Суицидология является комплексной наукой, сформировавшейся на рубеже 50‑х гг. прошлого века и объединившей для изучения суицидального поведения ряд смежных научных дисциплин – психологию, психиатрию, социологию, педагогику, юриспруденцию и т. п.

В настоящей лекции мы остановимся на одном из наиболее значимых для практики разделов суицидологии – диагностике суицидального поведения. Суицидологическая диагностика включает в себя анализ не только собственно суицидальных проявлений (мыслей, переживаний, поступков и др.) в их статике и динамике, но и всей совокупности личностно‑психологических, средовых, клинических факторов, участвующих в генезе суицида. В процессе исследования каждого конкретного случая суицидолог оперирует преимущественно клинико‑психологическими понятиями : дезадаптация, конфликт, позиция личности, уровень ее социализации, установки поведения, ценностные ориентации, особенности межличностной коммуникации, механизмы совладания (копинг‑поведение) и психологической защиты, стресс, фрустрация, ролевое поведение, про– и антисуицидальная мотивация и т. п. Результат такой многофакторной диагностики фиксируется в виде интегральной оценки суицидального риска ( как прогноза вероятности суицидальных действий), на основе которой определяется комплекс мер, направленных на профилактику самоубийств.

Что же понимается под суицидальным поведением? Исследование самоубийств имеет длинную историю. Отдельные аспекты суицида изучались российскими учеными еще в конце XIX – начале XX века. Это В.М. Бехтерев, Н.П. Брухановский, П.Ф. Булацель, М.Н. Гернет, А.Ф. Кони, Н.П. Островский, Г.С. Петров, Л.А. Прозоров, Е.Н. Тарновский. В советской научной литературе, до работ А.Г. Амбрумовой с сотрудниками, освещение данной проблематики носило фрагментарный характер, без попыток построения целостной теоретической системы. Большой вклад в исследование суицидального поведения внесли зарубежные ученые – Н. Крайтман, Д. Лестер, Е. Шнейдман, А. Вайсман, Н. Фарбероу, Е. Пейкель и др.

Обобщение многочисленных исследований феномена суицида, анализ эмпирического материала позволяют рассматривать суицидальное поведение как следствие социально‑психологической дезадаптации личности в условиях переживаемого конфликта.

Рассмотрим основные компоненты данного определения.

1. Первый вопрос – кто совершает суициды: психически больные или психически здоровые?

Как показывают эпидемиологические исследования, вопреки обыденному представлению о том, что самоубийства совершают психически неполноценные люди, суициденты представлены тремя основными диагностическими категориями: психически больными, лицами с пограничными нервно‑психическими расстройствами и практически здоровыми в психическом отношении лицами . Количественное соотношение между названными категориями приблизительно следующее – 3:10:2. Следовательно, суицидальное поведение является одним из видов общеповеденческих реакций человека в экстремальных ситуациях и носит вненозологический характер.

2. Следующий вопрос – что такое социально‑психологическая дезадаптация личности?

Такая дезадаптация обнаруживается у всех суицидентов, независимо от их диагностической принадлежности. Объективно она проявляется изменением поведения человека в среде ближайшего социального окружения, ограничением возможности успешно справляться со своими социальными функциями или патологической трансформацией поведения. Субъективно же выражением дезадаптации является широкая гамма психоэмоциональных сдвигов – от негативно окрашенных психологических переживаний (тревоги, горя, душевной боли, обиды, стыда, возмущения, злобы, гнева) до клинически выраженных психопатологических синдромов (астении, дистимии, депрессии, дисфории и т. п.).

Мы видим, что социально‑психологическая дезадаптация может проявляться на двух уровнях: патологическом и непатологическом. К патологическому уровню относятся известные в клинической психиатрии нозологические единицы, состояния, реакции и фазы. К непатологическому – отклонения в поведении и переживания человека, связанные не с заболеванием, а, к примеру, с недостаточностью социализации, резкой сменой условий существования и жизненных стереотипов (при миграции или вынужденной социальной изоляции), разрывом высокозначимых отношений (утрата близких) и т. п.

В динамике дезадаптации, ведущей к суициду, различают две фазы: предиспозиционную и суицидальную. Предиспозиционная фаза еще не сопровождается суицидальным поведением. Суицидальная – начинается с момента зарождения суицидальных тенденций и продолжается вплоть до покушения на собственную жизнь, при этом дезадаптационный процесс идет по общему «конечному» пути, сводящему к нулю все исходные уровни и выработанные ранее формы адаптации.

Следует иметь в виду, что основную роль в генезе суицидального поведения играет не абсолютная, а относительная глубина социально‑психологической дезадаптации, т. е. степень снижения уровня адаптации от исходного к наличному.

3. Последний вопрос – что такое переживаемый суицидентом конфликт?

Конфликт является решающим фактором перехода предиспозиционной фазы дезадаптации в суицидальную.

Конфликт, по общему определению, образуется из двух или более разнонаправленных тенденций, одну из которых составляет основная актуальная потребность (мотив, намерение, побуждение) человека, а другую – тенденция, препятствующая ее удовлетворению или реализации.

Различают конфликты внутренние, внешние и смешанные. Внутренний (интраперсональный) конфликт образуется, когда обе противоборствующие тенденции располагаются во внутриличностном плане – долг и страсть, желание и ограниченные личностные ресурсы его реализации, любовь и ненависть и т. п. Например, такой конфликт был у игрока, описанного Ф.М. Достоевским. В отличие от этого внешний (интерперсональный) конфликт возникает, когда одна из составляющих его тенденций располагается вне личности и представляет собой элемент внешней ситуации, имеющий преградный смысл для актуализированной потребности – запрет, приказ, требование и т. д. Такой конфликт, например, был у покончившего с собой героя фильма Н.С. Михалкова «Утомленные солнцем». Часто конфликт носит смешанный характер, когда существуют противоборствующие с актуальным мотивом или потребностью и внутриличностные тенденции, и внешние преграды. Генез таких конфликтов – переход во внутренний план (интериоризация) внешних, преградных по отношению к наличной потребности, тенденций.

Для правильной диагностики истинных причин и мотивов суицидального поведения необходимо учитывать, что конфликтные отношения имеют свою динамику . Они, возникая на той или иной первоначальной основе, могут в дальнейшем подвергаться генерализации, трансформации или переносу . Поэтому то, что при поверхностном рассмотрении выступает для исследователя (а нередко и для самого субъекта) как единственная и конечная причина суицида, на самом деле оказывается лишь следствием иных, более глубинных и скрытых тенденций. В связи с этим необходимо различать следующие типы динамики конфликтов:

а) конфликты локализованные – генерализованные . Генерализацией конфликта называется расширение круга лиц, вовлечение в конфликтные отношения новых агентов, связанных с локальным источником первоначального конфликта, причем в пределах той же его сферы. Так, первоначальный внешний конфликт между супругами, возникший на почве ревности мужа к жене, может из локального превратиться в генерализованный, если в конфликтные отношения вовлекается не только жена, но и теща, другие родственники, поддерживающие и одобряющие поведение жены;

б) конфликты первичные (основные) – вторичные (производные) . Трансформация конфликта заключается в том, что на основе первичного конфликта в какой‑либо сфере возникает вторичный, производный от него, конфликт в иной сфере. В рассмотренном нами примере с супружеским конфликтом он может из первичного преобразоваться во вторичный, когда в связи с переживанием семейных неурядиц у мужа начинается снижение работоспособности, временная профессиональная непродуктивность, ряд провалов и неудач на производстве и, как следствие этого, – конфликт со своим руководителем;

в) конфликты автономные (с истинным агентом) – перенесенные (с замещенным агентом) . Перенос конфликта – это изменение направления конфликтной настроенности у истинного агента на замещающий его объект из другой сферы отношений. Если вернуться к использованному нами примеру, то можно увидеть, что автономный конфликт сменяется перенесенным, когда отрицательные качества, обнаруженные мужем у своей супруги, он начинает замечать, скажем, и у сотрудницы (или приписывать их ей), это приводит уже к новому конфликту между ними.

Суицидогенный конфликт, как и социально‑психологическая дезадаптация, проходит две фазы.

Первая из них – предиспозиционная – является лишь предпосылкой суицидального акта. Она может быть обусловлена разными причинами:

– реальными, у практически здоровых людей;

– обусловленными дисгармоничной структурой личности, при пограничной психической патологии;

– психотическими (псевдореальными), при патологических аффективных, бредовых, галлюцинаторных переживаниях.

Несмотря на различие причин, в любом случае для самого субъекта конфликт имеет характер реальности, истинности, сопровождается крайне тягостным переживанием напряжения и стремлением его ликвидировать.

Вторая – суицидальная – фаза конфликта представляет собой парадоксальный процесс устранения конфликта за счет саморазрушения субъекта.

Предиспозиционная фаза дезадаптации и конфликта переходит в суицидальную через так называемый критический пункт , имеющий две основные характеристики:

1. Значительное ограничение (или сведение к нулю) количества известных субъекту вариантов разрешения данного конфликта.

2. Субъективная оценка знаемых вариантов решений как неэффективных или субъективно неприемлемых.

Хотелось бы особо отметить, что независимо от причин, условий и форм дезадаптации и конфликта принятие суицидального решения предполагает необходимый этап личностной переработки конфликтной ситуации . Суицидальное поведение всегда опосредовано личностной сферой субъекта не только у психически здоровых и лиц с аномалиями психики, но и у людей с выраженной психической патологией. Нет непосредственной зависимости суицидального поведения от болезненных симптомов, какими бы выраженными они ни были. Даже при глубоких психотических расстройствах (при аффективно‑бредовых и галлюцинаторных синдромах) псевдореальные конфликтные ситуации преломляются через систему личностных ценностей, установок, что и определяет выбор того или иного варианта поведения: пассивного, активного, агрессивного, суицидального и др.

Каковы основные мотивы и поводы суицидального поведения?

Систематизация и анализ конкретного содержания суицидальных конфликтов дают серьезный материал для суицидологической диагностики и профилактики. Целесообразно классифицировать их (в порядке последовательного уменьшения удельного веса) на следующие группы.

1. Личностно‑семейные конфликты , в том числе:

– несправедливое отношение (оскорбления, обвинения, унижения) со стороны родственников и окружающих;

– ревность, супружеская измена, развод;

– потеря «значимого другого», болезнь, смерть близких;

– препятствия к удовлетворению актуальной ситуационной потребности;

– неудовлетворенность поведением и личными качествами «значимых других»;

– одиночество, изменение привычного стереотипа жизни, социальная изоляция;

– неудачная любовь;

– недостаток внимания, заботы со стороны окружающих;

– половая несостоятельность.

2. Состояние психического здоровья , в том числе:

– реальные конфликты у психически больных;

– патологические мотивы;

– постановка психиатрического диагноза.

3. Состояние физического здоровья , в том числе:

– соматические заболевания, физические страдания;

– уродства.

4. Конфликты, связанные с антисоциальным поведением суицидента , в том числе:

– опасение судебной ответственности;

– боязнь иного наказания или позора;

– самоосуждение за неблаговидный поступок.

5. Конфликты в профессиональной или учебной сфере , в том числе:

– несостоятельность, неудачи на работе или в учебе, падение престижа;

– несправедливые требования к выполнению профессиональных или учебных обязанностей.

6. Материально‑бытовые трудности .

7. Другие мотивы и поводы .

Теперь рассмотрим проблему классификации суицидальных проявлений .

Понятно, что любая типология основывается на определенных теоретических воззрениях, с точки зрения которых и интерпретируется круг изучаемых явлений.

Так и в суицидологии – становление различных концепций самоубийства сопровождалось и сопровождается разработкой соответствующих классификаций.

К примеру, социологическое направление, идущее от Э.Дюркгейма, объясняет самоубийство как функцию разобщенного социума и оперирует в связи с этим терминами «альтруистический», «эгоистический», «аномический» и «фаталистический» суициды.

Психоаналитическая трактовка порождает такие типы суицидов, как «сообщение», «фантазия преступления», «неосознаваемое бегство», «магическое воскрешение», «возрождение и восстановление».

Примат рациональных оснований привел Э. Шнейдмана к выделению «логического» (при физической боли и «неповрежденном разуме»), «палеологического» (при расстройствах психики) и «каталогического» (при семантических ошибках и расщепленном мышлении) видов самоубийств.

Классификация суицидальных проявлений, основанная на положениях теории деятельности, была разработана в 70‑е гг. в суицидологическом Центре Московского НИИ психиатрии. Эта типология в нашей стране наиболее широко используется в практической работе по предотвращению самоубийств. Остановимся на ней подробнее.

Исходным является сформулированное еще Э. Дюркгеймом определение самоубийства как намеренного лишения себя жизни. Это значит, что из сферы суицидальной деятельности исключаются те случаи, где опасные для жизни действия не связаны с осознанным представлением о своей смерти. Подобные случаи следует рассматривать лишь как аутодеструктивную активность, примыкающую к суицидальной активности, но отличающуюся от последней.

Феноменология суицида приводится у многих авторов, в том числе и в художественной литературе. Одно из наиболее полных и точных описаний принадлежит Э. Шнейдману. Он выделяет десять наиболее общих характеристик самоубийств.

1. Общей целью суицида является поиск решения. Самоубийство никогда не является случайным действием, не совершается бесцельно. Оно всегда представляется выходом из создавшегося положения, способом решения проблемы, дилеммы, обязательства, кризиса, конфликта, невыносимой ситуации.

2. Общей задачей суицида является прекращение сознания. Самоубийство легче всего понять как стремление к полному выключению сознания и прекращению невыносимой психической боли.

3. Общим стимулом к совершению суицида является невыносимая душевная боль. Суицид – это не только движение по направлению к прекращению сознания, но и бегство от нестерпимых чувств, невыносимой боли, неприемлемых страданий.

4. Общим стрессором при суициде являются фрустрированные психологические потребности.

5. Общей суицидальной эмоцией является «беспомощность‑безнадежность».

6. Общим внутренним отношением к суициду является амбивалентность. Люди, совершающее самоубийство, испытывают двойственное отношение к жизни и смерти, даже в тот момент, когда они кончают с собой. Они желают умереть, но одновременно хотят, чтоб их спасли.

7. Общим состоянием психики при суициде является сужение сознания. Э. Шнейдман использует термин «туннельное сознание» – резкое ограничение выбора вариантов поведения, обычно доступных сознанию данного человека в конкретной ситуации. Это дихотомическое сознание: либо я достигну некоего особенного (почти волшебного) разрешения всей ситуации, либо же перестану существовать. Все или ничего.

8. Общим действием при суициде является бегство. По терминологии Э. Шнейдмана – «эгрессия», которая является преднамеренным стремлением человека удалиться из места, где он пережил несчастье. Суицид – это предельная эгрессия, на фоне которой меркнут все остальные виды бегства – уход из дома, увольнение с работы, дезертирство, развод и пр.

9. Общим коммуникативным действием при суициде является сообщение о своем намерении. Многие люди, намеревающиеся совершить самоубийство, несмотря на амбивалентное отношение к планируемому поступку, исподволь, сознательно или безотчетно подают сигналы бедствия в виде прямых или косвенных словесных сообщений или поведенческих проявлений.

10. Общей закономерностью является соответствие суицидального поведения общему жизненному стилю поведения.

Таким образом, собственно суицидальной деятельностью являются любые внутренние и внешние формы психических актов, направляемые представлениями о лишении себя жизни .

Внутренние формы суицидальной деятельности включают в себя суицидальные мысли, представления, переживания , а также суицидальные тенденции , состоящие из замыслов и намерений . Указанные психологические понятия отражают, с одной стороны, разные формы суицидальных феноменов, а с другой – готовность к переходу на внешние формы суицидального поведения.

Эту готовность можно представить в виде четырех этапов.

Нулевым этапом, или, иначе говоря, «почвой», на основе которой возможно выделение остальных этапов, являются антивитальные переживания человека. К ним относятся размышления об отсутствии смысла жизни (но не о смысле смерти!), которые присущи на тех или иных этапах жизни почти каждому из нас.

Первый этап – пассивные суицидальные мысли. Характеризуется представлениями, фантазиями на тему своей смерти. Но хотим подчеркнуть – на тему смерти, которая не зависит от собственных усилий субъекта, а не на тему лишения себя жизни как самопроизвольной активности.

Второй этап – суицидальные замыслы . Это уже активная форма проявления суицидальной готовности – тенденция к самоубийству, глубина которой нарастает параллельно степени разработки плана ее реализации. На этой стадии продумываются способы суицида, время и место действия.

Третий этап – суицидальные намерения (побуждения) . На этой стадии к замыслу решения о суициде присоединяется волевой компонент – именно он побуждает к непосредственной реализации суицидального действия, к переходу внутренних форм суицидальной активности во внешнюю форму, в план реального поведения.

Период от возникновения суицидальных мыслей до попыток их реализации называют пресуицидальным (и л и пресуицидом ). Длительность его может исчисляться очень коротким отрезком времени, буквально секундами, минутами (острый пресуицид ), или более длинным – месяцами, годами (хронический пресуицид ). Ясно, что описанная нами последовательность развития внутренних форм суицидальной активности отчетливо проявляется только при продолжительных пресуицидах, а для острых характерно появление суицидальных замыслов и побуждений сразу, без предшествующих стадий.

Внешние формы суицидальной активности – суицидальные действия – включают в себя суицидальные попытки и завершенные суициды.

Суицидальная попытка – это целенаправленное оперирование средствами лишения себя жизни, не закончившееся смертью .

Теперь, когда мы определили предмет классификации, можно перейти к рассмотрению собственно типологии суицидальной активности .

Суицидальная деятельность, как и любая другая психическая деятельность, может быть рассмотрена под углом зрения ее основных структурных компонентов – в первую очередь мотивов и целей. Именно эти психологические категории, согласно теории А.Н. Леонтьева (наряду с условиями достижения целей), и определяют возможность анализа любого акта поведения как особенной деятельности (при соотнесении с мотивом) и как действия (при соотнесении с целью – осознанным предвосхищаемым результатом).

В соответствии с этим суицид можно в психологической плоскости рассматривать как действие, реализующее конкретную цель покончить с собой, которое, в свою очередь, включено в более широкий контекст деятельности, побуждаемый и смыслообразуемый каким‑либо мотивом – предметом потребности. Таким образом, цель действия, оставаясь неизменной (окончить жизнь самоубийством), может быть соподчинена разнообразным мотивам и, что характерно, в большинстве случаев с ними не совпадает. Данное отношение цели к мотиву А.Н. Леонтьев рассматривает как личностный смысл деятельности – эта составляющая индивидуального сознания имеет деятельностный генез.

Первая классификация основана на категории цели действия. Она позволяет отграничить суицидальное поведение от внешне сходных вариантов самоповреждений, с одной стороны, и дифференцировать истинные суициды от демонстративно‑шантажных – с другой.

1. Истинные суициды или попытки имеют целью лишение себя жизни. В качестве конечного результата выступает смерть, однако степень желания смерти может быть различна, что отражается на условиях и способах реализации суицидальных тенденций. Цель может формироваться как рациональное намерение и как аффективно возникшее побуждение .

2. Демонстративно‑шантажное суицидальное поведение своей целью предполагает не лишение себя жизни, а всего лишь демонстрацию этого намерения. Хотя такая демонстрация подчас завершается смертью вследствие недоучета реальных обстоятельств.

3. Самоповреждение (членовредительство) уже нельзя рассматривать как форму суицидального поведения, поскольку оно не направляется представлениями о смерти. Цель здесь совершенно иная – повреждение того или иного органа.

4. Как несчастные случаи можно рассматривать опасные для жизни действия, соподчиненные отличным от намерения лишить себя жизни целями, в том числе психопатологически обусловленным.

Иллюстрацией к данной типологии может служить психологический анализ целей, например, при самопорезах бритвой в области предплечий. Это действие может быть отнесено: а) к истинному суициду, если конечной целью является смерть от кровопотери; б) к демонстративно‑шантажному, если окружающим было продемонстрировано только намерение умереть (для достижения каких‑либо рентных мотивов), но цели лишить себя жизни не было; в) к самоповреждению, если цель ограничивалась желанием испытать физическую боль, «разрядиться» либо углубить наркотическое опьянение путем ограниченной кровопотери; г) к несчастному случаю, если целью было обусловленное бредовыми переживаниями намерение «изгнать дьявола».

Следует, конечно, внимательно анализировать целеполагание при суицидах больных с психозом. Так, выпрыгивание из окна под влиянием бреда преследования с целью избавления от доставляемых «врагами» мучений путем собственной смерти необходимо относить к истинным суицидам, и это же действие с целью «доказать свое бессмертие» будет расценено как несчастный случай.

Вторая классификация основана на категории личностного смысла – отношения цели суицида к мотиву деятельности, в которую включено самоубийство.

Очевидно, что это открытая типология, поскольку акт суицида может быть соподчинен бесконечному числу разнообразных мотивов. Вместе с тем можно выделить наиболее часто встречающиеся виды личностного смысла действия по лишению себя жизни. Они также представляют собой некоторую абстракцию, так как в реальной жизни суицид, как и большинство других действий, является полимотивированным . Тем не менее смысловая классификация в общем виде может быть представлена следующими типами.

1. Протест, месть . Протестные формы суицидального поведения возникают в ситуации конфликта, когда объективное его звено враждебно или агрессивно по отношению к объекту, а смысл суицида заключается в отрицательном воздействии на это объективное звено. Месть – это конкретная форма протеста, нанесение конкретного ущерба враждебному окружению. Здесь мы отчетливо видим трансформацию гетероагрессии в аутоагрессию.

2. Призыв . Смысл суицидального поведения типа призыва состоит в активизации помощи извне, поиска сочувствия или признания. Такие самоубийства могут быть обусловлены несправедливым отношением, нанесенной обидой, неразделенной любовью, одиночеством.

3. Избежание . Избегать можно наказания. Вспомним, как многие подсудимые в Нюрнбергском процессе совершили акты самоубийства. Избегать можно и страдания, например, при неизлечимом заболевании, сопровождающемся невыносимыми болями. Суть конфликта при этом варианте – в угрозе личностному или биологическому существованию, которой противостоит высокая самоценность. Смысл суицида заключается в избежании непереносимости угрозы путем самоустранения.

4. Самонаказание . Самонаказание, сопровождающееся муками совести, можно определить как «протест во внутреннем плане личности». Здесь мы имеем дело с внутриличностным конфликтом, расщепляющим самосознание на позиции «Я‑судьи» и «Я‑подсудимого». Если самонаказание осуществляется с позиции «судьи», то дополнительный его смысл – «уничтожение в себе врага», а если с позиции «подсудимого» – «искупление вины».

5. Отказ . При суицидах «отказа» цель самоубийства и мотив деятельности максимально сближаются. Лишение себя жизни мотивируется отказом от существования, который может приобретать форму мировоззрения (как, например, у многих героев Ф.М. Достоевского), выражать первичную утрату смысла жизни, «экзистенциальный вакуум», отчуждение (так называемые ноогенные неврозы, по Франклу В.), возникать в ответ на тяжелые утраты либо свидетельствовать о «полной капитуляции» индивида перед жизненными невзгодами, особенно если они следуют друг за другом беспрерывной чередой.

Анализ суицидальной деятельности закономерно приводит нас к проблеме диагностики индивидуальных факторов суицидального риска.

Для более точного суицидологического прогноза требуется тщательный анализ индивидуально‑психологических факторов.

В каждом конкретном случае реальный риск суицидального поведения необходимо определять на основе соотношения суицидогенных и антисуицидальных личностных факторов. Это положение принципиально, поскольку учет лишь суицидогенных факторов для предсказания риска совершения суицида является очень односторонним.

Рассмотрим индивидуально‑психологические особенности личности, образующие суицидальную предиспозицию .

Потенциально опасной в отношении суицида, приводящей к срыву тех или иных звеньев деятельности, является совокупность следующих преморбидных личностных особенностей:

– сниженная толерантность к эмоциональным нагрузкам;

– своеобразие интеллекта (максимализм, категоричность, незрелость суждений, склонность к «черно‑белым» оценкам);

– недоразвитие или своеобразие коммуникативных способностей (выраженная интроверсия, отсутствие способности к эмпатии и сопереживанию и пр.);

– неадекватная самооценка (заниженная, лабильная, завышенная);

– ограниченный репертуар копинг‑стратегий (возможностей совладающего поведения);

– неразвитость психологических защит.

Особое внимание следует уделять личностным особенностям, которые в психотравмирующих ситуациях и условиях конфликта определяют неадаптивные, «проигрышные» позиции человека. Под позицией личности мы понимаем интегральное смысловое образование, выражающее систему отношений и установок субъекта к наличной ситуации, к мнению и действиям окружающих, к самому себе. Позиция содержит в себе моральную оценку ситуации, оценку ее значимости, прогнозирование ее исхода, планирование собственных действий.

Окончательный выбор тактики поведения непосредственно детерминируется той позицией, которая складывается в итоге самоопределения личности и принимается субъектом. Далеко не всегда итоговая позиция бывает однозначной и определенной – она может отличаться лабильностью, амбивалентностью, внутренней противоречивостью. В некоторых случаях процесс самоопределения максимально свернут, и позиция формируется мгновенно – происходит «смысловой» инсайт, определяющий место личности в субъективной, по теории К. Левина, топологии. Для одних самоопределение выступает как произвольная активность (свободный выбор позиции), для других оно носит вынужденный характер – иными словами, человек либо занимает ту или иную позицию, либо попадает в нее.

Можно выделить следующие шесть признаков, характеризующие неадаптивные, «проигрышные» позиции личности.

1. Фиксированность . Субъект не в состоянии изменить образ ситуации, свободно манипулировать ее элементами в пространственных и временных координатах. Он как бы «застывает» в жестком каркасе «неизменной» конфликтной ситуации.

2. Вовлеченность . Человек помещает себя в точку приложения угрожающих сил и смотрит на ситуацию только «изнутри». Он уже не способен отстраниться от конфликтной ситуации, дистанцироваться от нее, осуществить рефлексию и увидеть себя и ситуацию «снаружи».

3. Сужение сферы позиции . Сужение смысловой сферы личности происходит за счет представлений об ограниченных собственных ресурсах преодоления конфликта.

4. Пассивность . Понимая активно направленные на него воздействия участников конфликта, субъект не способен представить собственные конструктивные действия. Подобная пассивность позиции обесценивает любые известные человеку варианты решений – они остаются лишь «знаемыми» и не выполняют смыслообразующей и побудительной функций.

5. Неразвитость временной перспективы . Любая полноценная личность, по К. Левину, характеризуется «психологическим» будущим. При дезадаптивной позиции такого будущего нет. Если оно и существует в сознании субъекта, то только в виде представлений о заведомом продолжении или усугублении, ухудшении актуальной ситуации.

Говоря о позиции личности в ситуации конфликта, хотелось бы отметить следующее. Приведенные рассуждения касаются ситуативной позиции. Но она может трансформироваться в жизненную позицию. Конфликтная ситуация превращается в настоящий суицидальный кризис, когда в ее сферу вовлекаются главные смысловые образования – ценностные отношения человека к жизни и смерти. Если «проигрышная» ситуативная позиция приводит к утрате ценности жизни , то дезадаптивная жизненная позиция сопровождается возрастанием ценности смерти . Иными словами, происходит инверсия отношений к жизни и смерти. Тогда лишение себя жизни начинает выступать как истинная потребность, формирующая цель самоуничтожения, как «запускающий» механизм суицидального поведения.

В любой психотравмирующей ситуации суицидогенные факторы индивидуального риска взаимодействуют с антисуицидальными личностными факторами . Следует отметить, что данные факторы, препятствующие реализации суицидальных намерений, коренятся прежде всего в ценностной сфере личности. Именно своеобразная трансценденция на ценностно‑нормативный уровень личности, как показано многими экзистенциальными психологами, и может преодолевать ситуативную, потребностную или реактивную, по словам Д.А. Леонтьева, логики поведения, нередко лежащие в основе суицидального поведения.

Антисуицидальные факторы также образуют определенную систему, в которую входят, в частности, следующие компоненты:

– интенсивная эмоциональная привязанность к значимым близким;

– родительские обязанности;

– выраженное чувство долга, обязательность;

– религиозные представления о греховности самоубийства;

– четкое осознание социальных требований, зависимость от общественного мнения;

– представление о неиспользованных жизненных возможностях;

– наличие творческих планов, стремление к самоактуализации и самореализации;

– наличие эстетических критериев – нежелание выглядеть некрасивым даже после смерти;

– боязнь физического страдания.

Чем большее количество антисуицидальных факторов активизируется у субъекта в ситуации конфликта, тем прочнее его антисуицидальный барьер, тем менее вероятна реализация суицидальных намерений, и наоборот.

Сочетание суицидогенных и антисуицидальных личностных факторов позволяет представить типологию психологических механизмов суицидов в следующем виде (рис. 1). Каждый раз психические состояния и реакции, несущие угрозу суицида, возникают на основе взаимодействующего противоборства суицидогенных и антисуицидальных факторов, которые, если расположить их в ортогональной проекции, образуют 4 основных механизма суицидального поведения.

Рис. 1 . Психологическая типология механизмов суицидального поведения

Следует отметить, что данная типология объясняет психологические механизмы поведения, несущего потенциальную угрозу суицида, главным образом у практически здоровых людей и у лиц с пограничной нервно‑психической патологией. Суицидогенные патологические состояния у больных с выраженными психическими расстройствами подчиняются несколько иным закономерностям.

Рассмотрим подробнее психологические механизмы суицидального поведения.

1. Суицидальное поведение лиц с высокой суицидальной направленностью и отсутствием антисуицидальных факторов . Такие суицидоопасные состояния можно квалифицировать как реакции отрицательного жизненного баланса . Они представляют собой рациональное «подведение жизненных итогов», оценку пройденного пути, определение реальных перспектив существования, сравнение положительных и отрицательных моментов продолжения жизни. При наличии преимущественно внутренних конфликтов, объективно неразрешимых, и ограниченной адаптационной деятельности, обнаруживающих явную тенденцию к постепенному и необратимому усилению в будущем, в сознании личности выводится «отрицательный жизненный баланс», с доминированием суицидогенных факторов и элиминированием антисуицидальных, что приводит к решению о самоубийстве.

Подобный механизм суицидального поведения наблюдается, например, у лиц с неизлечимыми заболеваниями (рак, лейкоз), понимающих неизбежность усиления страданий и летального исхода.

2. Суицидальное поведение лиц с исходно низкой суицидальной направленностью и неразвитостью антисуицидальных факторов . Психические состояния в рассматриваемой группе можно отнести к реакциям эгоцентрического переключения . Как правило, это остро возникающие, кратковременные реакции на столь же острые конфликты, которые начинаются с аффективных переживаний, но быстро генерализуются, охватывая все уровни психической деятельности. Идея суицида возникает в сознании внезапно, не подлежит осмыслению и обдумыванию, приобретая непреодолимую побудительную силу. Этап выбора вариантов поведения практически «свернут» до момента. Сознание переключается на субъективные импульсы. Окружающая действительность изменяет свое смысловое содержание, воспринимается преимущественно с позиций возникшего суицидального мотива. Суицидогенный конфликт и его участники как бы уходят за границы актуального сознания. Объекты, находящиеся в поле зрения суицидента, нередко приобретают значение средств самоубийства, выбор которых падает на первый подходящий предмет (окно, кухонный нож, веревка, ядовитое вещество и т. п.).

Своеобразной трансформации подвергается и самосознание: охваченность суицидальным побуждением предполагает отсутствие страха боли или смерти, телесные ощущения вытесняются из сознания. Период от зарождения суицидальных тенденций до их реализации исчисляется минутами. В результате эгоцентрического переключения сознания недоучитываются обстоятельства покушения, которое нередко при глубине и истинности намерения покончить с собой совершается на глазах у окружающих.

3. Суицидальное поведение лиц с исходно низкой суицидальной направленностью и высоким уровнем развития антисуицидальных факторов . У таких лиц психические состояния в условиях конфликта чаще всего приводят к так называемым реакциям психалгии . Суть этих преимущественно аффективных реакций состоит в ощущении «душевной боли», возникающей на фоне выраженных отрицательных эмоций в условиях длительной психотравмирующей ситуации. При этом не происходит никаких интенсивных трансформаций сознания, биологических потребностей и витальных проявлений, сохраняется способность к дифференцированию внешних стимулов. Наблюдается некоторое сужение мотивационной сферы, ограничение общения. Характерна актуализация копинг‑поведения, перебор действий, направленных на совладание с конфликтной ситуацией и на избавление от страдания. Наряду с этим проявляются и разнообразные защитные механизмы, которые, однако, оказываются неэффективными и не облегчают душевного состояния.

Психалгические реакции встречаются в широком спектре личностных вариаций и практически во всех возрастных группах. Их суицидоопасность чрезвычайно высока.

4. Суицидальное поведение лиц с высокой суицидальной направленностью и высоким уровнем развития антисуицидальных факторов . Как правило, механизм такого типа суицидального поведения встречается при переживаниях негативных интерперсональных отношений . Качественное своеобразие этих реакций, несмотря на присутствие в них аффективного компонента, заключается в идеаторной сфере. Речь идет о тех состояниях, которые сопровождаются мучительной сосредоточенностью на представлениях и суждениях, направляемых отрицательным отношением к субъекту высокозначимых для него людей. Подобные реакции появляются в ситуации межличностных конфликтов, которым предшествовал период интерперсональной фиксации на «значимом другом» в пределах круга общения человека. Такие фиксации сопровождаются доминированием в сознании выбранного объекта отношения. В ситуации конфликта возникает так называемая цепная реакция, когда человек, стараясь «оторваться» от источника боли, еще сильнее притягивается к нему. Таким образом, переживания отрицательных интерперсональных отношений обнаруживают тенденцию поддерживать себя по типу «порочного круга» и трансформироваться в пресуицид.

Период пресуицида бывает более продолжительным по сравнению со временем развития аффективных суицидов, что связано с постоянным действием антисуицидальных факторов. С последним обстоятельством связан и тот факт, что среди рассматриваемой группы суицидов встречаются как истинные, так и демонстративно‑шантажные покушения, имеющие характер «призыва» или «протеста». Суицидентом предпринимаются меры к тому, чтобы источник конфликта знал о его намерениях. Суицидальные тенденции исчезают, если ситуация меняется в благоприятную сторону. В противном случае манипулирование суицидальными проявлениями может продолжаться.

Таким образом, при определении индивидуального суицидального риска в экстремальных ситуациях анализируются и сопоставляются два ряда факторов: суицидогенные и антисуицидальные .

Психологическая диагностика тех и других факторов может осуществляться с помощью разнообразных методов. Наиболее эффективными являются: клинико‑психологическая беседа, направленное наблюдение, разнообразные проективные методы (Тематический апперцептивный тест, Незаконченные предложения, Тест фрустрационной толерантности Розенцвейга, Рисуночные тесты и т. п.), техники репертуарных решеток по Келли, личностные опросники и методы определения ценностных и смысловых ориентаций (Методика предельных смыслов, Опросник Рокича и др.).

В заключение хотелось бы отметить, что подавляющее большинство суицидогенных и антисуицидальных факторов в той или иной степени подвергается изменениям в течение жизни человека: меняются ситуации, уровни адаптации, позиции и реакции личности, мотивы поведения. Поэтому диагностированная у конкретного субъекта в данных обстоятельствах степень суицидального риска не может быть прямо экстраполирована на будущее. Отдаленный прогноз суицидального поведения – задача чрезвычайно сложная, требующая поисков дополнительных критериев.

И наконец, необходимо подчеркнуть, что в суицидологической практике определяется вероятность не только первичных, но и повторных суицидальных поступков. Риск повторной суицидальной попытки наиболее высок в течение года после первичного покушения, что связано, как правило, с неразрешенностью суицидогенного конфликта. Поэтому наличие суицидальной попытки в анамнезе является одним из наиболее значимых факторов риска повторного покушения и завершенного суицида . Правильный психологический анализ таких суицидальных попыток определяет дифференцированную тактику ведения суицидента после попытки самоубийства, что повышает эффективность вторичной профилактики суицидов.