О. С.: Вы говорите о Сирии, насколько я понимаю?

В. П.: Да. В том числе.

О. С.: Мы должны поговорить о Сирии, так как не добрались до нее прошлым вечером. Как вы думаете, в каком направлении развивается ситуация и что Россия предпринимает?

В. П.: Мне кажется, что мы на пути поиска приемлемого решения. Это одна из тех ситуаций, когда ни одна страна в одностороннем порядке не может прийти к решению, которое было бы направлено на урегулирование ситуации.

О. С.: (К Дмитрию Пескову, пресс‑секретарю.) Дмитрий, он кричит на вас?

Д. П.: Нет, никогда.

В. П.: Я вообще не кричу. Когда кричишь, плохо слышишь. Нужно, чтобы люди услышали, а если повышаешь голос, кричишь, то им не до смысла того, что говорится.

О. С.: То есть вся ваша негативная энергия выходит из вас, когда вы занимаетесь дзюдо по утрам, во время тренировки?

В. П.: Да, стараюсь, это все‑таки тоже требует выброса адреналина.

О. С.: И также хорошего оппонента.

В. П.: Ну да, это точно.

О. С.: У вас есть инструктор, тренер, мастер по дзюдо?

В. П.: Нет. Был когда‑то. Я вроде сам считаю себя мастером. Тренер нужен, конечно, тем, кто собирается выступать на соревнованиях, совершенствоваться. А я это делаю уже в качестве физкультуры. Потом, я всю жизнь этим занимался, с 13–14 лет, постоянно, никогда не прерывался.

О. С.: Перейдем к Сирии. Вы не могли бы объяснить, почему вы направили войска в Сирию. Какова была ваша цель, когда принималось это решение. Расскажите немного об истории вопроса.

В. П.: Это очень легко объяснить. Мы видим, что произошло в некоторых странах региона. Прежде всего в Ираке, в Ливии. Благодаря президенту Египта Ас‑Сиси этого не случилось в Египте. Тяжелая ситуация и во многих других странах региона. Но в Ливии и Ираке произошла трагедия. И произошла она из‑за силового смещения действующих режимов, их уничтожения, не просто отстранения от власти, а ликвидации руководителей. Мы очень не хотим, чтобы то же самое произошло в Сирии, иначе весь регион может погрузиться в хаос. Если в Сирии произойдет то же самое, что, скажем, в Ливии, позиции террористических организаций, радикальных организаций укрепятся очень сильно. Они уже сегодня сильны, потому что контролируют значительное количество добываемой нефти и газа.

О. С.: Кто это «они»? Террористы?

В. П.: Да, террористы. Наряду с продажей музейных ценностей, артефактов, предметов искусства. Они стали очень сильными, и мы не можем допустить их дальнейшего усиления. Они же собираются создать халифат от Южной Европы до Средней Азии.

О. С.: Да, это самая острая проблема.

В. П.: Это самое главное, но есть и утилитарные задачи. Тысячи боевиков, выходцев с территорий бывшего Советского союза и сегодняшней России там воюют. И они могут вернуться назад. Мы не можем этого допустить. Все это вместе побудило нас к тем действиям, о которых вы знаете, в Сирии. При этом мы отдаем себе отчет в том, что и самим сегодняшним руководством в Сирии тоже были допущены определенные ошибки в строительстве отношений внутри собственной страны. Поэтому мы, прежде чем принять это решение, провели диалог с президентом Асадом и выяснили, что он хорошо понимает очень многие проблемы. Он не только готов к диалогу с оппозицией, даже с вооруженной оппозицией, но готов вместе с ними работать над новой конституцией[1], готов согласиться с тем, что будущие досрочные выборы президента будут поставлены под строгий международный контроль.

О. С.: В самом деле?

В. П.: Сначала нужно договориться о работе над новой конституцией и принять ее. Это сложная проблема и сложный процесс. Но, если это удастся сделать, через определенное время можно будет выйти на досрочные выборы. Мне кажется, что это самый правильный и демократический способ решения спорных вопросов и формирования власти.

О. С.: Вы не могли бы вернуться назад и коротко рассказать о тех ошибках, которые допустил президент Асад?

В. П.: Я не считаю себя вправе обсуждать ошибки моих коллег – глав государств и правительств. Но, несмотря на те ошибки, которые он допускал, сегодняшней ситуации в Сирии не было бы, если бы не вмешательство извне. Когда мы слышим, что у Асада конфликт с собственным народом, это не вся правда. Мы же знаем, что такое ИГИЛ – там полно наемников. Они не граждане Сирии. Совершенно точно нужно подумать о том, как организовать власть в Сирии таким образом, чтобы все этнические, религиозные группы чувствовали свою сопричастность к этому государству, к власти и в то же время были независимыми от давления, в том числе извне. И чувствовали бы себя в безопасности, что очень важно.

О. С.: Когда вы говорите о тех странах, которые вмешались, вы имеете в виду Турцию, Саудовскую Аравию, Израиль и, наконец, Соединенные Штаты Америки, Францию и Великобританию?

В. П.: Ну, Израиль в меньшей степени. Судя по тому, что мы видим, и по тому, что знаем, Израиль прежде всего беспокоит возможность роста радикальных настроений и радикальных группировок, которые могли бы нанести ему ущерб. Когда я говорил о вмешательстве извне, я имел в виду тех, кто спонсирует, вооружает, покупает нефть у террористов и таким образом их финансирует. А кто это делает, несложно определить, даже не будучи специалистом или сотрудником спецслужб.

[1] Для справки. «…и выяснили, что он хорошо понимает очень многие проблемы. Он не только готов к диалогу с оппозицией, даже с вооруженной оппозицией, но готов вместе с ними работать над новой конституцией».

См.: "Assad says he can form new Syria government with opposition," Jack Stubbs and Lisa Barrington, Reuters (March 31, 2016). Источник: http://www.reuters.com/article/us‑mideast‑crisis‑syria‑idUSKCN0WW1YO.