Борьба с преступностью несовершеннолетних - дело исключительно государственной важности, которое на протяжении многих исторических эпох (этапов) представляло одну из острых социальных проблем для общества и государства в целом.

В жизни любого государства детский вопрос, особенно если он связан с проблемами борьбы с правонарушениями, занимает особое место. По этому поводу признанный классик рус­ской литературы и государственный деятель М.Е. Салтыков-Щедрин писал: «Не стану, напри­мер, доказывать, что отношусь тревожно к детскому вопросу, потому что с разрешением его тесно связано благополучие или злополучие страны. Не буду ссылаться на то, что мы со школьной скамьи научились провидеть в детях устроителей исторических судеб. Злополучие так цепко хватается за все живущее, что только редкие индивидуумы ускользают от него. Формы злосчастия разнообразны, разнообразна также степень сознательности, с которой пе­реносит человек его иго, но обязательность последнего обязательна для всех»[1].

Эволюция наказания несовершеннолетних непосредственно определяется состоянием общественного строя. Изменения, происходящие в обществе, влекут за собой изменения в этике, идеологии и выборе средств борьбы с преступностью в целом[2].

Одним из самых первых и крупнейших нормативно-правовых актов в области уго­ловного права в период становления Российского государства был Судебник 1497 г. Пре­ступление в нем определялось как «иное лихое дело», что предоставляло государственным органам возможность квалифицировать любые действия, которые, по их мнению, могли нанести ему ущерб. Оставив без изменения все существующие виды наказания, предусмот­ренные Судебником 1497 г., Судебник 1550 г. впервые вводит такой вид наказания, как «тюремное наказание», содержащееся в двадцати из ста статей этого документа. Оно, как правило, являлось дополнительным наказанием \

При становлении правового государства для защиты государственной власти должен совершенствоваться аппарат принуждения и наказания. Так, в Соборном уложении 1649 г.был заложен фундамент тюремного управления. В городах управление тюрьмами осу­ществляли старосты, обязанностью которых стал регулярный осмотр тюрьмы и проверка несения службы стрельцами. Данное Уложение определяло источники выделения матери­альных средств на строительство тюремных зданий и содержание тюремного аппарата, в нем четко устанавливалась цель тюремного заключения.

В русском законодательстве первые постановления о малолетних правонарушителях по­являются сравнительно поздно, ни в судебниках, ни в Уложении 1649 г. мы не находим поста­новлений, регламентирующих ответственность несовершеннолетних как самостоятельный ин­ститут уголовного права.

Невнимание законодателя к несовершеннолетнему преступнику в период до Соборно­го уложения объясняется предположением, что в это время дела о несовершеннолетних пре­ступниках, как правило, разрешались на основании кормчей книги и др.[3] [4]

Н. Неклюдов объясняет это упущение в Уложении 1649 г. тем, что ко времени Уло­жения компетенция верховных судов значительно сузилась[5]. Он утверждал, что Уложение стоит на высокой ступени законодательного развития. Оно не только разумно впитало в себя весь законодательный опыт прошлого, но и не побоялось обратиться для восполнения своих пробелов к помощи иностранных законодательств, к греко-римскому праву, Литовскому Статуту и церковному праву[6]. Несмотря на это в римском праве уже существовало подробно разработанное учение о малолетних преступниках. То обстоятельство, что законодатель по­скупился на заимствование в этом пункте, становится еще более странным потому, что Уло­жение уделяет огромное внимание внутренней стороне преступления[7].

Объяснение этому мы можем найти в понятии преступника, непосредственно закреп­ленного в Уложении 1649 г. Законодатель не охотно дает какие бы то ни было гарантии и в вопросах о наказании оно от начала и до конца стоит на стороне государства и его порядка.

В XVII в. государственный строй был еще недостаточно тверд, авторитет закона не силен, а государственная власть принимала все усилия, чтобы сделать их твердыми и силь­ными. Отсюда та суровость, та хладнокровная жестокость, которой пропитано все Уложение, отсюда забывчивость и невнимание законодателя к личности преступника, которые так ха­рактерны для Уложения[8].

Только лишь двадцать лет спустя после издания Уложения законодатель вспоминает о старом правиле, затерявшемся в градских законах, - «аще седьми летъ отрокъ уб1етъ кого..., не повиненъ есть смерти»[9]- и включает его в ст. 79 Сыскного приказа1666 г. Внеся данное понятие, законодатель, к сожалению, на нем и останавливается. Даже в законодательстве Петра I мы не находим общего закона о малолетних. В эпоху его правления развивается ка­рательная политика государства. Принятый в 1715 г. Артикул воинский расширяет систему наказаний, уделяя особое внимание смертной казни и порядку ее применения, независимо от возраста преступника.

Первое общее понятие об ответственности несовершеннолетних содержится в Указе Сената от 23 августа 1742 г. Поводом к изданию данного Указа послужило дело об убийстве четырнадцатилетней девочкой, Прасковьей Федоровой, двух крестьянских детей[10]. Екатерин­бургских земских дел контора, в производство которой поступило данное дело, руководству­ясь прежними решениями или исключительными особенностями случая, постановила такое определение: «Что по силЪ Уложешя гл. 21, п. 69 оную дЪвку... надлежало пытать, токмо видно, что учинила она то убийство отъ глупости и младоумш своего и пытки за мало- лЪтствомъ ей не снесть, того ради надлежитъ ее наказать лозами нещадно и отдать въдЪвич монастырь вЪчновъ работу»[11].

Это определение не было одобрено Генерал-берг-директориумом, утверждавшим, что в силу Уложения каждый преступник, совершивший дерзкое убийство, должен быть казнен в связи с тем, что в действующих указах не был разъяснен возраст, с которого можно применять пытки и казнь. После чего директориум потребовал разъяснений у Се­ната[12]. В ответ на это и последовал упомянутый нами Указ Сената, который впервые определенно установил, что:

лицо, не достигшее семнадцатилетнего возраста, не подлежит наказанию по уго­ловным делам;

лица этого возраста не могут быть подвержены пыткам и казни[13].

Для несовершеннолетних преступников, не достигших семнадцатилетнего возраста, эти наказания заменялись сечением плетью и отданием в монастырь, где они должны были выполнять всю тяжелую работу; а за преступления небольшой тяжести таких детей осво­бождали от ответственности.

Мы подробно остановились на данном Указе Сената потому, что он имел большое значение для последующего развития законодательства о применении наказаний к мало­летним преступникам. В положениях Полного собрания законов Российской империи 1744 г. мы находим другой сенатский указ. Сохраняя в целом основные положения о несовершеннолетних, закрепленные Указом Сената 1742 г., новый указ значительно пе­редвигает границу уголовного совершеннолетия. По мнению законодателя и в соответ­ствии с указом царя, если приводить к присяге необходимо с двенадцати лет, то и нака­зывать за уголовные преступления следует тоже с двенадцатилетнего возраста[14].

С приходом к власти Екатерины II началось объединение и систематизирование чрезвычайно запутанного и дробного петровского законодательства. Она внесла огром­ный вклад в развитие тюремного дела и упорядочивание тюремного законодательства. В эпоху правления Екатерины II были построены современны крепкие тюремные помеще­ния напоминающие замки, многие из которых используются и до настоящего времени в качестве тюрем и следственных изоляторов, например всем известный Елецкий острог.

В 1765 г. постановлением земского совета № 12423 был создан указ, определивший порядок ответственности несовершеннолетних преступников. Для лиц, не достигших деся­тилетнего возраста, этот указ устанавливает полную невменяемость, указывая отдавать их для наказания отцам и матерям. Малолетним преступникам в возрасте от десяти до семна­дцати лет допускалось смягчение наказания, при этом они подразделялись на малолетних: от десяти до пятнадцати и от пятнадцати до семнадцати лет[15]. Данное указание не было опубли­ковано, его в секретном порядке разослали всем властям, чтобы не дать повод злоупотребить этим положением как взрослым, привлекающим детей к совершению преступлений, так и малолетним преступникам. В свою очередь, властям, которые должны были осуществлять упомянутый указ, предписывалось быть милостивыми, нежели жестокими судьями, помня о том, что они сами люди[16].

Возрастание в указанный период роли тюремного заключения обусловило необходи­мость разработки и принятия правовых актов, регламентирующих порядок и условия испол­нения данного вида наказания.

В 1775 г. все дела о малолетних преступниках передаются вновь учрежденным со­вестным судам, которые должны были в своей деятельности руководствоваться принципом человеколюбия и судить на основании не только законов, но и естественной справедливости.

Указы 1742, 1744 и 1765 гг. были отправным пунктом для создания единого законопро­екта, регламентирующего ответственность несовершеннолетних преступников. Первая редакция Свода законов в вопросе об ответственности несовершеннолетних преступников в полном объ­еме воспроизводит систему указов, приведенных ранее. Вторая редакция повторяет эти указы лишь с небольшими изменениями и большей определенностью. Границей уголовного совер­шеннолетия по-прежнему остается возраст семнадцати лет. По отношению к преступникам, не достигшим возраста совершеннолетия, всегда ставится вопрос о разумности применения к ним наказания с соблюдением следующих правил:

лица в возрасте от десяти до четырнадцати лет, совершившие тяжкие преступле­ния, освобождаются от каторжных работ и телесных наказаний кнутом и плетьми;

лица в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет, совершившие тяжкие пре­ступления, освобождаются лишь от телесных наказаний, но не от каторжных работ, срок ко­торых может быть сокращен по усмотрению суда;

малолетние в возрасте от десяти до пятнадцати лет при совершении менее тяжких пре­ступлений, за которые не предусмотрена смертная казнь, наказываются розгами, а в возрасте от пятнадцати до семнадцати лет наказываются плетьми[17].

Законодательство, пришедшее на смену Своду уложений о наказаниях, внесло мало нового в порядок правовой регламентации малолетних преступников. Мы не будем подроб­но останавливаться на сложной системе первых уложений, тем более, что в своих основных принципах оно не далеко ушло от положений Свода законов и указов 1742 и 1765 гг.

В Учреждении об управлении губерниями Российской Империи1775 г. закреплялась норма, уполномочивающая тюремную администрацию правом телесного наказания заклю­ченных различного возраста за нарушение установленных правил[18].

Новые положения, касающиеся исследуемого нами вопроса, нашли отражение в Уставе о наказаниях 1864 г. При обсуждении судебных уставов впервые была высказана мысль, что в связи с особыми свойствами детского возраста применение к несовершеннолетним общих ви­дов наказаний представляется невозможным и приводит к причинению вреда детям[19]. Эта мысль нашла свое отражение лишь в одном из постановлений, а именно в ст. 6, разрешавшей несовершеннолетних в возрасте от десяти до семнадцати лет помещать в исправительные приюты вместо заключения их в тюрьму, с условием чтобы не оставлять их там после восем­надцати лет. В последствии Закон от 20 мая 1892 г. предоставил управлениям исправительных заведений право самостоятельно определять срок содержания в них малолетних преступников в зависимости от степени их исправления.

Осознание опасности детской преступности вынудило царское правительство об­ратиться к законодательному урегулированию проблем наказания и его исполнения в отношении несовершеннолетних преступников. Первым законодательным актом в этой сфере был Закон «Об учреждении приютов и колоний для несовершеннолетних пре­ступников», утвержденный 5 декабря 1866 г. императором Александром II. Важность и обоснованная необходимость учреждения таких заведений подтверждались тем, что по­мимо правительства их создание разрешалось земствам, обществам, церкви и даже частным лицам.

Для приютов и колоний, учреждаемых частными лицами, Закон предусматривал определенную систему льгот: недвижимое имущество этих учреждений освобождалось от всяких сборов в пользу государства; им разрешалось разыгрывать благотворительную лоте­рею, при этом вырученные средства поступали в их пользу. На каждого несовершеннолетне­го, содержащегося в приюте или колонии, из государственной казны выделялись средства, равные затратам на его содержание.

Деятельность таких колоний и приютов регламентировалась собственными уставами и по­ложениями, утверждаемыми министром внутренних дел. При этих учреждениях создавались раз­личного рода мастерские, осуществлялись сельскохозяйственные работы. В условиях отсутствия собственного опыта организации процесса исполнения наказания в отношении несовершеннолет­них было признано целесообразным изучение зарубежной практики. С этой целью в 1868 г. в Швейцарию выезжала группа чиновников аппарата Министерства внутренних дел.

Впервые отечественный опыт деятельности приютов и колоний для несовершеннолет­них преступников был обобщен и обсужден на первом съезде представителей воспитательно­исправительных приютов, состоявшемся в Москве в октябре 1881 г. по инициативе попечителя Московского городского приюта для малолетних К.В. Рукавишникова. На съезде были пред­ставлены одиннадцать учреждений для содержания несовершеннолетних правонарушителей[20].

Важнейшим событием в истории пенитенциарного законодательства нашей страны было создание в 1872 г. специальной комиссии для составления общего систематического проекта реформирования тюремного законодательства. Учреждение новых судебных уста­новлений и издание Устава уголовного судопроизводства оказали огромное значение на из-

менение судебных репрессий, в частности на роль тюрьмы как карательной меры[21].

С.В. Познышев отмечал, что в России «никогда не делалось попытки провести какую- либо тюремную реформу во всем государстве или, по крайней мере, в более или менее зна­чительной части империи. Никогда тюремное дело не было у нас проникнуто каким-либо пенитенциарным воззрением, которое с большей или меньшей полнотой выражалось бы на практике»[22].

27 февраля 1879 г. было образовано Главное тюремное управление (ГТУ), прово­дившее политику царизма вплоть до 1917 г. Сущность реформы сводилась к следующему: в Петербурге создавался центральный орган управления тюрьмами, в который входило не­сколько отделений с различными административно-хозяйственными задачами. В губерниях создаются губернские тюремные инспекции. Новая бюрократическая машина немедленно вступила в действие.

Данный исторический период характеризуется постоянный ростом численности за­ключенных в условиях чрезмерного перенасыщения тюрем арестантами, полнейшей бездея­тельности и безответственности заключенных, что являлось источником конфликтов и бес­порядков, порождало проблемы не только с изоляцией преступников, но и с безопасностью администрации тюрем. Это вынуждало законодателя искать новые подходы к организации тюремного ремесла[23]. Было всеобще признано, что основным элементом реформы тюремной системы должен стать труд. Осознавая необходимость использования труда арестантов, Главное тюремное управление пыталось внести элементы организованности в дело по при­влечению арестантов к общественно полезному труду. Обязательность работ устанавливает­ся для определенных категорий арестантов, вводится материальная заинтересованность их в результатах труда и регламентируется порядок его оплаты[24]. Это положение непосредственно затронуло и несовершеннолетних осужденных, которых наравне со взрослыми следовало привлекать к труду.

Закон от 2 июня 1897 г., в основу которого вошло действующее на этот период зако­нодательство, должен был встать на сторону малолетних преступников и воспитательного воздействия на них. К сожалению, законодатель и на этот раз не решился расстаться с прежними взглядами. Так, и министр юстиции в своем выступлении в начале обсуждения Закона от 2 июня 1897 г. отмечал: «Не производить коренных преобразований в действую­щем законодательстве, а ограничиться лишь наиболее неотложными исправлениями». Не­смотря на тщательное обсуждение данного Закона, в нем все же проявились неясности и пробелы, что выражалось в несогласованности новых постановлений как между собой, так и с ранее изданными законами, сохранившими свое действие.

Все эти отрицательные особенности нового законодательства наглядно отразились на практике при применении его положений. Это обстоятельство и побудило Обер-прокурора Правительствующего Сената предложить на рассмотрение ряд вопросов, требовавших едино­образного решения. В результате чего появилось известное нам разъяснение Сената к Закону от 2 июня 1897 г., в основу которого входят следующие положения:

лица до десяти лет считаются невменяемыми и не подлежат судебному преследова­нию (ст. 137 Уложения о наказаниях, ст. 10 Устава о наказаниях, ст. 40 Уголовного уложения);

от десяти до семнадцати лет идет возраст условной вменяемости. В каждом пре­ступном деянии, совершенном в этом возрасте, должен быть поставлен вопрос о том, дей­ствовал ли он с разумием или без разумия[25];

несовершеннолетние в возрасте от десяти до семнадцати лет, признанные судом как действующие без разумия, отдаются под ответственный надзор родителям, а также лицам, на попечении которых они находятся, или другим благонадежным лицам, которых выбирал суд. При этом следует отметить, что родители и родственники никаких преиму­щественных прав в этом отношении не имели[26];

несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет, действу­ющие без разумия и совершившие тяжкие преступления, помещаются в исправительные приюты и колонии для несовершеннолетних, а в случае невозможности помещения их в данные учреждения, они заключаются в особые помещения при тюрьмах и арестных домах на срок, определенный судом, но не более как до достижения ими восемнадцати­летнего возраста;

ответственность несовершеннолетних, признанных судом действующими с разу- мием, определяется в Законе в зависимости от двух условий: возраста виновного и тяжести наказания за совершенное преступление. Действующий закон различает три возрастные ка­тегории несовершеннолетних преступников:

> несовершеннолетние в возрасте от десяти до четырнадцати лет вовсе не под­вергаются наказаниям, установленным в Законе для несовершеннолетних. Вместо смертной казни, каторжных работ и ссылки на поселение они приговариваются к отбыванию наказания в исправительных приютах или колониях для несовершеннолетних преступников на срок от двух до пяти лет (п.1ст.138Уложения о наказаниях). За менее тяжкие преступления данные преступники приговариваются судом к содержанию в исправительных приютах и колониях для несовершеннолетних сроком от одного месяца до одного года (п. 2 ст.138Уложения о наказаниях). За преступления, наказания за которые менее тяжкие, они отдаются под ответ­ственный надзор родителям, лицам, на попечении которых они находятся, или другим бла­гонадежным лицам (п.3ст.138Уложения о наказаниях)[27];

> несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет, совершив­шие преступления, за которые в Законе предусмотрена смертная казнь, каторжная работа без срока или сроком от пятнадцати до двадцати лет, - подлежат заключению в тюрьму на срок от восьми до двенадцати лет, а также подвергаются лишению почетных титулов, дворянства, зна­ков отличия, права наследования по закону, семейных прав, права вступать в государственную или общественную службу, записываться в гильдии, получать свидетельства на торговлю, да­вать свидетельские показания по гражданским делам, быть избираемым в третейские суды, быть опекуном или попечителем, быть поверенным по чьим-либо делам; а за преступления, предусматривающие наказание в виде ссылки на поселение, - заключаются в тюрьму на срок от трех до восьми лет (ст. 139 Уложения о наказаниях). За преступления, влекущие наказание в виде заключения в тюрьму с лишением некоторых прав и преимуществ или без такового, они при­говариваются к отбыванию наказания в исправительных приютах или колониях для несовершен­нолетних на срок, предусмотренный для заключения совершеннолетних преступников в тюрьме, с сокращением его в два или три раза. За все менее важные преступления данные подростки приго­вариваются к наказаниям, определенным в Законе для совершеннолетних, также с уменьшением предусмотренного срока наказания в два или три раза. Кроме того, все несовершеннолетние по отбытии ими наказания отдаются под надзор полиции от одного до двух лет и в течение всего это­го времени они не могут изменять своего места жительства и даже временно уезжать из своего населенного пункта без соответствующего разрешения полиции;

> преступники в возрасте от семнадцати лет и до двадцати одного года с точки зрения закона уже не дети, но в отношении их действуют некоторые процессуальные осо­бенности, касающиеся определения их вменяемости. Здесь учитывается неуравновешенность переходного возраста и закон устанавливает для них смягчение наказания. Подобное смягче­ние применяется ко всем предусмотренным Законом наказаниям, и прежде всего касается смертной казни[28]. В Уложении о наказаниях нет прямого указания на неприменение смертной казни, но оно вытекает из положений Уголовного уложения, Воинского устава и из поста­новлений Уложения о несовершеннолетних данной категории.

Принятая действовавшим законодательством система выделения различных возраст­ных групп представляется совершенно не согласованной с воззрениями и задачами уголов­ного законодательства того времени. С. Гуревич по этому поводу считал: «Действующий за­кон твердо придерживается взгляда, что задача суда - лишь наказывать и от этого начала необходимо отступать, когда перед судом несовершеннолетний. В настоящее время можно считать общепринятым, что дети прежде всего нуждаются в воспитании. Воспитательные меры могут быть различными, но эти различия должны зависеть не от того, исполнилось ли ребенку 14 лет, а от индивидуальных особенностей каждого несовершеннолетнего. Поэтому в настоящее время важно расходиться в определении того момента, с которого следует счи­тать человека уголовно совершеннолетним, но вряд ли могут быть сомнения в том, что до этого момента по отношению к несовершеннолетнему должны приниматься лишь приспо­собленные к особенностям каждого отдельного случая воспитательные меры»[29].

Закон от 2 июня 1897 г., давая судебным органам возможность сравнительно широко­го применения исправительно-воспитательных мер, не определил средств, которыми суды могли бы достичь желаемого законодателем результата. В числе исправительных мер зако­нодатель выделяет заключение в исправительно-воспитательные заведения и особые поме­щения при тюрьмах и арестных домах. Эти особые помещения при тюрьмах в теории и прак­тике вызывали некоторые вопросы. Профессор С.В. Познышев указывал, что «судья не в праве приговаривать малолетних в тюрьму, а именно в отделение для малолетних, когда закон знает особое помещение при тюрьме, которое, по его мнению, и есть то учреждение, нечто среднее между воспитательно-исправительным заведением и тюрьмой»[30].

В начале ХХ в. как одно из средств воздействия на арестантов стало широко приме­няться огнестрельное оружие. В соответствии с положениями циркуляра от 20 ноября 1907 г. № 31 сотрудникам администрации разрешалось стрелять в окна тюрьмы, если арестанты вступали в разговор, выбрасывали что-либо из окон, портили оконные рамы. Предписыва­лось также применять оружие при буйстве, беспорядках, сопротивлении арестантов, и при этом инструкция совсем не определяла порядок применения оружия (при каких именно бес­порядках, буйствах и сопротивлениях; возраст арестанта, к которому разрешается применять

оружие)[31].

Так, например, 29 апреля 1908 г. при усмирении волнений в одной из тюрем были убиты около 40 заключенных и ранены 56, причем раненые были оставлены без помощи, а некоторые трупы - изуродованы. По данным официальной статистики, при подавлении бес­порядков в 1913 г. убиты 24, ранены 82 арестанта; в 1914 г. убиты13 и ранен 21 арестант; в 1915 г. убиты 17 и ранены 14 арестантов. Среди убитых и раненных арестантов, участвую­щих в беспорядках, было немало и несовершеннолетних[32].

Несомненно, что одним из главных развращающих факторов тюремного заключения является совместное содержание малолетних преступников со взрослыми. М. Земенгорф по поводу совместного заключения малолетних со взрослыми утверждал: «...здесь малолетний получает уже вполне законченное образование. Карты, вино, онанизм, педерастия - все это находит здесь почетное место. Все увиденное здесь, в этой обстановке повышенной впечат­лительности и нервозности, глубоко и навсегда западает в душу ребенка»[33].Тюрьмы исследу­емого нами периода, вследствие их переполненности, не могли удовлетворять элементарным требованиям тюремной системы (в частности, разделение по возрасту). Об этом свидетель­ствуют отчеты главного тюремного управления и благотворительных комитетов. Такое по­ложение дел наблюдалось не только в провинциях, но и в столице. О том, насколько губи­тельно и растлевающее действует подобное совместное заключение, свидетельствуют обсто­ятельства, сложившиеся на протяжении многих лет содержания малолетних и взрослых пре­ступников вместе.

Малолетние, попадавшие в подследственное отделение Рукавишниковского приюта и подвергнутые медицинскому осмотру, даже после одного дня отбывания наказания имели следы насилия, дети говорили, что за одну ночь ребенка успевали насиловать трое или чет­веро взрослых арестанта[34]. Тех, над кем практиковалось насилие, потом называли в тюрьме «маргаритки». Эти факты обусловили рост числа таких преступлений, совершаемых мало­летними заключенными, как побеги, нападения на охрану тюрьмы, убийства других осуж­денных и др. Для того чтобы избавить малолетних от этого ужаса, их помещали в одиночные камеры, изолируя таким образом от опасности быть изнасилованными и предупреждая со­вершение с их стороны новых преступлений.

В 1909 г. тюремное начальство решило сконцентрировать малолетних преступников в одном месте, дабы изолировать их от растлевающей среды взрослых арестантов[35]. Для этих

целей было выделено особое помещение при исправительной тюрьме в Сокольниках. Однако

полностью отделить малолетних от взрослых не удалось, так как они продолжали работать

вместе. Просуществовало вновь устроенное отделение не долго. Отдельный деревянный

корпус сгорел в результате поджога, совершенного самими несовершеннолетними осужден- 1

ными .

П. Всесвятский в своей статье «Несовершеннолетние в тюрьме» говорил: «Нам при­ходилось беседовать с лицами тюремного ведомства, близко стоящими к наблюдению над малолетними сидельцами в отделении. Лица эти указывают на трудность воздействия на ма­лолетних заключенных. Молодежь более бурно реагирует на репрессии начальства, нежели взрослые, и порой меры дисциплинарных взысканий по отношению к ним не дают никаких результатов. Не взрослые, по словам этих лиц, дурно влияют на поведение малолетних, а наоборот, последние могут подавать плохой пример первым. Нам пришлось от тюремного начальства слышать очень серьезные жалобы и утверждения, что лучше заниматься ка­торжанами, чем малолетними преступниками. К сожалению, нам не пришлось видеть книги дисциплинарных взысканий. По словам начальства, несовершеннолетние часто дерутся, бурно ссорятся с тюремными надзирателями. Бывают случаи, когда несовершеннолетние, чтобы получить возможность переправиться в больницу на более спокойный режим - симу­лируют сифилис, делая на теле ссадины»[36] [37].

Условия, в которых содержались заключенные, были очень тяжелыми вследствие пе­реполнения тюремных помещений, совместного содержания несовершеннолетних и взрос­лых арестантов, антисанитарии, неудовлетворительного медицинского обслуживания, что непосредственно приводило к болезнями смерти заключенных. Грубость и произвол тюрем­ной администрации, особенно надзирателей, были обычным явлением в обращении с заклю­ченными, в том числе с несовершеннолетними.

Сотрудники тюремной администрации, деятельность которых была сопряжена не только с огромной сложностью исполнения ими своих обязанностей, но и со значительным риском для жизни и здоровья, нуждались в повышенных мерах социальной защиты.

К началу ХХ в. система учреждений для несовершеннолетних преступников вклю­чала в себя приюты, колонии, особые помещения при тюрьмах. На 1 января 1901 г. общее количество осужденных в возрасте от десяти до семнадцати лет составляло 3543 человека. Из них 1414 отбывали наказания в приютах и колониях, 1722 воспитанника содержались в особых помещениях при тюрьмах и 407 отбывали наказание в общих камерах губернских и

уездных тюремных замков[38].

К 1 января 1905 г. система учреждений исполняющих наказание в отношении несо­вершеннолетних включала в себя 43 приюта и 6 земледельческих колоний, открытых на по­жертвования частных лиц, и не одного государственного учреждения подобного типа. К началу 1917 г. в системе Главного тюремного управления функционировало 57 колоний и приютов, в которых содержались 2570 воспитанников[39].

Законодатель в исследуемый нами исторический период основной целью функционирова­ния исправительных учреждений для несовершеннолетних считал нравственное исправление ма­лолетних преступников, подготовку их к честной жизни, а непосредственное достижение этой це­ли обеспечивалось организацией религиозно-нравственного, физического и умственного развития на основе первоначального общего образования, а также обучение практическим профессиям, да­ющим возможность добывать средства к существованию своим трудом.

Во время Первой мировой войны, Февральской и Октябрьской революций, последо­вавшей затем гражданской войны и разрухи всех сфер производственно-хозяйственной жиз­ни государства за бортом нормальной человеческой жизни оказались сотни тысяч безнадзор­ных и беспризорных детей и подростков. Для многих из них преступная деятельность стала основным средством к существованию. Тюремные учреждения того периода не только не способствовали социальной реабилитации несовершеннолетних, но и являлись основным рассадником преступных нравов и традиций в их среде. Таким образом, царская тюремная система была разрушена до основания.

С первых лет своего существования новое Советское государство встало на путь гу­манизации своей политики в отношении правовой и социальной защиты детства. Об этом свидетельствует изданный 14 января 1918 г. Декрет Совета народных комиссаров (СНК) РСФСР «О комиссиях для несовершеннолетних», упразднявший институт судов и тюремное заключение для несовершеннолетних. В результате подростки, отбывающие наказание в тюрьмах и арестных домах, были освобождены, начали осуществляться мероприятия по ре­формированию и созданию совершенно новых воспитательных учреждений для несовер­шеннолетних преступников, а также полностью исключалась уголовная ответственность несовершеннолетних до семнадцатилетнего возраста[40].

Все дела, находившиеся в производстве о преступлениях несовершеннолетних стали рас­сматриваться в комиссиях по делам несовершеннолетних, которые и определяли различные виды наказания, но, как правило, не связанные с лишением свободы. Только в исключительных случаях, требующих особого контроля, комиссии передавали дела в народные суды. Однако необходимо отметить, что данные комиссии этим не злоупотребляли, о чем напрямую свидетельствуют их от­четы. Так, за период с октября 1922 г. по февраль 1923 г. комиссиями направлено около 10% всех дел в отношении несовершеннолетних преступников[41] [42].

Народные суды рассматривали дела о несовершеннолетних преступниках- рецидивистах или совершивших тяжкие преступления, слабо поддающихся мерам медико­педагогического характера. В отчете управления местами заключения НКВД за 1922 г. ука­зывается, что общее количество несовершеннолетних заключенных составляет 1200 чело- 2

век .

Указанные несовершеннолетние преступники направлялись в закрытые воспитатель­ные учреждения - реформатории и земледельческие колонии, предусмотренные Временной инструкцией о лишении свободы как мере наказания и о порядке отбывания такового, утвержденной постановлением НКЮ РСФСР от 23 июля 1918 г.[43]Первый реформаторий был открыт в декабре 1918 г. в Москве. В данном учреждении в основном содержались несовер­шеннолетние в возрасте от восемнадцати лет до двадцати одного года. Срок пребывания в реформаториях законодательно определен не был. Суды выносили неопределенные пригово­ры, а судьбу воспитанников решала специальная коллегия, состоявшая из сотрудников учре­ждения.

Цель, которую преследовал законодатель, создавая реформатории, состояла в том, чтобы освободить из тюрьмы молодых людей в возрасте от семнадцати лет до двадцати одного года и поместить их в учебно-воспитательное заведение для обучения, воспитания и подготовки к труду. Однако к концу 1919 г.из-за тяжелых экономических условий в стране и отсутствия профессио­нально подготовленных педагогических кадров реформатории стали закрываться.

Несмотря на это продолжался рост пенитенциарной преступности среди несовершен­нолетних арестантов. К осужденным, нарушавшим установленный порядок отбывания нака­зания, противодействующим и применяющим насилие к администрации учреждений, где они отбывают наказания, применялось продление сроков лишения свободы. Подобный поря­док был предусмотрен Временной инструкцией о лишении свободы как мере наказания и о порядке отбывания такового.

В 1919 г. УК РСФСР в ст.12 закрепляет положение о рецидиве в исправительных

учреждениях и его опасности. Более конкретно исследуемый нами вопрос рассматривался в Положении об общих местах заключения, утвержденном постановлением НКЮ РСФСР от 15 ноября 1920 г, которое предусматривало для упорно нарушающих трудовой порядок осужденных наказание в виде продления срока заключения[44].

Рост преступности несовершеннолетних побудило законодателя ограничить применение к ним медико-педагогических мер и стать на путь передачи дел на рассмотрение судебным органам. Так, СНК РСФСР принял Декрет от 4 марта 1920 г. «О делах несовершеннолетних, обвиняемых в общественно опасных действиях», где говорилось: «Если комиссией будет установлена невоз­можность применения к несовершеннолетнему мер медико-педагогического воздействия, дело передается комиссией в народный суд»[45].

В 1921 г. было принято Положение о трудовых домах для несовершеннолетних, це­лью которых являлось обучить воспитанников квалифицированным видам труда, привить им нравственные устои, развить высшие духовные интересы, расширить умственный гори­зонт и дать им физическое воспитание. Период содержания несовершеннолетних преступ­ников в трудовом доме продолжался вплоть до истечения назначенного судебным пригово­ром срока, а в некоторых специальных случаях - до исправления, но не дольше достиже­ния ими двадцатилетнего возраста[46].

Рост пенитенциарной преступности и условия, в которых работали трудовые дома для несовершеннолетних, не позволили обеспечить надлежащее трудовое воспитание малолет­них правонарушителей. В результате чего возникла необходимость реорганизации труддо- мов в школы фабрично-заводского ученичества (ФЗУ). Этот процесс начался в 1930 г.

В начале 30-х годов ХХ в. не только перестраивалась тюремная система, но и видоиз­менялась «верхушка» криминальной среды. У воровских авторитетов и их подручных, в том числе малолетних преступников, была своя особая жизнь в местах лишения свободы, согласно так называемому кодексу чести, и их интересы, заключавшиеся в нарушении режима содержа­ния и неподчинении администрации, никогда не совпадали с интересами уголовно­исполнительной системы. Условия содержания осужденных, независимо от их возраста, в ис­правительных учреждениях были таковы, что позволяли преступным авторитетам объединять­ся в группы, занимавшиеся кражами, грабежами, издевательствами и террором в отношении остальных осужденных.

Группировки несовершеннолетних преступников, отбывающих наказание в виде ли­шения свободы, были силой, нередко значившей для других осужденных существенно боль­ше, чем администрация. К лидерам таких группировок, как правило, обращались несовер­шеннолетние осужденные для разрешения различных вопросов.

Несмотря на имевшиеся трудности в местах лишения свободы для несовершеннолет­них, к концу 30-х годов многие воспитанники стали осознавать, что можно работать по- честному, изменить свой образ жизни. Огромную роль здесь сыграло становление фабрично­заводских училищ, работа которых строилась в органической связи со всей общественно­политической жизнью страны. Взаимодействие с предприятиями промышленности и коллек­тивами трудящихся позволяло намного качественнее осуществлять трудовое воспитание. Шефство рабочих коллективов, участие комсомола в работе школ, как по линии культурного шефства, так и путем выделения лучших молодых рабочих на постоянную работу в школу, способствовали сокращению динамики преступности несовершеннолетних.

Еще одним фактором исправления осужденных стало принятие в 1936 г.Конституции СССР. Если до ее появления при назначении и отбывании наказания учитывалось социаль­ное положение лица, совершившего преступление, то теперь все преступники были равны перед законом. В результате чего последовал стихийный отход части отрицательно настро­енных несовершеннолетних осужденных от воровского сообщества, которое потерпело фи­нансовые трудности и привело к утрате преступной «элитой» контроля над осужденными[47].

Однако с принятием Закона СССР от 7 апреля 1935 г. «О мерах борьбы с преступностью несовершеннолетних», устанавливающего уголовную ответственность несовершеннолетних за определенную категорию преступлений с двенадцатилетнего возраста, судебная практика пошла по линии более широкого применения к ним уголовного наказания, особенно в виде лишения сво­боды. У государства возникла острая необходимость в расширении специальных учреждений для содержания несовершеннолетних, осужденных к лишению свободы. Продолжение дальнейшего развития сети школ ФЗУ столкнулось с большими трудностями, так как они требовали высокой технической оснащенности, привлечения квалифицированных кадров и огромных финансовых затрат. Встал вопрос о новом типе учреждений, которые можно было открыть во всех регионах страны и где могло бы содержаться большое количество несовершеннолетних осужденных.

Постановлением СНК СССР от 31 мая 1935 г. «О ликвидации детской беспризорности и безнадзорности» устанавливались совершенно новые типы учреждений для несовершенно­летних преступников: изоляторы, трудовые колонии и приемники-распределители. В этом же году принимается Положение о трудовых колониях для несовершеннолетних.

До 1935 г. деятельность исправительных учреждений регулировалась исправитель­ным законодательством, а именно ИТК РСФСР 1924 и 1933 гг. Согласно данному законода­тельству в трудовых колониях содержались несовершеннолетние преступники в возрасте от двенадцати до шестнадцати лет и беспризорные дети в возрасте от четырнадцати до шестна­дцати лет. Для руководства указанными учреждениями в системе НКВД был создан отдел трудовых колоний. Несовершеннолетние старшего возраста направлялись в общие места за­ключения для взрослых преступников. Такая практика продолжалась вплоть до 1948 г.

В связи с увеличением количества несовершеннолетних осужденных и скопления этих лиц в большом объеме в трудовых колониях, где рядом находились как ранее судимые, так и впервые отбывающие наказание подростки, увеличился рост пенитенциарной преступ­ности. Росту преступности в данных учреждениях способствовало и то обстоятельство, что в жилых зонах хранились запрещенные предметы. Воспитанники играли в карты на деньги, продукты, одежду, обувь, постельные принадлежности и иные вещи, нередко украденные у сотоварищей по колонии.

В конце 1936 г. руководство НКВД пришло к выводу, что исправительная система утратила способность исправления осужденных, полностью дезорганизована и нуждается не только в укреплении режима, но и в полной реорганизации.

В период Великой Отечественной войны СНК СССР 15 июня 1943 г. издал Постанов­ление «Об усилении борьбы с детской беспризорностью, безнадзорностью и хулиганством». Места лишения свободы для несовершеннолетних были переполнены, в них скапливались злостные преступники, которые объединялись в преступные группы, дезорганизующие дея­тельность этих учреждений. С целью уклонения от участия в трудовом процессе воспитан­ники прибегали к самоистязанию и членовредительству, получившим широкое распростра­нение в трудовых колониях в 1942-1943 гг. Подобную категорию несовершеннолетних осужденных стали привлекать к уголовной ответственности за членовредительство, что при­водило их в разряд судимых по составу контрреволюционных преступлений[48].

В 1950-х годах исследуемые нами проблемы вновь стали предметом дискуссии среди ученых и исследователей в области уголовного и уголовно-исполнительного права, что и способствовало принятию закона, предусматривающего уголовную ответственность за дей­ствия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений. Ранее такие действия, в связи с отсутствием указанной нами ранее нормы, вынуждали судебные органы применять аналогии со схожими преступлениями. Обычно исследуемое нами преступление квалифици­ровалось как бандитизм[49].

Преступные группировки в местах лишения свободы для несовершеннолетних осужденных получили ощутимый удар вследствие осуществления таких мер режимно­го характера, как: введение отдельного содержания рецидивистов от впервые судимых лиц; безналичный расчет за труд; усиление работы по разложению преступных группи­ровок и привлечению к уголовной ответственности их активных участников в связи с их преступной деятельностью и терроризированием ими других воспитанников, а так­же лиц, ставивших в опасность жизнь и здоровье сотрудников указанных учреждений[50].

В связи с этим в 1956 г. стали разрабатываться и приниматься новые положения о дет­ских трудовых колониях и детских воспитательных колониях. Трудовые колонии предназна­чались для исправительно-трудового перевоспитания несовершеннолетних, осужденных к ли­шению свободы. Данные учреждения различались по видам режима[51]. В трудовые колонии строгого режима направлялись несовершеннолетние, которые злостно нарушали режим или совершили преступление в местах лишения свободы, в том числе исследуемое нами.

Президиум Верховного Совета СССР в Указе от 5 мая 1961 г. «Об усилении борьбы с осо­бо опасными преступлениями»[52] устранил имевшиеся ошибки. Указ Президиума Верховного Со­вета СССР от 18 мая 1961 г. дополнил Закон СССР об уголовной ответственности за государ­ственные преступления ст. 14, где устанавливалась уголовная ответственность за действия, дезор­ганизующие работу исправительно-трудовых учреждений. В Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР «О внесении изменений и дополнений в Уголов­ный кодекс РСФСР» от 25 июля 1962г. была включена ст. 77[53].

С вступлением в действие названной нормы, предусматривающей возможность примене­ния высшей меры наказания, число исследуемого нами преступления сократилось. Осужденным стало опасно убивать, терроризировать других осужденных и афишировать свою принадлежность к воровскому сообществу. В результате управление воспитательно-трудовыми колониями стало более оперативным, появились условия для непосредственного контакта с управляемым объектом. Повысилась ответственность за состояние дел в этих учреждениях, что позволило более эффек­тивно организовать процесс исправления и перевоспитания несовершеннолетних правонарушите­лей, правильно организовать профилактические мероприятия по предупреждению преступности в этих учреждениях, придать этому процессу психолого-педагогическую направленность.

В целях профилактики пенитенциарной преступности несовершеннолетних админи­страция данных учреждений строила свою работу на глубоком анализе и всестороннем ис­пользовании наследия А. Макаренко, достижений педагогических, психологических, кри­
минологических и других научных исследований.

В ходе перестройки были ликвидированы отделы по руководству воспитательно­трудовыми колониями. Многие воспитательные колонии стали похожи на учреждения для со­держания взрослых осужденных, откуда были позаимствованы многие формы и методы рабо­ты. Произошел отказ от педагогической сути работы. На первое место встала производствен­но-хозяйственная деятельность, которая отодвинула личность несовершеннолетнего осужден­ного на второй план. Эффективность работы учреждений по профилактике преступлений в них резко снизилась. На местах деятельность по управлению работой воспитательно-трудовых колониях замыкалась на двух инспекторах, которые не могли проконтролировать все учре­ждения.

Вступивший с 1 января 1997 г. в законную силу Уголовный кодекс Российской Феде­рации включал в себя обновленную ст. 321 «Дезорганизация нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества», однако после более детальной прора­ботки статьи в марте 2001 г.в нее были внесены соответствующие коррективы1^ настоящее время исследуемое нами преступление закреплено УК РФ в ст. 321 «Дезорганизация дея­тельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества» гл. 32 «Преступления про­тив порядка управления».

На основании изложенного можно отметить следующее:

При изучении истории развития и становления пенитенциарных учреждений для несовершеннолетних мы пришли к выводу, что в России вплоть до 1666 г. законодатель не уделял внимания несовершеннолетним правонарушителям, применяя к ним те же наказания, что и ко взрослым.

Можно выделить ряд этапов становления ответственности несовершеннолетних на основании их возраста и видов наказаний, применяемых к ним в различные исторические периоды:

- 1666-1742 гг. - этот период характеризуется развитием карательной политики госу­дарства, расширением системы наказаний, особым вниманием к смертной казни и порядку ее применения независимо от возраста преступника; возраст уголовной ответственности начи­нается с 8 лет; несовершеннолетние правонарушители содержатся совместно со взрослыми; наблюдается рост пенитенциарной преступности;

- 1742-1864 гг. - период развития и становления тюремной системы России: зако­нодательное определение правового статуса тюремного персонала; определение их прав и обязанностей; гуманизация наказания несовершеннолетних правонарушителей; отмена
применения смертной казни и пыток к малолетним преступникам; установление возраста уголовной ответственности с 10 лет; совместное содержание подростков со взрослыми;

- 1864-1917 гг. - период продолжения роста преступности несовершеннолетних: переполнение тюрем в связи с совместным содержанием детей и взрослых; насилие со стороны взрослых арестантов по отношению к детям, сопровождавшееся бунтами и недовольством последних; попытки создания специальных учреждений для несовер­шеннолетних с обязательным привлечением их к труду; возраст уголовной ответствен­ности остается прежним;

- 1917-1950 гг. - период перестройки тюремной системы: создание специальных учреждений для малолетних преступников - реформаториев и трудовых колоний; рост тю­ремной романтики; доминирование «блатных»; совершение преступлений, посягающих на нормальное функционирование данных учреждений; проведение государством гуманной по­литики правовой и социальной защиты детства;

-1950 г. по настоящее время - реформирование уголовно-исполнительной системы: со­здание воспитательных колоний для несовершеннолетних; рост преступности в среде подрост­ков; усиление роли тюремной субкультуры ;выделение среди преступлений против УИС пре­ступления, предусмотренного ст.321 УК РФ «Дезорганизация деятельности учреждений, обес­печивающих изоляцию от общества».

Использование исторического опыта пенитенциарной системы Российского государ­ства, мер наказания применяемых к несовершеннолетним и возраста уголовной ответственности на различных исторических этапах позволяют нам сделать вывод о непосредственной актуально­сти исследования преступности несовершеннолетних на протяжении всего существования право­вого государства.

[1] Детков М., Кудимов А., Хмель А. Воспитательные колонии: 135 лет развития // Пре­ступление и наказание. 2001. № 12. С. 26-29.

[2] См.: Карпец И. И. Наказание. Социальные, правовые и криминологические пробле­мы. М., 1973. С. 10-14.

[3] См.: Еремкин М. П. Указ.соч. С. 48-49.

[4] См.: Никитинъ В. Н. Тюрьма и Ссылка. СПб., 1880. С. 7-8.

[5] См.: Там же. С. 9-11.

[6]Цит по: Там же. С. 7-8.

[7] См.: Российское законодательство X-XX веков : в 9 т. Т. 4. М., 1986. С. 353.

[8] См.: Сергеевский Н. Д. Наказание в русском праве в XVII в. СПб., 1887. С. 7-12.

[9]Никитинъ В. Н. Указ.соч. С. 19-21.

[10] См.: Ключевский В. О. Курс русской истории // Соч.: в 9 т. Т. 2. М., 1988. С. 189.

[11]Богдановский А. Молодые преступники. СПб., 1871. С. 73.

[12] См.: Никитинъ В. Н. Указ.соч. С. 12-14.

[13] См.: Там же.

[14] См.: Детков М. Г. Наказание в царской России. М., 1996. С. 55-58.

[15] См.: Гернет М. Н. История царской тюрьмы. Т. 3. М., 1961. С. 39-43.

[16] См.: Никитинъ В. Н. Указ.соч. С. 17-18.

[17] См.: Там же.

[18] См.: Еремкин М. П. Указ. соч. С. 52.

[19] См.: Гернет М. Н. Дети-преступники. М., 1910. С. 10-14.

[20] См.: Детков М., Кудимов А., Хмель А. Указ. соч. С. 26-29.

[21] См.: Еремкин М. П. Указ. соч. С.57.

[22]Познышев С. В. Очерки тюрьмоведения. М., 1915. С. 130.

[23] См.: Легостаев С. В. Указ. соч. С. 76.

[24] См.: Еремкин М. П. Указ. соч. С. 52.

[25] В Законе понятие «разумие» отождествлялось с понятием «вменяемость» и опреде­лялось как способность понимать свойство и значение совершаемого и руководить своими поступками.

[26] Родители и родственники нередко принадлежатъ къ такой средЬ, кторая своимъ влшшемъ и диводитъ дЬтей и юношей до совершены преступленш. Отдача малолЪтнихъ и несовершеннолЪтнихъ подъ надзоръ къ такимъ лицамъ можетъ повлечь за собою только окончательную ихъ порчу и полное нравственное падеше. Между тЬмъ и при наличности родителей или родственниковъ, могут найтись блогонадежныя постороння лица, готовыя принять късебЪ нуждающихся въ попеченш малолЪтнихъ и несовершеннолетних^ См.: За­кон от 2 июня 1897 г. С. 150.

[27] Уголовное уложение допускает помещение в монастырь только лиц женского пола и при том срок отбывания такого наказания не определяется в приговоре суда.

[28] См.: Гернет М. Н. Дети-преступники. С. 15-20.

[29] Гуревич С.Указ.соч. С. 79.

[30] Познышев С. В. Очерки тюрьмоведения. С. 130.

[31]См.: Гернет М. Н. История царской тюрьмы. С. 39.

[32] См.: Там же. С. 54.

[33]Земенгорф М. Указ. соч. С. 128.

[34] См.: Гернет М. Н. Дети-преступники. С. 419-421.

[35] См.: Тюремный вестник. 1910. № 2. С. 218.

[36] См.: Там же.

[37]Гернет М. Н. Дети-преступники. С. 424-425.

[38] См.: Исаев М. Ю. Основы пенитенциарной политики : учеб. пособие для вузов. М. ; Л., 1927. С. 98.

[39] См.: Детков М., Кудимов А., Хмель А. Указ. соч. С. 26-29.

[40] См.: Новик В. И. Становление и организация пенитенциарных учреждений для несо­вершеннолетних правонарушителей в России // Преступление и наказание. 2012. № 10. С. 26-29.

[41] См.: Там же.

[42] См.: Детков М., Кудимов А., Хмель А. Указ. соч. С. 26-29.

[43] См.: Собрание узаконений РСФСР. 1918. № 53. С. 598.

[44] См.: Собрание узаконений РСФСР. 1921. № 23-24. С. 141.

[45]Новик В. И. Указ. соч. С. 27.

[46] См.: Сборник нормативных актов по советскому исправительно-трудовому праву. М., 1959. С. 294.

[47] См.: Еремкин М. П. Указ. соч. С. 60.

[48] См.: Еремкин М. П. Указ. соч. С. 63.

[49] См.: Назаров С. В. Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества: уголовно-правовое и криминологическое исследование : моно­графия / под ред. А. А. Магомедова. Владимир, 2002. С. 11.

[50] См.: Гришанин П. Ф. Ответственность преступников-рецидивистов по советскому уголовному праву: учеб. пособие. М., 1974. С. 53.

[51] См.: Кузьмин С. И. Организованные преступные группировки в местах лишения свободы // Преступление и наказание. 1995. № 1. С. 26.

[52] См.: Ведомости Верховного Совета СССР. 1961. № 19. С. 206.

[53] См.: Легостаев С. В. Указ. соч. С. 89.

См.: Назаров С. В. Дезорганизация деятельности учреждений... С. 12.