Остановимся на отдельных разновидностях "неналоговых" договоров. Первая и наиболее значимая категория из них - это торговые и инвестиционные соглашения. Они могут подписываться как в двустороннем, так и в многостороннем формате. При этом многосторонний формат может реализовываться как на региональном уровне, так и на глобальном, т.е. охватывая значительную или даже подавляющую часть участников международного общения.

Так, в дополнение к многостороннему формату, закрепляемому в правовой базе региональных интеграционных образований и на глобальном уровне в рамках права ВТО, к настоящему времени заключено значительное число двусторонних инвестиционных соглашений, которые, впрочем, в отличие от налоговых договоров, в меньшей степени подчиняются какой-либо общей модели <1>. ОЭСР стремилась, в частности, способствовать универсализации регулирования и распространению соответствующих полномасштабных конвенций, касающихся данной сферы, о защите иностранной собственности (OECD Draft Convention on the Protection of Foreign Property, 1967) и инвестиций (OECD Draft Multilateral Agreement on Investment, 1998), однако данные предложения не получили достаточной поддержки.

--------------------------------

<1> Несмотря на то что общей модели двустороннего инвестиционного договора в мире пока не сложилось (каждая страна разрабатывает и стремится применить свою собственную), некоторые общие структурные черты свойственны всем договорам этого тина, они включают: 1) Положения о сфере применения договора/Scope of application (включая положения об определении ключевых понятий, в том числе "инвестор", "инвестиция", "территория" и т.п.); 2) Положения об обязательствах, принимаемых на себя государством, получающим инвестиции/Substantive obligations (в том числе гарантируемый стандарт защиты собственности, правила о применении режима недискриминации и т.д.); 3) Положения о механизмах разрешения споров (в том числе споров между инвестором и одним из договаривающихся государств, а также между договаривающимися государствами как таковыми).

Как правило, современный двусторонний договор об инвестициях представляет собой соглашение между двумя государствами, которое определяет условия для взаимного поощрения, обеспечения и защиты инвестиций на их территориях. Договоры подобного типа считаются, таким образом, ключевым юридическим инструментом для международного регулирования прямых инвестиций <1>. Впрочем, в большей степени они распространены в отношениях между развитыми ("developed") странами, с одной стороны, и менее развитыми или развивающимися ("less developed"/"developing") - с другой, и нацелены прежде всего на юридическое обеспечение защиты движения капитала от стран - экспортеров капитала в менее развитые и развивающиеся страны. Общее число таких двусторонних соглашений оценивается примерно в 2 500 <2>, что, очевидно, уступает общему числу двусторонних налоговых договоров, распространенных в мире (согласно данным, в частности, базы IBFD).

--------------------------------

<1> В литературе остается предметом обсуждения, насколько наличие или отсутствие договора об инвестициях способно de facto повлиять на инвестиционные потоки между двумя договаривающимися государствами: Dolzer/Stevens. Bilateral Investment Treaties. Kluwer, 1995. P. 11 - 13. Tobin/Rose-Acherman. Foreign Direct Investment and the Business Environment in Developing Countries: the Impact of Bilateral Investment Treaties, William Davidson Institute Working Paper. 2003. N 587.

<2> United Nations Conference on Trade and Development, International Investment Arrangements: Trends and Emerging Issues, UN (2006).

273. Россия в отношениях с различными странами использует различные модели указанных договоров. Впрочем, чаще всего применяются соглашения между правительствами договаривающихся государств по экономическим, научно-техническим (техническим), промышленным и торговым вопросам. Попытаемся дать общий срез таких соглашений, классифицировав их исходя из предмета регулирования (с учетом того, как обозначен этот предмет в самом названии соответствующего соглашения):

- об экономическом сотрудничестве (Соглашение с Венгрией от 16 февраля 2005 г., с Латвией от 13 октября 2006 г., с Польшей от 2 ноября 2004 г., с Малайзией от 13 апреля 2000 г., соглашение СССР с Исландией от 2 июля 1982 г., с Великобританией от 9 ноября 1992 г.);

- об экономическом и техническом сотрудничестве (Соглашение с Египтом от 9 ноября 1994 г., соглашение с КНДР от 14 октября 1997 г., Соглашения СССР с Республикой Верхняя Вольта от 25 ноября 1975 г., с Габоном от 22 августа 1980 г., с Демократической Республикой Сан-Томе и Принсипи от 5 октября 1976 г., с Демократической Социалистической Республикой Шри-Ланка от 28 января 1975 г. и от 25 февраля 1958 г. (с протоколом от 29 апреля 1968 г.), протокол от 28 марта 2013 г. к торговому соглашению СССР с Иорданским Хашимитским Королевством от 21 января 1969 г., Соглашение с Анголой от 22 сентября 1988 г. в части увеличения производства кофе, с Бенином от 11 апреля 1974 г. (с протоколом от 9 ноября 1976 г.), Соглашение с Македонией от 21 октября 1997 г. в области энергетики, транспорта и связи, водного и сельского хозяйства и непроизводственной сферы, соглашение с Эквадором от 1 ноября 2002 г.);

- о техническом и экономическом сотрудничестве (Соглашение с Казахстаном от 25 февраля 1997 г. в части интеграции в нефтегазовых отраслях);

- о научно-техническом и экономическом сотрудничестве (Соглашение с Украиной от 14 января 1993 г. в области атомной энергии);

- об экономическом и научно-техническом сотрудничестве (Соглашение СССР с Бельгийско-Люксембургским экономическим союзом от 26 июля 1969 г., с Итальянской Республикой от 23 апреля 1966 г. (с дополнительным протоколом от 12 ноября 1970 г.), Соглашение с Болгарией от 8 мая 2007 г., Соглашение с Хорватией от 2 марта 2010 г., со Словакией от 25 февраля 2005 г., с Эфиопией от 26 ноября 1999 г., с Францией от 30 июля 1992 г. в области агропромышленного комплекса);

- об экономическом и социально-культурном развитии (Соглашение РСФСР с Литвой в отношении развития Калининградской области РСФСР);

- об экономическом и промышленном сотрудничестве (Соглашение с Испанией от 12 апреля 1994 г., Соглашение с Испанией в форме обмена письмами от 17 февраля 1992 г. о применении соглашения СССР с Испанией от 24 февраля 1984 г.);

- об экономическом, промышленном и техническом сотрудничестве (Соглашение СССР с Португалией от 3 октября 1975 г. в части долгосрочного сотрудничества, Соглашение СССР с Португалией от 24 ноября 1987 г.);

- об экономическом, промышленном и научно-техническом сотрудничестве (Соглашение с Грецией от 30 июня 1993 г., с Чехией от 26 мая 2005 г.);

- об экономическом, промышленном и научном и техническом сотрудничестве (Соглашение СССР с Францией от 15 января 1990 г.);

- о торгово-экономическом сотрудничестве (Соглашение с Израилем от 27 апреля 1994 г., Соглашение с Афганистаном от 21 января 2011 г., с Пакистаном от 20 апреля 1999 г., с Лаосом от 9 августа 1997 г., Соглашение с Казахстаном от 9 декабря 2010 г. в области поставок нефти и нефтепродуктов в Казахстан (с протоколами от 19 сентября 2012 г., 24 декабря 2013 г., 29 мая 2014 г.), Соглашения с Кубой от 3 ноября 1992 г. и 14 мая 1999 г., Соглашение с Намибией от 22 мая 1997 г., Соглашение с Таджикистаном от 10 октября 1992 г. (с протоколом от 1 марта 1993 г.), включающее Соглашение о свободной торговле, соглашение с Туркменистаном от 30 августа 2008 г.);

- о торговом и экономическом сотрудничестве (Соглашение с Ираном от 14 апреля 1997 г.);

- о торговле и экономическом сотрудничестве (Соглашение с Боснией и Герцеговиной от 8 сентября 1994 г., с Норвегией от 26 марта 1996 г., с Ливаном от 31 марта 1995 г., Соглашение с Анголой от 23 июня 1998 г., Соглашение с Македонией от 28 мая 1993 г., Соглашение с Парагваем от 15 апреля 1993 г., Соглашение со Словенией от 19 февраля 1993 г., Соглашение с Хорватией от 6 августа 1992 г., Соглашение с Чили от 3 июня 1993 г., Соглашение с Югославией от 24 августа 1994 г.);

- о торговле, экономическом и техническом сотрудничестве (Соглашение с Бахрейном от 12 апреля 1999 г., с Объединенными Арабскими Эмиратами от 2 января 1990 г., Соглашение с Народной Социалистической Республикой Албанией от 12 января 1991 г., Соглашение с Султанатом Оман от 24 ноября 1994 г.);

- о торговом, экономическом и техническом сотрудничестве (Соглашение с Турецкой Республикой от 12 марта 1991 г.);

- о торговле, экономическом и научно-техническом сотрудничестве (Соглашение с Египтом от 15 мая 1992 г. (с протоколом от 5 ноября 1993 г.), Соглашение с Ираком от 5 августа 1993 г., Соглашение с Албанией от 11 апреля 1995 г.);

- о торгово-экономическом и научно-техническом сотрудничестве (Соглашение с Ливией от 22 июля 1995 г.).

Приведенный обширный перечень демонстрирует высокую вариативность используемых названий и отсутствие жесткой модели, по которой заключаются данные соглашения.

Следует также учитывать, что в какой мере разнообразны названия указанных соглашений данного типа, в той же мере весьма разнородно и их содержание. В частности, многие из упомянутых документов представляют собой соглашения, лишенные конкретного юридического содержания, значимого для экономических агентов договаривающихся государств, так как представляют собой лишь перечень сфер возможного экономического сотрудничества, обозначение определенных планов договаривающихся государств по развитию экономических, торговых и технических связей и т.п. Особенно данное замечание справедливо для старых соглашений, заключенных бывшим СССР до начала 1990-х гг.

274. Однако немалая часть из указанных договоров имеет и конкретные юридически значимые положения прямого действия, в том числе затрагивающие отношения трансграничного налогообложения. Как правило, эти положения связаны с гарантированием режима наибольшего благоприятствования и иногда также запретом дискриминации. Так, в некоторых договорах может содержаться просто краткое положение о том, что "...договаривающиеся Стороны предоставляют друг другу режим наиболее благоприятствуемой нации во всех вопросах торговли и экономического сотрудничества" (см., например, ст. 2 Соглашения между Правительством РФ и Правительством Республики Парагвай о торговле и экономическом сотрудничестве, заключенного в г. Асунсьоне 15 апреля 1993 г. <1>, или ст. 2 Соглашения между Правительством РФ и Правительством Республики Македонии о торговле и экономическом сотрудничестве, заключенного в г. Скопье 28 мая 1993 г. <2>). Подобные договоры обычно не содержат точного определения сферы их действия, указания на то, права каких хозяйствующих субъектов они призваны гарантировать, и т.п. При этом их цель определяется лишь "широкими мазками". Так, в ст. 1 последнего из упомянутых соглашений указывается, что "Договаривающиеся Стороны будут содействовать всемерному развитию торговли и других видов экономических связей между обеими странами в соответствии с положениями настоящего Соглашения".

--------------------------------

<1> Бюллетень международных договоров. 2006. N 4. С. 17 - 19 (данное Соглашение вступило в силу 23 февраля 1995 г.).

<2> Бюллетень международных договоров. 2004. N 10. С. 38 - 40 (Соглашение вступило в силу 28 октября 1994 г.). Отличие формулировки ст. 2 в данном договоре носит редакционный характер: "Договаривающиеся Стороны предоставляют друг другу режим наибольшего благоприятствования во всем, что касается торговли и других видов экономических связей между обеими странами".

275. Впрочем, нередко ценность для международного налогово-правового регулирования рассматриваемых соглашений проявляется в том, что в них конкретизируется, насколько устанавливаемый ими режим наибольшего благоприятствования распространяется на трансграничное налогообложение.

Так, в ст. 2 (п. 1) Соглашения между Правительством РФ и Правительством Аргентинской Республики о торговле и экономическом сотрудничестве, заключенного в г. Москве 25 мая 1993 г. <1>, уточняется: "Договаривающиеся Стороны предоставляют друг другу режим наибольшего благоприятствования во всех областях торгово-экономического сотрудничества в том, что касается: а) таможенных пошлин и сборов любого вида, применяемых в отношении импорта и экспорта, включая методы взимания таких пошлин и сборов; б) таможенной очистки, транзита, складирования и перегрузки; в) налогов и других внутренних сборов любого рода, взимаемых прямо или косвенно с импортируемых товаров; г) метода платежа и перевода таких платежей; д) правил и формальностей в отношении ввоза и вывоза товаров и услуг; е) правил, касающихся продажи, закупки, транспортировки, распределения и использования товаров на внутреннем рынке" <2>.

--------------------------------

<1> Бюллетень международных договоров. 1995. N 12. С. 13 - 16 (Соглашение вступило в силу 14 марта 1995 г.).

<2> Иногда формулировка носит более простой характер. Например, статья 2 Соглашения между Правительством РФ и Правительством Республики Куба о торгово-экономическом сотрудничестве, заключено в г. Москве 3 ноября 1992 г. (см.: Бюллетень международных договоров. 1994. N 4. С. 62 - 65, Соглашение вступило в силу с даты его подписания, прекратило действовать в отношениях между Россией и Кубой с 14 ноября 2000 г. на основании статьи 15 Соглашения от 14 мая 1999 г.), определяла, что "Договаривающиеся Стороны предоставляют друг другу безусловный режим наиболее благоприятствуемой нации во всех вопросах торговли и иных экономических связей. В частности, режим наиболее благоприятствуемой нации будет применяться во всем, что касается выдачи экспортных и импортных разрешений, таможенных пошлин и сборов, консульских сборов или других сборов и налогов любого рода, которые применяются или могут быть применены к импорту, экспорту, транзиту и складированию товаров, в отношении порядка их взимания, а также в отношении таможенных правил и формальностей".

В отдельных соглашениях используется сходная по смыслу формулировка, но имеется отсылка к правилам ВТО, которые также, как известно, устанавливают режим наиболее благоприятствуемой нации, но уже на глобальном уровне, т.е. между всеми членами данной организации. В частности, подобную формулировку мы видим в ст. 2 (п. 1) Соглашения между Правительством РФ и Правительством Южно-Африканской Республики о торгово-экономическом сотрудничестве, заключенного в г. Претории 22 октября 1993 г. <1>: "Каждая Договаривающаяся Сторона предоставит стране другой Договаривающейся Стороны режим наиболее благоприятствуемой нации в соответствии с принципами, содержащимися в Генеральном соглашении по тарифам и торговле, во всех областях в том, что касается: а) таможенных пошлин и сборов, применяемых и уплачиваемых в отношении импорта в эту страну и экспорта из этой страны, и методов взимания таких пошлин и сборов; б) правовых положений, касающихся таможенной очистки, транзита, складирования и перегрузки; в) внутренних налогов и других сборов любого рода, взимаемых прямо или косвенно с импортируемых товаров; г) методов, затрагивающих платежи, связанные с выполнением настоящего Соглашения, и перевода таких платежей; д) количественных ограничений относительно объемов импорта и экспорта; е) правил, касающихся продажи, закупки, транспортировки, распределения и использования товаров на внутреннем рынке" <2>.

--------------------------------

<1> Бюллетень международных договоров. 1994. N 7. С. 66 - 68 (Соглашение вступило в силу со дня подписания).

<2> Весьма сходная формулировка имеется, например, в новом Соглашении с Кубой. См.: Соглашение между Правительством РФ и Правительством Республики Куба о торгово-экономическом сотрудничестве, заключено в г. Москве 14 мая 1999 г. // Бюллетень международных договоров. 2001. N 4. С. 62 - 65 (Соглашение вступило в силу 14 ноября 2000 г.).

В отдельных концептуально сходных соглашениях дополнительно уточняется, что устанавливаемый на двусторонней основе режим наибольшего благоприятствования не касается "...преимуществ, предоставляемых с целью или в результате создания таможенного союза или зоны свободной торговли, как это определяется в статье XXIV ГАТТ, преимуществ, предоставляемых соседним странам в целях облегчения приграничной торговли", и т.п. <1>. Или же, напротив, разъясняется, что применяемый режим наибольшего благоприятствования распространяется на вопросы судоходства, в том числе на "...суда, их экипажи и грузы одной из Договаривающихся Сторон во время входа, стоянки и выхода из портов другой Договаривающейся Стороны будут пользоваться правами наравне с судами, их экипажами и грузами наиболее привилегированной страны" <2>, а кроме того, могут устанавливать некоторые механизмы по предотвращению и разрешению межгосударственных споров по применению соответствующего соглашения <3> или положения о взаимном признании арбитражных решений, вынесенные по спорам, относящимся к торговым сделкам между юридическими и физическими лицами двух стран <4>.

--------------------------------

<1> См.: ст. 4 Договора между Российской Федерацией и Республикой Польша о торговле и экономическом сотрудничестве, подписанного в г. Варшаве 25 августа 1993 г. // Бюллетень международных договоров. 1995. N 8. С. 43 - 50 (Договор вступил в силу 13 февраля 1995 г.).

<2> См.: ст. 5 упомянутого выше Договора между Российской Федерацией и Республикой Польша.

<3> См.: ст. 13 упомянутого выше Договора между Российской Федерацией и Республикой Польша.

<4> См., например: ст. 9 Соглашения между Правительством РФ и Правительством Исламской Республики Пакистан о торгово-экономическом сотрудничестве, заключенного в г. Москве 20 апреля 1999 г. // Бюллетень международных договоров. 2010. N 2. С. 13 - 16 (Соглашение вступило в силу 6 сентября 1999 г.).

Отметим, что по мере развития и утверждения права ВТО роль данных соглашений существенно сокращается, поскольку правовые документы, входящие в договорно-правовую базу данной международной организации, предусматривают в том числе и режим наиболее благоприятствуемой нации, действующий в рамках всей международной организации и многие другие взаимосвязанные положения, значимые для трансграничного налогообложения. Кроме того, специальные налоговые договоры, будучи заключенными между соответствующими договаривающими государствами и содержащие правило о недискриминации (ст. 24 в Модельной конвенции ОЭСР), также, как правило, лишают существенного регулирующего потенциала в налоговой сфере то или иное параллельно действующее торгово-экономическое соглашение. Данный вывод напрашивается в качестве достаточно очевидного уже в силу преимущества налогового соглашения на основании принципа "специальной нормы" и в силу большей детализированности его положений применительно к налоговой области. На практике данный тезис подтверждается и тем, что российские суды почти никогда не применяют по конкретным делам нормы торгово-экономических отношений для решения возникающих вопросов трансграничного налогообложения, в том числе в связи со спором относительно наличия дискриминации.

276. В большей степени значимы для международного налогово-правового регулирования "неналоговые договоры", связанные с поощрением и взаимной защитой инвестиций/капиталовложений. Классификация, исходя из названий данных соглашений, позволяет выявить незначительные вариации в формулировках, однако они не связаны с сущностными вопросами содержания данных соглашений, которые в целом строятся по единому клише. Обозначим далее кратко сложившуюся сеть указанных соглашений России:

- соглашения о поощрении и взаимной защите инвестиций (Соглашение СССР с Францией от 5 июля 1989 г. (с Соглашением от 6 февраля 1992 г. в форме обмена письмами о продолжении применения соглашения), Соглашения России с Хорватией от 20 мая 1996 г., Чили от 27 марта 1997 г., Филиппинами от 12 сентября 1997 г., Турцией от 15 декабря 1997 г., Казахстаном от 6 июля 1998 г., Украиной от 27 ноября 1998 г., Таджикистаном от 16 апреля 1999 г., Туркменистаном от 25 марта 2009 г., Абхазией от 9 октября 2009 г., Узбекистаном от 15 апреля 2013 г.);

- соглашение о содействии капиталовложениям (Соглашение России с США от 3 апреля 1992 г.);

- соглашения о содействии осуществлению и взаимной защите капиталовложений (Соглашения СССР с Федеративной Республикой Германия от 13 июня 1989 г., Австрией от 8 февраля 1990 г., Испанией от 26 октября 1990 г.);

- соглашения о поощрении и взаимной защите капиталовложений (Соглашения СССР с Португалией от 24 ноября 1987 г., Бельгией и Люксембургом от 9 февраля 1989 г., Великобританией от 6 апреля 1989 г., Нидерландами от 5 октября 1989 г., Канадой от 20 ноября 1989 г., Швейцарией от 1 декабря 1990 г., Кореей от 14 декабря 1990 г., соглашения России с Болгарией от 8 июня 1993 г., Кубой от 7 июля 1993 г., Румынией от 29 сентября 1993 г., Данией от 4 ноября 1993 г., Словакией от 30 ноября 1993 г., Чехией от 5 апреля 1994 г., Вьетнамом от 16 июня 1994 г., Кувейтом от 21 ноября 1994 г., Индией от 23 декабря 1994 г., Венгрией от 6 марта 1995 г., Швецией от 19 апреля 1995 г., Ливией от 22 июля 1995 г., Норвегией от 4 октября 1995 г., Югославией от 11 октября 1995 г., Монголией от 29 ноября 1995 г., Италией от 9 апреля 1996 г., Эквадором от 25 апреля 1996 г., КНДР от 28 ноября 1996 г., Лаосом от 6 декабря 1996 г., Ливаном от 8 апреля 1997 г., Кипром от 11 апреля 1997 г., Македонией от 21 октября 1997 г., Молдовой от 17 марта 1998 г., Аргентиной от 25 июня 1998 г., Японией от 13 ноября 1998 г., ЮАР от 23 ноября 1998 г., Литвой от 29 июля 1999 г., Эфиопией от 10 февраля 2000 г., Словенией от 8 апреля 2000 г., Арменией от 15 сентября 2001 г., Таиландом от 17 октября 2002 г., Йеменом от 17 декабря 2002 г., Сирией от 26 января 2005 г., Индонезией от 6 сентября 2007 г., Китаем от 9 ноября 2006 г., Катаром от 12 февраля 2007 г., Иорданией от 13 февраля 2007 г., Венесуэлой от 7 ноября 2008 г., Южной Осетией от 1 декабря 2009 г., Сингапуром от 27 сентября 2010 г.).

277. Общей чертой этих двусторонних соглашений является то, что они гарантируют определенный режим инвестициям лиц одного договаривающегося государства на территории другого договаривающегося государства и защищают эти инвестиции от экспроприации со стороны принимающего инвестиции государства, которая не сопровождалась бы выплатой "быстрой, адекватной и эффективной компенсации". Другой важной чертой указанных соглашений является предусматриваемый в их положениях специальный механизм разрешения споров в отношении инвестиций, возникающих между инвестором и принимающим инвестиции государством. Как правило, данные споры разрешаются в международном арбитраже, где иностранному инвестору предоставляется право на предъявление иска к государству-реципиенту. Количество известных арбитражных разбирательств на основании международных инвестиционных соглашений, по данным Конференции ООН по торговле и развитию (UNCTAD), исчисляется сотнями <1>, при этом более 75% указанных разбирательств были возбуждены на основании нарушений положений двусторонних инвестиционных соглашений. Российская Федерация не осталась в стороне от развития данного явления, подписав более 80 различных инвестиционных соглашений и протоколов к ним, при этом Россия неоднократно являлась ответчиком в арбитражных разбирательствах на основании данных соглашений <2>.

--------------------------------

<1> Latest Developments in Investor-State Dispute Settlement // UNCTAD IIA Monitor. 2009. N 1 (http://www.unctad.org/en/docs/webdiaeia20096_en.pdf).

<2> См. подробнее: Гармоза А.П. Арбитраж на основании международных инвестиционных соглашений: вопросы компетенции. М.: Инфотропик Медиа, 2012. Данный труд непосредственно посвящен детальному анализу затронутой нами темы.

Анализ инвестиционных соглашений, заключенных Российской Федерацией, как уже отмечалось, в целом демонстрирует единство их содержания. Обычно российское инвестиционное соглашение, в частности, включает: 1) ст. 3 о режиме инвестиций, гарантирующую режим наибольшего благоприятствования и национальный режим (в зависимости от того, какой из этих режимов, по мнению инвестора, является более благоприятным); 2) ст. ст. 4 и 5 о защите от экспроприации и возмещении ущерба; 3) ст. 6 о свободе перевода платежей и суброгации; 4) ст. ст. 8 - 9 о гарантиях разрешения споров между принимающим государством и инвестором, а также между двумя договаривающимися государствами.

Однако далеко не все обозначенные положения релевантны для сферы налогообложения. Напротив, в некоторых из инвестиционных соглашений специально подчеркивается, что режим наибольшего благоприятствования/национальный режим для инвестиций, который государство предоставит в соответствии с инвестиционным соглашением, не распространяется "...на преимущества, которые Договаривающаяся Сторона предоставляет или предоставит в будущем. на основе соглашений об избежании двойного налогообложения или других договоренностей по вопросам налогообложения" (см. например, п. 4 ст. 3 Соглашения между Правительством РФ и Правительством Республики Узбекистан о поощрении и взаимной защите инвестиций, заключенного в г. Москве 15 апреля 2013 г.).

Анализ судебной практики российских судов показывает, что на национальном уровне данные соглашения оказывают мало влияния на реальное регулирование налоговых отношений. Как правило, суды ограничиваются лишь формальными ссылками на них в части подтверждения защищенности иностранных инвестиций. Например, ВАС РФ в Определении от 30 марта 2007 г. N 1857/07 по делу N А40-9398/06-53-74 ссылается на п. 1 ст. 2 Договора между СССР и ФРГ (Германией) о содействии осуществлению и взаимной защите капиталовложений от 13 июня 1989 г., указывая, что "...капиталовложения и доходы от них пользуются полной защитой на территории договаривающихся государств". Однако из этого не делается каких-либо конкретных выводов. Сходным образом и на уровне нижестоящих судов мы, как правило, сталкиваемся с формальными ссылками на режим указанных международных соглашений, которые лишь дополнительно подтверждают то, что итак следует из национального права либо не вызывает у суда сомнений в силу иных причин <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановления Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 25 декабря 2008 г. N 15АП-6263/2008 по делу N А53-7504/2008-С4-10, от 20 ноября 2008 г. N 15АП-6629/2008 по делу N А53-7503/2008-С4-10, Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 2 октября 2010 г. по делу N А55-8979/2008, ФАС Северо-Западного округа от 10 августа 2009 г. по делу N А52-5378/2008.

Иногда ссылка на инвестиционное соглашение следует как некий общий ориентир для определения правового статуса инвестора. Так, в Постановлении Президиума ВАС РФ от 28 января 2014 г. N 3366/13 по делу N А40-88300/11-141-741 и в Постановлении от 8 октября 2013 г. N 6004/13 по делу N А40-56571/12-141-521 (как и в Определении от 24 апреля 2013 г. N ВАС-3366/13 по делу N А40-88300/11-141-741) следует простое упоминание инвестиционных соглашений в контексте, в частности, рекомендаций информационного письма Президиума ВАС РФ от 25 декабря 1996 г. N 10 "Обзор практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц" (п. 3) о том, что в качестве порядка определения правового статуса иностранного лица может быть задействовано, например, Соглашение 1990 г. между Союзом Советских Социалистических Республик и Австрийской Республикой о содействии осуществлению и взаимной защите капиталовложений <1>.

--------------------------------

<1> См. также: Постановления Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 25 января 2011 г. по делу N А57-12490/2010 (Соглашение со Швецией), ФАС Московского округа от 5 октября 2011 г. по делу N А40-42693/10-70-181 (Соглашение с Украиной), от 5 октября 2001 г. N КА-А40/5556-01 (Соглашение с Итальянской Республикой), ФАС Московского округа от 15 сентября 1998 г. N КГ-А40/2152-98 (Соглашение с Францией).