Положения ГК РФ о недействительных сделках в ходе реформы были изменены двумя законодательными актами: Федеральным законом от 7.05. 2013 № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского Кодекса Российской Федерации»[1] (которым п. 2 гл. 9 ГК по сути был изложен в новой редакции), а также Федеральным законом от 8.03.2015 № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского Кодекса Российской Федерации»[2] (которым в ГК была добавлена новая статья 431.1 о недействительности договоров).

Общий итог этих законодательных изменений — действующий ГК РФ в результате реформы лишь частично реализовал концептуальные идеи, которые обсуждались изначально. С одной стороны, ГК РФ действительно затруднил оспаривание сделок по отдельным основаниям, а с другой — расширил возможности оспаривания недействительных сделок в целом.

Тем самым реформа о недействительности сделок оказалась незавершенной, а новые положения ГК РФ — внутренне противоречивыми и представляющими потенциальную опасность для стабильности гражданского оборота.

В результате реформы создалась лишь внешняя видимость затруднения оспаривания недействительных сделок. Хотя новая редакция ГК РФ исходит из презумпции оспоримости недействительных сделок и во многом сближает правовые режимы ничтожности и оспоримости, в целом ГК РФ не решил множества важнейших проблем, необходимых для затруднения оспаривания сделок и укрепления стабильности гражданского оборота. Возможностей признания сделок недействительными стало гораздо больше, чем раньше.

Более того, действующий ГК РФ ввел размытые критерии ничтожных и оспоримых сделок и породил дополнительные трудности их разграничения, а, кроме того, по существу расширил возможности признания сделок недействительными, что идет вразрез с целями реформы. В прежней редакции ГК РФ разграничение ничтожных и оспоримых сделок проводилось довольно ясно: сделка, не соответствующая требованиям закона, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима. То есть исключения из общего правила должны быть прямо установлены законом.

После внесения в ГК РФ изменений, по общему правилу, противозаконная сделка является оспоримой. При этом она определяется как сделка, нарушающая требования закона (п. 1 ст. 168 ГК РФ), что по существу тождественно понятию сделки, не соответствующей требованиям закона. Предложения Концепции о том, чтобы сделка нарушала явно выраженные в законе запреты, ГК РФ не воспринял. Это было сделано потому, что о запретах предлагалось говорить в отношении ничтожных сделок, чтобы минимизировать случаи признания сделок ничтожными. Однако поскольку презумпция поменялась — то в отношении оспоримых сделок решено, по сути, оставить прежнюю, смягченную формулировку.

Что в результате получилось? ГК РФ и ничтожные сделки сохранил (и не только сохранил, но и увеличил число их разновидностей), и, кроме того, расширил возможности признания оспоримых сделок недействительными. Если раньше оспоримыми были сделки только по тем основаниям, которые прямо указаны в законе, и оспаривать их могли только лица, указанные в законе, теперь же оспоримой является любая сделка, нарушающая любые требования закона, а оспаривать ее могут не только лица, указанные в законе, но и любая сторона сделки (п. 1 ст. 166 ГК РФ)[3]. Таким образом, на основании новых норм ГК РФ любая сторона любой сделки, считающая, что сделка нарушает требования закона (даже несущественные), может оспорить эту сделку в суде, если докажет, что такой сделкой нарушены ее права или законные интересы, или что сделка повлекла иные неблагоприятные для нее последствия.

Одновременно сохранены и ничтожные сделки, но теперь их разновидностей так много, что новая презумпция «оспоримости» любой противозаконной сделки ставится под сомнение. Ничтожными являются все сделки, которые прямо названы таковыми в законе. С квалификацией этих сделок в качестве ничтожных проблем не возникает, как не возникало их и раньше. Например, мнимые или притворные сделки, перевод долга без согласия кредитора и т.д.

Но, кроме этого, появилась категория «новых» ничтожных сделок. Они также должны нарушать требования закона, а кроме этого, отвечать хотя бы одному из новых признаков: посягать на публичные интересы либо

посягать на права и охраняемые законом интересы третьих лиц (п. 2 ст. 168 ГК РФ). При этом в законе есть оговорка, что даже если соблюдены эти признаки, сделка является ничтожной лишь если «из закона не следует, что такая сделка оспорима». Окончательное решение об оспоримости или ничтожности сделки будет принимать суд, руководствуясь при этом собственным пониманием, «следует» ли из закона оспоримость сделки, что само по себе является серьезной проблемой.

[1] Вступил в силу 1.09. 2013.

[2] Вступил в силу 1.06. 2015.

[3] В литературе есть суждения, что новая редакция п. 2 ст. 166 ГК РФ предполагает, что сторона сделки может оспаривать оспоримую сделку не во всех случаях, а лишь по общему правилу. Когда закон называет субъектов оспаривания, сторона оспоримой сделки уже не имеет права ее оспаривать. Так, А.С. Райников указывает, что «если бы законодатель имел в виду возможность аннулирования оспоримой сделки ее участниками во всех случаях, группы управомоченных на оспаривание субъектов (стороны и иные лица) перечислялись бы в п. 2 ст. 166 ГК РФ с использованием соединительного союза «и», а не разделительного «или». Употребление последнего свидетельствует о том, что в некоторых ситуациях правом на оспаривание сделки могут наделяться не ее участники, а иные лица. См.: Райников А.С. Условия оспаривание сделки в контексте поправок в ГК РФ // Вестник гражданского права. 2015. № 2. С. 121 (сноска). Однако с таким толкованием невозможно согласиться: если бы законодатель употребил соединительный союз «и» («требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки и иным лицом, указанным в законе»), то это привело бы к абсурдному результату: тогда требование о признании оспоримой сделки недействительной по буквальному толкованию должно заявляться одновременно двумя субъектами: стороной сделки и иным лицом, указанным в законе. Употребление разделительного союза «или», наоборот, подчеркивает, что соответствующее требование может быть предъявлено любым из указанных в законе лиц: или стороной сделки, или иным лицом, указанным в законе. Тот же результат толкования, к которому стремится прийти А.С. Райников, мог быть достигнут совершенно другим способом, а именно, прямым указанием, что сторона сделки может оспаривать сделку лишь в случаях, если иное не предусмотрено законом.