На наш взгляд, вопрос о том, к какой подсистеме права следует отнести комплексные правовые образования, может быть решен на основании идеи о делении права на частное и публичное. Вместе с тем данная идея не является достаточной для определения места комплексных правовых образований в системе права по нескольким причинам. Публичное и частное право – это взаимоогранивающие, противоположные, оппозиционные стороны права. Только это придает им реальность, и утверждение об их совместимости вследствие решения ими общей задачи нормативного регулирования общественных отношений и поддержания правопорядка является мифическим[1].

С другой стороны, отрасли публичного и частного права взаимодействуют между собой, проникают друг в друга. При этом существуют два процесса: публицизация частного права и приватизация публичного права. В этой связи современные исследователи рассматривают публичное и частное право как единые, комплексные субстанции (например, Ю.А. Тихомиров, Т.В. Кашанина).

Ю.А. Тихомиров считает, что публичное право – это большая правовая семья, которая охватывает комплекс отраслей права и законодательства, что сферы публичного права включают в себя: во‑первых, публичные отрасли права; во‑вторых, публичные отрасли законодательства; в‑третьих, отрасли законодательства публичной направленности, в‑четвертых, элементы публичного в частном праве[2].

Представляется, что любая классификация всегда несколько условна и с течением времени устаревает. Наши знания о праве постоянно углубляются, поэтому классификации не должны быть неизменными и должны периодически подвергаться пересмотру, в том числе деление права на частное и публичное. Термин «социальное» охватывает множество концепций, которые следует различать. В Толковом словаре С.И. Ожегова термин «социальный» определяется как «общественный, относящийся к жизни людей и их отношениям в обществе». Термин «социальное» используется и в праве. Так, различают понятия «социальное регулирование» и «правовое регулирование». Используют также понятия «социальная отрасль права», «социальная отрасль законодательства», «социальное государство» и др.

В последние годы в юридической науке наметилась тенденция выделять наряду с публичным и частным правом также и третью его отрасль – социальное право. Вместе с тем, если частное и публичное сформировались, то социальное право только начинает формироваться, поэтому трудно сразу дать определение этому совершенно новому понятию, подробно изучить его признаки и содержание в теории права. Вместе с тем сделать это крайне необходимо, поскольку этим термином уже пользуются специалисты за рубежом (такая отрасль ныне активно развивается во Франции, Германии, Швеции и других государствах Европы), и мы оперировали им в настоящей работе в ходе анализа теоретических проблем.

Рассматривая данный вопрос, следует отметить, что право по определению регулирует общественные (социальные) отношения, и в этом контексте «несоциального» права не существует. Очевидно, что право есть явление социальное.

Вместе с тем, представляется, что слова «социальный» и «публичный», «общественный» имеют разное значение.

Необходимо отметить, что термин «социальный» (от лат. socialis) означает «общественный, связанный с жизнью и отношениями людей в обществе». Как известно, право и законодательство имеют социальное назначение. Соответственно публичное и частное право отражают присущее всей системе права свойство социальных регуляторов. При этом при рассмотрении публичного права указывают на публичный (общественный) интерес, государственный интерес, национальный интерес[3].

В.Е. Чиркин считает, что слова «социальный» и «публичный» имеют близкое, но не одинаковое значение. «Публичный» в Древнем Риме означал «общественный», хотя общественное и государственное строго не различалось, но по существу объединялось в этом слове. Лишь позднее общественные организации стали называть «social» или «non‑governmental organizations», но слова «public», «publique» и теперь используются по отношению к государственным институтам, особенно в сфере государственных услуг, услуг органов и учреждений других территориальных публично‑правовых образований (субъектов федерации, территориальных автономий, муниципальных образований и др.)[4].

Предстоит по‑новому осмыслить понятие публичности в обществе, не сводя его к обеспечению государственных интересов. Публичность – это общие интересы людей, разного рода сообществ, объединений, это – объективированные условия нормального существования и деятельности людей, их организаций, предприятий, общества в целом, это – коллективная самоорганизация и саморегулирование, самоуправление[5]. На наш взгляд, это замечание подчеркивает потребность в социальном праве, поскольку предусматривает отличный от традиционного подход к понятию публичности в обществе.

В юридической литературе отмечается, что наряду с публичным и частным правом появляется «третий партнер» – своего рода социальное право[6], которое в должной степени будет учитывать как частные интересы граждан в соответствующей сфере общественной жизни, так и ту централизацию, властность, с которыми решаются вопросы организации соответствующих систем, установления стандартов, требований к определенному виду деятельности и управлению им.

Например, Ю.А. Тихомиров выделяет следующие базовые образования: публичное право, частное право и социальное право. В их рамках развиваются конституционное, административное, гражданское, финансовое, процессуальное и коллизионное право. По мнению данного ученого, нужно признать существование и взаимопроникновение «публичного» и «частного» как самостоятельных правовых семей для многих отраслей права и законодательства и находить баланс методов регулирования и способов обеспечения различных интересов[7]. Постепенно формируется третья «правовая семья», которую называют гуманитарным или социальным правом. Таковы тенденции развития права в странах‑участниках Совета Европы.

Имеется еще один подход к понятию «социальное право», который определяет его как «всеобъемлющую» категорию права, как «право интеграции». В соответствии с другим подходом социальное право определяется как сфера пересечения частного и публичного права, взаимодействие которых порождает социальное право[8].

В рамках другого направления социальное право рассматривается как комплекс издаваемых государством законов, которые защищают население. Сторонники данного подхода связывают социальное право с социальной функцией государства, выделяя отрасли, которые обеспечивают решение социальных вопросов. С одной стороны, данный подход фактически сводится к формированию комплексной отрасли права – социального права, объединяющего различные отрасли и институты российского права, имеющие общее назначение (цель) (С.А. Иванов, И.А. Ледях, М.И. Лепихов)[9].

Данная точка зрения получает развитие и в другой концепции социального права, согласно которой социальное право должно выступать как некая «надотрасль» права (М.В. Филиппова)[10], содержащая отрасли социальной направленности. А.М. Лушников и М.В. Лушникова считают, что нужно акцентировать внимание на развитии социального законодательства (а не права), и отмечают его комплексный характер. Социальное право рассматривается ими как суперотрасль законодательства, включающая в себя трудовое законодательство и законодательство социального обеспечения[11].

Е.А. Черенкова при рассмотрении вопроса о системе права и системе законодательства обращает внимание на социальное право. По ее мнению, на систему права и систему законодательства влияет развитие социальной функции государства. В связи с этим к традиционному делению системы права на частное и публичное стали добавлять так называемого «третьего партнера» – своего рода социальное право. Развитие вышеуказанной функции государства привело к формированию больших законодательных массивов и повлияло на обособление в системе права таких отраслей, как право социального обеспечения, экологическое право, образовательное право и т. д.[12]

В данной работе, используя понятие «социальное», мы не смешиваем подсистему социального права с социальной функцией государства.

В свою очередь О. фон Гирке, помимо традиционного частного и публичного права, выделяет социальное право, т. е. совокупность правовых норм, регулирующих общественные отношения, связанные с деятельностью союзов, отделенных от государства[13]. В настоящее время этот подход перекликается с делением нашего общества на государственный, частный сектор и сектор некоммерческих организаций.

По мнению Г.П. Курдюк, говоря о социальном праве, следует выделять две правовые категории:

1. Комплексный институт социальных прав – один из элементов такой комплексной отрасли права, как права человека.

2. Социальное право – тип права, содержащий отрасли социальной направленности (трудовое право, право социального обеспечения, медицинское право, права человека как отрасль права и т. д.), а также институты и нормы права, заключенные в других (не социальных) отраслях права, регулирующие социальные отношения, имеющие частно‑публичный характер[14].

Г.П. Курдюк справедливо замечает, что эволюционные процессы, происходящие в России и изменившие отрасли права и их признаки, стали причиной образования нового типа отраслей права – социального права, регулирующего общественные отношения в социальной сфере.

Представляется, что деление системы права на подсистемы частное, публичное и «социальное» оказывает стимулирующее воздействие на обогащение содержания комплексного правового регулирования. «Социальное право» должно стать равным среди главных и основных классификаций системы права. Полагаем возможным в связи с этим отметить, что судьба комплексных образований должна быть связана с социальным правом – третьим базовым основанием деления права, наряду с частным и публичным правом.

Такое деление предусматривает деление правовой реальности, противопоставление общества, государства и частных интересов. В дальнейшем социальная реальность раздваивается на реальность государственную и общественную, которая дополняется раздвоением самого государства: на государство, направленное на само себя, свое воспроизводство и поддержание господства, усиливающее отчуждение государства от общества, и на государство, связанное с обществом, с его обслуживанием[15].

Социальное право может быть рассмотрено как единая, комплексная субстанция, которая охватывает все комплексные правовые образования. Предложенное деление права на частное, публичное и «социальное» будет совпадать с делением на основные и комплексные отрасли права. Так, например, М.Ю. Челышев отмечает, что вся совокупность комплексных правовых отраслей представляет собой систему, которая является одной из составных частей системы права[16].

Социальное право как один из аспектов правовой жизни связано с развитием права, предстает как общее, выполняет социальную функцию права, состоящую в обеспечении равновесия двух нравственных интересов, отражающих требования личной свободы и общего блага, и потому представляет компонент справедливости, установления справедливого соотношения (баланса) интересов всех и каждого: индивидов, социальных слоев, классов, социальных общностей и образований. Вследствие возрастания динамизма в праве социальное право ситуационное, креативное, что делает его правила относительными.

Таблица 1. Критерии деления системы права

В отечественной юридической литературе отмечают, что право на современном этапе возвращается к разделению на формы права, соответствующие обществу как совокупности групп, в которых функция превалирует над личностью, и взамен категории права частного и публичного возникают разновидности права, регулирующие деятельность отдельных социальных групп (право страхования, транспортное право, предпринимательское право и др.)[17].

На наш взгляд, категория «социальное право» формируется не взамен, а наряду с подсистемами публичного и частного права. Таким образом, «комплексность» выступает как целостное самостоятельное явление, отличающееся от деления права на частное и публичное.

Комплексные правовые образования относятся к социальному праву, поскольку их формирование идет от социального начала, т. е. предмета правового регулирования, отсюда и название «социальное» право. В юридической литературе к отличительным особенностям комплексных отраслей права относят специфический предмет и метод правового регулирования. В частности, указывается, что комплексные отрасли права складываются из норм других – основных – отраслей права (публично‑правовых и частноправовых). Вместе с тем в сфере частного права все правоотношения возникают, изменяются, строятся и прекращаются в соответствии с принципом равноправия субъектов. В публичном праве основной метод правового регулирования – метод власти и подчинения. Поэтому мы не согласны с учеными, которые относят комплексные отрасли к публичному или частному праву.

Термин «социальное право» имеет корреспондирующее значение, то есть он определяет соотношение комплексных отраслей права с другими правовыми явлениями. Благодаря ему удается показать, что нормативные правовые комплексы имеют двойную, а иногда и тройную «прописку» в разных отраслях права.

В советский период система права представлялась как пирамидальная (многоуровневая) структура. В постсоветское время ученые обратили внимание на деление права на частное и публичное. При этом отмечалось, что разграничение права на частное и публичное не совпадает с его делением на традиционные и комплексные образования. В связи с этим возникает вопрос о том, какой должна быть система современного права: пирамидальной или горизонтальной?

На наш взгляд, существует как «пирамидальная», так и «горизонтальная» система права. Представляется, что в пирамидальную систему права можно включить отрасли и институты права, в том числе комплексные правовые образования. В горизонтальной плоскости права следует выделять публичное, частное и социальное право. Данный подход к системе права предполагает, что разграничение права на частное, публичное и социальное будет совпадать с его делением на традиционные и комплексные образования.

Социальное право отличается от публичного и частного права:

1. Наличием новых отраслей права, которые служат признаком высшей стадией формирования системы права.

2. Наличием определенных объектов, по поводу которых возникает правовое регулирование.

3. Своеобразным способом образования комплексных отраслей.

4. Методикой и особенностями организации предмета правового регулирования комплексных отраслей права.

5. Методом правового регулирования комплексных отраслей права.

6. Положением субъектов по отношению друг к другу (в публичном и частном праве наблюдается субординационный и иерархический характер связи, в подсистеме социального права существуют как субординация, так и прямое подчинение; как координация, так и юридическое равенство сторон).

7. Системой юридических фактов (не исключается использование в комплексных отраслях права юридических фактов, присущих другим отраслям права).

8. Порядком определения прав и обязанностей субъектов комплексных правовых образований (например, преобладание императивного при активном использовании диспозитивного приема).

9. Системой юридических санкций, присущих только комплексной отрасли права (юридическая ответственность).

10. Интересом. Например, в частном и публичном праве в процессе правового регулирования отдается безусловный приоритет частным или публичным интересам соответственно. В подсистеме социального права правовое регулирование призвано обеспечивать максимально возможное сближение публичных и частных интересов (интерес мерцающий, зависит от ситуации). В данной подсистеме проявляется «национальный интерес», который используется для обозначения интересов общества и отличается от других интересов, в том числе частного и «чисто» государственного; выражаются интересы социальных общностей – народа, нации, различных групп и слоев населения; появляются новые аспекты всеобщего интереса.

Субъект права. Как было отмечено выше, «социальное право» отличается положением субъектов по отношению друг к другу. Так, в публичном и частном праве наблюдается субординационный и иерархический характер связи, а в подсистеме социального права возможны как субординация, так и прямое подчинение, как координация, так и юридическое равенство сторон.

Как известно, в структуру предмета правового регулирования традиционно включают следующие элементы: субъекты и объекты регулируемых общественных отношений; социальные факты, способствующие возникновению соответствующих отношений; практическая деятельность людей[18].

По мнению С.В. Васильева, из всех образующих предмет регулирования элементов значение имеет практически лишь один – состав субъектов, посредством которого сохраняется связь с предметом. В частном праве это преимущественно граждане и юридические лица. В публичном праве субъектный состав иной: одной из сторон правоотношений является государство и его органы[19].

В общей теории права отсутствует единый критерий дифференциации субъектов права, что обусловило многообразие их классификаций. Дореволюционные правоведы в качестве критерия отграничения двух правовых образований рассматривали положение их субъектов. Например, И.А. Ильин отмечал, что «для того, чтобы правоотношение было публичным, а не частным, необходимо, во‑первых, чтобы одному субъекту принадлежало полномочие на власть по отношению к другому, а другой имел бы обязанность подчиняться первому»[20]. Л.И. Петражицкий считал, что право должно подразделяться на лично‑свободное и социально‑служебное. В данной концепции одним из решающих факторов становится направление сознания субъекта. Исходя из этого, если субъект считает себя управомоченным в общем интересе и действует во благо подвластных, то речь идет о социально‑служебном праве, а если он действует в своем личном, эгоистическом интересе, то перед нами право лично‑свободное[21]. Лично‑свободное право соответствует у Л.И. Петражицкого понятию частного права, а право социального служения – понятию права публичного.

В современной науке устоялся подход к разделению субъектов права на индивидуальные и коллективные. Традиционный перечень этих субъектов составляют: граждане, органы государственной власти, коммерческие и некоммерческие организации.

В современной юридической литературе имеет место и другая классификация. Например, К.И. Кистенев выделяет макроуровень, в который входит подсистема публично‑правовых образований, включая государство как систему государственных органов, учреждений, предприятий и корпораций; подсистема субъектов местного самоуправления; подсистема гражданского общества. Микросистемный уровень построения субъектов российского права представляется в следующем виде: юридическое лицо и государственный орган как коллектив государственных служащих и объединение должностных лиц ит.д.[22]

Также систему субъектов права рассматривают согласно принципу дихотомии: субъекты публичного и частного права. Например, А.В. Лавренюк в диссертационной работе «Субъекты публичного права: теоретико‑правовое исследование» осуществил классификацию субъектов публичного права по критерию организационно‑количественного единства и по отраслевому признаку:

1. Индивидуальные субъекты публичного права: лица, не наделенные властными полномочиями (граждане Российской Федерации, иностранные граждане; лица без гражданства), должностные лица.

2. Коллективные субъекты публичного права: социальные общности (народ, нация, население части территории государства, культурно‑этнические общности); публичные образования (Российская Федерация, субъекты Федерации, муниципальные образования); органы публичной власти (органы государственной власти (законодательной, исполнительной, судебной), иные государственные органы) и органы местного самоуправления; организации[23].

В этой связи интересным является точка зрения И.Н. Геращенко о том, что уместным будет говорить не о субъекте публичного права, а о публичном субъекте, деятельность и существование которого порождают соответствующую правовую реальность. Публичность субъекта в этом случае не является свойством, установленным правовыми предписаниями, она выступает качеством самого субъекта, определяющим в конечном итоге и специфику правового воздействия на соответствующую группу общественных отношений[24].

М.Р. Асадуллин в диссертационной работе «Система субъектов частного права» при определении понятий «субъект частного права» и «система субъектов частного права» исходит из того, что необходимо не проводить суммарный анализ этих категорий как социально‑правовых явлений, а отразить содержательную сторону, специфику качеств субъектов с отражением частноправовой характеристики. Так, рассматривая вопрос о социальных факторах правосубъектности, необходимо различать социальные типы субъектов права: индивиды и социальные группы, каждый из которых обладает значительным своеобразием, влияющим на объем отраслевой правосубъектности. Например, система субъектов гражданского права многоуровневая. На первом уровне находятся три группы субъектов гражданского права: физические лица, юридические лица, публично‑правовые образования, составляющие три подсистемы этих субъектов. Другие уровни (структурные элементы указанных подсистем) – это разного рода подразделения специальных субъектов гражданского права[25].

Нет единого мнения по поводу такого субъекта, как муниципалитеты, поскольку они могут рассматриваться как субъекты и публичного, и частного права, т. е. учреждения, обладающие правами публичного содержания (субъектов конституционных, административных, финансовых и иных правоотношений) и правами юридического лица. Другими словами, местное самоуправление – это одновременно и публичная власть, и элемент гражданского общества[26].

К свойствам, формирующим систему субъектов права, относят не столько юридические признаки лиц, сколько их объективную социальную природу, которая, будучи осознанной законодателем, становится основой правового регулирования отношений с их участием.

Например, В.Я. Бойцов рассматривает классификационные основания, затрагивающие социальные основания деления субъектов права, их отличительные черты. Исходя из этого он различает следующие виды субъектов права: социальные индивиды, социальные общности и социальные образования. Социальные общности – это субъекты права – образования, складывающиеся в ходе естественно‑исторического процесса, помимо воли и сознания людей, в силу непосредственного действия объективной необходимости (народ, нация). Социальные образования представляют собой результат сознательной волевой деятельности людей, выступая в качестве вторичных по отношению к социальным общностям (государства, государственные и муниципальные образования и т. д.)[27].

На необходимость разработки классификации субъектов права, которая основывалась бы на объективных различиях социальной природы, указывают современные авторы. Ю.А. Тихомиров считает, что используемые однородные отраслевые правовые средства или комплексные нормы разных отраслей, включая международные, способствуют изменению статуса субъектов и их роли, функций, восполнению ресурсов, обновлению управленческих, хозяйственных и социальных связей. Учитываются ожидания общества, с одной стороны, и готовность общества или его части к переменам или консервации отношений[28].

Исходя из изложенного, следует отметить, что вопрос о классификации субъектов права продолжает оставаться дискуссионным. Вместе с тем существующее деление права на частное и публичное предусматривает существование категорий и институтов, свойственных каждой из сфер правового регулирования. В случае признания сферы социального права возникает вопрос о его субъектном составе.

Представляется, что субъекты социального права должны составлять самостоятельный уровень регулирования, специфика которого связана с их общественным характером. Отличительным признаком таких субъектов является наличие потребности в достижении значимой для них цели. Например, поведение субъектов социального права сопровождается обнаружением связей, основанных на стремлении к одной и той же социальной цели. Постановка цели предполагает также осознание интересов и потребностей субъектов. Так, в юридической литературе отмечается, что разностороннее государственно‑частное партнерство становится возможным лишь в том случае, если цели и интересы частных лиц совпадают с целями и интересами органа власти, и наоборот[29]. Например, в частном праве субъектами являются преимущественно граждане и юридические лица. В публичном праве одной из сторон правоотношения выступает государство.

Некоторые авторы, например, В.Е. Чиркин, отмечают, что юридическими лицами публичного права следует считать государство, государственные (государствоподобные) образования, муниципальные образования, территориальные публичные коллективы, органы публичной власти, учреждения публичной власти, некоммерческие общественные организации[30].

В данном случае следует согласиться с В.В. Болговой, которая полагает, что данная классификация нуждается в уточнении. Во‑первых, она предполагает серьезную переработку законодательства, так как в него включены образования, которые наше гражданское право не рассматривает как субъекты (территориальные публичные коллективы). Во‑вторых, сложно согласиться с тем, что специфический публичный статус имеют публичные некоммерческие общественные организации или государственные предприятия. Особенности участия некоторых юридических лиц, учрежденных публичными образованиями, в обязательственных, вещных или организационных отношениях, в том числе и в случаях, когда они действуют от имени публичных субъектов, не следует считать предопределяющими появление в соответствующей правовой системе конструкции юридического лица публичного права[31].

Как известно, субъект права – это лицо, обладающее правосубъектностью, потенциально способное быть участником правоотношений. Субъект правоотношения – реальный участник конкретных правовых отношений.

Представляется, что к субъектам социального права и правоотношений следует отнести:

1) специфических субъектов права, которые выступают исключительно как субъекты комплексного правового образования (например, муниципальное образование в муниципальном праве и др.);

2) неспецифических субъектрв права, которые выступают участниками правовых отношений других отраслей права (например, граждане, Российская Федерация и субъекты РФ, юридические лица). Особое место среди данной группы субъектов занимают общественные объединения, создаваемые в таких формах, как общественные организации, общественные движения, общественные фонды, общественные учреждения, политические партии.

Определяя субъекты социального права, следует отметить существование новых субъектов права, чья правосубъектность реализуется преимущественно в сферах публичного и частного права, например, государственных корпораций, которые подвергаются смешанному правовому регулированию.

К новым субъектам права следует отнести саморегулируемые организации, частные организации, осуществляющие аутсорсинг административно‑управленческих процессов, многофункциональные центры предоставления государственных и муниципальных услуг, частные организации, задействованные в государственно – частном партнерстве.

В России имеет место как делегированное, так и добровольное саморегулирование. Особенность правового статуса саморегулируемых организаций выражается в том, что, являясь некоммерческими организациями, консолидирующими частноправовые профессиональные интересы, они обладают компетенцией по регулированию и контролю за предпринимательской деятельностью своих членов, которая более характерна для публично‑правовых отношений[32].

Так, в соответствии с Федеральным законом от 01.12.2007 № 315‑ФЗ «О саморегулируемых организациях» законодатель установил гражданско‑правовой статус саморегулируемых организаций как некоммерческих объединений. Вместе с тем в постановлении Конституционного Суда РФ от 19.12.2005 № 12‑П «По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта 1 статьи 20 Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)” в связи с жалобой гражданина Д.Г. Меженцева» указано на публичную составляющую саморегулируемых организаций, подтвердил право государства устанавливать условия объединения в саморегулируемые организации, а также обязательность членства в них, с учетом выполняемых ими публично‑правовых функций. Таким образом, Конституционный Суд РФ включил саморегулируемые организации в круг субъектов, выполняющих публичные функции, поскольку согласно Конституции РФ государство вправе передавать полномочия исполнительных органов власти негосударственным организациям, участвующим в выполнении отдельных функций публичной власти, и это не противоречит Конституции РФ и федеральным законам.

[1] Малахов, В.П. Мифы современной общеправовой теории. – С. 72.

[2] Тихомиров, Ю.А. Публичное право. – М.: БЕК, 1995. – С. 39.

[3] Морозов, Н.Л. Договорные отношения в публично‑правовой сфере. – С. 41.

[4] Чиркин, В.Е. Публичный и частный интересы юридических лиц, выполняющих публичные функции // Журнал российского права. – 2013. – № 1. – С. 10.

[5] Тихомиров, Ю.А. Публичное право. – С. 35.

[6] Хвостов, В.М. Система римского права: учеб. – М.: Спарк, 1996. – С. 21–24; Тихомиров, Ю.А. Публичное право. С. 27; Васильев, С.В. Частное и публичное право в России: историко‑теоретический анализ: дис… канд. юрид. наук: 12.00.01. – Санкт‑Петербург, 2002. – 390 с.

[7] Тихомиров, Ю.А. Общая концепция развития российского законодательства // Концепции развития российского законодательства / Л.А. Окуньков, Ю.П. Орловский, Ю.А. Тихомиров. – 3‑е изд., перераб. и доп. – М.: ИЗиСП, 1998. – С. 11.

[8] Социально‑юридическая тетрадь (СюрТе). Актуальные проблемы социальной направленности цивилистики и смежных областей юриспруденции: сб. науч. тр. / под ред. Н.Н. Тарусиной. – Ярославль: ЯрГУ, 2011. – С. 8.

[9] Защита прав человека в условиях перехода к рынку (материалы круглого стола) // Государство и право. – 1993. – № 6. – С. 15–46; Лепихов, М.И. Право и социальная защита населения (социальное право). – М., 2000. – С. 9–11.

[10] Право социального обеспечения: учеб. / под ред. М.В. Филипповой. – М.: Юристъ, 2006. – С. 87.

[11] Лушников, А.М., Лушникова, М.В. Социальное право: многообразие понимания и версия Европейского Союза // Социально‑юридическая тетрадь (СюрТе). Актуальные проблемы социальной направленности цивилистики и смежных областей юриспруденции. – С. 21.

[12] Черенкова, Е.Э. Система права и система законодательства Российской Федерации: понятие и соотношение. – С. 142.

[13] Суворов, Н.С. Об юридических лицах по римскому праву. – М.: Статут, 2000. – С. 104–105, 145–148.

[14] Курдюк, Г.П. Отрасль права как элемент системы права: теоретико‑правовое исследование: дис… канд. юрид. наук. – С. 135.

[15] Малахов, В.П. Мифы современной общеправовой теории. – С. 59.

[16] Челышев, М.Ю. Система межотраслевых связей гражданского права: цивилистическое исследование: дис… д‑ра юрид. наук. – С. 185.

[17] Прягина, О.А. Проблемы структурирования права в аспекте его социализации // Правоведение. – 2004. – № 6. – С. 177–190.

[18] Киримова, Е. А. Правовой институт: понятие и виды. – С. 4.

[19] Васильев, С.В. Частное и публичное право в России: историко‑теоретический анализ. – С. 210.

[20] Ильин, И.А. Теория права и государства. – М., 2003. (Воспроизводится по изданиям 1915 и 1956 гг.). – С. 56.

[21] Петражицкий, Л.И. Теория права и государства. В 2 т. Т. II. – СПб, 1910. – С. 686–745.

[22] Кистенев, К.И. Система субъектов российского права в условиях рыночных отношений: дис… канд. юрид. наук: 12.00.01. – Саратов, 2011. – С. 91, 92.

[23] Лавренюк, А. В. Субъекты публичного права: Теоретико‑правовое исследование: автореф. дис… канд. юрид. наук: 12. 00. 01. – М., 2007. – C. 21.

[24] Геращенко, И.Н. Публичный субъект: некоторые проблемы определения понятия // Вопросы экономики и права. – 2011. – № 3. – С. 179.

[25] Асадуллин, М.Р. Система субъектов частного права: дис… канд. юрид. наук: 12.00.01 – Казань, 2011. – С. 11, 22.

[26] Костюков, А.Н. Муниципальное право как отрасль российского права (предмет, принципы, режимы, конструкции, система). – С. 194.

[27] Бойцов, В.Я. Система субъектов советского государственного права. – Уфа: Башкирск. книжн. изд‑во, 1972. – C. 78–81.

[28] Тихомиров, Ю.А. Правовое регулирование: теория и практика. – С. 60–61.

[29] Государственно‑частное партнерство: проблемы, тенденции, перспективы // Научно‑практические конференции и круглые столы Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации (2004–2008 гг.) / сост. М.Я. Булошников, А.С. Колобова, В.В. Иванников. – М., 2009. – С. 633–637.

[30] Чиркин, В.Е. Юридическое лицо публичного права. – М., 2007. – С. 129.

[31] Болгова, В.В. Публичное право: проблемы методологии, теории, практики: дис… д‑ра юрид. наук: 12.00.01. – Самара, 2009. – С. 302, 303.

[32] Коршунов, Н.М. Конвергенция частного и публичного права: проблемы теории и практики. – С. 126.