В настоящее время в научной среде широко обсуждаются проблемы при­знания решений Европейского суда по правам человека формальным (юриди­ческим) источником права. Высказываемые по данному вопросу суждения можно условно объединить в три направления.

Сторонники первого направления строят свои рассуждения на толкова­нии принципа разделения властей (ст. 10 Конституции РФ). Согласно данной точке зрения решения Суда не являются самостоятельными источниками права в форме судебного прецедента, а относятся к категории прецедентов толкова­ния[1] [2]. Говоря о решениях Европейского суда как источнике национальной пра­вовой системы, Н. В. Витрук отметил, что имеются в виду не решения Евро­пейского суда по правам человека как правоприменительные акты, констати­рующие факт нарушения Конвенции и определяющие санкции в виде компен­сации жертве - потерпевшему от правонарушения, а содержащиеся в них пра­вовые позиции Суда, на основе которых были вынесены соответствующие ре-

100

шения .

Эта позиция в целом приводит к ряду спорных выводов. С одной сторо­ны, «теоретически более обоснованно определять результаты процессов, дей­ствительно происходящих в судебном правоприменении, не “судебным преце­дентом” - самостоятельным источником права и не “юриспруденцией или су­дебной практикой Европейского суда”... а прецедентом толкования (уяснения

для себя и разъяснения для других соответствующего существующего права), который может иметь как обязательный, так и необязательный характер, в за­висимости от компетенции выработавшего его суда»[3] [4]. И с другой стороны, «постановления Европейского суда по правам человека, вынесенные против России, в силу ст. 1 Федерального закона “О ратификации Конвенции...” явля­ются прецедентами толкования, обязательными в России ддя органов государ-

102

ственнои власти, местного самоуправления и иных лиц» .

10 мая 2007 г. Председатель Европейского суда по правам человека, выступая в Конституционном Суде России, обращаясь к В. Д. Зорькину, от­метил следующее: «В Вашем выступлении в январе 2005 года вы упомянули, господин Председатель, что Ваш Суд выносит свои решения на основе Кон­ституции, но также опираясь на нормы Конвенции, и даже использует право­вые позиции нашего Суда для обоснования своих решений (в более чем 90 случаях имели место ссылки на решения нашего Суда, что подтверждает их использование в качестве источника права). Таким образом, ваш Суд гармо­низирует свою судебную практику с практикой Страсбургского суда. Он ей руководствуется, и, более того, эта практика является источником вдохнове­ния для вашего Суда»[5].

Второй подход основывается на толковании ч. 4 ст. 15 Конституции РФ в части, касающейся места Конвенции, постановлений Суда, вынесенных против России и других государств, в российской правовой системе.

Позиция Конституционного Суда РФ сформулирована по данному вопро­су в Постановлении от 5 февраля 2007 г. № 2-П: «...не только Конвенция о за­щите прав человека и основных свобод, но и решения Европейского суда по правам человека - в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных прин­ципов и норм международного права, дается толкование содержания закреп­ленных в Конвенции прав и свобод... являются составной частью российской

104

правовой системы» .

По своему существу она, скорее, тяготеет к ограничительной трактовке, так как апеллирует к общепризнанным принципам и нормам международного права, а следовательно, предполагает вычленение в решении Суда фрагмента, который основан на них, определение принаддежности примененного принципа или нормы к общепризнанным в международном праве и связанную с этим оценочность суждения правоприменителя.

Несмотря на частое упоминание термина «общепризнанные принципы и нормы международного права», ни один международный акт и ни один внутри­государственный нормативный правовой акт не раскрывают данного понятия. Доктрина международного права также не дает четкого ответа, что следовало бы понимать под «общепризнанными принципами и нормами международного права»[6] [7].

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепри­знанных принципов и норм международного права и международных догово­ров Российской Федерации»[8] указывает, что под общепризнанными принци­пами международного права следует понимать основополагающие императив­ные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международ­ным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо.

Среди документов, в которых содержатся общепризнанные принципы, чаще всего называют: Устав ООН, Декларацию о принципах дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом

ООН от 24 октября 1970 г., Хельсинкский заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе от 1 августа 1975 г.

Классические принципы международного права были впервые закреплены в Уставе ООН: равенство, сотрудничество, добросовестное исполнение обязательств, мирное урегулирование споров, невмешательство и неприменение силы (ст. 2)[9]. Впоследствии пять классических принципов дополнились принципом об уважении фундаментальных прав человека и правом наций на самоопределение[10].

Ученые, специалисты в области международного и конституционного пра­ва, включают в этот перечень многие иные принципы. Так, Ю. Н. Малеев к числу общепризнанных принципов международного права относит: 1) недопустимость произвола при толковании закона правоприменителем; 2) определенность, яс­ность, недвусмысленность правовой нормы; 3) принцип поддержки доверия граж­данина к закону и действиям государства; 4) принцип правового государства; 5) принцип равенства граждан перед законом; 6) принцип разделения властей; 7) принцип соразмерности ограничения прав и свобод конституционно значимым целям; 8) принцип справеддивости и соразмерности мер юридической ответствен­ности; 9) баланс интересов при установлении форм применения юридической от­ветственности; 10) принцип уважения достоинства личности как равноправного субъекта во взаимоотношениях с государством; 11) принцип недопустимости придания обратной силы закону, ограничивающему права граждан, вводящему или ограничивающему налоги, влияющие на уголовную наказуемость деяния; 12) принцип запрета сверхформализма; 13) принцип презумпции невиновности[11] [12].

И. А. Конюхова классифицирует общепризнанные принципы междуна­родного права на три группы. Это принципы внешнеполитической деятельно-

110

сти, государственности, гуманизма и демократии .

К основополагающим принципам внешнеполитической деятельности она относит: неприменение силы и угрозы силой; мирное разрешение споров; доб­росовестное выполнение обязательств по международному праву; сотрудниче­ство между государствами.

Принципами государственности являются: государственный суверенитет; суверенное равенство; невмешательство во внутренние дела; территориальная целостность и неприкосновенность; нерушимость границ; равноправие и само­определение народов.

В стадии интенсивного развития находится система универсальных принципов гуманизма и демократии. Уже сегодня многие из них одновременно зафиксированы в ведущих международно-правовых актах и национальном за­конодательстве государств. Это принципы: уважения прав человека; признания равенства прав каждого; верховенства права; свободных, демократичных и справедливых выборов; доступа к правосудию; независимости судебной вла­сти; справедливости и др.[13]

В настоящее время международное право прав человека становится од­ной из наиболее детально разработанных отраслей международного права с по­стоянно расширяющимся объектом. Международное право прав человека пред­ставляет собой совокупность согласованных юридических принципов и норм, устанавливающих обязательный для государств объем прав и свобод индивида, регламентирующих систему международно-правовых гарантий соблюдения и восстановления данных прав в случае их нарушения со стороны государства, а также межгосударственное сотрудничество в области развития и укрепления уважения к правам и свободам человека [14].

К специальным принципам международного права прав человека отно­сятся универсальность, недискриминация, взаимосвязанность и взаимозависи­мость.

Принцип универсальности прав человека означает, что международные нормы о правах человека носят характер минимальных стандартов, которые практически каждое государство в соответствии с одноименной императивной нормой jus cogens обязано поддерживать на национальном уровне. Междуна­родные стандарты в данной сфере не ограничивают государства в обеспечении большего объема прав и свобод человека по сравнению с международными нормами. Государства вправе усиливать те или иные стороны защиты прав че­ловека как силами национального законодательства, так и принимая на себя для исполнения те или иные международные обязательства в этой области.

Более того, приняв на себя определенные международные обязательства, государство обязано совершенствовать свою правовую систему в соответствии с международными требованиями. Таким образом, международная защита прав человека не имеет своей целью заменить или вытеснить национальную защиту, она осуществляется в соответствии с нормами как международного, так и внут­ригосударственного права и носит универсальный характер для всех участни­ков международных отношений.

Принцип недискриминации определяет необходимость обеспечения и защиты прав человека со стороны государств на основе равенства и справедли­вости. Дискриминация запрещена вне зависимости от «оправдывающих» ее ос­нований.

Принцип взаимосвязанности, взаимозависимости и неделимости состоит в том, что все права человека одинаково важны, а их качественное разделение на «необходимые» и «факультативные» и попытки их противопоставления не­возможны. Любые права (гражданские, политические, социальные и иные) яв­ляются в равной степени значительными для полноценного существования и развития личности.

По мнению некоторых авторов, общепризнанными принципами между­народного права, имеющими значение для российской уголовно-

исполнительной системы, являются: принцип защиты права на жизнь, здоровье и личную неприкосновенность; принцип недопустимости дискриминации; за­прет пыток и опытов над заключенными; свобода религиозного убеждения и запрет религиозного принуждения; регистрация с целью предупреждения неза­конного содержания под стражей; принцип адаптации (содержание, ориентиро­ванное на общество)[15].

В настоящее время активно формируется подотрасль международного уголовного права - международное пенитенциарное (уголовно­

исполнительное) право.

На фоне международного сотрудничества наблюдается повышение роли и значимости для отечественной уголовно-исполнительной системы заложен­ных в международном пенитенциарном праве принципов. По мнению А. Мали­новского, к данным принципам относятся: 1) защита прав осужденных; 2) не­допустимости пыток, жестоких и бесчеловечных наказаний; 3) минимизация применения смертной казни или отказ от данного наказания; 4) гуманизм; 5) подконтрольность исправительных учреждений общественным организаци­ям по защите прав осужденных и заключенных[16]. Как представляется, данный перечень не является исчерпывающим.

Согласно определению понятия «общепризнанная норма международно­го права», сформулированному в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепри­знанных принципов и норм международного права и международных догово­ров Российской Федерации», под ней следует понимать правило поведения,

принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного (п. I)[17].

Общепризнанные принципы международного права и нормы междуна­родного права соотносятся между собой как часть и целое. Принципы также по своей сути являются нормами международного права, однако это нормы особо­го типа, имеющие повышенное значение для регулирования общественных от­ношений и для формирования системы международного права в целом.

Так, И. А. Конюхова пишет, что «среди норм международного права осо­бое место занимают так называемые общепризнанные принципы. Они являются ядром системы международного права, представляют собой основополагающие нормы данной отрасли, императивные по природе, т. е. нормы jus cogens, нося­щие универсальный характер и, по мнению многих исследователей, обладаю­щие высшей юридической силой»[18]. По мнению Л. Ю. Рыхтиковой, «общепри­знанные принципы представляют собой разновидность норм международного права... Это нормы, отражающие коренные, фундаментальные интересы госу­дарств и народов. Они представляют собой нормативную основу всей системы международного права, служат его фундаментом»[19].

Такая позиция, по сути, требует признания юридической обязательности применяемой нормы всеми государствами без исключения. Однако более обос­нованным выглядит признание общепризнанными норм, которых считают та­ковыми не все, а большинство государств. Но в данном случае встает вопрос о том, каким должно быть количество государств (хотя бы примерное) для ква­лификации той или иной нормы в качестве общепризнанной. Действительно, большинство - это 50 % от существующих официально государств плюс еще одно. Подавляющее большинство - категория уже более неопределенная, так как это может быть и99 %, и9/10ит. п.

На основании вышеизложенного можно сделать вывод о том, что на со­временном этапе, к сожалению, отсутствуют универсальные критерии, по кото­рым нормы и принципы международного права можно считать общепризнан­ными.

Таким образом, процесс трансформации международных обязательств в рамках этого направления выглядит проблематичным.

В соответствии с третьим подходом решения Суда признаются в качестве источников российского права в форме судебного прецедента, соответственно имеющих прямое действие и подлежащих непосредственному применению. Его основание - нормы Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О рати­фикации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»[20], ст. 32 («Компетенция Суда») и ст. 46 («Обязательная сила и исполнение постановлений») Конвенции, а также Постановление Пленума Верховного Суда России от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»[21].

Согласно Федеральному закону от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «Российская Федерация в соответствии со ст. 46 Конвенции о защите прав человека и основ­ных свобод признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда обязательной по вопросам толкования и применения Кон­венции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое наруше­ние имело место после их вступления в действие в отношении Российской Фе­дерации.

О необходимости применения правовых позиций Европейского суда го­ворится в п. 10-15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г.№5.

В пункте 11 указанного Постановления говорится, что в силу п. 1 ст. 46 Конвенции, где записано, что Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по делам, в которых они явля­ются сторонами, эти постановления в отношении Российской Федерации, при­нятые окончательно, являются обязательными для всех органов государствен­ной власти РФ, в том числе и для судов.

Из указанных выше документов усматривается положение, согласно кото­рому для Российской Федерации прецедентное значение имеют только поста­новления, принятые Европейским судом в отношении Российской Федерации.

Но Европейский суд в своих постановлениях руководствуется своей пре­цедентной практикой, т. е. при изложении постановлений и решений по жало­бам против России Европейский суд ссылается на свою прецедентную практику по делам против других государств. Это соответствует принципу правовой определенности, поскольку делает прогнозируемым решение суда.

Следовательно, при применении норм Конвенции Российская Федерация должна принимать во внимание всю практику Европейского суда, в том числе ту, которая была сформирована по делам, рассмотренным до присоединения России к Конвенции.

Только такой подход поможет избежать России новых нарушений Кон­венции. Однако для реализации данного подхода, прежде всего, нужно обеспе­чить доступность постановлений и решений Европейского суда, а именно опубликовывать решения Европейского суда на английском и русском языках (официальный перевод) в официальных изданиях («Собрание законодательства Российской Федерации», «Российская газета»), так как, к сожалению, незначи­тельное число постановлений, принимаемых Европейским судом, переведены и официально опубликованы.

По-видимому, число сторонников официального признания прецедента в качестве источника права растет.

Председатель Конституционного Суда РФ В. Д. Зорькин на VIII Между­народном форуме по конституционному правосудию «Имплементация решений

Европейского суда по правам человека в практике конституционных судов стран Европы» отметил: «В силу статьи 32 Конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейский суд по правам человека имеет право решать все вопросы, касающиеся толкования и применения положений Конвенции и Про­токолов к ней. Поэтому правовые позиции Европейского суда, излагаемые им в решениях при толковании положений Конвенции и Протоколов к ней, и сами прецеденты Европейского суда признаются Российской Федерацией как имею­щие обязательный характер»[22].

Констатируя, что Европейский суд создает прецеденты, и, указывая на то, что они имеют обязательный характер, В. Д. Зорькин тем самым подчеркивает особое значение постановлений Европейского суда в правовой системе РФ.

А. П. Фоков делает вывод, что решения Европейского суда служат осо­бым источником и являются руководством в повседневной практике для зако­нодательных, судебных и иных органов государств - членов Совета Европы, а также Российской Федерации[23].

М. Ш. Пацация, назвав прецеденты Европейского суда прецедентами толкования Конвенции, пришел к выводу, что акты Европейского суда должны рассматриваться в отечественной судебной системе как акты, в плане юридиче­ской силы подобные актам Конституционного Суда РФ, в которых содержится оценка конституционности норм российских законов (несмотря на очевидные различия: Европейский суд в отличие от Конституционного Суда РФ не наде­лен полномочием «дисквалификации» правовых норм), и что любое примене­ние (как и неприменение) или толкование конвенционных норм российскими судами, расходящееся с их применением и толкованием Европейским судом в его окончательных постановлениях, неправомерно, а соответствующие судеб­ные акты подлежат пересмотру по инициативе заинтересованных лиц в поряд-

122

ке, определенном российским процессуальным законодательством .

Судья Конституционного Суда Г. А. Гаджиев отмечает, что обсуждение вопроса о юридической силе решений Европейского суда является мощным стимулом для модернизации основных положений юридического источникове­дения, т.е. доктрины об источниках российского права. К сожалению, по его мнению, несмотря на современные публикации, российская юридическая наука в целом продолжает отстаивать несовременные и даже догматичные взгляды. Об этом можно судить по тому, как излагаются в многочисленных учебниках проблемы источников права. То, чему учат современных российских студентов, по мнению Г. А. Гаджиева, во многом представляет собой систему недостовер-

«123

ных знании .

Б. С. Эбзеев оценивает Федеральный закон «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» как трансформа­ционный акт, согласно которому не только Конвенция 1950 г., но и прецеденты Европейского суда, сложившиеся в процессе ее толкования и применения, вме­няются в России в качестве обязательных всякому правоприменителю[24] [25] [26].

И. С. Метлова полагает, что Европейский суд, толкуя и применяя Кон­венцию (на основании ст. 45 Конвенции) в рамках конкретного дела, создает нормативные установки в виде правовых позиций, что позволяет считать реше­ния Европейского суда по правам человека источниками права, а именно су­дебными прецедентами, а не актами толкования или применения права[27].

Таким образом, можно сделать следующий вывод: постановления Евро­пейского суда, принятые в отношении Российской Федерации, имеют преце­дентное значение, и их следует считать источником российского права.

В соответствии с принципом субсидиарности, который является осново­полагающим для европейской системы защиты прав человека, органы государ­ственной власти РФ самостоятельно определяют способы реализации правовых позиций Европейского суда по правам человека.

Важные нормативные положения, касающиеся реализации в нашей стране решений Европейского суда по правам человека, содержатся в Поста­новлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О примене­нии судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм междуна­родного права и международных договоров Российской Федерации»[28]. В нем Верховный Суд РФ постановил: «Выполнение постановлений, касающихся Российской Федерации, предполагает в случае необходимости обязательство со стороны государства принять меры частного характера, направленные на устранение нарушений прав человека, предусмотренных Конвенцией, и послед­ствий этих нарушений для заявителя, а также меры общего характера, с тем чтобы предупредить повторение подобных нарушений» (абз. 2п. II)[29].

Как указывает А. В. Деменева, меры индивидуального характера направ­лены на устранение нарушения именно в отношении заявителя и чаще всего включают организационные, процессуальные или административные меры (пе­ресмотр дела в национальном суде с обеспечением необходимых гарантий, от­мена высылки из страны, отмену иных решений или мер, вынесенных или при­мененных к заявителю в нарушение требований Конвенции). В случае когда приведение ситуации в прежнее состояние, существовавшее до нарушения, не­возможно в силу характера нарушения, пострадавшему лицу выплачивается справедливая компенсация.

Меры общего характера, осуществляемые государством для предотвра­щения дальнейших нарушений Конвенции, и, соответственно, предотвращения направления в Европейский суд аналогичных жалоб в отношении государства

условно могут быть подразделены на меры законодательного и практического

128

характера .

Меры законодательного характера применяются государством в случае, если из мотивировочной части решения Европейского суда следует, что приме­ненное в ситуации заявителя национальное законодательство противоречит смыслу и духу Конвенции либо необходимое законодательство отсутствует.

Меры практического характера могут включать в себя разъяснения, как толковать национальное законодательство в свете правовых позиций Европей­ского суда; информирование правоприменительных органов о решениях Суда, доведение их содержания до компетентных органов и до широкого круга граж­дан; применение правовых позиций Европейского суда непосредственно право­применительными органами государства по аналогичным делам; использование дипломатических отношений для устранения и предупреждения нарушений; создание специальных органов для усиления внутренней системы защиты; про­ведение реформ по управлению государственными учреждениями и их финан­сированию; обучение специалистов применению правовых позиций Суда в

129

национальном правоприменительном процессе и т. д.

На сегодняшний день в Российской Федерации создан действенный орга­низационно-правовой механизм реализации мер индивидуального характера по исполнению решений Европейского суда по правам человека. Так, Уголовно­процессуальный кодекс РФ, Гражданский процессуальный кодекс РФ, Арбит­ражный процессуальный кодекс РФ, Кодекс административного судопроизвод­ства РФ относят установление Европейским судом факта нарушения Конвен­ции к новым обстоятельствам, которые являются основаниями для пересмотра национальными судами актов, вступивших в законную силу Гп, 2 ч, 4 ст, 413 УПК РФ, п.4ч,4 ст, 392 ГПК РФ, п.4ч.3ст,311 АПК РФ, п.4 ч. 1 ст. 350 КАС РФ). [30] [31]

Серьезные проблемы возникают при реализации мер общего характера. В настоящее время в законодательстве Российской Федерации отсутствует ком­плексный правовой механизм, позволяющий исполнять постановления Евро­пейского суда, в том числе не регламентирована процедура по приведению фе­деральных законов и иных нормативных актов в соответствие с Конвенцией в связи с вынесением постановлений Европейского суда.

По данному вопросу весьма интересен опыт Украины, который может быть полезен и для России. На Украине существует Закон от 23 февраля 2006 г. «Об исполнении решений и применении практики Европейского суда по пра­вам человека». Данный нормативный акт регламентирует отношения, возника­ющие в связи с обязанностью государства исполнить решения ЕСПЧ по делам против Украины; с необходимостью устранения причин нарушения Украиной Европейской конвенции по правам человека; с внедрением в украинское судо­производство и административную практику европейских стандартов прав че­ловека; с созданием предпосылок для уменьшения числа заявлений в ЕСПЧ против Украины. Законом определены процедура исполнения постановлений ЕСПЧ в двух формах (в форме выплаты компенсации и принятия мер индиви­дуального характера и в форме принятия мер общего характера), порядок опуб­ликований решений ЕСПЧ в официальных периодических изданиях и ответ­ственность виновных должностных лиц за неисполнение или ненаддежащее исполнение решений ЕСПЧ[32].

В России мониторинг правоприменения в целях выполнения постановле­ний Европейского суда, в связи с которыми необходимо изменение норматив­но-правовых актов Российской Федерации, в соответствии с Указом Президен­та Российской Федерации от 20 мая 2011 г. № 657 «О мониторинге правопри­менения в Российской Федерации» осуществляет Минюст России.

Согласно Докладу о результатах мониторинга правоприменения в Рос­сийской Федерации за 2013 г. по результатам мониторинга Минюстом России

выявлено 9 постановлений Европейского суда по конкретным делам, а также ряд постановлений Европейского суда, объединенных в группы дел, в связи с которыми необходимо внесение изменений в законодательство Российской Фе­дерации.

[1] Зимненко Б. Л. Решения Европейского суда по правам человека и правовая система Российской Федерации // Теоретические и практические проблемы правоприменения Евро­пейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. М., 2006. С. 101.

[2] Витрук Н. В. О юридической силе решений Европейского суда по правам человека // Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры в практике конституционного правосудия : матер. Всерос. совещания. М., 2004. С. 238.

43

[3] Ершов В. В., Ершова Е. А. Прецеденты толкования Европейского суда по правам человека И Теоретические и практические проблемы правоприменения Европейской конвен­ции о защите прав человека и основных свобод. М., 2006. С. 39, 40.

[4] Там же. С. 45.

[5] Визит делегации Европейского суда по правам человека II Российская юстиция. 2007. № 6. С. 76.

По делу о проверке конституционности положений статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кабинета Министров Республики Татарстан, жалобами откры­тых акционерных обществ «Нижнекамскнефтехим» и «Хакасэнерго», а также жалобами ряда граждан : постановление Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 г. № 2-П // СЗ РФ. 2007. № 7. Ст. 932.

[7] Зимненко Б. Л. Международное право и правовая система Российской Федерации. Общая часть : курс лекций [Электронный ресурс]. Режим доступа: СПС «КонсультантПлюс» (датаобращения 18.04.2011);Улетова Г. Д. Источникиисполнительного права... С. 74.

1 6 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 12.

[9] Дурденевский В. Н. Пять принципов // Международная жизнь. 1956. № 3. С. 45; Дурденевский В. Н., Крылов С. Б. Международное право. М., 1947. С. 26.

[10] Тункин Г. И. Теория международного права. М., 2000. С. 1-73.

[11] Малеев Ю. Н. Неизвестные, но общепризнанные // Международное право. 2005. №1.С. 5-20.

[12] Конюхова И.А. Международное и конституционное право: теория и практика вза­имодействия. М., 2006. С. 41.

[13] Конюхова И. А. Указ. соч. С. 40-41.

[14] Международное право. Особенная часть : учебник для вузов [Электронный ресурс] / отв. ред. Р.М. Валеев, Г.И. Курдюков. Режим доступа: СПС «КонсультантПлюс» (дата об­ращения 18.04.2011 г.).

[15] Уголовно-исполнительное право : учебник [Электронный ресурс] / под ред. И. Л. Трунова. Режим доступа: СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 18.04.2011 г.).

[16] Малиновский А. Система международного уголовного права II Сравнительное кон­ституционное обозрение. 2009. №1.С.114.

[17] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 12.

[18] Конюхова И. А. Указ. соч. С. 39.

[19] Рыхтикова Л. Ю. Конституционно-правовые основы имплементации норм между­народного права в Российской Федерации [Электронный ресурс]. Режим доступа: СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения 18.02.2012 г.).

50

[20] СЗ РФ. 1998. № 14. Ст. 1514.

[21] Бюллетень ВС РФ. 2003. № 12.

[22] Зорькин В. Д. Роль Конституционного Суда Российской Федерации в реализации Конвенции о защите прав человека и основных свобод // Имплементация решений Европейского суда по правам человека в практике конституционного правосудия. М., 2006. С. 178-179.

1 Фоков А. П. Имущественные споры в практике Европейского суда: история, теория и практика, статистика// Арбитражный и гражданский процесс. 2003. № 12. С. 31.

53

[24] Пацация М. Ш. Европейский суд по правам человека и пересмотр судебных актов по арбитражным делам // Законодательство и экономика. 2006. № 3. С. 60-70.

[25] Гаджиев Г. А. Введение // Имплементация решений Европейского суда по правам человека в практике конституционных судов стран Европы : сб. докладов. М., 2006. С. 6.

[26] См.: Султанов А. Р. О применении судами постановлений Европейского суда по правам человека // Российский судья. 2008. № 9.

[27] Метлова И. С. Решения Европейского суда по правам человека в системе источни­ков российского права : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007. С. 9.

54

[28] Бюллетень ВС РФ. 2003. № 12.

[29]Аверьянов К. Ю. Действие решений Европейского суда по правам человека в рам­ках российской правовой системы [Электронный ресурс]. Режим доступа: СПС «Консуль- тантПлюс» (дата обращения: 07 июля 2014 г.).

55

[30] Деменева А.В. Исполнение Россией постановлений Европейского суда по правам человека: количество, не переходящее в качество // Сравнительное конституционное обозре­ние. 2009. № 4. С. 63-64.

[31] Там же.

[32] Евстигнеева И. С. Проблемы исполнения постановлений Европейского суда по правам человека в отношении Российской Федерации [Электронный ресурс]. Режим доступа: СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения 27.07.2015 г.).

57