Как известно, не один десяток лет потребовался для того, чтобы российские теоретики права смогли сформировать основополагающие начала, призванные осуществить методологически корректное разделение советского, а теперь уже российского права на отрасли.

Проблематика предмета и метода правового регулирования сформировалась в отечественном правоведении, прежде всего, на основе поиска критериев деления права на отрасли. Обсуждению подвергся и элементный состав системы права, правовые институты и отрасли права, в том числе комплексные отрасли права.

В то время большая часть ученых‑правоведов придерживалась точки зрения, согласно которой деление права на отрасли следует производить по «предметному признаку»[1]. И лишь некоторые авторы считали, что одного критерия «предмет» недостаточно, и при построении системы права нужно также использовать дополнительный критерий «метод» (С.Н. Братусь, С.Ф. Кечекьян, Я.Ф. Миколенко)[2].

В дальнейшем при делении права на отрасли ученые пришли к выводу, что необходимо использовать оба критерия – не только предмет, но и метод правового регулирования. Л.С. Галесник, С.С. Алексеев, М.Д. Шаргородский, О.С. Иоффе, И.В. Павлов полагали, что система права есть объективно существующее деление норм, наличие которого устанавливается анализом предмета и метода правового регулирования[3].

Для предлагаемой нами в настоящем исследовании концептуальной модели соотношения системы права и системы законодательства небезынтересными являются предложения, высказанные в связи с тем, что предмет и метод правового регулирования оказались явно недостаточными для того, чтобы в полной мере обозначить, выявить специфику каждой отрасли права. В дополнение к методу правового регулирования были предложены следующие критерии деления системы права на отрасли: цель и принципы регулирования, функции права, механизм действия права и др. Представляется, что отрасль права формируется под воздействием множества факторов: функций, принципов, целей, задач, источников и др., а не только предмета и метода правового регулирования.

Также предлагалось выделять отрасли на основании особенностей деления нормы права на гипотезу, диспозицию и санкцию, что позволяло производить выделение в советском праве отдельных отраслей с учетом разнообразных факторов политического, экономического, исторического и даже географического характера. Эти отрасли В.Ф. Мещера называл «комплексными» и относил к ним трудовое, семейное, финансовое, колхозное, воздушное, земельное право и т. д.[4]

Скептические настроения выразились в кардинальном пересмотре подхода к пониманию системы права как таковой. Одна группа ученых (В.Д. Сорокин, В.В. Лаптев, В.П.Шахматов, В.К. Мамут, В.А. Ржевский) предлагала отказаться от метода правового регулирования как основания деления права на отрасли[5]. Другая группа (В.Г. Беляев, В.Н. Кудрявцев, Т.Е. Абова) полагала, что не следует искать в отраслях права ни специфический предмет, ни метод, а надлежит обратить внимание на иные признаки[6]. Третья группа (Ц.А. Ямпольская, И.А. Тончук, Р.З. Лившиц) считала, что отраслей как таковых в праве нет, вследствие чего следует отказаться от попыток разрешения проблем системы права и отраслей права и перейти к рассмотрению отраслей законодательства[7]. В.Н. Коржанским было выражено сомнение относительно способности предмета и метода правового регулирования служить универсальной основой при конструировании отраслей права. Он предложил использовать в качестве критериев такого деления свойства, особенности определенных правовых норм – их содержание, принадлежность к конкретным институтам, видам правовой ответственности[8].

Также отмечалось, что в связи с неоднородностью различных отраслей права расширилось число элементов в структуре метода, в частности появились отрасли с полиэлементными методами правового регулирования. Так, наряду с отраслями, которым свойственен единый метод правового регулирования соответствующих групп отношений (гражданского, административного), возникли отрасли, например хозяйственное, земельное и др., которые получили название многоуровневых образований структуры права.

Не менее важным положением, сыгравшим роль отправной точки для будущих теоретических исследований, следует считать вывод

0 дуалистической модели взаимосвязи системы права и системы законодательства. Утверждалось, что система законодательства является «логической системой», создаваемой в ходе систематизации законодательства по различным признакам, совпадающим не только с признаками отраслей права, но и с признаками комплексных массивов, создаваемых лишь для удобства пользования законами[9].

Вместе с тем сторонники данной позиции отмечали, что комплексные отрасли занимают свое место в законодательной системе, находясь в определенном соотношении с другими отраслями законодательства. Наличие комплексных правовых актов выводили из факторов субъективного порядка, в частности, указывалось на связь структуры права с системой законодательства, в которой принято учитывать субъективный характер последнего. Законодатель при решении правотворческих задач руководствуется в ряде случаев не только логикой права, но и иными потребностями – социально‑политическими, чисто классификационными соображениями, законодательными традициями, рекомендациями научных учреждений и др.[10]

Представляется, что «многофакторная модель» формирования отраслей права повлияла на возникновение ошибочного, на наш взгляд, подхода к взаимосвязи системы права и комплексных образований. Так, Ю.К. Толстой утверждал, что комплексные отрасли лишены предметного единства; по составу они складываются из норм основных отраслей права; в них используется ряд методов регулирования основных отраслей; они занимают не самостоятельное, а условное – в зависимости от целей систематизации – место в системе права[11].

Содержательная критика такого подхода с позиций различения и соотношения права и закона начинается в советской юридической науке лишь в 1970‑е гг., когда право стало толковаться не как система нормативных предписаний государственной власти, а как факт социальной жизни. Этот вывод был в значительной мере обусловлен потребностями социальной практики, которые не могли получить надлежащее удовлетворение рамках позитивистского типа правопонимания.

Вместе с тем следует отметить, что комплексная трактовка права в советский период практически не осуществлялась, поскольку считалось, что все отрасли законодательства, как и все отрасли права, образованы по одним критериям, находятся в одной плоскости. Исключение составляют работы В.К. Райхера[12], С.С. Алексеева[13], И.Л. Брауде[14], М.К. Юкова[15], которые указывали на существование разных структурных уровней в праве и на необходимость отказа от одноплоскостного подхода к нему как малоплодотворного, не позволяющего познать право во всех его проявлениях.

В работах авторов советского периода отмечается, что если исходить из того, что комплексные образования являются вторичными, наслаивающимися на главную структуру, выражающую строение права, то положение об удвоении структуры ничуть не противоречит ее объективному характеру. Большинство комплексных отраслей формируется в связи с необходимостью специализированного регулирования определенной группы отношений на основе и в рамках существующих отраслевых юридических режимов[16].

В силу многоуровневого характера системы права и закономерностей ее развития в ней сложилась своя иерархия отраслей. Так, С.С. Алексеев выделял в системе права три группы отраслей: профилирующие, другие основные и вторичные комплексные образования, именуемые комплексными отраслями права[17].

Вместе с тем в советской юридической литературе анализ предмета правового регулирования проводился исключительно как научного феномена. В настоящее время предмет правового регулирования рассматривается как объективный критерий деления права на отрасли и институты. В отраслевой юридической литературе проблема предмета и метода правового регулирования исследуется в каждом случае, когда ставится задача обоснования существования отраслей права, в том числе комплексных.

Современный толковый словарь русского языка определяет «предмет» как всякое конкретное материальное явление. Каждая отрасль права имеет свой объект и предмет регулирования, которые тесно связаны, но полностью не совпадают. Предмет правового регулирования приобрел правовое значение и нашел закрепление в текстах таких нормативных правовых актов, как Гражданский кодекс РФ, Водный кодекс РФ, Земельный кодекс РФ и др. Предмет правового регулирования отвечает на вопрос, какие именно отношения между субъектами регулируются тем или иным структурным элементом системы права.

Понятие объекта отрасли права шире, оно охватывает все общественные отношения, которые регулируются правом и вследствие этого становятся правовыми отношениями. Все отрасли права направлены на регулирование общего объекта взаимосвязанной совокупности общественных отношений, образующих общую область правового регулирования.

В качестве предмета правового регулирования выступают общественные отношения. С.С. Алексеев под предметом правового регулирования понимает разнообразные общественные отношения, на которые воздействует право[18]. В.Д. Сорокин разделяет все общественные отношения на два вида: отношения социально‑нравственной среды и отношения социально‑правовой среды. Разнообразные по своему содержанию, отношения социально‑правовой среды образуют единый предмет правового регулирования[19]. М.В. Долгополова характеризует предмет правового регулирования как отношения по созданию условий для воплощения в жизнь правовых предписаний, содержащихся в применяемых государством нормативных правовых актах, и отношения, в которых «срабатывают» сформировавшиеся в обществе нормы права – правовые конфликты[20]. М.И. Байтин определяет предмет регулирования как определенную сторону, часть широкой однородной сферы (области) единого общего поля правового регулирования, круг общественных отношений, регулируемых данным нормативным образованием[21].

В структуру предмета правового регулирования традиционно включают следующие элементы: субъекты, объекты регулируемых общественных отношений, социальные факты, способствующие возникновению соответствующих отношений, практическую деятельность[22]. В.Н. Протасов полагает, что объектом правового регулирования выступает социальная сфера, которую составляют три компонента: люди, общественные отношения, поведение людей[23].

Для признания отрасли права в системе права необходимо, чтобы она обладала единым предметом и методом правового регулирования. Нормы, составляющие отрасль права, должны быть взаимосвязаны, представлять одну систему, нечто целое. В свою очередь в теории права комплексная отрасль характеризуется рядом признаков. Например, ученые отмечают, что каждая основная отрасль права обладает предметным единством. У комплексной же отрасли предмет не един, а разнороден[24].

Представляется, что положение о том, что каждая отрасль права имеет свой предмет и метод правового регулирования, распространяется и на комплексные отрасли права. Однако, в отличие от других отраслей права, большая часть из которых сформировалась намного раньше, комплексные отрасли ставят перед исследователями ряд непростых задач, и, в частности, задачу выявления специфики своего предмета и метода правового регулирования.

Неразработанность категорий «предмет» и «метод» правового регулирования комплексных отраслей права обусловлена следующими причинами.

Во‑первых, комплексные отрасли права до сих пор находятся в стадии становления и развития, что затрудняет возможность анализа их предмета и метода правового регулирования. Например, таможенное право одни ученые относят к подотрасли административного права, другие рассматривают как отрасль законодательства, третьи считают, что это самостоятельная комплексная отрасль права. Во‑вторых, отсутствует единый общетеоретический подход к критериям деления права на отрасли, а также существует проблема критериев дифференцирования права на отрасли, которая до сих пор вызывает к жизни споры и разногласия, а то и принципиально новые концепции, весьма далекие от традиционной[25].

Таким образом, вопрос о предмете комплексной отрасли является дискуссионным, достаточно сложным и, можно сказать, менее всего разработанным в современной юридической литературе.

В сложившейся ситуации при определении комплексной отрасли права предлагается исходить из сугубо функционального назначения, в частности, социальной значимости и необходимости регулирования определенного вида общественных отношений, которые выступают основанием для формулирования соответствующих норм права. В комплексном правовом регулировании достигается цель единовременной регламентации отношений, сгруппированных на базе их общей социальной направленности, а не на основании принадлежности к той или иной отрасли права. Основу основ комплексного законодательного регулирования общественных отношений составляют те социальные задачи, которые поставлены перед отраслями законодательства. Они служат как бы оптическим фокусом, в котором концентрируется направленность определенных правовых норм, предписаний, институтов, законодательных актов, отрасли законодательства. Эта концентрация имеет избирательный характер: фокусируются усилия только тех правовых норм, предписаний и т. д., которые имеют прямое отношение к выполнению данной социальной задачи[26].

В.А. Кирин в монографии «Законодательство о борьбе с преступностью. Отрасли и их взаимосвязь» рассматривает соотношение трех отраслей советского законодательства, специальной задачей которых является регулирование борьбы с преступностью: уголовного, уголовно‑процессуального и исправительно‑трудового права; и обосновывает необходимость выделения в системе советского права в качестве самостоятельных структурных подразделений комплексов отраслей законодательства по признаку единства выполняемой ими социальной задачи. Такой единый комплекс образуют указанные три отрасли[27].

Стоит заметить: определяя структурный состав современного законодательства, ученые полагают, что система российского законодательства состоит из отраслей, подотраслей и институтов, функционально ориентированных на достижение целей и идеалов, обозначенных в ее центральной подсистеме – конституционном законодательстве[28].

По мнению В.К. Райхера, комплексные отрасли характеризует три условия:

1. Адекватность совокупности правовых норм определенному кругу общественных отношений;

2. Наличие известного предметного единства;

3. Достаточная обширность нормативного правового материала[29].

Отмеченное предметное единство регулируемых комплексной отраслью права общественных отношений базируется на «известном взаимодействии и взаимопроникновении очерченных по разным признакам предметов правового регулирования». Согласно точке зрения В.К. Райхера, единство выражено в представлении о едином предмете правового регулирования комплексной отрасли под иным углом зрения, в другом аспекте (по сравнению с базовыми отраслями). По сути рассматриваемое предметное единство комплексной отрасли выступает в качестве необходимого основания для оформления в ее рамках определенной системы соответствующих межотраслевых связей.

В юридической литературе отмечается, что термин «комплексный» применительно к структурным единицам системы законодательства означает любую группировку правовых норм нескольких отраслей права, объединенных определенным целевым назначением законодательного (нормативного) регулирования. Согласно этому подходу под комплексными нормативными правовыми актами понимаются акты, составляющие определенную группу соответствующей тематической направленности. Комплексное понимание отраслей законодательства отвечает и чисто практическим целям. А.Ф. Шебанов отметил, что одной из функций отрасли законодательства является обеспечение государственных органов правовым материалом, необходимым для решения стоящих перед ними задач[30]. Такое понимание комплексности актов законодательства получило распространение и в теории права. Например, С.В. Поленина говорит о возрастании удельного веса комплексных нормативных актов, содержащих нормы ряда отраслей права, комплексно регламентирующих разнообразные отношения, которые складываются в определенной отрасли народного хозяйства или в сфере управления[31].

В современном законодательстве предметный принцип формулируется как цели правового регулирования, установки общества и государства. В частности, такие цели (наиболее фундаментальные и универсальные) закрепляются в Основном законе страны и действительны для всей сферы правового регулирования, всей государственной политики. Лексическим средством выражения конституционных норм, провозглашающих универсальные цели правового регулирования, являются словосочетания: «целью (кого‑либо, чего‑либо) являются…», «деятельность (политика) направлена на…». В законодательстве целевой момент формулируется, выделяется в тексте посредством терминологических и иных языковых средств. Согласно ч. 1 ст. 7 Конституции РФ Российская Федерация – социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека.

Вместе с тем цели могут быть обобщены в законах для более или менее крупных сфер общественной жизни. «Цель как регулятор включается в сеть нормативного регулирования, где оба потока – нормативный и целевой – соединяются»[32]. Г.В. Мальцев отмечает, что закрепление целей в законе является оправданным и необходимым в тех случаях, когда предмет регулирования соответствующего законодательного акта отличается особой сложностью, многослойностью, противоречивостью, когда у законодателя имеется потребность в использовании всех доступных ему юридико‑технических средств для того, чтобы вопреки возможным противодействиям и просто случайностям направить практику применения закона в нужное русло[33]. По мнению М.И. Милушина, при формировании комплексных нормативных актов определяющим является фактор целеполагания – стремление государства к достижению определенных практических результатов (удобство обозрения определенного комплекса норм, объединение норм, направленных конкретному адресату, ит. д.)[34].

В юридической литературе имеются разные точки зрения относительно предмета комплексной отрасли права. Так, М.И. Милушин при исследовании комплексных отраслей в законодательстве отмечает специфику предмета таких образований. Ученый пишет, что изменение общественной жизни ведет к тому, что предмет правового регулирования все более усложняется, углубляется, дифференцируется. В современной России право все чаще регулирует сложные комплексы общественных отношений. Расширяются масштабы влияния права на экономические, демографические, миграционные процессы, научно‑технические программы. В управленческой плоскости предмет правового регулирования рассматривается как система следующих элементов: социальные ситуации; комплексы (крупные стройки, целевые программы); социальные процессы[35].

Можно, конечно, спорить с подобным подходом, но вполне очевидно, что предмет правового регулирования есть многоуровневое, многослойное, полифункциональное явление[36].

Для правовой науки России на современном этапе характерно выделение среди многочисленных и разнообразных объектов правового регулирования лишь небольшой части относительно обособленных и простых отношений, регулирование которых можно целиком осуществить с помощью одной или нескольких обособленных правовых норм. Гораздо чаще в качестве объекта правового регулирования выступают не отдельные отношения, а целые комплексы многообразных и разнородных общественных отношений, тесно связанных между собой и в силу этого оказывающих взаимное воздействие друг на друга. В последнем случае возникает потребность в таком правовом регулировании, которое соответствует комплексному характеру объекта правового регулирования.

Учитывая вышеизложенное, отметим, что предмет правового регулирования не является достаточно определенным, поскольку общественные отношения многообразны, имеют ряд уровней. Однако предметный критерий позволяет выделить не только существующие подразделения правовой системы, но и новые сферы правового регулирования. Возникновение нового элемента в системе права ведет к возникновению новых составляющих, которые находятся в некой иной плоскости, чем основные отрасли права.

Сферу действия комплексных правовых образований предлагается разделить на собственный (неразделяемый) предмет правового регулирования и совместный (разделяемый) предмет правового регулирования. Хотя комплексные отрасли права и включает нормы различных отраслей права, тем не менее они имеют единый предмет регулирования. Например, А.Н. Костюков рассматривает муниципальное право как комплексную отрасль права и полагает, что предмет муниципального права можно дифференцировать по основаниям, характеризующим местное самоуправление как многообразное и разностороннее явление социальной действительности, в котором исчерпывающе проявляются такие общетеоретические признаки предмета правового регулирования, как единство, универсальность и структурированность. Предмет муниципального права един, потому что местное самоуправление, исходя из сущностных начал социальной деятельности, вбирает в себя разнородный поведенческий материал как единая сфера общественной жизни государства. Он универсален, потому что в местном самоуправлении естественным образом сосуществуют социальные и технические системы, образующие особые деятельностные структуры в низовых территориальных сообществах[37].

В определение предмета комплексной отрасли права вкладывается различное содержание. Как правило, отмечается, что отрасль имеет комплексный характер, поэтому в ее состав должны входить различные группы отношений, обладающие значительной спецификой. Например, И.Л. Бачило и В.Н. Лопатин при рассмотрении отраслей права указывают, что комплексные отрасли права охватывают несколько областей жизнедеятельности общества, т. е. могут иметь несколько связанных между собой предметов регулирования[38].

Одни исследователи объясняют предмет комплексной отрасли права наличием в нем сфер тесного взаимодействия с основными отраслями права[39]. Другие ученые считают, что комплексный характер предмета правового регулирования обусловлен комплексным характером общественных отношений, входящих в предмет[40]. Сторонники третьего подхода объясняют специфику предмета комплексной отрасли права тем, что он формируется на стыке других отраслей права[41]. Данная позиция сходна с первой, поскольку комплексность отрасли права обусловлена ее взаимодействием с другими отраслями права. Согласно четвертому подходу комплексный характер отрасли права состоит в регулировании общественных отношений, складывающихся в различных сферах жизнедеятельности общества, но объединенных по особому функциональному назначению[42].

Как полагал основоположник комплексных отраслей права В.К. Райхер, будучи разнородными по своему нормативному содержанию, такие отрасли имеют известное предметное единство. Такая область права, с одной стороны, состоит из элементов, относящихся к различным предметам правового регулирования, к разным отраслям права (гражданскому, административному и т. д.) и в этом смысле имеет сложный, комплексный характер. Но, с другой стороны, эта область права обладает единством взятого в другом аспекте, очерченного по другому признаку предмета правового регулирования, и в этом смысле является внутренне единой отраслью, несмотря на всю комплексность своей структуры[43].

Каждая из точек зрения имеет большое теоретическое значение, вносит свой позитивный вклад в развитие правовой науки о системе права и в целом комплексных отраслей. Предмет правового регулирования продолжает играть свою важную и положительную роль в делении права на отрасли, а также характеризует процесс образования комплексной отрасли права. Структура предмета комплексной отрасли права представляет собой объективно существующую данность, которую можно использовать для дифференциации комплексной отрасли права, а также отражает внутреннее устройство комплексного правового образования.

Таким образом, сам характер общественных отношений обуславливает комплексный предмет правового регулирования, а также процессы развития и совершенствования общественных отношений. Предмет комплексной отрасли является не только основанием, но и устанавливает объемы, порядок и пределы применения в комплексной отрасли норм других отраслей права. Взаимосвязь разноотраслевых общественных отношений, возникающих в определенной сфере правового регулирования, приводит к изменению содержания самих взаимодействующих общественных отношений, придает им черты, какими они вне указанного взаимодействия не обладают.

Это согласуется с обширной правотворческой деятельностью, в результате которой законодательство становится более конкретным, четким и детализированным. Такая правовая форма позволяет решать конкретную проблему без учета ее влияния на другие аспекты правового регулирования («точечное регулирование») и более оперативно изменять содержание установленных предписаний[44].

Например, наряду с развитием основных традиционных отраслей законодательства – гражданского, процессуального, административного, – идет формирование новых комплексных его отраслей – законодательства о безопасности, об экономической деятельности, о свободных экономических зонах, о банках и банковской деятельности и т. д. Данное направление правового регулирования позволяет разрабатывать целевые законодательные программы реформирования различных сфер жизни общества на базе межотраслевых комплексных актов[45].

Следует отметить, что в современной России отсутствуют нормативные правовые акты доктринального характера, например, закон о нормативных правовых актах. Вместе с тем в рамках такого закона могут быть рассмотрены вопросы, касающиеся установления правил регулирования смежных отношений, указаны вопросы, которые должны быть урегулированы комплексным нормативным правовым актом; разработаны положения, направленные на предупреждение противоречий, коллизий норм разных отраслей права. Кроме того, в рамках такого закона может быть дано определение закона, кодекса и т. д.

Модным становится привлечение внимания к предмету комплексной отрасли права, в частности к проблеме совмещения в нем частных и общественных интересов, а также национальных и глобальных интересов. Противоречивость интересов предлагается устранить с помощью комплексного правового регулирования, а также с посредством норм и правил, предусмотренных в международных договорах.

На основании такого критерия, как интерес соответствующую отрасль права относят к частному или публичному. Так, согласно материальной теории разделение права осуществляется на основании охраняемых интересов: публичных или частных. Право, охраняющее публичные интересы, – публичное; право, охраняющее интересы частного лица, – частное.

Публичный интерес часто отождествляется с общественным интересом, или считается, что категория «публичные интересы» охватывает как общественные, так и государственные потребности. Исходя из этого, можно сделать вывод, что практически все правовые нормы как публичного, так и частного характера направлены на защиту интересов публичных.

С другой стороны, отмечается, что общественный интерес гораздо шире интереса государственного, поскольку включает в себя наряду с общими еще и частные интересы. Более того, в юридической литературе общие интересы трактуются как национальные интересы. По мнению Н.Л. Морозова, использование термина «национальный интерес» для обозначения интересов общества представляется наиболее предпочтительным. Понятие «национальный интерес» обозначает общие интересы всего народа, подчеркивая их ценность, многообразие содержательной наполненности, указывает на объективные предпосылки их формирования и определенную обособленность (автономность) от непосредственно государственных интересов[46].

В то же время интерес является фактором, объединяющим основные и производные отрасли в одно целое. Например, предпринимательское и гражданское право объединяются на основе частного интереса. В свою очередь частные интересы характеризуются высокой степенью разнородности. В зависимости от содержания и направленности различают потребительские и предпринимательские интересы. При этом к сфере гражданского права относятся частные потребительские интересы, а к сфере предпринимательского права – частные предпринимательские интересы. Кроме того, дифференциацию интереса производят по субъектам, объектам, основаниям возникновения и пр.

Как известно, приоритет публичного или частного интереса в той или иной отрасли часто зависит от направленности действующего законодательства и задач, которые возникают на конкретно‑историческом этапе развития общества. Например, в настоящее время государство оказывает влияние на экономику и руководствуется при этом интересами не только публичными, но и частными.

Конституционный Суд РФ в своих постановлениях затрагивает вопросы частного и публичного права, баланса частных и публичных интересов[47]. Принцип баланса частных и публичных интересов обозначен в постановлении Конституционного Суда РФ от 19.12.2005 № 12‑П и положен в основу правовой позиции Конституционного Суда РФ и по данному делу[48].

Категория «публичный интерес» используется Конституционным Судом РФ для обоснования необходимости вмешательства государства в отношения, носящие частноправовой характер. В определениях и постановлениях Конституционного Суда РФ подчеркивается необходимость достижения баланса публичных и частных интересов, указывается на то, что законодательство должно обеспечивать разумное соотношение между публично‑правовыми интересами государства и частноправовыми интересами иных субъектов права. Конституционный Суд РФ оперирует понятием «публично‑правовой характер отношений», которое является основанием для применения иных принципов, отличных от принципов частноправового характера.

«Публичное» и «частное» используются Конституционным Судом РФ в двух случаях. Во‑первых, когда суд призывает к обеспечению баланса публичных и частных интересов. В этом случаем суд призывает к правовому решению вопроса, поскольку право призвано согласовать противоречивые интересы в обществе, в том числе частные и публичные. Во‑вторых, когда Суд противопоставляет публично‑правовые и частноправовые отношения. Это противопоставление осуществляется в целях определения, какими именно принципами и методами руководствоваться при регулировании таких отношений. Таким образом, подчеркивается, что публично‑правовые отношения и частноправовые отношения должны регулироваться по‑разному, но при этом указывается лишь одно отличие этих отношений друг от друга – публично‑правовые отношения основываются на властном подчинении одной стороны другой, а частноправовые – на равенстве сторон.

А.В. Кряжков отмечает, что судебные органы играют особую роль в обеспечении баланса частных и публичных интересов в силу того, что «в их решениях должны реализовываться положения нормативных актов, устанавливающих меру ограничения свободы, частных прав и их баланс с правами публичными»[49].

Вопрос о влиянии решений Конституционного Суда РФ на обеспечение баланса между частными и публичными интересами в сфере, которая представляет собой область комплексного правового регулирования, в целом исследуется в юридической литературе (например, А.И. Дихтяром, Н.А. Рогожиным и др.)[50].

Современному праву присущ антропоцентристский подход, базирующийся на предоставлении индивидам широчайшего спектра возможностей для удовлетворения своих интересов. Так, в центре правовой системы в качестве первичного и исходного субъекта права должен быть человек, но не как «частное», «физическое лицо», а как единая правовая личность, объединяющая в себе и частноправовые роли в гражданских, семейных, иных «частных» отношениях, и публично‑правовые функции, виды деятельности. На первое место ставятся интересы человека, его права и свободы, которые должны находиться в гармонии с общественными, публичными (государственными) интересами, с коллективными правами общностей (национальных и иных меньшинств, общественных и иных объединений, групп, слоев населения и т. д.).

В правовой личности человека объединяются две автономные правовые сферы – публично‑правовая и частноправовая. К правовой личности человека, независимо от отраслевой принадлежности, «прирастает» весь комплекс правовых отношений, которые формируются с его участием[51]. Интересно, что отрасль, которая прямо обращена к защите интересов человека и гражданина, именуется социальным правом и сочетает элементы публичного и частного права. Вопрос о социальном праве, социальном государстве в последнее время стал активно исследоваться в теории права и в отраслевых науках. К данной проблематике обращается Л.С. Мамут, исследуя притязания граждан на социальные права. Ю.А. Кудрявцев полагает, что для социального государства перспективным видится формирование и развитие социального рыночного режима с объемным государственным сектором и высоким уровнем реальных социальных гарантий[52].

В настоящее время Россия идет по пути формирования законодательной базы и правовых механизмов защиты прав и свобод человека и гражданина. Так, в целях реализации прав и свобод человека и гражданина созданы соответствующие институты, в том числе Комиссия по правам человека при Президенте Российской Федерации, Уполномоченный по правам человека и др. Единство частных и публичных интересов, тесное переплетение императивных и диспозитивных правовых норм особенно проявляется в институте прав и свобод человека и гражданина.

Широкое использование правообеспечительных мер, направленных на содействие личности, оказало влияние на способы и средства, используемые отраслью права, изменив характер воздействия с целью проведения политики согласования интересов при решении социальных задач.

Так, наряду с постулатом об использовании в гражданском праве договора, а в административном праве административного акта (приказа) специалистами в области административного права активно разрабатывается теория административного договора. В качестве примера приводятся соглашения о разграничении компетенции, трудовые договоры с государственными служащими, договоры о взаимодействии, соглашения, формирующие экологические отношения, налоговые, финансовые договоры и др. Имеются также другие договорные модели, такие как лизинг, доверительное управление, некоторые виды биржевых сделок.

М.И. Брагинский отмечает, что императивных, обязывающих норм в Гражданском кодексе Российской Федерации (далее – ГК РФ) на сегодня больше, чем диспозитивных. Так, в первой и второй частях ГК РФ в составе норм, регулирующих отдельные виды договоров, оказалось около 1600 императивных и только 200 диспозитивных норм. По мнению ученого, определяющим моментом является не количественное соотношение императивных и диспозитивных норм, а целевая направленность императивных норм, содержащихся в ГК РФ. Потребность во внесении публичного начала в договорное регулирование путем принятия императивных норм возникает при необходимости защитить интересы слабой стороны в договоре, интересы третьих лиц, а также охранять действующий в стране правопорядок и иные имеющие особую общественную значимость ценности[53].

Особенность заключается в том, что равноправные субъекты все чаще вступают в отношения, носящие управленческий характер, в частности отношения подчинения одной из сторон решениям и действиям другой стороны. Однако следует заметить, что управление, установленное договором, подчиняется принципу, согласно которому договор возникает на основании свободно выраженной воли сторон.

Таким образом, соотношение публичных и частных интересов существенно изменяется. Например, в регулировании бюджетных отношений преобладает публичный интерес, но Бюджетный кодекс Российской Федерации (далее – БК РФ) допускает сочетание публичных и частных начал. Так, уполномоченным органом от имени РФ, субъекта Федерации или муниципального образования с физическими и юридическими лицами может быть заключен договор в целях обеспечения государственных или муниципальных нужд (п. 1 ст. 72 БК РФ)[54]. Вследствие активного взаимодействия публичных и частных начал в различных отраслях права некоторые авторы считают, что «четкого и абсолютного разделения между публичным и частным правом в принципе нельзя достигнуть»[55]. М.Ю. Челышев полагает, что можно выделить два сегмента предмета практически в любой отрасли права: «сферу интересов» только этой конкретной отрасли права и область совместного регулирования с другими правовыми образованиями. При этом в базовых, основных («материнских») отраслях первый сегмент преобладает, тогда как в комплексных правовых отраслях наиболее широко в качестве предмета представлен второй блок[56].

Также некоторые ученые полагают, что утверждение об удовлетворении индивидуальных интересов как цели частного права неверно, поскольку любая норма права учитывает социальные интересы, поэтому нормы частного права тоже могут быть императивными. Отношения, безусловно регулируемые публичным правом, в том числе права и свободы граждан, не являются абсолютно публичными, поскольку регламентируются и частным правом.

Вышеизложенное объясняет необходимость существования отраслей комплексного характера. При этом комплексные отрасли права не совсем вписываются в систему «публичное – частное право» в силу совмещения частных и публичных интересов. В этой связи следует отметить, что, несмотря на подвижность и изменчивость границ между частным и публичным правом, правовая принадлежность норм той или иной отрасли права не изменяется.

В юридической науке принято считать, что предмет правового регулирования является материальным, основным критерием разграничения норм права на различные отрасли, а метод правового регулирования служит дополнительным, производным от предмета, критерием.

Вместе с тем данная точка зрения в науке не является бесспорной. Так, С.С. Алексеев полагает, что метод правового регулирования непосредственно разграничивает право на отрасли, и именно он является главным, решающим фактором в этом процессе[57].

Д.А. Керимов утверждает, что, хотя метод правового регулирования и имеет самостоятельное значение в качестве классификационного признака системы права, но, в конечном счете, он зависит от предмета правового регулирования[58].

Таким образом, наряду с предметом правового регулирования важным фактором, влияющим на дифференциацию права, является метод правового регулирования.

Новая философская энциклопедия определяет метод как сознательный способ достижения какого‑либо результата, осуществления определенной деятельности, решения некоторых задач[59]. Слово «метод» происходит от древнегреческого слова method, обозначавшего путь к достижению какой‑либо цели. Поэтому под методом подразумевается упорядоченный и организованный способ деятельности, направленный на достижение определенной практической или теоретической цели. Слово «метод» изначально было связано с решением практических задач: изготовлением предметов, необходимых для жизнедеятельности людей, строительством жилищ, выращиванием урожая и т. п. Еще в глубокой древности было замечено, что для создания тех или иных вещей необходимо было выполнить ряд трудовых операций, руководствуясь при этом соответствующими приемами, средствами или способами в строго определенном порядке. В дальнейшем возникли различные методы и для решения научных задач и проблем[60].

Поэтому в самом широком смысле метод можно рассматривать как некоторую систематическую процедуру, состоящую из последовательности определенных операций, применение которых приводит к достижению поставленной цели, либо приближает к ней.

Метод правового регулирования определяет, «каким образом, посредством каких предметов, способов, средств тот или иной структурный элемент системы права воздействует на определенный круг общественных отношений, составляющий его предмет»[61].

В советский период рядом ученых (Н.Г. Александровым, О.С. Иоффе, И.В. Павловым, М.Д. Шаргородским, Б.В. Шейндлиным и др.) был сделан вывод, согласно которому в процессе исследования отрасли права следует учитывать не только предмет, но и метод правового регулирования в качестве хотя и зависящего от предмета, но обладающего определенной самостоятельностью, необходимого критерия дифференциации права. Методу отводили особое значение. Считалось, что категория «метод правового регулирования» выражает собой непосредственно связующее звено между государственной волей, волей управляющего и индивидуальной волей, волей управляемых субъектов. Указывалось, в частности, что право воздействует непосредственно не на общественные отношения и даже не на поведение участников данных отношений, а на волю сторон, на их способность сознательно и целеустремленно руководить своим поведением, направить его к достижению нужного результата[62].

Появление категории «метод правового регулирования» было обусловлено назревшей потребностью более углубленного познания природы права, его юридического воздействия на общественные отношения.

Особенность постановки данного вопроса состояла в том, что речь шла в основном о двух видах метода правового регулирования – авторитарном и автономном. Понятие «метод правового регулирования» было выдвинуто в правовой литературе цивилистами с целью отграничить гражданское право от других отраслей права.

Неясность в понимании метода правового регулирования, а, следовательно, отсутствие единого понимания систематизирующих факторов, распределяющих нормы права по отраслям, логически привела к еще одной дискуссии о системе советского права.

В.Д. Сорокин, В.В. Лаптев, В.П. Шахматов предлагали отказаться от метода правового регулирования как основания классификации системы права, другие ученые – от предмета правового регулирования в пользу метода (В.Н. Кудрявцев, Т.Е. Абова). Однако кардинально новое решение было предложено третьей группой ученых (Ц.А. Ямпольской, Р.З. Лившицем), которые предложили в принципе отказаться от понятия «отрасль права» ввиду того, что невозможно найти четких критериев их выделения. Это точка зрения получает развитие в работах современных авторов, например, в работе С.Ю. Филипповой «Инструментальный подход в науке частного права» и др. В качестве аргумента своей позиции авторы ссылаются на дореволюционное отечественное право и зарубежное право, где не проводилось выделение отраслей права. Вместе с тем в современной юридической литературе большинство ученных считают, что категории «отрасль права», «предмет и метод правового регулирования» являются важными и необходимыми при исследовании права.

В настоящее время метод правового регулирования стал трактоваться значительно шире: под ним стали понимать не один какой‑либо юридический признак, а совокупность многих признаков. В связи с этим сложилось два подхода к решению этого сложного вопроса. Одни ученые придерживаются традиционного понимания метода, согласно которому каждой отрасли свойственна целая система регулятивного воздействия. Другие авторы полагают, что необходимо расширить содержание метода и включить в него все правовые свойства обеспечения регулятивного воздействия на общественные отношения, входящие в предмет правового регулирования определенной отрасли права.

Кроме того, в юридической литературе был сделан вывод о наличии как общего метода, присущего системе права в целом, так и отраслевого метода правового регулирования.

А.М. Витченко под общим методом понимает «совокупность специфических юридически‑нормативных средств воздействия права на общественные отношения, позволяющих отграничить правовое регулирование от других форм воздействия права на общественные отношения», а под отраслевым – «совокупность юридических приемов, средств, способов, отражающих своеобразие воздействия отрасли права на общественные отношения, направленных непосредственно на формирование и выражение вовне возможного и должного поведения субъектов регулируемых данной отраслью права отношений»[63].

В современной юридической литературе существуют различные определения метода правового регулирования. Отмечают, что система методов может быть представлена в виде своеобразной пирамиды, состоящей из четырех уровней: первая подсистема – это верхушка пирамиды, которую представляет единый (общий) метод правового регулирования; вторая подсистема – диспозитивный и императивный методы, которые образованы из единого метода; третья подсистема – межотраслевые методы (поощрение и т. п.), и, наконец, четвертая подсистема, основание пирамиды – отраслевые методы[64].

H. И. Матузов в общее понятие метода включал следующие компоненты:

I. Установление границ регулируемых отношений, что, в свою очередь, зависит от ряда объективных и субъективных факторов (особенностей этих отношений, экономических и иных потребностей, государственной заинтересованности и др.).

2. Издание соответствующих нормативных актов, предусматривающих права и обязанности субъектов, предписания о должном и возможном их поведении.

3. Наделение участников общественных отношений (граждан и юридических лиц) правоспособностью и дееспособностью, позволяющих им вступать в разнообразные правоотношения.

4. Определение мер ответственности (принуждения) в случае нарушения этих установлений.

К конкретным (или отраслевым) методам Н.И. Матузов относит императивный и диспозитивный, поощрительный, рекомендательный и т. д.[65]

Д.Е. Петров под методом правового регулирования понимает совокупность специфически‑юридических черт отрасли права, в которых концентрированно выражаются соответствующие ее содержанию и социальному назначению способы и средства регулирования определенного рода общественных отношений[66]. В.Д. Сорокин определяет метод правового регулирования как способ воздействия социальных управленческих систем на внешнюю и внутреннюю среду, представляющий собой обусловленную единым предметом правового регулирования систему, складывающуюся из трех первоначальных способов воздействия – предписания, дозволения и запрета[67]. Согласно А.Ф. Черданцеву, метод правового регулирования есть совокупность способов, типов правового регулирования, используемых той или иной отраслью права[68]. Как верно отмечает Н.В. Витрук, метод правового регулирования – это набор юридического инструментария, посредством которого юридические нормы воздействуют на общественные отношения[69].

Также одни ученые полагают, что метод носит дополнительный характер по отношению к предмету, поскольку методов правового регулирования гораздо меньше, чем отраслей, и что «чистого» метода не существует ни в одной отрасли права, даже в гражданском и административном[70]. Другие ученые считают, что метод правового регулирования из дополнительного признака сразу же становится основным, если перед нами фигурируют общественные отношения, которые могут входить в орбиту нескольких отраслей права[71].

В понимании метода правового регулирования, несмотря на то, что он давно исследуется в юридической науке, до сих пор нет единообразия. Одни ученые трактуют его как способы, средства и приемы правового регулирования[72], другие – как способ, совокупность способов правового воздействия либо правового регулирования[73], третьи – как совокупность приемов и способов, юридических средств[74], четвертые – как средства обеспечения[75]. Наиболее предпочтительной является позиция, согласно которой правовой метод представляет собой известный набор юридического инструментария, посредством которого государственная власть оказывает необходимое воздействие на волевые общественные отношения в целях придания им желаемого развития[76]. В этом определении вполне обоснованно обращается внимание на такую весьма существенную черту метода, как его воздействие в заранее определенном направлении, т. е. целенаправленное влияние на волю субъектов права.

Специальными исследованиями отраслевого метода правового регулирования было установлено, что метод правового регулирования является специфическим способом воздействия определенной совокупности юридических норм на социальную сферу, а также выражает все основные юридические особенности отрасли права и характеризуется субъективностью, так как в значительной мере зависит от воли законодателя. Таким образом, не может быть основной отрасли права без специфического, присущего ей метода правового регулирования.

Учитывая вышеизложенное, следует отметить, что важную роль играют критерии разграничения отраслей права: предмет и метод правового регулирования. Кроме того, необходимо помнить, что есть и другие критерии: функции, принципы, интерес, правовая традиция, значимость регулируемых отношений, юридическая ответственность и т. д.

[1] Аржанов, М.А. О принципах построения системы советского социалистического права // Советское государство и право. – 1939. – № 3. – С. 26–35; Кечекьян, С.Ф. О системе советского социалистического права // Советское государство и право. – 1946. – № 2. – С. 41–50.

[2] Братусь, С.Н. О предмете советского гражданского права // Советское государство и право. – 1940. – № 1. – С. 38.

[3] Шаргородский, М.Д., Иоффе, О.С. О системе советского права // Советское государство и право. – 1957. – № 6. – С. 101–110.

[4] Мешера, В.Ф. О делении советского права на отрасли // Советское государство и право. – 1957. – № 3. – С. 93–99.

[5] Система советского права и перспективы ее развития // Советское государство и право. – 1982. – № 6. – С. 91; № 8. – С. 51.

[6] Там же. 1982. – № 6. – С. 97, 99; № 8 – С. 51, 60.

[7] Система советского права и перспективы ее развития // Советское государство и право. – 1982. – № 6. – С. 97, 99; № 8 – С. 56–57; Лившиц, Р.З. Отрасль права – отрасль законодательства // Советское государство и право. – 1984. – № 2. – С. 47.

[8] Система советского права и перспективы ее развития // Советское государство и право. – 1982. – № 8. – С. 51.

[9] Иоффе, О.С. Вопросы теории права / О.С. Иоффе, М.Д. Шаргородский. – М.: Юрид. литература, 1961. – С. 351.

[10] Алексеев, С.С. Структура советского права. – С. 65.

[11] Толстой, Ю.К. О теоретических основах кодификации гражданского законодательства // Правоведение. – 1957. – № 1. – С. 42–55.

[12] Райхер, В.К. О системе права // Правоведение. – 1975. – № 3. – С. 60–70; Алексеев, С.С. Об отраслях права // Советское государство и право. – 1972. – № 3. – С. 14–15.

[13] Алексеев, С.С. Структура советского права. – С. 29.

[14] Брауде, И.Л. Некоторые вопросы системы советского права // Ученые записки ВИЮН. – М., 1955. – Вып 4. – С. 3–27.

[15] Юков, М.К. Самостоятельность норм, регулирующих исполнительное производство // Проблемы совершенствования Гражданского процессуального кодекса РСФСР. – Свердловск, 1965. – С. 91–97.

[16] Алексеев, С.С. Структура советского права. – С. 193.

[17] Алексеев, С.С. Общая теория права. В 2 т. Т. I. – С. 253.

[18] Алексеев, С.С. Право: азбука – теория – философия: опыт комплексного исследования. – М.: Статут, 1999. – С. 338.

[19] Сорокин, В.Д. Правовое регулирование: предмет, метод, процесс // Правоведение. – 2000. – № 4. – С. 37–38.

[20] Долгополова, M.B. О предмете правового регулирования // История государства и права. – 2009. – № 14. – С. 45.

[21] Байтин, М.И. Сущность права. – 2‑е изд., доп. – М.: ООО ИД «Право и государство», 2005. – С. 285.

[22] Аржанов, М.А. О принципах построения системы советского социалистического права. – С. 27–28.

[23] Протасов, В.Н. Что и как регулирует право. – С. 8–9.

[24] Там же.

[25] Толстой, Ю.К. О теоретических основах кодификации гражданского законодательства. – С. 44–45.

[26] Разуваев, Н.В. Правовая система и критерии отраслевой дифференциации права // Правоведение. – 2002. – № 3. – С. 31–55.

[27] Кирин, В.А. Законодательство о борьбе с преступностью. Отрасли и их взаимосвязь. – М.: Юридическая литература, 1978. – С. 92.

[28] Титова, А.А. Конституция в системе Российского законодательства (теоретико‑правовой анализ): автореф. дис… канд. юрид. наук: 12.00.01. – Саратов, 2013. – С. 16.

[29] Райхер, В.К. О системе права. – С. 60–70.

[30] Шебанов, А.Ф. Система отраслей законодательства: основания построения // Правоведение. – 1976. – № 4. – С. 16.

[31] Поленина, С.В. Теоретические проблемы системы советского законодательства. –

[32] Мальцев, Г.В. Социальные основания права. – М.: Норма, 2007. – С. 698.

[33] Там же. С. 704.

[34] Милушин, М.И. Проблемы формирования комплексных образований в законодательстве России: автореф. дис… канд. юрид. наук. – М., 2003. – С. 8.

[35] Исаков, В.Б. Юридические факты в советском праве – М., 1984. – С. 45.

[36] Милушин, М.И. Формирование комплексных образований в системе законодательства Российской Федерации. – С. 15–16.

[37] Костюков, А.Н. Муниципальное право как отрасль российского права (предмет, принципы, режимы, конструкции, система): автореф. дис… д‑ра юрид. наук: 12.00.02. – Екатеринбург, 2003. – С. 58.

[38] Бачило, И.Л., Лопатин, В.Н. Предмет информационного права // Информационное право / под ред. Б.Н. Топорнина. – 2‑е изд., с изм. и доп. – СПб.: Изд‑во Р. Асланова «Юрид. центр Пресс», 2005. – С. 147.

[39] Лукьянова, Е. Г. Теория процессуального права – М.: НОРМА, 2003. – С. 54.

[40] Головистикова, А.Н., Грудцына, Л.Ю. К вопросу о признании прав человека комплексной отраслью российского права // Государство и право. – 2009. – № 1. – С. 23–35.

[41] Челышев, М.Ю. Система межотраслевых связей гражданского права: цивилистическое исследование: автореф. дис… д‑ра юрид. наук: 12.00.03. – Казань, 2009. – С. 23.

[42] Курдюк, Г.П. Отрасль права как элемент системы права: Теоретико‑правовое исследование: автореф. дис… канд. юрид. наук: 12.00.01. – Краснодар. 2004. – С. 137.

[43] Райхер, В.К. Общественно‑исторические типы страхования – М.‑Л.: Изд‑во АН СССР, 1947. – С. 190.

[44] Эффективность законодательства в экономической сфере: науч. – практ. исследование / отв. ред. проф. Ю.А. Тихомиров. – М.: Волтерс Клувер, 2010. – С. 7.

[45] Синюков, В.Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию – 2‑е изд., доп. – М.: Норма, 2010. – С. 438.

[46] Морозов, Н.Л. Договорные отношения в публично‑правовой сфере: дис… канд. юрид. наук: 12.00.01. – Москва. 2007. – С. 44.

[47] См.: постановления Конституционного Суда РФ от 12.10.1998 № 24‑П; от 15.07.1999 № 11‑П; от 16.05.2000 № 8‑П; от 20.02.2001 № 3‑П; от 10.01.2001 № 5‑П.

[48] По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта 1 статьи 20 Феде

рального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданина А.Г. Меженцева: постановление Конституционного Суда РФ от 19.12.2005

№ 12‑П//Вестник Конституционного Суда РФ. 2006. № 1.

[49] Кряжков, А.В. Публичный интерес: понятие, виды и защита // Государство и право. – 1999. – № 10. – С. 91–99.

[50] Дихтяр, А.И., Рогожин, Н.А. Обеспечение баланса частных и публичных интересов в судебных решениях Конституционного Суда РФ в экономической сфере // Закон и право. – 2002. – № 12. – С. 10–14.

[51] Асадуллин, М.Р. Система субъектов частного права: дис… канд. юрид. наук: 12.00.01. – Казань, 2011. – С. 49, 50.

[52] Кудрявцев, Ю.А. Государственные режимы – СПб.: Изд‑во «Юридический центр Пресс», 2012. – С. 159.

[53] Брагинский, М.И. Договорное право: Общие положения. Кн. 1. / М.И. Брагинский, В.В. Витрянский. – 2‑е изд. – М.: Статут, 2003. – С. 91–92.

[54] Бюджетный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 31.07.1998 № 145‑ФЗ // Российская газета. 1998. 12 авг. № 153–154.

[55] Теория государства и права / под ред. А.С. Пиголкина. – М., 2003. – С. 264.

[56] Челышев, М.Ю. Система межотраслевых связей гражданского права: цивилистическое исследование: дис… д‑ра юрид. наук: 12.00.03. – Казань, 2009. – С. 59.

[57] Алексеев, С.С. Теория права. – С. 224.

[58] Керимов, Д.А. Методологические функции философии права // Государство и право. – 1995. – № 9. – С. 19.

[59] Новая философская энциклопедия – М., 2001. – С. 551.

[60] Рузавин, Г.И. Методология научного познания: учеб. пособие для вузов – М.: ЮНИТИ‑ДАНА, 2005. – 287 с.