Как уже отмечалось, одна из основных целей публично-правовой (уголовной и административной) ответственности состоит в превенции неправомерного поведения. Применительно к тем составам уголовной и административной ответственности, которые применимы на случай нарушения гражданских прав (например, преступления против личности или имущества граждан и юридических лиц), применение публично-правовых санкций дополняет ответственность гражданскую и в теории может обеспечить тот превентивный и оздоравливающий эффект, который меры частноправовой компенсации (за исключением сверхкомпенсационных взысканий в некоторых случаях) обеспечить часто не в состоянии по определению.

В то же время восстановительный потенциал таких мер нулевой. Уголовная или административная ответственность в экономическом плане не восстанавливает нарушенный экономический баланс в отношениях между правообладателем и нарушителем. Если и можно говорить о некоем восстановлении, то в чисто моральном аспекте (удовлетворение чувства мести от легального причинения вреда нарушителю в ответ на совершенное правонарушение). Именно поэтому публично-правовая ответственность не может полностью заменить собой частноправовые меры компенсационной защиты и снять проблему хронической недокомпенсации.

Превентивная же роль публично-правовой ответственности в реальности может быть как вполне существенной, так и крайне незначительной. Все зависит от серьезности самих мер уголовной или административной ответственности и процента вероятности выявления состава правонарушения и фактического привлечения к ответственности. Тут работает все та же предсказательная модель Гэри Беккера, описанная нами ранее. При условии, что речь идет о рационально осуществленных, умышленных преступлениях и административных правонарушениях, поведение потенциального правонарушителя в определенной и достаточно значительной степени поддается воздействию за счет изменения уровня ожидаемых издержек неправомерного поведения. Эти издержки в виде номинального значения грозящей ответственности, умноженного на процент вероятности быть уличенным и привлеченным к ней, могут быть как сугубо материальными (например, денежный штраф), так и неимущественными или имеющими имущественную составляющую в качестве побочного эффекта (например, лишение свободы, административное приостановление деятельности предприятия и т.п.). Соответственно, государство может ослаблять или усиливать превентивный эффект публично-правовой ответственности по таким правонарушениям, либо повышая раскрываемость и вероятность вынесения обвинительного приговора, либо повышая тяжесть самого наказания.

Соответственно, чувствительный эффект превенции при применении публично-правовой ответственности за нарушение гражданских прав будет возникать при условии, что риск быть привлеченным к такой ответственности по своему ожидаемому значению будет равен или превысит выгоды нарушителя от правонарушения. С учетом того, что в подавляющем числе случаев жертве будет параллельно доступен и гражданский иск о компенсации убытков, эта гражданско-правовая составляющая ожидаемых издержек нарушителя должна быть добавлена к публично-правовой. В итоге суммирования превентивного эффекта частноправового и публично-правового режимов защиты мы получаем общий кумулятивный показатель сдерживания нарушений гражданских прав.

В целом следует признать, что применение публично-правовой ответственности в дополнение к компенсационным мерам частноправовой защиты неминуемо повышает уровень защищенности прав и снижает вероятность их нарушения. Стоит ли в этих условиях оставить частное право в покое и доверить реализацию задачи по превенции нарушения гражданских прав исключительно праву публичному?

Некоторые действительно считают, что превенция правонарушений не есть задача частного права и последнее не может строить систему защиты гражданских прав, руководствуясь, грубо говоря, задачей устрашения потенциальных правонарушителей за счет урока, преподаваемого фактическим правонарушителям. По мнению таких юристов, задача по превенции нарушения гражданских прав — это вопрос сугубо публичного права. Соответственно, с их точки зрения, решать проблему недостаточной превенции в рамках классического иска о взыскании убытков следует за счет повышения ответственности публично-правовой и уровня раскрываемости соответствующих преступлений и административных правонарушений. На замечание о том, что далеко не все случаи нарушения гражданских прав в принципе составляют состав того или иного уголовного преступления или административного правонарушения (например, большинство случаев нарушения договоров), сторонники описанной позиции ответили бы, что необходимо просто ввести соответствующий состав в УК РФ или КоАП РФ.

Такой взгляд, безусловно, имеет право на существование, но мы его не разделяем по целому ряду причин.

Без сомнения, дополнение мер компенсационного характера средствами публично-правовой ответственности в ряде случаев может быть вполне оправданным. В качестве примера можно привести активную деятельность Роспотребнадзора по привлечению коммерческих организаций к ответственности за нарушения прав потребителей, во многом компенсирующую слабые возможности отдельных потребителей защищать свои права в рамках сугубо частного права и индивидуального гражданского процесса.

В то же время панацеей эта стратегия вряд ли может являться. Применение публично-правовой ответственности требует куда большего вовлечения в процесс наложения санкций государственного аппарата. Если в случае с частноправовыми санкциями государственный аппарат задействован в основном в виде судебных органов и в ряде случаев судебных приставов, то при публично-правовом режиме защиты бюрократический аппарат вовлекается в работу по защите прав намного более интенсивно (полиция, органы следствия, прокуратура, суды и т.п.). При этом сама процедура преследования оказывается зависящей в меньшей степени от частной инициативы жертвы и в куда большей степени от системы стимулов в работе этих органов власти. С учетом того, что у последних стимулы к эффективной защите прав частных лиц естественным образом ниже, эффективность такой модели достижения желаемого эффекта превенции в ряде случаев недостаточна. В тех же странах, где государственный аппарат в целом крайне неэффективен, действенность такой модели превенции еще менее очевидна. Российские органы власти, ответственные за обес

печение публично-правового преследования правонарушений, далеки от совершенства и с трудом справляются со своими основными задачами. Бездумное расширение их компетенции (например, введение уголовной ответственности за умышленные или грубо неосторожные нарушения договорных обязательств) в таких условиях нельзя признать оправданным.

Это отнюдь не значит, что публично-правовая ответственность не способна исполнять свою превентивную роль применительно к случаям нарушения частных прав граждан, но показывает нам, что полагаться в деле превенции правонарушений исключительно на ответственность публично-правовую вряд ли целесообразно, если мы действительно заботимся о формировании в стране правопорядка и об обеспечении защищенности прав граждан. В условиях, когда публично-правовой механизм противодействия гражданским правонарушениям к тому же еще и никак не решает проблему недокомпенсации, мы просто вынуждены искать именно внутри частного права ресурсы для роста уровня превенции случаев нарушения гражданских прав и минимизации случаев причинения некомпенсируемого вреда. Это касается и тех правонарушений, за которые в рамках действующего права частноправовая компенсационная модель защиты дополняется ответственностью публично-правовой, и тем более тех случаев нарушения гражданских прав, которые не охватываются существующими составами уголовного преступления или административного правонарушения.