О. С.: Коротко вернемся к Сирии и Украине – я говорю о безопасности на границах России. На меня большое впечатление произвел концерт классической музыки в Пальмире[1]. Не могли бы вы коротко высказаться по Сирии, с точки зрения ее влияния на безопасность России, и по Украине?
В. П.: Что касается Украины, то вы, наверное, в курсе, что там происходит. Вялотекущий кризис продолжается. К сожалению, Минские соглашения[2] в той части, которая, на мой взгляд, является главной, а именно политическое урегулирование, полностью лежат на стороне киевских властей и не исполняются. Это изменения в конституцию, которые следовало внести в соответствии с Минскими соглашениями до конца 2015 года, но которые так и не были внесены. Нужно было принять закон об амнистии. Он принят, но не подписан президентом и не вступил в силу. Нужно было не только принять, но и ввести в действие закон об особом статусе территорий непризнанных республик. Почему это не делается? Ответ руководителей сегодняшней Украины таков: они говорят, что, поскольку на линии разграничения наблюдаются перестрелки и стычки, нет условий для принятия этих политических решений. На мой взгляд, это только отговорки. Ведь это же легко – самим пострелять, получить в ответ стрельбу и сказать, что условия не созданы. Так будет продолжаться вечно. Самое главное, сделать политические шаги в урегулировании. И вторая причина, почему это не делается. Они настаивают на том, чтобы закрыть границу между Россией и Украиной на участках непризнанных республик. В Минских соглашениях предусмотрено закрытие границ украинскими силами безопасности и пограничной службой, но после принятия ключевых политических решений. До тех пор, пока политические решения не приняты и люди не чувствуют себя в безопасности в этих непризнанных республиках, закрытие границ будет означать только одно – окружение для возможного последующего уничтожения этих людей. Мы об этом прямо говорили в ходе длительных ночных переговоров в Минске, перед тем как принять окончательную редакцию Минских соглашений. Все с этим согласились. Но наши киевские партнеры делают вид, что ничего не понимают. Сейчас мы договорились – мы поддерживаем предложение президента Порошенко о том, чтобы усилить на линии разграничения присутствие наблюдателей ОБСЕ. Это было его предложение, я его тоже поддерживаю. Более того, он предложил, чтобы наблюдатели ОБСЕ были с оружием. Мы и это поддерживаем. Проблема усугубляется тем, что сегодня резко ухудшилась внутриполитическая и экономическая ситуация на Украине. Многие наши партнеры, не буду говорить кто, отмечают: «Теперь президент Украины не в состоянии принять тех политических решений, о которых мы договаривались, в силу своего ослабленного внутриполитического положения». Я год назад предлагал всем дать ему возможность провести досрочные выборы, укрепить свою власть и принять те решения, о которых мы договорились в Минске. Но наши американские и европейские партнеры сказали: «Нет‑нет, ни в коем случае, президент и премьер‑министр (тогда господин Яценюк) должны работать вместе, объединить свои усилия». Это объединение закончилось развалом правительства и политическим кризисом[3]. Теперь наши партнеры, когда я напоминаю им об этом, разводят руками: «Ну да, так получилось. Мы абсолютно здесь ни при чем». А Россия при чем? К сожалению, наши партнеры в Европе и в Штатах не знают, что сказать, но придумывают все новые и новые обвинения в отношении России, поскольку попали в затруднительное положение. Не могут же они объявить публично, что сами наделали ошибок. А кто виноват? Россия виновата. У нас был поэт‑баснописец Крылов. Он писал шутейные стихи – басни. Одно из стихотворений – это диалог между Волком и Ягненком. Ягненок в диалоге с Волком доказывал, что он ни в чем не виноват. И когда аргументы у Волка кончились, он подвел черту в этой дискуссии таким словами: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».
(Смеются.)
О. С.: Если бы это произошло, какой бы был наихудший вариант? Я хочу сказать, сколько русскоязычных украинцев оказались бы под риском?
В. П.: Понимаете, в чем проблема, дело даже не в лидерах этих непризнанных республик. Все, кто там проживает, их сейчас около 3 млн, они почти все принимали участие в выборной кампании и голосовали. При отсутствии условий закона об амнистии их всех можно подвести под уголовную статью как сепаратистов.
О. С.: Три миллиона человек под огромным риском. Это ведь может обернуться еще одной Сербией, Боснией.
В. П.: Конечно! Это почти так и выглядит. Мы же знаем трагедию в Одессе, когда окружили беззащитных, безоружных людей и заживо сожгли более 40 человек. А тех, кто выбирался, добивали железными прутьями. Кто это устроил? Это люди крайних радикальных настроений. Так они войдут на эту территорию и будут действовать так же, как в Одессе. Больше того, когда я говорю некоторым своим западным партнерам о том, что там могут быть массовые нарушения прав человека, знаете, что они мне отвечают? «Надо обращаться в правозащитные организации за помощью». Можно посмотреть на то, что происходило в Доме профсоюзов в Одессе и спросить, кто куда обратился, кто и куда обратится в результате этой бойни, которую устроили националисты.
О. С.: Не могу представить, чтобы Россия осталась в стороне от того, что происходит.
В. П.: Это просто нереально. Реально то, что мы примем участие в выходе из этой ситуации. Мы не можем делать это только с нашей стороны. Ключевые решения должны все‑таки приниматься киевскими властями.
Вы спросили про Сирию. Самое главное, что там можно сделать, несмотря на все наши военные успехи, – это добиться политического урегулирования, как и в случае с украинским кризисом. Мы выполнили значительную часть задачи – укрепили государственные структуры и нанесли значительный урон международному терроризму. Давайте не будем забывать, что в ИГИЛ представлены боевики из 80 стран. И ИГИЛ – это организация, которая претендует не только на Сирию или на Иран. Она еще на Ливию претендует, и на другие территории, вплоть до Мекки и Медины, в том числе на Израиль. Этим структурам мы нанесли большой урон. Проблема Сирии состоит не только в угрозе терроризма, там есть и внутриполитические проблемы. Их, конечно, нужно решать только политическими средствами. Нужно вести диалог с оппозицией. На наш взгляд, президент Асад готов к такому диалогу, но нужно, чтобы и другая сторона была готова. Мы часто слышим, что президент Асад должен уйти, но когда спрашиваем, а что дальше, нам ничего не отвечают. На мой взгляд, единственно правильный путь, естественный, демократический – это принять новую конституцию, на что президент Асад согласился. А на основе этой конституции провести досрочные выборы.
О. С.: Не понимаю, кто представляет Америку. Обама что‑то говорит, Керри что‑то говорит, а потом Обама заявляет: «Асад должен уйти». Это сбивает с толку.
В. П.: Теперь вы видите, что происходит в Соединенных Штатах. И с партнерами здесь сложно разобраться – очень много противоречий в самом регионе. И, конечно, нужно постараться учесть интересы всех участников этого процесса. Но все‑таки самое главное – сохранить суверенитет и территориальную целостность самой Сирии, обеспечить безопасность сирийского народа, создать условия для возвращения беженцев в родные дома.
О. С.: Здорово придумано в Пальмире – то, что русские сделали там.
В. П.: Это была инициатива маэстро Гергиева, дирижера Мариинского театра.
О. С.: А разминирование? Это очень тяжелая работа.
В. П.: Вообще нужно было обеспечить безопасный проезд из аэропорта до Пальмиры, создать условия, чтобы они могли благополучно переночевать. Не только разминировать, но и отодвинуть как можно дальше боевые подразделения террористов. В некоторых местах террористы находились на удалении 25 км, это достаточно близко. Музыканты слышали звуки артиллеристских орудий. На солнце была температура плюс 50. У них даже инструменты расстраивались. Надо отдать должное этим людям – это требовало личного мужества и больших усилий.
О. С.: Можем мы немного поговорить о Сочи? Что вы лично думаете о Сочи? Ваше отношение к городу?
В. П.: При подготовке олимпийского проекта мы стремились к тому, чтобы превратить Сочи в круглогодичный курорт, причем мирового уровня. Когда мы первый раз об этом сказали, было много скептиков, которые считали, что это невозможно. Транспортная инфраструктура не готова, энергетика не готова. С точки зрения защиты окружающей среды, имеются в виду прежде всего очистные сооружения, не готовы. Количество гостиничных мест недостаточно. Мы все это сделали. Конечно, это не может не радовать. Я уже не говорю о спортивной инфраструктуре, которая там полностью отсутствовала. Теперь все есть. Это действительно город, который превратился в круглогодичный курорт. Зимой можно кататься на лыжах в горах. Причем можно жить даже на побережье, потому что мы проложили скоростную железнодорожную ветку. Еще есть два маршрута автомобильного транспорта. От моря до горного кластера, где можно кататься на лыжах, – 25–30 минут. Сочи превратился или постепенно превращается в хороший курорт международного уровня.
О. С.: Вы хотели бы жить там после ухода в отставку?
В. П.: Там жарко.
О. С.: Говорят, что Россия вложила туда $51 млрд, это правда?
В. П.: Я сейчас боюсь неточную цифру назвать. Я вам ее дам, она есть. Вопрос, на что потратили. Мы провели туда два газопровода – один по дну моря, второй по горам. Построили одну электростанцию, восемь подстанций. Очистные сооружения. Построили десятки мостов, множество тоннелей, две новые дороги в горах, объездную дорогу вокруг самого Сочи, железнодорожную ветку из нижнего кластера наверх, в горы, несколько вокзалов по дороге. Создали 40 000 с лишним гостиничных мест.
О. С.: Ваши критики говорят, что немалая часть этих денег ушла к вашим друзьям‑олигархам.
В. П.: (Смеется.) Это чушь, полная чушь. Все решалось по тендерам, наиболее достойным подрядчикам. Я думаю, что значительные, если не основные, средства заработали иностранные подрядчики. В том числе и турецкие. Не один миллиард долларов заработали. В некоторых местах создавались международные команды, например при проходке тоннелей. Были специалисты из Канады, Швейцарии и других стран.
О. С.: Ваши заступники говорят, что $44 млрд из $51 млрд пошло на инфраструктуру[4].
В. П.: Я точно не помню цифру. Я вам дам ее. Наверное, так и есть.
О. С.: Мы приземляемся. В Сочи у вас наверняка есть кинотеатр или просмотровый зал. Я хотел бы показать вам по крайней мере 20‑минутный фрагмент из фильма «Доктор Стрейнджлав».
В. П.: Найдем что‑нибудь подходящее.
О. С.: Это очень важно для моего фильма, поскольку вы затрагивали тему горячей атомной войны. Мне хотелось бы видеть вашу реакцию на сцены в командном пункте. Знаю, вы говорите, что у вас нет времени на кино, но, пожалуйста.
В. П.: Дайте мне подумать о месте и времени. Как долго вы планируете пробыть в Сочи?
О. С.: Все зависит от обстоятельств, как минимум до пятницы.
В. П.: Вы играете в хоккей?
О. С.: Нет, не играю, я делаю фильм о вас. Моя жена тоже здесь. (Самолет приземляется.) Вы как, Дмитрий? (Смеется.) Очень забавно – пресс‑секретарь с микрофоном на штанге.
В. П.: Он тоже должен немножко поработать.
О. С.: Я видел, мистер Горбачев здесь сегодня. Вы не хотите поздороваться с ним? (Смеется.)
В. П.: Управление протокола приглашает его на официальные мероприятия.
О. С.: Я знаю, но меня интересует, не хотите ли вы по пути поздороваться с ним.
В. П.: С ним? Я его не заметил даже.
О. С.: На трибуне – он вон там. Вы не знали, что он здесь? Вы не встречаетесь с ним?
В. П.: Почему? Я приглашал его в Кремль. Он был у меня в Кремле в рабочем кабинете.
О. С.: Много лет назад…
В. П.: Несколько лет назад.
О. С.: Ну, я подумал, если вы в хороших отношениях, то остановились бы, чтобы сказать: «Привет, Горби!»
В. П.: Я недавно его видел на мероприятии в одном из наших средств массовой информации.
О. С.: Вы поздоровались с ним?
В. П.: Конечно.
О. С.: Первым?
В. П.: Нет.
Оливер Стоун смеется.
В. П.: У меня нет предубеждений. У Горбачева были очень плохие отношения с первым президентом России – Ельциным.
О. С.: Да, я знаю.
В. П.: У меня нет таких отношений с ним. И я с ним встречался. У меня в этом отношении проблем нет.
О. С.: Он поддерживает вас по вопросу НАТО.
В. П.: Я знаю. И НАТО, и Крыма, насколько я знаю. Это человек со своим мнением. В чем‑то я с ним согласен, в чем‑то – нет. Он также в чем‑то со мной согласен, в чем‑то – нет. Он как бывший президент пользуется услугами Федеральной службы охраны и т. д.
О. С.: Чудесно. Наверное, вы охраняли и Ельцина.
В. П.: Конечно. У нас есть закон на этот счет. Мы безусловно его соблюдаем.
О. С.: Может быть, в следующий раз продолжим?
В. П.: Хорошо.
О. С.: (Смеется.) Окей, спасибо вам большое.
[1] Для справки. Оркестр петербургского Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева дал концерт, посвященный жертвам террористов, на развалинах древней Пальмиры в Сирии. См.: "Russian orchestra plays concert in ancient Syrian ruins of Palmyra," Fred Pleitgen, CNN (May 6, 2016). Источник: http://www.cnn.com/2016/05/05/middleeast/syria‑palmyra‑russia‑concert.
[2] Для справки. После того, как предыдущий Минский протокол не смог положить конец боевым действиям в Донецкой области Украины, 11 февраля 2015 года были проведены новые переговоры в Минске, столице Белоруссии. Пункты Минских соглашений предусматривали немедленное и полное двустороннее прекращение огня, отвод тяжелого вооружения с обеих сторон, эффективный мониторинг и контроль, начало диалога по проведению местных выборов, освобождение от ответственности и амнистию лиц, участвовавших в конфликте со стороны Донецка и Луганска, освобождение всех заложников и других незаконно арестованных лиц, беспрепятственную поставку гуманитарной помощи, восстановление в полном объеме социальных и экономических связей, полное восстановление контроля со стороны украинского правительства, вывод иностранных вооруженных групп, вооружений и наемников, а также конституционную реформу на Украине с принятием новой конституции к концу 2015 года.
См.: "Ukraine ceasefire: New Minsk agreement key points," BBC (February 12, 2015). Источник: http://www.bbc.com/news/world‑europe‑31436513.
[3] Утверждение: «Но наши американские и европейские партнеры сказали: "Нет‑нет, ни в коем случае, президент и премьер‑министр (тогда господин Яценюк) должны работать вместе, объединить свои усилия". Это объединение закончилось развалом правительства и политическим кризисом».
Подтверждение: Путин здесь имеет в виду наследство правительства Порошенко–Яценюка, которое привело к отставке премьер‑министра Яценюка. См.: "The Toxic Coddling of Petro Poroshenko," Lev Golinkin, Foreign Policy (April 13, 2016). Источник: http://foreignpolicy.com/2016/04/13/the‑toxic‑coddling‑of‑kiev‑ukraine‑poroshenko‑yatsenuk.
[4] Утверждение: Оливер Стоун просит подтвердить, действительно ли Россия истратила $51 млрд на Олимпийские игры в Сочи. Путин отвечает, что не хочет вводить в заблуждение и даст ответ позже.
Подтверждение: по данным Washington Post, единодушная оценка составляет $50 млрд с некоторыми оговорками. См.: "Did the Winter Olympics in Sochi really cost $50 billion? A closer look at that figure," Paul Farhi, the Washington Post (February 10, 2014). Источник: https://www.washingtonpost.com/lifestyle/style/did‑the‑winter‑olympics‑in‑sochi‑really‑cost‑50‑billion‑a‑closer‑look‑at‑that‑figure/2014/02/10/a29e37b4‑9260‑11e3‑b46a‑5a3d0d2130da_story.html.
| 
0%