ГК РФ сохраняет деление сделок на ничтожные и оспоримые, однако правовой режим этих сделок в настоящее время максимально сближен:

прямо допускается предъявление требований о признании недействительной ничтожной сделки, если лицо, заявляющее такое требование, имеет законный интерес в признании сделки недействительной (абз. 2 п. 3 ст. 166);

одинаково ограничен круг лиц, которые могут применять последствия недействительности ничтожных и оспоримых сделок: требования о признании недействительными оспоримых сделок и о применении последствий недействительности ничтожных сделок могут быть предъявлены одними и теми же лицами — стороной сделки или иным лицом, указанным в законе (абз. 1 п. 2 ст. 166, абз. 1 п. 3 ст. 166);

запрещено требовать признания недействительным предпринимательского договора (и ничтожного, и оспоримого) для стороны, которая приняла исполнение по договору, а сама при этом не исполнила своих обязательств (п. 2 ст. 431.1);

введено правило «эстоппель» в отношении любой недействительной сделки (и ничтожной, и оспоримой) (п. 5 ст. 166);

введено правило о праве суда не применять последствий недействительности любой сделки, если их применение будет противоречить основам правопорядка или нравственности (п. 4 ст. 167);

исковая давность распространяется не только на требования о признании недействительной оспоримой сделки, но и на требования о признании недействительной ничтожной следки (ст. 181).

Практически единственная существенная разница между оспоримыми и ничтожными сделками[1] в настоящее время сводится лишь к тому, что оспоримая сделка имеет «материальный» состав и может быть признана недействительной лишь в случае, если нарушает права и законные интересы лица, оспаривающего сделку, или третьего лица, в интересах которого она оспаривается (абз. 2 и 3 п. 2 ст. 166)[2]. Ничтожная сделка имеет «формальный состав» и признается недействительной независимо от того, повлекла ли она негативные последствия в виде нарушения прав и законных интересов чьих-либо лиц. Таким нарушением признается сам факт совершения ничтожной сделки, посягающей на правопорядок в целом, общественный интерес и волю государства (или публичный порядок).

Ранее нами было предложено, что материальным критерием разграничения недействительных сделок на ничтожные и оспоримые является нарушение оспоримой сделкой воли определенного лица, а ничтожной сделкой — воли государства. Отсюда вытекали и формальные признаки оспоримой сделки: она может быть оспорена только лицами, чья воля нарушена при совершении сделки, поскольку судить о нарушении воли могут только они. Поэтому вторым материальным критерием, который лежит в основе деления недействительных сделок на ничтожные и оспоримые, являлся, с нашей точки зрения, указанный выше «материальный состав». Однако следует признать, что и этот критерий является спорным, поскольку существуют веские аргументы в пользу того, что и ничтожные сделки должны поражаться недействительностью лишь постольку, поскольку они также нарушают чьи-либо права и законные интересы (включая публичный интерес). «Материальный» критерий не выдерживает критики, поскольку признание любой сделки недействительной — это один из способов защиты гражданских прав, который может быть реализован только в результате их нарушения. Без нарушения права или законного интереса вообще не может быть речи о признании недействительной даже ничтожной сделки (поскольку она не нарушает чье-то право или законный интерес). Это подтверждается нормами процессуального законодательства. В соответствии с п. 1 ст. 11 ГК РФ суд осуществляет защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав. Согласно п. 1 ст. 4 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее — АПК РФ) заинтересованное лицо вправе обратиться в арбитражный суд за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов. Аналогичная норма содержится в п. 1 ст. 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее — ГПК РФ). В соответствии с пп. 4 п. 2 ст. 131 ГПК РФ в исковом заявлении должно быть указано, в чем заключается нарушение или угроза нарушения прав, свобод или законных интересов истца. Поэтому недействительная сделка — это любая сделка, которая нарушает права и законные интересы[3].

Более того, о необходимости нарушения законных интересов истца, в том числе и ничтожной сделкой в настоящее время, по сути, говорит и ГК РФ. Так, согласно п. 3 ст. 166 «требование о признании недействительной ничтожной сделки независимо от применения последствий ее недействительности может быть удовлетворено, если лицо, предъявляющее такое требование, имеет охраняемый законом интерес в признании этой сделки недействительной» (курсив мой. — О.Г). Несмотря на редакционные отличия, по существу правила п. 3 (о ничтожных сделках) и п. 2 (об оспоримых сделках) ст. 166 одинаковы: в обоих случаях для признания сделки недействительной требуется нарушение охраняемого законом интереса истца.

Таким образом, смысл разграничения ничтожных и оспоримых сделок при сближении их правовых режимов во многом утрачен, однако пореформенный ГК РФ сохраняет это деление без каких-либо видимых практических потребностей.

Вопрос о недействительности любой сделки попадает в правовую плоскость лишь тогда, когда возникает спор между участниками гражданских правоотношений. При отсутствии спора, когда никто не сомневается в действительности (или недействительности) заключенной сделки, нет никаких причин обсуждать эти вопросы. Лишь при наличии спора возникает правовая неопределенность в вопросе о действительности сделки, разрешить которую способен и полномочен только суд.

Вообще оставленное в ГК РФ (п. 1 ст. 166) разграничение ничтожных и оспоримых сделок в зависимости от необходимости судебного решения для признания сделки недействительной абсолютно не учитывает, что суд осуществляет защиту любых прав и законных интересов, возникающих из любых правоотношений. Признание сделки недействительной и применение последствий ее недействительности — это всего лишь один из способов судебной защиты нарушенных гражданских прав. Однако для других правоотношений никому в голову не приходит писать в законе, что, например, договор купли-продажи признается куплей-продажей в силу признания его таковым судом. Любое спорное правоотношение находит свое признание и подтверждение только в суде, однако это не является основанием для включения в законодательство оговорок о необходимости судебного признания того или иного правоотношения. Поэтому любая недействительная сделка, если она объективно существует, — это всегда «нечто» и юридический факт[4], и с этим «нечто» при наличии спора приходится считаться.

Любая совершенная сделка представляет собой выраженное вовне волеизъявление, направленное на возникновение гражданско-правовых последствий, объективно существует как правовое «нечто» и при отсутствии о том спора сторон должна предполагаться действительной, пока иное не будет установлено решением суда. Таким образом, нужно вести речь о презумпции действительности любой совершенной сделки. Данная презумпция прямо вытекает из общегражданской презумпции добросовестности и разумности любых действий участников гражданского оборота (п. 5 ст. 10 ГК РФ): совершая гражданско-правовую сделку, ее стороны предположительно действуют добросовестно и разумно, исходя из законности сделки и желая создать присущие данной сделке правовые последствия, полагаясь на ее действительность. Опровергнуть эту презумпцию возможно только при наличии спора в судебном порядке.

Даже если сделка нарушает закон или публичные интересы либо интересы третьих лиц, речь идет о частноправовой сделке, договоре. Государство вправе «вторгаться» в оспаривание этой сделки не иначе, как по инициативе лиц, чьи права и законные интересы нарушены (в том числе и по инициативе уполномоченных государственных органов). Как весьма точно отмечал Д.И. Мейер, «ничтожество поражает эти сделки только при соприкосновении их с общественной властью, а независимо от того они существуют точно так же, как и сделки законные, и нередко встречаются в действительности»[5].

Более того, и незаключенная (несостоявшаяся) сделка — это разновидность недействительной сделки постольку, поскольку она представляет собой «нечто», т.е. когда речь идет о том, что сделка фактически существует и подписана сторонами, но в силу несоблюдения обязательных требований к форме, условиям сделки и т.д. она юридически не состоялась, не вызывает юридических последствий, хотя кто-то (одна из сторон, например) ее рассматривает как совершенную и состоявшуюся[6]. Если же сделка фактически не состоялась (т. е. ее нет в природе), то о ней можно вовсе не говорить. Те сделки, которые в реальности существуют, и относительно природы которых (действительность, недействительность, незаключенность) возникает спор, нуждаются в судебном признании, тем более, что последствия недействительности всегда применяются лишь в судебном порядке. Возможные опасения, что при таком подходе участники гражданского оборота и государственные органы всякий раз будут вынуждены обращаться в суд в целях оспаривания очевидно незаконных сделок вместо того, чтобы не считаться с ними как с ничтожными, совершенно беспочвенны.

Во-первых, для некоторых, особенно важных с точки зрения правопорядка сделок (например, с недвижимостью) можно устанавливать требование о необходимости их государственной регистрации и проверки законности сделки на стадии такой регистрации. При отсутствии регистрации сделка просто не будет считаться заключенной и вопроса об ее оспаривании не возникнет.

Во-вторых, если одна из сторон заключенной сделки считает ее недействительной, она в порядке самозащиты своих гражданских прав (ст. 12 ГК РФ) может и без обращения в суд заявить другой стороне об этом и о нежелании ее исполнять[7]. Если другая сторона будет требовать через суд исполнения этой сделки, то заявляющая о недействительности сделки сторона может подать встречный иск о признании сделки недействительной. Так же и государственные органы даже при наличии презумпции действительности любой сделки не лишены фактической возможности не считаться с очевидно незаконными сделками, а при наличии соответствующего спора (например, при обжаловании соответствующих действий сторонами сделки) требовать судебного признания сделки недействительной[8]. Очевидно, что при таком подходе разграничение ничтожных и оспоримых сделок совершенно излишне.

Безусловно, в зависимости от серьезности того или иного нарушения закона и иных обстоятельств, сопровождающих совершение сделки, процесс признания сделки недействительной может иметь особенности. В одних случаях, когда нарушения имеют наиболее очевидный характер, признание сделки недействительной должно быть максимально упрощено, а в других случаях — затруднено. Однако по большому счету это не является причиной введения в законодательство деления всех сделок на категории ничтожных и оспоримых, или незаключенных (несостоявшихся), тем более, что жизнь гораздо многообразнее, и по степени сложности установления недействительности тех или иных сделок может быть множество градаций, которые выходят далеко за рамки их деления на «черное», «белое», или «серое» — ничтожных, оспоримых или несостоявшихся.

Поэтому сохранение в ГК РФ деления сделок на ничтожные и оспоримые — это лишенное практического смысла легальное закрепление схоластических рассуждений, особенно в той части, которая касается «действительности» оспоримой сделки до момента ее оспаривания и изначальной «недействительности» ничтожной сделки. Любая недействительная сделка недействительна с момента ее совершения, суд лишь устанавливает это и при наличии оснований опровергает презумпцию действительности любой сделки и устанавливает ее недействительность или подтверждает действительность сделки.

[1] Если не считать разграничения ничтожных и оспоримых сделок по формальному критерию наличия или отсутствия необходимости судебного оспаривания (п. 1 ст. 166 ГК РФ).

[2] Или повлекла иные неблагоприятные последствия.

[3] См., напр.: Артемов В. Недействительность сделок и их последствия: отдельные аспекты // Хозяйство и право. 2002. № 9. С. 117, 120.

[4] См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М., 1997. С. 250; Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. Л., 1960. С. 21; Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. М., 1954. С. 67.

[5] Мейер Д.И. Русское гражданское право (репр. 1902 г.). М., 1997. Ч. 1. С. 179.

[6] См. напр.: Шахматов В.П. Составы противоправных сделок и обусловленные ими последствия. Томск, 1967. С. 90-92.

[7] Это актуально для всех составов недействительных сделок, в том числе для тех, которые сегодня считаются «оспоримыми»: например, нет никаких разумных причин исполнять сделку, заключенную под влиянием насилия или угрозы, или предъявлять в суд иск о признании ее недействительной.

[8] Интересно, что никого не смущает фактическая возможность не исполнять вполне законную и действительную сделку, а при наличии спора — обращаться в суд с требованием о ее принудительном исполнении. В таких случаях окончательное решение о наличии долга и о принудительном исполнении (равно как и о наличии самой сделки и ее действительности) принимает только суд.