В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации[1] общепризнанные принципы и нормы международного пра­ва и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Действующим между­народным правом накоплен значитель­ный «массив» нормативных правовых ак­тов, посвященных противодействию пре­ступлениям в области торговли людьми.

Перечислим лишь наиболее важные из них.

Всеобщая декларация прав человека, принятая Организацией Объединенных Наций 10 декабря 1948 г., устанавливает, что никто не должен содержаться в раб­стве или подневольном состоянии, рабство и работорговля запрещаются во всех их видах. Запрет на торговлю людьми и экс­плуатацию проституции также содержит­ся в таких международных актах, как Кон­венция ООН о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьи­ми лицами от 2 декабря 1949 г., Дополни­тельная конвенция об упразднении раб­ства, работорговли и институтов и обы­чаев, сходных с рабством, от 7 сентября 1956 г, Международный пакт ООН об эко­номических, социальных и культурных пра­вах от 16 декабря 1966 г., Конвенция ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин от 18 декабря 1979 г, Протокол № 2 о предупреждении и пресе­чении торговли людьми, особенно женщи­нами и детьми, и наказании за нее к Кон­венции ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноя­бря 2000 г.

В соответствии с международными ак­тами преступными действиями объявлено также использование принудительного тру­да. Данный запрет содержится, к примеру, в Конвенции Международной Организа­ции Труда относительно принудительно­го или обязательного труда от 28 июня 1930 г., Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноя­бря 1950 г., Конвенции МОТ об упразднении принудительного труда от 25 июня 1957 г.

Кроме того, Факультативным прото­колом к Конвенции о правах ребенка, касаю­щимся торговли детьми, детской прости­туции и детской порнографии, от 25 мая 2000 г. и Конвенцией Совета Европы о за­щите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений от 25 ок­тября 2007 г. преступной названа детская порнография, которая означает любое изо­бражение какими бы то ни было средства­ми ребенка, совершающего реальные или смоделированные откровенно сексуальные действия, или любое изображение половых органов ребенка главным образом в сексу­альных целях[2].

Помимо прочего, как поясняет Пле­нум Верховного Суда Российской Федера­ции в п. 10 Постановления от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и между­народных договоров Российской Федера­ции»[3], применение судами Конвенции о за­щите прав человека и основных свобод должно осуществляться с учетом практи­ки Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвен­ции. В этой связи заслуживающим внима­ния представляется дело из практики Ев­ропейского Суда по правам человека «Ван дер Мусселе против Бельгии»[4].

Суть его заключалась в следующем: моло­дой адвокат обратился в Европейский Суд по правам человека и просил признать при­нудительным трудом требование бесплат­но оказывать юридические услуги бедным клиентам. Согласно его мнению, в данном случае имелось нарушение ст. 4 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Однако Европейский Суд установил, что при­нудительной или обязательной работой явля­ется любой вид работы или услуги, которые требуются от лица под угрозой какого-либо наказания и которые это лицо осуществля­ет не по своей воле. В указанной ситуации, отметил Суд, требуемая бесплатная работа относится к обычной деятельности адвоката и не возлагает на него чрезмерного бремени. Ван дер Мусселе выбрал карьеру адвоката, осознавая все связанные с ней обязатель­ства. В связи с этим в данном случае не мо­жет идти речь о принудительном труде.

Изучение названных международных правовых актов ХХ в. позволяет сделать вывод о том, что международное сообще­ство, устанавливая ответственность за сек­суальную и трудовую эксплуатацию чело­века, признает ее преступлением против достоинства человеческой личности, при котором нарушаются права человека на свободу передвижения, слова, выбора рода деятельности, труд, отдых, здоровье, меди­цинскую и юридическую помощь, защиту достоинства и чести.

Действующий уголовный закон России в целом инкорпорировал нормы между­народного права, направленные на уста­новление ответственности за работоргов­лю, использование принудительного труда и проституции. Помимо этого, в тексте УК РФ законодателем обозначены преступле­ния, которые по своей внутренней приро­де являются разновидностью совокупно­сти преступлений. Речь идет о таких ма­лоизученных конструкциях составов, как сопряженные преступления, под которы­ми, как представляется, необходимо по­нимать разновидность совокупности пре­ступлений, характеризующуюся после­довательным совершением двух и более преступных деяний, ни одно из которых не является способом совершения друго­го, и второе преступление (последующие) взаимосвязано с первым. В основе сопря­женных преступлений могут лежать, на­пример, действия, сопутствующие неза­конному сбыту наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов и прекурсоров (ст. 228.1, 228.3, 228.4 УК РФ); действия, связанные с приготовле­нием к террористическому акту (ст. 205.3, 205.4, 205.5 УК РФ); действия, связан­ные с экстремистской деятельностью (ст. 282.1, 282.2, 282.3 УК РФ).

Охарактеризовать преступления, со­пряженные с торговлей людьми, невоз­можно без описания самой торговли людь­ми, поскольку в диспозиции ч. 1 ст. 127.1 УК РФ под торговлей людьми понимается не только собственно купля-продажа че­ловека и совершение иных сделок в от­ношении человека, но и ряд иных дей­ствий. Обращает на себя внимание то, что для российского уголовного права не­свойственно установление равной ответ­ственности за исполнительские действия и действия, которые фактически следует рассматривать как пособнические. Так, в случае пресечения купли-продажи чело­века в целях его эксплуатации содеянное надлежит квалифицировать как покуше­ние на торговлю людьми в форме купли- продажи. При совершении иных сделок в отношении человека, например при за­ключении договора подряда в отношении человека, при котором одна сторона (под­рядчик) обязуется выполнить по заданию другой стороны (заказчика) определенные действия (работу) в отношении потерпев­шего и представить готовый результат за­казчику, а заказчик - оплатить готовый результат и принять его (обучение нетра­диционными способами иностранным языкам потерпевшего или практическим умениям и психологическим методикам потерпевшего для различных целей), тор­говля людьми будет оконченной с момен­та выполнения заказчиком взятых на себя обязательств. Но вербовка пострадавших лиц с целью их эксплуатации в обозначен­ных двух ситуациях образует оконченный состав преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 127.1 УК РФ, независимо от после­дующих действий сторон договора. Ука­занное свидетельствует, на наш взгляд, о большей общественной опасности со­пряженных преступлений по сравнению с иными преступлениями, совершаемыми при реальной совокупности.

Под преступлениями, сопряженными с торговлей людьми, следует понимать де­яния, в основе которых лежит эксплуата­ция человека: приготовительные действия к торговле людьми, совершению иных сде­лок в отношении человека (вербовка, пере­возка, передача, укрывательство или полу­чение человека, совершенные в целях его эксплуатации). Кроме того, сопряженными с торговлей людьми преступлениями будут также являться использование рабского труда (ст. 127.2 УК РФ), вовлечение в заня­тие проституцией (ст. 240 УК РФ), получе­ние сексуальных услуг несовершеннолет­него (ст. 240.1 УК РФ), организация заня­тия проституцией (ст. 241 УК РФ), а также использование несовершеннолетнего в це­лях изготовления порнографических мате­риалов или предметов (ст. 242.2 УК РФ), поскольку в основе названных преступле­ний лежит опять-таки эксплуатация чело­века.

Уяснив правовую природу преступ­лений, сопряженных с торговлей людь­ми, обратимся к характеристике объектов преступлений, сопряженных с торговлей людьми, с целью определения сущности и содержания торговли людьми и преступ­лений, сопряженных с ней.

Такая постановка вопроса не явля­ется надуманной, поскольку позволяет, во-первых, унифицировать понятие «со­пряженность преступлений», используе­мое законодателем в различных значени­ях в тексте УК РФ; во-вторых, более точно квалифицировать действия виновных, так как в настоящее время отсутствует едино­образная практика квалификации подоб­ных деяний; в-третьих, позволит устранить логическое противоречие существующей концепции общего объекта преступления (которую на сегодняшний день условно можно обозначить как «личность-обще- ство-государство»), так как в системе Осо­бенной части УК РФ преступления, посяга­ющие на мир и безопасность человечества, поставлены на последнее место.

Объектом уголовно-правовой охраны являются не любые общественные отноше­ния, а только те, которые защищаются уго­ловным законом и в отношении которых возможно совершение преступного посяга­тельства. Вместе с тем наукой уголовного права не выработано однозначного опре­деления объекта преступления. Не содер­жит данного понятия и уголовный закон. В части 1 ст. 2 УК РФ среди наиболее зна­чимых объектов уголовно-правовой охра­ны (без употребления термина «объект») названы: права и свободы человека и граж­данина, собственность, общественный по­рядок и общественная безопасность, окру­жающая среда, конституционный строй Российской Федерации, а также мир и без­опасность человечества.

В науке уголовного права существу­ют различные точки зрения на то, что по­нимать под объектом преступления. Так, А. А. Пионтковский и Б. С. Никифоров под объектом преступления понимали обще­ственные отношения[5]. В. Д. Спасович и его последователи признавали объектом субъ­ективные права[6]. Н. С. Таганцев и А. В. На­умов объектом преступления называли правоохраняемые интересы[7]. Кроме того, под объектом преступления понимаются безопасность личности, общества, государ­ства (национальная безопасность)[8], а также человека[9].

Интересной представляется получив­шая достаточное распространение точ­ка зрения о том, что «объект преступле­ния - это охраняемые уголовным законом социально значимые ценности, интересы и блага, на которые посягает преступле­ние и которым в результате его соверше­ния причиняется или может быть причи­нен вред»[10] [11].

Однако думается, что в социуме более обоснованно под объектом преступле­ния понимать общественные отношения, поскольку «блага и интересы» являются составными частями общественного от­ношения. Отдельные же лица всегда вы­ступают или участниками общественно­го отношения, или его объектом. Кроме того, при подобной трактовке объекта не­возможно объяснить, почему «преступ­ление считается опасным не только для того, чьи интересы оно нарушает в каж­дом конкретном случае, но и для обще­ства в целом»11.

Далее необходимо определить непо­средственные объекты преступлений, со­пряженных с торговлей людьми, с целью выявления закономерностей, характери­зующих указанную группу преступлений. Укажем, что анализ содержания состава «Торговля людьми» позволяет выделить две группы сопряженных преступлений: 1) сопряженные с последующей эксплуа­тацией преступления, предусмотренные в диспозиции ст. 127.1 УК РФ (вербовка, перевозка, передача, укрывательство или получение человека, совершенные в целях его эксплуатации), 2) сопряженные с пред­шествующей им торговлей людьми пре­ступления, предусмотренные ст. 127.2, 240, 240.1, 241, 242.2 УК РФ.

Непосредственным объектом соста­ва преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 127.1 УК РФ, являются общественные отношения, направленные на обеспечение свободы личности, ее прав и законных ин­тересов; непосредственным объектом со­става преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 127.2 УК РФ, являются обществен­ные отношения, направленные на обеспе­чение права человека на свободный труд; непосредственным объектом преступле­ний, предусмотренных ст. 240, 240.1, 241 и 242.2 УК РФ, являются общественные от­ношения, обеспечивающие общественную нравственность.

Правильное понимание обозначенных объектов составов преступлений позво­лит на практике минимизировать пробле­мы, связанные с квалификацией указанных преступлений. Анализ судебно-следствен­ной практики показывает, что не всегда правильно квалифицируются, например, действия, связанные с торговлей людьми и вовлечением в занятие проституцией.

Так, именно по п. «а» ч. 2 ст. 127.1 УК РФ были окончательно квалифицированы Вер­ховным Судом Российской Федерации дей­ствия Ф, осужденного за покупку двух лиц Л. и Т. с целью дальнейшей их эксплуатации - использования для занятия проституцией.

Одновременно была исключена квалифика­ция действий Ф. по пп. «д», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ, поскольку по смыслу ст. 127.1 УК РФ данный состав преступления уже предполага­ет ограничение прав потерпевших, в том чис­ле и незаконное лишение их свободы[12].

Следует также обратить внимание в связи с данным делом на то, что если пе­ревозка потерпевших к месту содержания притонов была осуществлена виновными как способ для реализации умысла, направ­ленного на организацию занятия проститу­цией другими лицами, то содеянное надле­жит квалифицировать по ст. 241 УК РФ, без совокупности со ст. 127.1 УК РФ.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что действующее уголовное зако­нодательство, устанавливая уголовную от­ветственность за преступления, сопряжен­ные с торговлей людьми, выполняет задачу охраны таких общественных отношений как свобода личности, ее свободного труда и общественной нравственности. В основе таких сопряженных преступлений лежит эксплуатация человека, выступающая в од­них составах как цель, в других - как при­знак объективной стороны.

Рассмотренные выше вопросы могут выступать предметом исследований, на­правленных на дальнейшее совершенство­вание УК РФ.

[1] Российская газета. 2009. 21 янв.

[2] Факультативный протокол к Конвенции о правах ребенка, касающийся торговли детьми, детской проституции и детской порнографии // СПС «КонсультантПлюс».

[3] Российская газета. 2003. 2 дек.

[4] Режим доступа: http://www.europeancourt.ru (дата обращения: 15.01.2017).

[5] См.: Пионтковский А. А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М.: Госюриздат, 1961. С. 132; Никифоров Б. С. Объект преступления по советскому уголовному праву. М.: Госюриз­дат, 1960. С. 28, 29.

[6] Спасович В. Д. Учебник уголовного права. Т 1. Вып. 1-2. СПб., 1863. С. 94; Красиков А. Н. Уголов­но-правовая охрана прав и свобод человека в России. Саратов: Полиграфист, 1996. С. 6-7, 151, 157, 170.

[7] Таганцев Н. С. Лекции по русскому уголовному праву, читанные Н. С. Таганцевым. Часть общая. Вып. 1. СПб., 1887. С. 44; Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть: курс лекций. М.: Бек, 1996. С. 146, 159.

[8] См.: Зателепин О.К. Объект преступления против военной службы: дис. ... канд. юрид. наук. М., 1999. С. 30, 35.

[9] См.: Кистяковский А. Ф. Элементарный учебник общего уголовного права. Часть Общая. Киев, 1891. С. 280; Загородников Н.И. Объект преступления: от идеологизации содержания к естественно­му понятию // Проблемы уголовной политики и уголовного права: межвуз. сб. науч. тр. М.: МВШМ МВД России, 1994. С. 19-22.

[10] Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник / под ред. А. В. Бриллиантова. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2016. С. 109 (автор главы - доц. Караханов А.Н.).

[11] Филимонов В.Д. Принципы уголовного права. М.: Центр ЮрИнфорР, 2002. С. 69.

[12] Надзорное определение Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2012 г. № 3-Д12-6 // СПС «КонсультантПлюс».