Я русский по складу, по сути.

И, в том никого не виня.

Таким вот меня и рисуйте.

Таким и ваяйте меня.

Ярослав Смеляков

В книге «Глазами человека моего поколения. Размышления о И. В. Сталине» Константин Симонов рассказывает, как 13 мая 1947 года его, Александра Фадеева и Бориса Горбатова пригласили в Кремль к Сталину. В состоявшейся беседе был решен ряд вопросов литературной жизни, а потом, как следует из записи, сделанной Симоновым на другой день, Сталин сказал, что есть очень важная тема – «это тема нашего советского патриотизма. Если взять нашу среднюю интеллигенцию, научную интеллигенцию, профессоров, врачей, у них недостаточно воспитано чувство советского патриотизма. У них неоправданное преклоне‑ние перед заграничной культурой. Все чувствуют себя еще несовершеннолетними. Эта традиция идет от Петра. У Петра были хорошие мысли, но вскоре налезло слишком много немцев, это период преклонения перед немцами. Посмотрите, как трудно было дышать, как трудно было работать Ломоносову, например. Сначала немцы, потом – французы. Было преклонение перед иностранцами, – сказал Сталин и вдруг, лукаво прищурясь, чуть слышной скороговоркой прорифмовал: перед засранцами, – усмехнулся и снова стал серьезным. – Простой крестьянин не пойдет из‑за пустяков кланяться, не станет ломать шапку, а вот у таких людей не хватает достоинства, понимания той роли, какую играет Россия. У военных тоже было такое преклонение. Сейчас стало меньше. Теперь нет, теперь они и хвосты задрали… Надо бороться с духом самоуничижения у многих наших интеллигентов» («Знамя», 1988, № 3, с. 59–60).

С точки зрения сказанного тогда Сталиным интересно посмотреть, как во время войны он вел переписку с Рузвельтом и Черчиллем. Например, в письме Рузвельту 13 января 1943 года: «Ваше предложение о том, чтобы генерал Брэдли инспектировал русские военные объекты на Дальнем Востоке, вызывает недоумение. Русские военные объекты могут инспектироваться только русской инспекцией – так же, как американские военные объекты могут инспектироваться только американской инспекцией. В этой области не могут быть допущены никакие неясности».

3 апреля 1945 года Рузвельту:«…поскольку англо‑американские войска получают возможность продвигаться в глубь Германии почти без всякого сопротивления, то почему надо было скрывать это от русских и почему не предупредили об этом своих союзников – русских?».

7 апреля 1945 года Рузвельту: «Американцы и англичане отказали русским в праве на участие во встрече с немцами в Швейцарии. Я уже писал Вам и считаю не лишним повторить, что русские в аналогичном положении ни в коем случае не отказали бы американцам и англичанам в праве на участие в такой встрече. Я продолжаю считать русскую точку зрения единственно правильной».

Однако во всех своих выступлениях, приказах, беседах во время войны, начиная с первого обращения к народу 3 июля, Сталин говорил о советском народе, о составляющих его советских народах, о советских людях: «Вместе с Красной Армией на защиту Родины поднимается весь советский народ… Дело идет о жизни и смерти Советского государства, о жизни и смерти народов СССР, о том – быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение. Нужно, чтобы советские люди поняли это».

И двенадцать советских народов во главе с русским Сталин назвал поименно.

* * *

Не так давно широко отмечалось столетие со дня рождения Константина Симонова. В этом приняли участие и Министерство обороны, и Союз писателей, и Центральный дом литераторов, и телевидение. Как помним. Сталин сказал о военных, которые‑де «задрали хвосты» перед иностранцами. Прошло много лет. И вот 27 ноября в «Московском комсомольце» статья о Симонове генерала М. Гареева, который назван газетой «его соратником». И как же генерал озаглавил статью о своем соратнике? «Русский Хемингуэй». Симонов любил Хемингуэя, у него дома висел его портрет, но…

Если дорог тебе твой дом.

Где ты русским выкормлен был…

По русским обычаям только пожарища

По русской земле разметав по пути,

На наших глазах умирали товарищи,

По‑русски рубаху рванув на груди…

Это – Хемингуэй?

Нас пули с тобою пока еще милуют,

Но трижды поверив, что жизнь уже вся,

Я все‑таки горд был за самую милую.

За горькую землю, где я родился.

За то, что на ней умереть мне завещано.

Что русская мать нас на свет родила.

Что в бой провожая нас, русская женщина

По‑русски три раза меня обняла.

Чистый Хемингуэй! Кто же еще?..

Через месяц грянул другой юбилей – столетие маршала Рокоссовского. И 22 декабря в «Советской России» Илья Рубцов, доктор исторических наук, член Академии воен‑ных наук, которую возглавляет вышеупомянутый генерал Гареев, ликует: «Советский Багратион»! Товарищи Рубцов и Чикин считают, что не может великий советский полководец быть просто советским, надо обязательно обрядить его в костюм XIX века. Но Сталин‑то понимал, что Багратион по сравнению с Рокоссовским– ну примерно то же, что хороший поэт Феликс Чуев по сравнению с Есениным.

А тут еще и замшелая чуевская байка, будто Сталин называл Рокоссовского «мой Багратион». Надо ничего не понимать, что такое Сталин, чтобы думать, будто он мог кого‑то называть «мой».

И, конечно, не обошлось у академика без рассказа о том, как будущего маршала истязали во время следствия. Борис Семенович Илизаров, тоже доктор исторических наук и академик, видимо, той же гареевской Академии, сочинил книгу «Тайная жизнь Сталина». Из нее следует, что академик не знает даже имени‑отчества Рокоссовского, но ему точно известно: «Во время следствия ему выбили 9 зубов, сломали 3 ребра и отбили молотком 10 пальцев ног» (с. 410). Эти сведения он не сам добыл, а взял у такого же пошиба ученого антисоветчика К. Залесского, который приводит их, неизвестно откуда взяв, в книге «Империя Сталина» (с. 390). Но некоторые академики с этими академиками не согласны и называют другие цифры: 12 зубов, 5 ребер, ни одного пальца, но зато – один глаз. До сих пор идет жаркая дискуссия: какой – правый или левый?..

Тут же читаем: «Все советские энциклопедии указывали, что Рокоссовский – русский и родился в Великих Луках, а на самом деле он поляк и родился в Варшаве». Видно, академик не часто заглядывал в советские энциклопедии, иначе он знал бы, что в них национальность, к сожалению, никогда не указывалась. Она не указана, например, и в статьях о Рокоссовском в Большой советской и в Военной энциклопедиях. Уличая советские энциклопедии, автор почему‑то не счел нужным указать, что отец маршала действительно поляк, паровозный машинист, но мать – учительница русского языка Антонина Овсянникова из Beликих Лук. И вполне возможно, что родился Константин Константинович именно в Великих Луках, но вскоре семья переехала в Варшаву, где Рокоссовский и жил до призыва в армию в 1914 году. Что тут невероятного? Ведь Варшава была городом Российской империи.

Наконец, без выпада в сторону Сталина у таких нынешних академиков тоже никогда не обходится. И тут, пожалуйста. В связи с тем, что в октябре 1944 года Ставка перевела Рокоссовского с Первого Белорусского фронта на Второй, автор пишет: «Сталин интриговал между (!) маршалами». Спросил бы себя: зачем ему это надо было?

Однако я уклонился от увлекательной темы. Продолжу. «Литературная газета» № 49"16 на первой полосе анонсирует книгу Бориса Заболотских о Н.М. Карамзине. Как она озаглавлена? Разумеется, «Русский Тацит». Как же еще!

Ну, а закончить сквозную тему я могу сообщением о том, что Зоя Космодемьянская давно была представлена как русская Жанна д'Арк, а сейчас добрались даже до только что погибшей 25 декабря доктора Лизы – русская мать Тереза. И вот уж самое последнее: «Кто будет русским Трампом?».

Что это – нехватка русскости? Фу! Не терплю это ело‑во. Русс‑кость… французскость… японскость… Эти «кости» у меня застревают в горле. Есть же старое доброе выражение: «здесь русский дух, здесь Русью пахнет…».

Бессмертен подвиг юной француженки Жанны д'Арк, замечательный американский писатель Хемингуэй, незабываема албанка мать Тереза, но у нас, русских, свои достославные предки – князья Святослав и Дмитрий Донской, Георгий Жуков и Рокоссовский, Пушкин и Максим Горький, Чайковский и Шаляпин, Ленин и Менделеев, Репин и Уланова, Королев и Гагарин… И несть им числа!

* * *

Сергей Бабурин в статье «Нация по имени Россия» (СР, 17.12.16) заметил: «Весь мир называет всех граждан России, а до этого СССР – русскими». Правильно, но, как мы видели выше, были когда‑то люди даже этнически не русские, которые, ведя речь с иностранцами от имени СССР, называли всех сограждан русскими. В 1991 году такие люди, даже этнически русские, исчезли.

Вспомнив Декларацию о государственном суверенитете РСФСР 1990 года, одним из авторов которой был Сергей Николаевич, он сейчас вздыхает: «Жаль, что (тогда) не написали «многонациональный русский народ». Вдвойне жаль, что подобного понимания единства нации не смогли закрепить на уровне СССР». Закрепить можно только то, что уже достигнуто. Но в советское время никто и не пытался сделать это, и не только потому, что оно невозможно. в Советском Союзе был единый советский народ, но каждый народ сохранял свое лицо.

Бабурин пишет дальше: «Путаница с понятием «русский», закономерно завершившаяся неудачной попыткой ввести вместо русскости понятие «советский народ», политически детерминирована». Какая путаница? Может, в ученых трудах разных академиков и была путаница, а в жизни – ничего подобного! Но вот явились из Аида либералы и попытались ликвидировать и слово, и понятие «русский»: добились от русских олухов во власти ликвидации в паспортах графы «национальность», оставив ее у татар и башкир. Вот когда надо было русским бежать на Красную площадь и с Лобного места в рельсу бить! Но те, кто обязан был и мог– например, лидеры КПРФ, – оказались парализованы несуразным демагогическим доводом: в царское время в паспортах указывалось только вероисповедание. Власти, то и дело твердя о сложности, о тонкости, о важности национального вопроса, и не подумали ликвидировать эту диверсию прежде всего против русского народа – так же, как не подумали исправить и многие другие невежественные антинародные дела.

Например, почти все европейские страны в своем внут‑рением обиходе вполне могут обойтись без авиации, тем более при нынешних скоростных железных дорогах. А мы при наших просторах без авиации не можем, и было у нас Министерство авиационной промышленности, которое обеспечивало производство стольких самолетов и вертолетов в год, что хватало и для великой страны, и для экспорта. Между прочим, в 2011 году польский президент Каминский и его многочисленная свита, спешившие в Катынь и разбившиеся под Смоленском, летели на нашем Ту… По настоянию Чубайса Ельцин ликвидировал Министерство авиационной промышленности. Зато было создано Министерство спорта во главе с ничего не смыслящим в спорте антипатриотом Мутко. Не этот ли гусь выгнал советских тренеров и за огромные деньги из нашего кармана наводНИЛ страну иностранцами? Достаточно сказать, что один престарелый итальянец Капелло обошелся нам в миллиард рублей. На эти деньги можно было построить дюжину прекрасных стадионов.

А Министерство авиации – зачем оно им? У них есть машины штучного производства. И вот мы летаем на американских керосинках. И бесчисленные катастрофы, даже по две в один день, как было под Ленинградом, не могут избавить Кремль от любви к керосинкам для народа. Иностранные же!..

* * *

Это во‑первых, что хочется сказать в связи со статьей Бабурина.

Во‑вторых, никакой «неудачной попытки ввести понятие «советский народ»» не было. Это понятие никто не вводил, не декретировал, оно родилось само собой и было чрезвычайно удачно. Его основу, его суть и дух составлял, конечно, русский народ, и все другие народы страны, оставаясь самими собой, однако же стремились стать как можно ближе к русским, к нашей культуре. Это нашло своеобразное выражение втом, например, что многие писатели и другие деятели советской культуры, оставляя свои национальные имена, придавали русскую форму своим фамилиям. Так, отцом известного поэта был народный поэт Дагестана Гамзат Цадаса (1877–1951), а сын был уже Расулом Гамзатовым. Тут же и Чингиз Айтматов, Муслим Магомаев, Фазу Алиева, Махмуд Эсамбаев, Давид Кугультинов… Да еще обретали на русский манер отчество: «ович», «овна».

И никакого давления тут не было. Захотел Мустай Карим остаться Каримом, и остался. И я однажды имел удовольствие приветствовать его в Малеевке:

Как Божий день неповторим.

Опять явился к нам Карим.

Некоторые из нерусских и писали по‑русски, например, татарин Михаил Львов, киргиз Айтматов, казах Олжас Сулейменов… А евреи! Вениамин Каверин, Михаил Светлов, Михаил Шатров, Леонид Утесов, Григорий Бакланов, Константин Ваншенкин… Иногда их обвиняют в желании «замаскироваться». Нет, чаще всего и тут– желание быть ближе к русскому миру. А замаскироваться еврею невозможно. Я знаю только два случая, когда евреи уверяли, что были вынуждены взять псевдоним или их заставили: Бакланов (Фридман) и Гарри Каспаров (Вайнштейн). Но это была выдумка. В самом деле, огромное большинство евреев, в том числе писателей, всю жизнь прожили с фамилиями своих отцов и дедов: Эренбург, Пастернак, Алигер, два Гроссмана… А сколько Абрамовичей и Рабиновичей!

Уж особенно несуразны сетования Каспарова: с еврейской фамилией он, мол, никогда не стал бы чемпионом мира… Ласкер стал, Ботвинник стал. Таль стал, Фишер стал, Бронштейн и Корчной доходили до финала на первенство мира (Корчной дважды), а Вайнштейну по дороге ноги переломали бы…

А как мы любили слушать нерусских певцов, когда они со своим национальным привкусом пели наши народные песни! С каким успехом казашка Роза (Тажибаевна) Багла‑нова, народная артистка СССР, пела «Самара‑городок»?!

А Ружена Сикора из Чехословакии с ее «Красной розочкой»?!

А две очаровательные полячки – Анна Герман и Эдита Пьеха?!

И всех мы, русские, привечали, приветствовали, поддерживали и этим богатели сами. В какие времена мне довелось жить в молодые годы!

А итальянский еврей Бруно Понтекорво, ядерный физик, в 1950 году явившийся в сталинский антисемитский Советский Союз, где стал лауреатом Сталинской премии Первой степени?

Я уж не говорю о русских «блудных сынах» и просто засидевшихся на чужбине– о Максиме Горьком, Алексее Толстом, Александре Куприне, Марине Цветаевой, Сергее Коненкове, Александре Вертинском, не отвернулся от родины Игорь Северянин… А кто вернулся в «новую Россию»? Генерал Деникин в гробу и генерал Каппель в том же виде, писатель‑антисоветчик Аксенов и русско‑американский Евтушенко, Иван Ильин, певец фашизма, и атаман Семенов, оба тоже в гробах… Вернулся еще Александр Зиновьев. Но только для того, чтобы восславить Советский Союз и проклясть то, что увидел на родине теперь.

Конечно, были, есть и такие люди, которые отторгали от себя русский дух. Критик Бенедикт Сарнов вспоминал, как однажды они с женой были гостями в Грузии по тому, кажется, случаю, что он перевел на русский язык сочинение грузинского писателя. И вот– грузинское застолье, хозяин возглашает тост: «За наших дорогих русских друзей!». Но вдруг встает жена Сарнова и говорит: «А мы не русские. Я – украинка, а муж – еврей!». Сразу поняв, с кем он имеет дело, и не желая портить застолье, остроумный хозяин воскликнул: «Тогда выпьем за отсутствие здесь русских!». Ничего более приятного для этих гостей‑русофобов он сделать не мог.

Впрочем, что Сарнов? Царство ему небесное. Но вот однажды наш знаменитый полярник, дважды Герой Артур Чилингаров рассказывал президенту о каком‑то трудном, но успешно решенном деле в Арктике и при этом молвил: «Ну, это только русские могли!». Однако услышал: «Это почему ж только русские? А чем хуже персы? А перуанцы не справились бы?» и т. д. Но, действительно, были дела, которые, конечно, решались в естественном содружестве с другими народами СССР, но во главе их мы, советские русские, совершали первыми или единственными в мире. Перуанцы и персы не хуже нас, однако мы первыми, да еще в такой огромной стране, ликвидировали 80‑процентную неграмотность; первыми ввели бесплатное жилье, медицину и образование; первыми всего за 15 лет догнали Ев‑pony в экономическом развитии; первыми стали жить по принципу «Все лучшее– детям!»; первыми дали достойный отпор фашизму, а потом разгромили его; первым русский коммунист Гагарин ворвался в космос; первыми построили атомную электростанцию и атомный ледокол; первыми советские аппараты достигли Луны и Марса, доставили туда герб Советского Союза, и оттуда гремел во Вселенной наш гимн… Но тут из преисподней вылезли Горбачев и Ельцин…

* * *

Бабурин пишет далее: «Наше Отечество – Российская империя, а потом Советский Союз– было разрушено через (?) разрыв национальной общности народа». Так ли, Сергей Николаевич? Что, вдруг однажды утречком все позавтракали и разбежались по национальным квартирам и наглухо заперли двери? А по‑моему, империю разрушил бездарный режим царя Николая и столь же бездарная Февральская революция, которую сейчас пытаются породнить с Октябрьской, слить в один флакон. Но какое может быть родство, если Октябрьская‑то и спасла Отечество. А СССР разрушен опять‑таки не «через» бегство республик от Москвы, а в результате предательства, контрреволюции в самой Москве как столице РСФСР, объявившей пьяными устами Ельцина, что ее законы выше законов СССР. После этого республикам ничего не оставалось, как удариться в бега от Москвы, которая словами и делами правителей предала их. И они, одна за другой, побежали…

Бабурин пишет: «Сердцевину русского духа выразила Декларация русской идентичности, предложенная 24 апреля 2014 года Соборными слушаниями Всемирного русского народного собора». Слушания были посвящены теме «Сергий Радонежский – собиратель русских земель».

И много ли собрал преподобный, сидя в келье и вознося благие молитвы? Ну, был случай: пришел к нему князь Дмитрий и, как принято было, попросил: «Благослови, святой отец, иду на великую битву». Вышел тот из кельи, благословил и обратно в келью, опять молитвы. Так не больше ли собрали русских земель князь Святослав, Иван Калита, Иван Третий, Иван Грозный, Петр Первый, Ленин и Сталин? Между прочим, десять лет тому назад вышла книга Бориса Бессонова «Владимир Ленин – собиратель земель Русских». Содержательный труд. Но дело сейчас не в этом….

Помянутый Собор определил пять признаков. «Отсутствует хоть один из пяти, – пишет Бабурин, – мы имеем дело с кем угодно, только не с русским», и вот они, эти директивные признаки.

«Русский – это человек, считающий себя русским; не имеющий иных этнических предпочтений».

Это излишний пункт, он поглощается первым утверждением: какие могут быть «иные предпочтения» у того, кто считает себя русским?

«Говорящий на русском языке».

Пункт спорный. А если я говорю, читаю, пишу еще на немецком – я уже не русский? Если человек родился у русских родителей, уехавших во Францию, и они почему‑то не говорили в семье на русском, и он с детства жил в сфере французского языка ‑ он не русский? Наконец, если человек, с детства долгие годы живя в другой стране, просто забыл родной язык– и он не русский? Но это, конечно, случаи не массового, а исключительного порядка. Они свидетельствуют больше о несовершенстве предложенной Собором формулировки. Важнее следующий пункт:

«Человек, признающий православное христианство основой национальной духовной культуры».

Как он должен выразить это признание – дать подписку? В многовековом прошлом нашего народа, как и сейчас, были и есть миллионы людей, и слов таких не знающие, – «духовная культура», – а между тем они– доподлинно русские люди. Это первое, а второе– изумление… Иные представители других народов стараются доказать, что корни их гораздо глубже, чем принято считать. Вон укры уверяют, что им 250 тысяч лет, что мимоходом они основали Рим, Византию, Китайскую империю и т. д. А этот Всемирный русский собор во имя православия отсекает от нашей истории несколько столетий с такими историческими фигурами, не имевшими никакого представления о православии, как князь Олег Вещий, князь Игорь, князь Святослав… Отсекает вместе с такими их деяниями, как «щит на вратах Цареграда», как разгром опасного для Руси Хазарского каганата. Не слишком ли дорогая цена? Вместе с названными князьями я чувствую себя отрешенным от русского народа этим Собором.

«Сложившись как государственная форма Восточнохристианской цивилизации, историческая Россия стала русским государством, причем критерием русскости никогда не была лишь этническая принадлежность». Конечно, конечно, только русское государство Русь, Россия пошло быть вне зависимости от заморского христианства. И памятник «Тысячелетие России» в Новгороде был установлен в 1862 году, а крещение под отчаянные вопли «Выдыбай, боже!» только началось в 988‑м и продолжалось «огнем и мечом», по разным данным, до 1036–1054‑х годов.

К лицу ли разумным людям быть «святее папы» или, лучше сказать, монархичнее, что ли, Александра Второго, установившего памятник…

И последнее: «Русский – это человек, ощущающий солидарность с судьбой русского народа». Собор желает видеть русский народ состоящим сплошь из ангелов‑патриотов. Но, увы, и Святополк Окаянный, и русофоб Владимир Печерин, и предатель генерал Власов, и его братья Горбачев с Ельциным – это все, увы, русские люди.

«Что же делать? – спрашивает Бабурин. – Может быть, пора вернуть в обиход понятие «великоросс»? Ведь именно здесь один из истоков трагедии 1991 года, в отождествлении великороссов с русскими». Непонятно, какое тут могло быть отождествление, если понятия «великоросс» тогда в жизни и не было. И как это могло быть источником трагедии? Понятие «великоросс» можно вернуть для документов, но невозможно сказать «я – великоросс», как невозможно сказать «я – великобританец». А предпринять надо вот что: сделать вид, что никакой Декларации Всемирного собора с ее пятью пунктами не было.

* * *

«В годы обвала конца 80‑х, – читаем в конце статьи, – когда то ли «недомыслители» из ЦК, то ли пятая колонна дали новую жизнь сепаратистам Прибалтики, Закавказья и Молдавии, мы дружно сожалели о наличии в Конституции СССР права на выход союзных республик из Союза ССР, уверяя друг друга, что в 1922 году прав был И. В. Сталин: надо было все окраины включить в РСФСР на правах автономий».

Но, во‑первых, «годы обвала»– это не только конец 80‑х, но главным образом – начало 90‑х, а в самом начале этих лет, 3 апреля 1990 года, был принят закон № 1409 «О порядке решения вопросов, связанных с выходом Союзной республики из СССР». Обстоятельнейший закон из двадцати статей, и в самом начале сказано: «Решение о выходе Союзной республики из СССР принимается свободным волеизлиянием народов Союзной республики путем референдума (народного голосования)». Но ведь с ним никто не пожелал считаться, ни в одной республике референдум не проводился, народ был отстранен от решения своей судьбы. А центральная власть не требовала никаких референдумов. Там сидели совсем не «недомыслители», а весьма целенаправленные «мыслители». Стоит вспомнить поездки Яковлева в Прибалтику и его поддержку тамошних Народных фронтов. Это было прямое беззаконие и предательство. А если бы референдумы в республиках проводились, есть веские основания думать, что они мало отличались бы от итогов Всесоюзного референдума 17 марта 1991 года: 76 % за Союз! Что же касается 1922 года, то тогда речь шла не о том, чтобы волей Москвы «включить» другие народы и территории в состав РСФСР, а о том, чтобы привлечь их в ее состав. Легко теоретизировать об этом сейчас, но другое дело – в те бурные дни, когда на Украине появилась Рада, Скоропадский, в Белоруссии – что‑то подобное, а еще – Дальневосточная республика и т. д. Только конституционной возможностью выхода и можно было привлечь в РСФСР другие народы и территории. А как можно забыть, что Сталин после смерти Ленина правил почти тридцать лет! Достаточно времени, чтобы вернуться к своей идее автономизации, допустим, в Конституции 1936 года, однако он этого не сделал, и даже разговоров на сей счет никогда не было…

У Роберта Рождественского есть стихотворение, которое кончается так: «По национальности – я советский!». Нет, это была не национальность, а небывалая общность многих народов и наций на основе единой исторической судьбы и великой русской культуры, прежде всего– русского языка. И такая общность возможна только при социализме.

2016 г.