, какова монетарная ценность этих благ, необходимо увидеть добровольную сделку, в рамках которой он покупает или продает их. Но до тех пор, пока конкретное благо не стало предметом некой сделки, определить третьему лицу (например, законодателю или суду) со стороны, насколько это благо ценно для того или иного человека, практически невозможно.

Соответственно, более или менее точно можно подсчитать непосредственно финансовые издержки и выгоды от принятия тех или иных правовых норм. Монетизация иных улучшений и ухудшений, иного роста или падения экономического благосостояния затронутых правовой нормой индивидов возможна, но требует оценки этих изменений с опорой на рыночные цены. Эти рыночные цены могут не отражать реальной субъективной ценности тех благ, которые каждый конкретный индивид получает или теряет в результате принятия правовой нормы. В случае отсутствия развитых рынков в соответствующей сфере эта монетизация становится вовсе крайне проблематичной.

Например, рассматривая вопрос об экономической эффективности (по критерию Калдора-Хикса) введения лицензирования сферы авиаперевозок, мы можем более или менее точно подсчитать финансовые издержки, которые данное регулирование возложит на участников оборота. Но можно ли столь же легко монетизировать тот социальный выигрыш, который это регулирование может повлечь с точки зрения снижения числа случаев причинения вреда жизни и здоровью пассажиров? Иногда можно относительно точно подсчитать количество случаев причинения вреда жизни и здоровью пассажиров, которое данное регулирование может позволить предотвратить (например, за счет изучения опыта введения аналогичных мер в других странах). Но как можно убедительно перевести в денежную форму предотвращенный вред жизни разных людей? Или как можно осуществить такой перевод в отношении вреда здоровью, когда каждая из потенциальных жертв может ценить свое здоровье абсолютно по-разному?

[1] Dorff M.B., Ferzan K.K. Is there a Method to the Madness? Why Creative and Counterintuitive Proposals Are Counterproductive // Theoretical Foundations of Law and Economics / Ed. by M.D. White. Cambridge University Press, 2009. P. 21; Klick J., ParisiF. Functional Law and Economics: The Search for Value-Neutral Principles of Lawmaking // Law and Economics: Philosophical Issues and Fundamental Questions / Ed. by A.N. Hatzis and N. Mer- curo. London; New York: Routledge, 2015. P. 111.