Решения ЕСПЧ наряду с уже существующими государственными и обще­ственными инструментами контроля за соблюдением прав человека становятся существенным фактором воздействия на уголовно-исполнительную систему в целях укрепления гарантий прав подозреваемых, обвиняемых в совершении

131

преступлении и осужденных лиц .

Со дня ратификации Российской Федерацией Конвенции ФСИН России по запросам Уполномоченного Российской Федерации при ЕСПЧ проведены расследования и подготовлены предложения в меморандумы Российской Феде­рации по 1193 жалобам. В отношении 466 из них ЕСПЧ приняты решения. В результате рассмотрения 187 дел ЕСПЧ констатировал нарушения властями Российской Федерации положений Конвенции, касающиеся деятельности УИС. Сумма, которую ЕСПЧ обязал Россию выплатить заявителям, чьи права были нарушены, превышает 2 млн евро.

Анализ практики Европейского суда по правам человека показывает, что в основном направляются жалобы, касающиеся условий содержания в след­ственных изоляторах и исправительных колониях (нарушение ст. 3 Конвенции).

В рамках данного вида жалоб заявители ссылаются на следующие нару­шения: недопустимые санитарные условия (духота, отсутствие дневного света, совместное содержание курящих и некурящих, отсутствие условий для принятия душа, нарушение санитарных норм площади на одного заклю- [1]

ченного и т. д.); неудовлетворительные материально-бытовые условия (недо­статочное количество спальных мест, шкафов, перегородок, отделяющих туалет от жилой части камеры); неоказание адекватной медицинской помощи либо ее низкое качество; условия доставки в судебные органы.

Одним из первых постановлений ЕСПЧ по жалобам российских заявите­лей, где была признана приемлемость жалобы по ст. 3, стало принятие в 2002 г. постановления по делу «Калашников против России». С 2002 г. принято более 100 решений в пользу заявителей, претензии в жалобах которых касались усло­вий содержания в СИЗО.

В практике ЕСПЧ сложился стандарт применения нормы ст. 3 Конвен­ции, который можно определить как «минимальный уровень суровости» (minimum level of severity), который определяется следующим образом: «Госу­дарство обязано обеспечить индивиду, взятому под стражу, такие условия за­ключения, которые соответствуют уважению его человеческого достоинства, а способ и метод исполнения меры наказания не подвергают его страданиям или лишениям, превосходящим неизбежный уровень страданий, присущий содер­жанию в неволе, в любом случае, принимая во внимание практическую необхо­димость заключения, здоровье и безопасность индивида должны быть адекват­но гарантированы» (постановление по делу «Худоеров против России» № 6847/02 от 8 ноября 2005 г.)[2].

По делу «Худоеров против России» при исследовании обстоятельств на предмет соответствия стандарту ст. 3 Конвенции был взят фактор недостатка места в камере в квадратных метрах в перерасчете на одного человека. Кроме того, в качестве дополнительных факторов ЕСПЧ указал на следующие: туалет в камере не имел системы слива; в период нахождения заявителя в камере окна камеры были закрыты металлическими пластинами, так что естественное осве­щение было невозможным; заявитель, будучи заключенным под стражу, не мог общаться со своими родными и близкими на родном языке, так как на свидани­ях заявителю и его родителям запрещалось говорить на каком-либо другом языке, кроме русского.

ЕСПЧ постановил выплатить Д. Т. Худоерову 50 000 евро в качестве возмещения морального вреда.

В результате рассмотрения дела № 43589/02 «Салахутдинов против Рос­сийской Федерации» ЕСПЧ в решении от 11 февраля 2010 г. констатировал нарушение российскими властями ст. 3 Конвенции в связи с ненадлежащими условиями содержания в ФБУ ИЗ-16/3 России по Республике Татарстан, выра­зившимися в невыполнении санитарной нормы жилой площади, недостаточном освещении и вентиляции. ЕСПЧ пришел к заключению, что переполненность жилых помещений, а также недостаточное освещение и вентиляция, санитар­ные условия и плохое питание, недостаточное медицинское обслуживание со­ставляют бесчеловечное и унижающее человеческое достоинство содержание заявителя в месте предварительного заключения в течение 7 месяцев и в тюрь­ме в течение 1 года. В пользу С. С. Салахутдинова было взыскано 15 000 евро компенсации морального вреда.

По делу № 67413/01 «Гультяева против Российской Федерации» в реше­нии от 1 апреля 2010 г. ЕСПЧ также констатировал нарушение ст. 3 Конвенции в связи с ненаддежащими условиями содержания в ФБУ ИЗ-62/1 УФСИН Рос­сии по Сахалинской области. ЕСПЧ пришел к заключению о том, что обязан­ность заявителя жить, спать и пользоваться туалетом в одной камере со многи­ми сокамерниками является достаточным основанием для того, чтобы создать бедственное положение или лишения степени, превышающей неизбежный уро­вень страданий, присущий заключению под стражей. Кроме того, суд также признал нарушение п. 3 ст. 3 Конвенции в связи с чрезмерно длительным со­держанием под стражей. В пользу заявительницы Н. С. Гультяевой было взыс­кано 18 000 евро в счет компенсации морального вреда, судебных расходов и издержек.

ЕСПЧ 12 мая 2010 г. было принято решение по делу № 69535/01 «Коси- цин против Российской Федерации», в котором он также установил нарушение российскими властями ст. 3 Конвенции в связи с ненадлежащими условиями содержания в ФБУ ИЗ-39/1 УФСИН России по Калининградской области. Суд пришел к заключению, что заявитель обязан был в течение одиннадцати меся­цев жить, спать и пользоваться туалетом в одной камере со многими сокамер­никами, где на одного заключенного приходилось менее 1 кв. м личного про­странства. Этот факт сам по себе является достаточным, чтобы создать бед­ственное положение или лишения в степени, превышающей неизбежный уро­вень страданий, присущий заключению под стражей, и создать у него чувства страха, страдания и неполноценности, способные его унизить и оскорбить. В пользу Е. В. Косицина было взыскано 8650 евро в качестве компенсации мо­рального вреда, а также на судебные расходы и издержки.

По другому делу № 21503/04 «Козлов против Российской Федерации» ЕСПЧ в своем постановлении от 20 мая 2010 г. указал, что заявитель содержал­ся в ФБУ ИЗ-77/3 УФСИН России по г. Москве в бесчеловечных и унижающих человеческое достоинство условиях: камеры переполнены, площадь не более 1,42 кв. м на одного человека, в отдельных случаях 0,7 кв. м, спать приходилось по очереди, и так в течение 2 лет и 2 месяцев. Взыскано в пользу заявителя 15 000 евро в счет возмещения морального вреда и судебные расходы.

Нарушение ст. 3 и 6 Конвенции имело место по делу № 24325/3 «Гене­ралов против Российской Федерации» в связи с необеспечением компетентны­ми российскими органами проведения эффективного расследования по фактам предполагаемого жестокого обращения с заявителем и отказа Зубово- Полянского районного суда в принятии к рассмотрению жалобы Ю. А. Генера­лова по мотиву направления заявления в суд, минуя администрацию исправи­тельного учреждения, и ненадлежащими условиями содержания в ФБУ ИК-5 УФСИН России по Республике Мордовия (переполненность жилых помеще­ний, недостаток санузлов, отсутствие индивидуального спального места, не­удовлетворительное питание - признаны бесчеловечным и унижающим чело­веческое достоинство обращением). Поскольку заявитель не заявлял требова­ние о компенсации, ЕСПЧ пришел к выводу о том, что нет необходимости во взысканиях.

В результате рассмотрения жалобы Овчинникова А.С. (дело № 9807/02 «Овчинников против Российской Федерации» решение от 17 июня 2010 г.) ЕСПЧ констатировал нарушение российскими властями ст. 3 Конвенции в свя­зи с ненадлежащими условиями содержания в период с 30 декабря 1999 г. по 27 августа 2003 г. в ФБУ ИЗ-49/1 УФСИН России по Магаданской области. Суд пришел к выводу о том, что нахождение заявителя в течение 2 лет 7 месяцев 29 дней в переполненных камерах (на 9 человек приходилось 25 кв. м, спать приходилось по очереди) и помещениях указанного учреждения является до­статочным ддя создания бедственного положения или лишения в степени, пре­вышающий неизбежный уровень лишений, присущий содержанию под стра­жей. В пользу А. С. Овчинникова взыскано 32 000 евро.

Решением ЕСПЧ от 7 октября 2010 г. по делу №25432/05 «Скачков про­тив Российской Федерации» также было установлено нарушение ст. 3 Конвен­ции, которое выразилось в том, что заключенным предоставлялось от 2,66 до 3,99 кв. м личного пространства, что ниже нормы, установленной положениями законодательства России. В пользу заявителя взыскано 10 000 евро.

Аналогичные решения были приняты по делу № 23939/02 «Щербаков против Российской Федерации» (решение от 17 июня 2010 г. - взыскано 18 000 евро); по делу № 8217/04 «Губин против Российской Федерации» (решение от 10 апреля 2010 г. - взыскано 11 800 евро). По делу А.А. Губина, кроме того, было признано нарушение ст. 13 Конвенции по причине отсутствия у заявителя эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении его жалоб на условия содержания, непредоставления ему возможности участия в слушании дела в кассационном порядке.

Неоказание (неудовлетворительное оказание) надлежащей медицинской помощи в СИЗО явилось причиной для вынесения ЕСПЧ решения в пользу за­явителей по 12 делам, в исправительных учреждениях (в том числе лечебно- исправительных учреждениях) - по 15 делам.

Например, решение, принятое 5 апреля 2011 г. по делу № 2974/05 «Васю­ков против Российской Федерации».

Европейский суд констатировал нарушение российскими властями ст. 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с несвоевременным диагностированием туберкулеза у заявителя врачами- специалистами учреждений УФСИН России по Орловской области и необеспе- чением его надлежащей медицинской помощью в ФКУ ИК-2 УФСИН России по Орловской области с октября 1998 г. по сентябрь 2004 г.

Необеспечение заявителя надлежащей медицинской помощью в ИК-2 в указанный выше период выразилось в нерегулярном и бессистемном проведе­нии рентгенологических обследований и лабораторных исследований анализов заявителя. Госпитализация заявителя в специализированное учреждение для лечения по причинам, оставшимся неизвестными, неоднократно задерживалась, что также могло негативно сказаться на состоянии здоровья заявителя.

Суд постановил взыскать в пользу заявителя 18 000 евро.

Согласно статье 13 Конвенции каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство пра­вовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было со­вершено лицами, действовавшими в официальном качестве.

Здесь речь идет об обязанности государства создать на национальном уровне эффективные механизмы защиты и восстановления нарушенных прав граждан. Универсальным механизмом защиты и восстановления нарушенных прав является обращение в суд с жалобами и исками. Помимо суда права граж­дан защищаются органами государственной власти, прокуратуры, функциони­руют аппараты Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка, Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по защите прав предпринимателей, уполномоченных по правам человека в субъектах Россий­ской Федерации, уполномоченных по правам ребенка в субъектах Российской Федерации, уполномоченных по защите прав предпринимателей в субъектах Российской Федерации, общественные наблюдательные комиссии.

Конвенция прямо устанавливает требование исчерпания заявителями внутренних средств правовой защиты. То есть, прежде чем обратиться в ЕСПЧ, заявитель должен пройти все внутригосударственные инстанции (прежде всего, судебные), уполномоченные исправить его ситуацию, если действительно име­ло место нарушение его прав. Это требование в первую очередь связано с суб­сидиарным характером компетенции ЕСПЧ.

Однако эксперты Европейского суда по правам человека не видят в этой норме ограничения на прием жалоб к рассмотрению.

Так, в решении от 10 мая 2007 г. № 106/02 «Бенедиктов против Россий­ской Федерации» ЕСПЧ констатировал, что власти Российской Федерации не продемонстрировали, какое средство правовой защиты могли бы предоста­вить заявителю прокуратура, суд или иные органы государственной власти, принимая во внимание, что проблемы, связанные с условиями содержания за­явителя под стражей, очевидно, носили структурный характер и касались не только личной ситуации заявителя. Хотя заявитель утверждал, что он не об­ращался в прокуратуру или в суд, поскольку полагал, что у такой жалобы не будет никакой перспективы на успех. Однако он неоднократно жаловался ад­министрации учреждения на ужасные условия содержания его под стражей.

Нарушение Российской Федерацией обязанности государств-участников Конвенции никоим образом не препятствовать направлению жалоб от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, закрепленной в ст. 34 Конвенции, отмечено в19 жалобах (в11 случаях - в СИЗО, в 9 случаях - ИУ).

Большинство постановлений, в которых признано нарушение российски­ми властями ст. 34 Конвенции, связаны с отказом администрации учреждения, где находится подозреваемый, обвиняемый или осужденный, отправлять пись-

ма в ЕСПЧ: вскрытием конвертов с письмами, адресованными в ЕСПЧ; давле­нием (угрозами) со стороны сотрудников администрации учреждения на заяви­теля, связанным с его намерением отправить жалобу в ЕСПЧ или с уже отправ­ленной жалобой.

Наиболее ярким примером здесь может послужить дело «Кляхин против Российской Федерации», в котором заявитель жаловался, что администрация СИЗО, в котором он содержался, отказывалась направлять его письма в ЕСПЧ. Власти Российской Федерации представили копии журналов регистрации пере­писки, из которых было видно, что только три письма были получены заявите­лем из ЕСПЧ, в то время как ЕСПЧ направил заявителю как минимум десять писем. Такое расхождение поставило под сомнение точность регистрации пи­сем. ЕСПЧ пришел к выводу, что имело место нарушение ст. 34 Конвенции.

Что же касается давления на заявителя со стороны администрации учре­ждения, ЕСПЧ занимает следующую позицию - под давлением следует пони­мать не только прямое принуждение или угрозы, но и различные косвенные действия, направленные на разубеждение или воспрепятствование использова­нию заявителями своих конвенционных прав. Любые беседы с заявителем по вопросу подачи им жалобы в ЕСПЧ расцениваются как давление на заявителя.

В решении, принятом 13 июня 2006 г. по делу 26853/04 «Попов против Российской Федерации» по поводу соблюдения требований ст. 34 Конвенции, Европейский суд отметил, что для заявителей как по данному делу, так и по­тенциальных крайне важна возможность свободного обращения в Европейский суд без риска подвергнуться каким-либо формам давления, направленным на отзыв или изменение жалоб. Должностные лица государства-ответчика не­сколько раз обращались к заявителю в связи с его жалобами, касающимися раз­личных аспектов условий содержания в учреждении, и его заявлениями об уг­розах со стороны администрации колонии. Европейский Суд находит такие об­ращения должностных лиц администрации колонии недопустимыми, тем более что они повторялись несколько раз. В результате этого заявитель должен был чувствовать себя запуганным, особенно с учетом того, что он был лишен сво­боды и должен был оставаться в заключении в течение длительного периода, что могло вызвать обоснованный страх подвергнуться преследованиям. Такие обращения представляли собой недопустимое давление, которое приравнивает­ся к нарушению права заявителя на индивидуальные жалобы.

Европейский суд присудил выплатить заявителю компенсацию в размере 25 тыс. евро в возмещение причиненного ему морального вреда и определен­ную сумму в возмещение судебных издержек и иных расходов, понесенных в связи с судебным разбирательством.

В связи с наличием в ЕСПЧ на рассмотрении большого количества одно­типных жалоб на неудовлетворительные условия содержания в СИЗО (так называемые «клоновые дела», т. е. групп дел, в которых продолжаются нару­шения Конвенции, проистекающие из одного и того же законодательного де­фекта или сбоя, аналогичные тем, которые уже были установлены ЕСПЧ) и длительным непринятием государством действенных мер по исправлению этих обстоятельств на внутригосударственном уровне, ЕСПЧ констатировал наличие в России структурной проблемы бесчеловечных и унижающих достоинство условий содержания в СИЗО (нехватка личного пространства и спальных мест в камерах, ограничение в доступе к естественному свету и воздуху и др.) и от­сутствие эффективных национальных средств правовой защиты от соответ­ствующих нарушений, в результате чего вынес пилотное постановление - «Ананьев и другие против Российской Федерации» (2012).

К важным юридическим последствиям признания ЕСПЧ государством- ответчиком является устранение в разумные сроки причин нарушений Конвенции. Государство-ответчик без ущемления своего суверенитета самостоятельно опре­деляет пути, способы и средства, а также сроки устранения причин нарушения Конвенции. Российская Федерация как государство-нарушитель Конвенции обя­зано принимать меры как общего, так и частного (индивидуального) характера с целью предотвращения в будущем новых нарушений Конвенции, подобных тем, которые были выявлены в решении ЕСПЧ по конкретному делу. При этом Рос­сийская Федерация обладает широким усмотрением ддя решения данной задачи.

Среди мер общего характера первостепенное значение имеет совершен­ствование законодательства.

За последние время принят ряд федеральных законов, вносящих измене­ния и дополнения в Федеральный закон от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О со­держании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступле­ний», в УИК РФ, неоднократно пересматривались Правила внутреннего распо­рядка СИЗО и Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений. Отметим лишь недавние и планируемые преобразования.

В соответствии с пунктом 50 Плана законопроектной деятельности Пра­вительства Российской Федерации на 2012 г., утвержденного распоряжением Правительства Российской Федерации от 28 ноября 2011 г. № 2425-р. был раз­работан проект Федерального закона «О внесении изменения в статью 18 Феде­рального закона “О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в

133

совершении преступлении » .

Законопроект был направлен на приведение законодательства Российской Федерации в соответствие с положениями Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Европейским судом по правам человека при рассмотрении жалобы № 1555/04 «Захаркин против Российской Федерации» выявлен правовой пробел в российском законодательстве, которое не предусматривает специ­альных правил для свиданий с заключенными их представителей в Европей­ском суде.

В этой связи Европейский суд признал, что Российской Федерацией до­пущено нарушение ст. 34 Конвенции.

Законопроектом предлагалось восполнить указанный законодательный пробел, и тем самым привести порядок содержания под стражей в части соблю­дения права заключенных под стражу на обращение в Европейский суд в соот­ветствие с международными стандартами. [3]

Федеральным законом от 28 июня 2014 г. № 193-ФЗ в ст. 18 Федерально­го закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозрева­емых и обвиняемых в совершении преступлений» внесено изменение, допол­нившее ее частью пятой следующего содержания:

«Подозреваемым и обвиняемым на основании письменного разрешения ли­ца или органа, в производстве которых находится уголовное дело, предоставляют­ся свидания с их представителями в Европейском суде по правам человека и ли­цами, оказывающими им юридическую помощь в связи с намерением обратиться в Европейский суд по правам человека. Свидание не разрешается, если его прове­дение может повлечь за собой воспрепятствование производству по уголовному делу. Свидания предоставляются наедине и конфиденциально без ограничения их числа и продолжительности и могут иметь место в условиях, позволяющих со­труднику места содержания под стражей видеть, но не слышать их участников. Представителям подозреваемых и обвиняемых в Европейском суде по правам че­ловека и лицам, оказывающим им юридическую помощь в связи с намерением обратиться в Европейский Суд по правам человека, запрещается проносить на территорию места содержания под стражей технические средства связи, а также технические средства (устройства), позволяющие осуществлять киносъемку, аудио- и видеозапись. В случае попытки передачи подозреваемому или обвиняе­мому запрещенных к хранению и использованию предметов, веществ и продуктов

134

питания свидание немедденно прерывается» .

Согласно п. 2.5.1 Плана НИР ФКУ НИИ ФСИН России на 2013 г. подго­товлены предложения по внесению изменений в нормативные правовые акты, регламентирующие порядок и условия содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, с учетом положений пилотного по­становления Европейского суда по правам человека по делу «Ананьев и другие заявители против Российской Федерации».

В пилотном постановлении ЕСПЧ от 10 января 2012 г. по делу «Ананьев и другие против Российской Федерации» нашла отражение правоприменитель- [4]

ная практика содержания под стражей в следственных изоляторах и исполнения наказаний в виде лишения свободы в исправительных учреждениях УИС Рос­сийской Федерации, которая не согласуются с положениями Конвенции, нару­шения которой могут быть устранены путем внесения соответствующих изме­нений и дополнений в действующее национальное законодательство.

Во-первых, ЕСПЧ определяет временные меры для предотвращения и борьбы с переполненностью мест содержания под стражей, указывая, что зна­чительное количество следственных изоляторов все еще переполнены. Такая ситуация «требует скорейшего введения дополнительных правовых гарантий, способных предотвратить или хотя бы уменьшить существующую переполнен­ность мест содержания под стражей, а также обеспечить эффективное соблю­дение прав лиц, которые в них содержатся или будут содержаться» (п. 204 по­становления). Как указано в п. 205 пилотного постановления ЕСПЧ от 10 янва­ря 2012 г. согласно Европейским пенитенциарным правилам, национальное за­конодательство должно устанавливать конкретные минимальные требования в отношении помещений для заключенных, при этом особое внимание должно уделяться жилому пространству, кубатуре воздуха, освещению, отоплению и вентиляции (правила 18.1-18.3).

Во-вторых, в национальном законодательстве может быть определена функциональная вместимость следственных изоляторов, «отличная от макси­мальной вместимости, основанная на возможности управления, безопасности и наддежащем функционировании режима с целью обеспечения беспрепятствен­ного перемещения заключенных и перевода их в другие помещения в случае проведения частичного ремонта или других непредвиденных обстоятельств» (п. 205 постановления).

Представляется целесообразным ввести в Федеральный закон от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в со­вершении преступлений» такую норму, которая бы устанавливала правило о функциональной вместимости следственных изоляторов, но только при строго определенных и исключительных обстоятельствах. При этом необходимыми эле­ментами такого правила должны быть: короткий и определенный срок, судебный контроль и возможность получения компенсации (п. 207 постановления).

В-третьих, определение продолжительности срока, в течение которого будет происходить поиск места содержания под стражей с надлежащими усло­виями, должно обеспечивать пребывание в несоответствующих условиях в те­чение не столь длительного времени, чтобы повлечь за собой нарушение требо­ваний ст. 3 Конвенции. Продолжительность такого периода в каждом конкрет­ном случае должна определяться судом с учетом конкретных фактических об­стоятельств. Однако закон должен предусматривать максимальный срок содер­жания под стражей, который не мог бы быть превышен ни при каких обстоя­тельствах (например, 10 суток). Кроме того, закон должен также содержать ис­черпывающий перечень определенных ситуаций, при которых суд может назначить временное размещение задержанного в переполненном учреждении.

В-четвертых, в рассматриваемом постановлении ЕСПЧ от 10 января 2012 г. идет речь о создании определенной формы компенсации за такое вре­менное размещение в виде: а) денежной компенсации; б) продления времени пребывания на открытом воздухе; в) расширения доступа к отдыху и «активно­стям» вне камеры или г) сочетания вышеперечисленных форм компенсации (см. п. 208 постановления).

В связи с этим полагаем, что существует необходимость законодательно­го закрепления предложенных ЕСПЧ форм компенсации в случае временного размещения лица, заключенного под стражу, в переполненном учреждении.

На основании изложенного преддагается дополнить Федеральный закон от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и об­виняемых в совершении преступлений» статьей 23.1 следующего содержания: «Статья 23.1. Временное размещение подозреваемого и обвиняемого в переполненном учреждении

Подозреваемые и обвиняемые могут быть временно размещены в пере­полненном учреждении в случае:

- проведения частичного (текущего) ремонта помещения;

- других непредвиденных обстоятельств.

Нахождение подозреваемого и обвиняемого в переполненном учрежде­нии (следственном изоляторе) не может превышать 10 суток и поддежит ком­пенсации в виде продления времени пребывания на открытом воздухе, расши­рения доступа к отдыху и активному поведению вне камеры».

В-пятых, ЕСПЧ считает необходимым пересмотреть полномочия и обя­занности начальников СИЗО УИС России в части принятия ими решений по вопросам, связанным с приемом заключенных. Как известно, в настоящее время начальник СИЗО не имеет возможности отказать в приеме заключенного в слу­чае переполненности изолятора (п. 206 постановления).

Как отмечалось на Всероссийском совещании помощников начальников территориальных органов ФСИН России по соблюдению прав человека в уго­ловно-исполнительной системе, начальники СИЗО не наделены правом обеспе­чивать прием подозреваемых и обвиняемых в учреждениях УИС в соответствии с лимитом мест, установленным Минюстом России индивидуально для каждого следственного изолятора, исходя из возможности размещения только опреде­ленного количества лиц. В связи с этим ответственность за нарушение Конвен-

135

ции ложится на уголовно-исполнительную систему.

ЕСПЧ рекомендует расширить полномочия начальников СИЗО, предо­ставив им право отказываться от принятия заключенных в случае переполнен­ности изоляторов.

Следуя данным рекомендациям, представляется целесообразным внести на первом этапе соответствующие изменения в Федеральный закон от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ и дополнить ст. 23 ч. 6, изложив ее в следующей редакции:

«6. Начальники мест содержания под стражей по согласованию со след­ственными или с судебными органами вправе отказаться от приема подозрева- [5] емых и обвиняемых в совершении преступлений в случае переполненности ка­мер и наличия нормы санитарной площади на одного человека менее четырех квадратных метров».

Введение данной новеллы выдвигает на первый план задачу создания ме­ханизма ее реализации, который, на наш взгляд, будет тесно связан с предлага­емым нами временным размещением задержанного в переполненном учрежде­нии (камеры) и созданием форм компенсации за такое временное размещение в виде денежной компенсации, продления времени пребывания на открытом воздухе, расширения доступа к отдыху активному поведению вне камеры или сочетанием названных форм компенсации.

В этой связи было бы целесообразно, чтобы прокуроры и начальники следственных изоляторов могли использовать дополнительное время, связанное с временным размещением подозреваемых и обвиняемых, с целью изучения возможности для высвобождения мест в следственных изоляторах, что обеспе­чило бы надлежащие условия содержания под стражей. Сотрудничая друг с другом, данные должностные лица смогли бы установить, срок каких задер­жанных подходит к концу, а также выявить лиц, в отношении которых нет необходимости применять меру пресечения в виде содержания под стражей, и внести соответствующие предложения в судебные органы или в прокуратуру относительно их немедленного освобождения. Такие согласованные действия администрации мест содержания под стражей и органов прокуратуры, бесспор­но, будут являться важным элементом ддя снижения уровня переполненности следственных изоляторов и обеспечения надлежащих условий содержания под стражей.

В настоящее время органы прокуратуры в рамках осуществления проку­рорского надзора за соблюдением конституционных прав граждан в уголовном судопроизводстве ведут подобную работу. Данные статистической отчетности Генеральной прокуратуры Российской Федерации (форма Р) свидетельствуют о том, что в 2011 г. 7512 граждан были незаконно подвергнуты мерам процессу­ального принуждения. Из них незаконно содержалось под стражей 771 лицо.

72

Все это было выявлено в судебном заседании при решении вопроса о возмеще­нии вреда, связанного с уголовным преследованием, где было удовлетворено 2932 требования о возмещении имущественного и морального вреда за счет казны Российской Федерации на сумму 924 134 руб.[6]

Другой мерой реализации предлагаемых изменений в статью 23 Феде­рального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ могло бы быть создание так называемого резервного фонда площадей, позволяющего использовать его в случае переполненности камер, а также предоставление права начальнику следственного изолятора направлять задержанных в другой близлежащий след­ственный изолятор. При отсутствии такой возможности можно было бы ис­пользовать площади исправительных учреждений, расположенных в данном регионе, путем создания в них локальных участков (блоков), действующих в режиме следственных изоляторов. Подобные участки могли бы создаваться на условиях их мобильности с учетом криминогенной ситуации в том или ином регионе.

Названные меры будут действенны лишь при условии, когда заключение под стражу в качестве меры пресечения будет избираться при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения.

В-шестых, Федеральный закон от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержа­нии под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» является одним из основных законодательных актов, определяющим условия содержания подозреваемых и обвиняемых. В соответствии со статьей 52 данно­го федерального закона требования к условиям содержания под стражей всту­пили в силу с 1 января 1998 г. Формально российское законодательство при­близило свои нормы к общепризнанным европейским стандартам в этой сфере. Однако надо признать, что до настоящего времени реальные условия содержа­ния под стражей далеки и от европейских стандартов, и от предусмотренных российским законодательством норм и правил. ЕСПЧ во многих решениях, свя­занных с нарушением ст. 3 Конвенции, указывает, что ссылки на отсутствие материальных средств не оправдывают государство, нарушающее ст. 3 Конвен­ции в части бесчеловечных условий содержания заключенных.

Учитывая, что решения ЕСПЧ носят прецедентный характер и обязатель­ны ддя выполнения государствами-членами Совета Европы, они возлагают на Российскую Федерации обязанность по обеспечению контроля за созданием осужденным и лицам, содержащимся под стражей, условий содержания, соот­ветствующих нормам международного права, положениям международных до­говоров Российской Федерации и учету их при принятии федеральных законов, касающихся, в том числе, соблюдения норм санитарной площади на одного че­ловека.

На основании изложенного усматривается целесообразность в перспекти­ве дальнейшего повышения санитарной нормы площади в камере с четырех метров до шести метров на одного человека. В связи с этим следует внести из­менения в ч. 5 ст. 23 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ, изложив ее в следующей редакции:

«5. Норма санитарной площади в камере на одного человека устанавлива­ется в размере не менее шести квадратных метров».

В-седьмых, что касается материально-бытового обеспечения осужденных к лишению свободы в части установления норм жилой площади в расчете на одного осужденного, то эти нормы также требуют законодательной корректи­ровки путем установления на одного осужденного в колонии не менее четырех квадратных метров. Следуя позитивной тенденции, соответствующей междуна­родной практике, законодатель, видимо, неслучайно определил повышенную норму жилой площади в расчете на одного осужденного при отбывании наказа­ния в виде принудительных работ (ст. 60.5 УИК РФ в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ).

В связи с этим в тюрьмах целесообразно установить норму жилой площа­ди на одного осужденного размером не менее четырех с половиной квадратных

метров; в колониях, для отбывания наказания осужденными женщинами - не

74

менее пяти квадратных метров; в воспитательных колониях - не менее пяти с половиной квадратных метров; в лечебных исправительных учреждениях - не менее шести квадратных метров; в лечебно-профилактических учреждениях уголовно-исполнительной системы - не менее шести с половиной квадратных метров и внести соответствующие изменения в статью 99 Уголовно­исполнительного кодекса Российской Федерации. Преддагаемая дифференциа­ция норм жилой площади на одного осужденного, с одной стороны, в большей степени будет отвечать требованиям европейских стандартов и повлечет за со­бой сокращение количества обращений осужденных в ЕСПЧ по данным про­блемам, а с другой - будет соответствовать принципу гуманизма, закрепленно­му в отечественном уголовно-исполнительном законодательстве.

Кроме того, данные изменения действующего законодательства позволят Российской Федерации приблизиться к стандартам Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обра­щения или наказания, который, как известно, принял площадь в 7 кв. м на за­ключенного как примерный желательный стандарт.

В-восьмых, ЕСПЧ отмечает, что важной гарантией предотвращения нарушений, возникающих в результате ненадлежащих условий содержания под стражей, является эффективная система подачи задержанными жалоб в нацио­нальные органы власти. Подача жалобы в орган, контролирующий содержание под стражей, как правило, является более действенным способом работы с жа­лобами, чем разбирательства в судах. В правовой системе России эта задача возложена на органы прокуратуры, которые являются независимыми органами и несут ответственность за контроль за соблюдением администрацией мест со­держания под стражей российского законодательства. Однако при этом ЕСПЧ констатирует то обстоятельство, что существующий порядок подачи жалобы в прокуратуру не отвечает требованиям, предъявляемым к эффективному сред­ству правовой защиты, поскольку процесс ее рассмотрения не предусматривает участия лица, подавшего жалобу, т. е. заключенного. ЕСПЧ считает, что, для того чтобы процедура рассмотрения жалобы надзирающим прокурором отвеча­ла требованию эффективного средства правовой защиты, заявителю по мень­шей мере должна быть предоставлена возможность высказать свои замечания в отношении материалов, представленных начальником места содержания под стражей по запросу прокуратуры, задавать вопросы и направлять в прокуратуру дополнительные материалы (пп. 215-216 постановления от 10 января 2012 г.)

В связи с изложенным представляется целесообразным дополнить ч. 1 ст. 33 Федерального закона от 17 января 1992 г. № 2202-1 «О прокуратуре Рос­сийской Федерации» шестым абзацем, изложив его в следующей редакции: «Подозреваемые и обвиняемые, подавшие жалобы прокурору о нарушении своих прав и законных интересов в период содержания под стражей в след­ственном изоляторе, вправе высказывать свои замечания на материалы, истре­бованные по запросу прокурора и представленные начальником следственного изолятора, задавать вопросы и направлять в прокуратуру дополнительные ма­териалы».

В-девятых, во всех случаях, когда нарушение ст. 3 Конвенции уже имело место, ЕСПЧ считает, что государство должно быть готово признать данное нарушение и предоставить потерпевшему лицу компенсацию в какой-либо форме. Введение лишь одного профилактического средства правовой защиты, по мнению ЕСПЧ, явно не достаточно для исправления ситуации, в которой данное лицо уже подвергалось бесчеловечному или унижающему достоинство обращению в течение определенного времени. В национальном законодатель­стве должны присутствовать компенсационные средства правовой защиты. По­этому государство-ответчик должно ввести в применение такое средство пра­вовой защиты, которое может обеспечить предоставление компенсации за уже имевшее место нарушение. ЕСПЧ отмечает, что введение эффективного предо­ставления компенсации было бы особенно важным с учетом принципа субси­диарности, чтобы потерпевшие не были вынуждены систематически обращать­ся в Страсбургский суд с жалобами, которые требуют определения общих фак­тов или расчета сумм денежной компенсации.

При определенных условиях, указывает далее ЕСПЧ, формой компенса­ции может быть смягчение наказания, представляемое обвиняемым в связи с нарушениями Конвенции, которые произошли во время привлечения их к уго­ловной ответственности (это относится к несоблюдению требования к разум­ному сроку, гарантированному п. 1 ст. 6 Конвенции, за нарушение п. 3 ст. 5 Конвенции, когда национальные власти не смогли должным образом рассмот­реть дело заявителя, находящегося в учреждении предварительного заключе­ния, за нарушение ст. 3 Конвенции, когда заявители подвергались бесчеловеч­ному и унижающему достоинство обращению).

Полагаем, что с данным мнением ЕСПЧ вполне можно согласиться и установить в действующем УК РФ положение о смягчении наказания в виде компенсации за нарушение Конвенции, согласно которому срок предваритель­ного заключения может умножаться на определенные стандартные поправоч­ные коэффициенты, за вычетом соответствующего периода из общей продол­жительности срока лишения свободы.

Между тем для этого недостаточно одного внесения изменения в ст. 72 УК РФ, как это предлагается в проекте закона № 73983 -5 «О внесении изме­нений в ст. 72 УК РФ», который определяет зачет времени содержания под стражей в срок лишения свободы. Именно на это упущение указывается в п. 223 постановления от 10 января 2012 г., в связи с чем следует принять самостоятельную норму закона, например ст. 72.1 УК РФ, изложив ее в сле­дующей редакции:

«Статья 72.1. Смягчение наказания при компенсации за нарушение Кон­венции основных прав и свобод 1950 года, допущенное до судебного разбира­тельства.

Если судом будет установлено, что в отношении лица, содержащегося под стражей до судебного разбирательства, было допущено нарушение Кон­венции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., то такому лицу мо­жет быть предоставлена компенсация в виде смягчения приговора за счет со­кращения срока наказания.

Время содержания под стражей в данном случае засчитывается в сроки лишения свободы с применением коэффициентов (0,25 или 0,30) и подлежит вычету из срока назначенного наказания в виде лишения свободы».

Во избежание нарушений прав подозреваемых, обвиняемых и осужден­ных были приняты определенные практические меры, важнейшие из которых связаны с реформой уголовно-исполнительной системы.

Так, по инициативе ФСИН России была принята Федеральная целевая программа «Реформирование уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации на 2002-2006 годы»[7] и выделены необходи­мые финансовые средства на ее реализацию. Выполнение этой Программы поз­волило значительно улучшить условия содержания в СИЗО, что в первую оче­редь стали ощущать лица, содержащиеся в этих учреждениях.

В результате проделанной работы к 2007 г. количество СИЗО возросло на 20 % по сравнению с 1998 г. Лимит мест в них был увеличен на 26 %[8]. Одно­временно изменения, внесенные в уголовно-процессуальное законодательство, позволили более избирательно применять меру пресечения в виде содержания под стражей, установить судебный контроль за ее избранием и более строгий контроль за сроками содержания под стражей, своевременным этапированием лиц, чьи приговоры вступили в законную силу, значительно сократить число подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, содержащихся под стражей.

В результате впервые в отечественной истории были обеспечены преду­смотренные Федеральным законом от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержа­нии под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»[9] нормы камерной площади 4 кв. м.

По выполнении Федеральной целевой программы на 2002-2006 гг. в со­ответствии с распоряжением Правительства Российской Федерации от 7 июля 2006 г. № 839-р была принята новая Федеральная целевая программа «Развитие уголовно-исполнительной системы (2007-2016 годы)»[10], которая предусматри­вала дальнейшее развитие материально-технической базы УИС, в том числе строительство 26 СИЗО, в полном объеме соответствующих европейским тре­бованиям (в Постановлении Правительства РФ от 18 февраля 2013 г. № 135 данная цифра была изменена на 18).

Важнейшими целевыми показателями, позволяющими оценивать ход реализации Программы являются:

- количество следственных изоляторов, в которых условия содержания подследственных соответствуют законодательству Российской Федерации (в процентах от общего количества следственных изоляторов);

- количество исправительных учреждений, в которых условия содер­жания осужденных соответствуют законодательству Российской Федерации (в процентах от общего количества исправительных учреждений);

- количество следственных изоляторов, в которых условия содержания подследственных соответствуют международным стандартам (в процентах от общего количества следственных изоляторов).

Согласно информации, размещенной на сайте ФСИН России, в 2012 г. данные показатели составили 58,6, 51,8 и 0,9[11].

Распоряжение Правительства РФ от 14 октября 2010 г. № 1772-р (ред. от 31 мая 2012 г.) «О Концепции развития уголовно-исполнительной системы Рос­сийской Федерации до 2020 года» определило программу реформирования си­стемы учреждений, исполняющих наказания в виде лишения свободы, с целью разработки основанных на стандартах Европейских пенитенциарных правил (2006 г.) моделей тюрьмы и колонии-поселения с учетом требований безопас­ности общества и персонала уголовно-исполнительной системы, а также необ-

ходимости реализации целей исправления осужденных.

В рамках реализации Концепции реформирование учреждений, исполняю­щих наказание в виде лишения свободы, предполагает замену существующей си­стемы исправительных учреждений на два основных вида: тюрьмы (общего, уси­ленного и особого режимов) и колонии-поселения (с обычным и усиленным наблюдением), а также преобразование воспитательных колоний для несовер­шеннолетних в воспитательные центры для лиц, совершивших преступление в несовершеннолетнем возрасте.

В соответствии с решением руководства ФСИН России определены испра­вительные учреждения, в которых проводится эксперимент по апробации моделей исправительных учреждений нового типа на базе действующих исправительных учреждений. К ним относятся:

ФКУ ИК-7 УФСИН России по Владимирской области перепрофилиру­ется в тюрьму усиленного режима, лимит наполнения - 1000 человек.

ФКУ ИК-17 ГУФСИН России по Красноярскому краю перепрофилиру­ется в тюрьму общего режима, лимит наполнения - 600 человек.

ФКУ КП-12 УФСИН России по Оренбургской области перепрофилиру­ется в тюрьму общего режима для содержания осужденных женщин, лимит наполнения - 450 человек.

ФКУ КП-11 УФСИН России по Оренбургской области перепрофилиру­ется в колонию-поселение с усиленным наблюдением, лимит наполнения - 300 человек.

ФКУ КП-27 ГУФСИН России по Самарской области перепрофилиру­ется в колонию-поселение с обычным наблюдением, лимит наполнения - 260 человек.

По результатам мониторинга исправительных учреждений, участвующих в эксперименте по апробации моделей ИУ нового типа, за первое полугодие 2013 г. можно сделать следующие выводы:

Во всех учреждениях, участвующих в эксперименте, работа ведется в со­ответствии с планами перепрофилирования ИУ, в которых нашли отражение принципы раздельного содержания осужденных и система «социальных лифтов». Срывов выполнения планов перепрофилирования не допущено. На 1 июля 2013 г. в двух исправительных учреждениях (ФКУ КП-11 УФСИН России по Оренбург­ской области и ФКУ КП-27 ГУФСИН России по Самарской области) работы по перепрофилированию полностью завершены, и при наличии необходимой норма­тивной базы эти учреждения смогут принять осужденных.

Важное значение в процессе перепрофилирования приобретает комплек­тование ИУ квалифицированными кадрами. Руководству ИУ следует сделать ак­цент на привлечении на службу в УИС специалистов, имеющих высшее специ­альное образование, а также организовать регулярное направление сотрудников на курсы повышения квалификации.

По-прежнему остается нерешенным вопрос о принятии нормативной ба­зы по перепрофилированию действующих исправительных учреждений в тюрьмы и колонии-поселения нового типа. Например, в условиях созданной инфраструк­туры КП (помещения для строгих, обычных и облегченных условий содержа­ния) на сегодняшний день нет законных оснований для реализации проводимо­го эксперимента, это может вызвать внесение прокуратурой представлений о нарушении законности, так как в соответствии с ч. 2 ст. 128 УИК РФ осужден­ные должны содержаться на одних и тех же условиях, иного законодательством не предусмотрено.

О сущности перехода к учреждениям нового типа ведется активная разъяснительная работа с осужденными и их родственниками. Видеоматериалы транслируются по каналам кабельного телевидения, изготовлены и размещены стенды с соответствующей наглядной агитацией, каждому осужденному (начи­ная с карантина) выдается памятка о порядке аттестации по системе «социаль­ных лифтов». Освещение хода эксперимента ведется в средствах массовой ин­формации.

При реализации системы «социальных лифтов» в условиях ИУ общего и строгого режимов возникает коллизия при переводе осужденных из облег­ченных условий содержания. Так, согласно части 4 ст. 120 ич, 4 ст. 122 УИК

РФ осужденные, содержащиеся в облегченных условиях содержания, могут быть переведены на обычные или строгие условия, только будучи признанны­ми злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания. Реализация указанной нормы может привести к представлениям или протестам прокуратуры по надзору за исполнением наказаний в случаях, когда решением комиссии по оценке поведения осужденных они будут переведены в обычные условия в связи с невыполнением критериев № 2 или № 3 или за невыполнение критерия № 1 методических рекомендаций по внедрению системы «социаль­ных лифтов», но при этом нарушения режима содержания не будут носить злостный характер.

В соответствии с планом реализации «Концепции развития уголовно­исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года» продолжался процесс перепрофилирования воспитательных колоний (ВК) в воспитательные центры (ВЦ).

Эксперимент проводится в пяти учреждениях: Алексинской ВК (УФСИН России по Тульской области), Белореченской ВК (УФСИН России по Красно­дарскому краю), Брянской ВК (УФСИН России по Брянской области), Канской ВК (ГУФСИН России по Красноярскому краю), Можайской ВК (УФСИН Рос­сии по Московской области).

Многие проблемы, возникшие у администрации и сотрудников экспери­ментальных учреждений, связаны с отсутствием правовой базы функциониро­вания ВЦ. В этой связи необходимо осуществить скорейшее внесение измене­ний в законодательство и приведение в соответствии с ними всех нормативно­правовых актов. Определенная работа в этом направлении проведена. Ранее, в 2011-2012 гг. были подготовлены предложения по внесению изменений и до­полнений в статьи гл. 17 УИК РФ «Особенности исполнения наказания в виде лишения свободы в воспитательных колониях». Во втором квартале 2013 г. НИИ ФСИН России в соответствии с письмом ФСИН России от 8 мая 2013 г. повторно представил предложения по внесению изменений вгл. 17 УИК РФ.

[1] Конвенция о защите прав человека и основных свобод и реализация ее требований в УИС Российской Федерации через решения Европейского суда по правам человека [Элек­тронный ресурс]. Режим доступа: СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 07.07.2014 г.).

58

[2] Королькова Т. О. Обзор постановлений Европейского суда по правам человека по жалобам граждан на нарушение их конституционных прав в условиях содержания под стра­жей // Сборник материалов третьего Всероссийского совещания помощников начальников территориальных органов ФСИН России по соблюдению прав человека в уголовно­исполнительной системе 8-11 августа 2011 г., СПб. ; М. : ФКУ НИКИТ ФСИН России, 2011. С. 11.

[3] СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 07.07.2014 г.).

[4] СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения 07 июля 2014).

68

[5] Леонов А. В. Формы и методы внедрения в деятельность учреждений и органов УИС европейский стандартов обращения с заключенными // Сборник материалов третьего Всероссийского совещания помощников начальников территориальных органов ФСИН Рос­сии по соблюдению прав человека в уголовно-исполнительной системе, 8-11 августа 2011 г., СПб. ; М. : ФКУ НИИИТ ФСИН России, 2011. С. 26.

71

[6] Парфенова М.В. Проблемы возмещения вреда незаконно подвергнутым уголовно­му преследованию за счет казны Российской Федерации // Вести. Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2013. № 6. С. 54.

73

[7] Постановление Правительства Российской Федерации от 29 августа 2001 г. № 636 [Электронный ресурс]. Режим доступа: СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 07.07. 2014 г.).

[8] Конвенция о защите прав человека и основных свобод и реализация ее требований в УИС Российской Федерации через решения Европейского суда по правам человека [Элек­тронный ресурс]. Режим доступа: СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 07.07.2014 г.).

[9] СЗ РФ. 1995. № 29. Ст. 2759.

[10] СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 07.07.2014 г.).

[11] Официальный сайт ФСИН России (дата обращения: 07.07.2014 г.).

79