Спецназ. Это слово в СССР официально появилось в начале 1950‑х и сразу же было засекречено. Одно лишь его упоминание всуе подпадало под статью о разглашении гостайны. Те, кто служил в спецназе, знают еще несколько правил: у вас нет ни имен, ни биографии, и вы не сможете надеть заслуженные боевые ордена, ибо заслужите их за уничтожение вот этого. Пока весь мир думал, что именно соревнование в ядерной мощи есть та самая гонка вооружений, на первую линию противостояния выдвинулись именно они. Они стали самым что ни на есть реальным оружием третьей мировой, их задача – в час Икс осуществить тотальную ликвидацию командных пунктов стратегических ядерных сил и высших руководителей вражеских государств, и на все это отводилось максимум несколько дней, хотя, скорее всего, часов. Но и в начале 50‑х годов двадцатого столетия спецназ появился не вдруг.

Деревня Царево Займище Смоленской области – ее считают местом, где родился русский спецназ. 2 сентября 1812 года здесь, в глубоком тылу французской армии, чуть более сотни русских казаков и гусар полностью уничтожили хорошо охраняемый французский обоз с продовольствием и боеприпасами. Император Наполеон был в ярости: разгром колонны почти на неделю затормозил его наступление. Диверсионной операцией руководил полковник Давыдов. Этот не самый лучший поэт в спецслужбах всего мира считается одним из родоначальников спецназа. Изданный в 1848 году учебник поэта Давыдова по ведению диверсионной войны до сих пор остается своеобразной библией бойцов спецподразделений. Его показывают лишь избранным представителям СМИ и при этом позволяют снять всего несколько страниц, ведь именно по приведенным в нем схемам до сих пор комплектуются диверсионные группы многих спецслужб, а на описанную здесь тактику спецназа ссылаются секретные директивы коммандос США, Германии, Великобритании и Израиля. Впрочем, эту тактику уже в полной мере познали на себе те, на кого обрушился наш спецназ.

До самого последнего времени на территории нашей страны все сведения о подготовке и работе советских диверсантов были тайной.

Ведь до сих пор считается, что Красная Армия была основана на «рабоче‑крестьянской сознательности и идейности». Лихие тачанки, грозные танки. Доктрина войны исключительно на чужой территории. Ура, в штыковую, даешь! – враг повержен. Вот ее подготовка. Что ж, все это действительно было.

Российский генерал‑лейтенант, поэт Денис Давыдов

Но была и другая армия – особо секретная. Та, о которой знали только первые лица государства – короли. А тайная вооруженная сила всегда была последним доводом королей. Запомните эту формулу: на ней будет строиться наш дальнейший рассказ.

Сейчас мы хотим сказать об одном из немногих людей, кто готовил эту секретную армию. Он прожил ровно весь ХХ век – родился в 1900 году и умер в 2000‑м, в столетнем возрасте. Этот человек стоял у истоков создания нашей самой секретной спецслужбы – Главного разведуправления генштаба – ГРУ. По его методикам Красная Армия училась не победоносно наступать, а, наоборот, давала себя окружить, после чего она буквально сметала тылы противника. И противника этот человек называл открыто. В конце 1930‑х о войне с Германией говорить было запрещено. Запрещено всем, кроме него. Он готовился к реальной войне и готовил людей к диверсионной войне против союзнической тогда – Германии. Этот человек – полковник Илья Григорьевич Старинов.

Об этом человеке профессионалы говорят только так – в физике был Эйнштейн, в спецназе – Старинов. Звучит, может быть, пафосно, но своим личным врагом полковника Старинова объявили генерал Франко, Бенито Муссолини и Адольф Гитлер. Это говорит само за себя. Что же мог сделать один этот диверсант, если личным врагом его называли короли, реально претендовавшие на всемирную власть?

Он создавал такое подготовленное подполье, которое было неуязвимо для всех немецких мероприятий против него. Все эти мероприятия были предусмотрены, и они уже отсекались. Подпольщики сами как бы вливались в аппарат противника. Они представлялись такими людьми, которых никто и никогда не мог обвинить в сочувствии советской власти. Хотя это были члены партии, многие их них были участниками Гражданской войны. Но эти люди прошли очень тяжелую подготовку, прежде всего подготовку моральную. Они должны были еще до начала войны из членов партии превратиться в подпольщиков, действующих в тылу советской власти. И у них действительно были для этого запасы всех нужных средств.

Вторая категория диверсантов готовилась им как более многочисленная и более подвижная. Это партизанские формирования. В них входили люди, которые были приспособлены вести партизанские действия не только на своей территории, а в любой стране мира.

Увы, большинство из тех, кого учил и готовил Старинов, в конце 1930‑х годов были уничтожены или направлены в лагеря. Тогда это было принято – всюду искать диверсантов. А тут вот они – только успевай расстреливать. Король испугался. Испугался, что эта армия диверсантов сметет и его. Но уничтожив диверсантов, он проиграл. Всем известны события начала войны – они запечатлены на множестве документальных кадров. 1941 год. Окруженные части непобедимой рабоче‑крестьянской Красной Армии просто сдаются. Сдаются вместо того, чтобы устроить диверсионную войну в тылах противника. И тем самым закончить ту войну, которая растянулась на долгие годы и которой, может быть, могло просто не быть. Всего‑навсего король оказался – голый. Впрочем, платил за это не он.

Советский военный Илья Старинов

Но советский спецназ, однажды созданный, уже не мог уйти с арены военных и политических битв. Он действовал, и его действия приносили славные плоды, хотя об этом знали лишь избранные.

Осень 1945 года. В результате тайной спецоперации в Маньчжурии советским десантом уничтожен секретный полк японских летчиков‑камикадзе, готовивших бомбовый удар биологическим оружием по Чите, Хабаровску и Владивостоку. Информация о том, что Сибирь могла стать многомиллионным кладбищем, до последнего времени не разглашалась. Спасенные города так и не узнали, кому обязаны своей мирной жизнью.

Май 1968 года. В Камбодже полностью разгромлен секретный лагерь американских разведчиков‑диверсантов. В результате операции на территории Северного Вьетнама угнан новейший американский вертолет «Суперкобра», остальные сожжены. Убиты 15 американских коммандос. По утверждению американцев налет совершил спецназ ГРУ СССР.

Современный спецназ

С чего начать рассказ о подготовке нынешних бойцов российского спецназа? Наверное, с того, что в этой подготовке жестокость абсолютно оправдана. Ведь завтра может быть война, и чтобы выжить, а тем более победить в бою, есть только одно правило: нет никаких правил.

Армия любой страны имеет свою собственную систему рукопашного боя, и очень часто эта система основана на национальных боевых единоборствах. Например, корейская армия использует свои оригинальные способы тренировок, которые вряд ли можно найти где‑нибудь еще. В России также есть свои приемы подготовки, в которых используются самые разнообразные приемы восточных единоборств, бокса и борьбы. Подразделения специального назначения активно собирают и применяют зарубежный боевой опыт. Ищут свои индивидуальные способы решения тактических и стратегических задач. А боевые действия в локальных военных конфликтах, горячих точках и антитеррористических операциях служат своеобразной проверкой пригодности и надежности выработанных навыков. Война не признает никаких моральных и этических норм и законов. И с этой точки зрения, солдат – это совершенный боец без правил.

Поэтому подготовка в армии, и особенно в отдельных частях особого назначения, ведется на пределе человеческих сил и с использованием самых совершенных методов тренировки. Рукопашный бой на войне – это уничтожение противника с помощью любых средств и приемов.

Именно это хотят донести до своих учеников инструкторы по рукопашному бою в разведывательных батальонах, когда говорят: каждый ваш удар должен нести за собой какие‑то последствия, то есть смерть противника. Надо знать, что лобовая кость выдерживает удар весом в 2 тонны, а есть на голове точки, куда достаточно приложить 20–25 килограммов, чтобы причинить любому человеку сотрясение мозга и, может быть, даже привести к смертельному исходу…

Армейский рукопашный бой очень разнообразен. Люди, практикующие военные способы противоборства с противником, прекрасно осознают, что изучают настоящее смертельное искусство.

Андрей Кочергин – создатель одной из лучших в России школ ножевого боя. Его система называется танта‑дзюдзе. Танта – японский деревянный нож – тренировочное оружие, максимально похожее на боевое. По правилам поединков в школе Кочергина очки присуждают за порезы шеи и уколы в живот и спину. Будь у бойцов настоящие клинки, каждый бой заканчивался бы смертью проигравшего. Ведь победу здесь дают только за потенциально смертельный удар. Кровь не редкость, а уж синяки на животе – у каждого. Кочергин учит ножу и гражданских, и военных. А этот клинок он спроектировал для спецназа. Клинок, названный им НДК, то есть нож диверсионный Кочергина, выглядит очень необычно, но такой дизайн дает преимущество, большую режущую грань. С одного удара своим ножом Кочергин насквозь пробивает тушу барана.

Андрей Кочергин считает себя и своих соратников основоположниками современного ножевого боя в России вообще. А если учесть, развивает свою мысль Андрей, что Россия в принципе находится в авангарде ножевого боя на планете, то надо признать, что такого, как в его школе, не делается ни в одной стране мира.

Преодолевать страх и боль Андрей учился в реальном бою. За его плечами – война на Кавказе. Многие задания, которые выполнял подполковник Кочергин, до сих пор засекречены. А сегодня он готовит спецназ. На занятиях мат, крик, удары палкой. Добиваются максимальной эффективности нанесения удара, и совершенно плевать, кто кому чего сломает.

Военнослужащие демонстрируют приемы рукопашного боя во время показательных выступлений на концерте в честь Дня Победы

Да, здесь бьют по голове в полный контакт, можно наносить удары в пах и даже кусаться. Но в начале семинара Кочергин заставляет спецназовцев несколько часов выполнять тяжелейшие, изматывающие упражнения, так что ко времени, когда можно бить со всей силы, сил на опасные нокаутирующие удары попросту не остается. Учитель признается, что не знает, как по‑другому научить человека всерьез сражаться за свою жизнь.

Еще Андрей уверен, что для бойца спецподразделения умение стрелять гораздо важнее рукопашного и ножевого боя. Сам Кочергин – многократный чемпион по стрельбе Ленинградского военного округа. Причем многие утверждают, что у него стальные нервы. И чем ответственнее выход на рубеж, тем у Андрея выше результаты. Собирать нервы в кулак – этому Кочергин тоже учит спецназовцев. Кочергин уверен: чтобы сохранить жизнь, надо знать, что такое смерть, пройдя по самому краю.

Учитель Кочергина – Николай Шаменев, основатель еще одной школы.

Свою систему подготовки бойцов без правил он создал путем проб и ошибок. Секретов из своих наработок не делает и охотно делится совершенно уникальными техниками занятий для спецназовцев. Глядя на то, как Шаменев ловит бьющую руку, кажется, что он даже пулю поймал бы. Он готовит людей к реальному бою и технику показывает жесткую.

Самое главное для спецназовца – скорость. Скорость принятия правильного решения, скорость ответного удара. Именно на это направлена бо́льшая часть упражнений в школе Шаменева. В защите он учит бойцов использовать так называемый принцип эшелонированной обороны. То есть защиту противника останавливать на разных уровнях и даже на самой близкой дистанции.

В системе подготовки Шаменева сочетается техника греко‑римской борьбы с элементами карате. Впрочем, то, что он показывает бойцам на своих семинарах, больше похоже на китайское циньна или японское джиу‑джитсу.

Любые приемы, использующиеся в системе подготовки Шаменева, могут быть применены в смертельной схватке, когда нужно действовать на поражение.

Сотрудники служб безопасности и телохранители – это еще одна категория людей, которые в любой момент должны пожертвовать своей жизнью ради спасения чужой. И должны быть готовыми к бою ежесекундно.

Задача охраны прежде всего в том, чтобы оградить агрессию нападающего на охраняемое лицо, вывести его из зоны поражения. Охранник должен гарантированно выключить нападающего из дальнейших действий. Поэтому просто нанеся удар, он может не достичь своей цели. Надо бросить, опустить на землю, добить, повредить конечность. Это гарантирует то, что данный нападающий не будет больше участвовать в агрессии.

При обучении телохранителей используются приемы из различных боевых искусств, как популярных, так и малоизвестных. Например, борьба дзюдо сегодня настолько известна, и не только среди бойцов спецподразделений, что о ней мало что можно сказать нового. Боевой раздел дзюдо служит базой для многих современных систем рукопашного боя. Для телохранителей эта борьба полезна своими мощными и эффективными бросками, с помощью которых можно в считаные секунды опрокинуть нападающего на землю и не дать ему вновь напасть на опекаемое службой охраны лицо.

Чтобы создать смертельно опасную систему борьбы, японский мастер Дзига Ракана изучил несколько стилей боевых искусств. Поэтому дзюдо оказалось настолько эффективно, что за короткое время завоевало миллионы поклонников во всем мире.

А вот хапкидо – это система боевого искусства, которая родилась в Корее. Боевые приемы, заломы конечностей, повреждение суставов, соединение техник ударов руками и ногами являются визитной карточкой хапкидо. Специалисты считают, что приемы этой борьбы могут эффективно использоваться против атак вооруженного противника. И поэтому телохранители изучают технику этого корейского боевого искусства, чтобы успешно отражать нападения с самым разнообразным оружием.

Вот классический пример организованной работы телохранителей. VIP‑персона в сопровождении охраны проходит к лифту. Неожиданно совершается нападение. Один телохранитель бросается навстречу нападающим, зачастую рискуя своей жизнью. Другой сотрудник мгновенно уводит охраняемого человека от опасности. А третий прикрывает отход, контролируя все окружающее пространство. При такой отлаженной работе у охраняемого лица достаточно шансов остаться живым и невредимым.

Сергей Бадюк – легендарная личность среди российских телохранителей. Для обучения своих бойцов без правил, чтобы подготовить ударные поверхности и отточить технику, Сергей вместе со своим учителем создал специальный тренажер, который в шутку называют Шайтан‑арба. На нем можно отрабатывать самые различные удары.

Еще один важнейший элемент подготовки бойца без правил – работа с тренажерами и отягощениями. Так создается мышечная броня. Работа с отягощениями делает мышцы стальными. А без физической силы ничего не выйдет.

Все приемы школы Сергея Бадюка крайне жесткие, и отрабатывают их жестко. Вот удар в пах, такой, что партнер подлетает в воздух. Ведь бить надо так, чтобы противник повис, а то он может стрельнуть или ножичком пырнуть. Просто закрыться недостаточно. Защищаясь от вооруженного преступника, нужно использовать подходящие подручные средства, например, стекло и т. п.

Абсолютно каждого человека жизнь может поставить на грань выживания, когда полезно будет вспомнить опыт тех, кто привык сражаться. Людей, для которых существует только одно правило: нет никаких правил…

Самое точное определение сущности спецназа – специальные люди специального назначения. Для того чтобы уяснить смысл этого выражения, стоит посмотреть на этих людей в различной обстановке и побеседовать с ними о том, как они понимают смысл своей работы. Все, что будет сказано дальше, составлено из рассказов людей, которые много лет занимались подготовкой спецбойцов и теперь согласились рассекретить некоторые аспекты этой подготовки.

Как же российский спецназ учится выживать в джунглях Амазонки? Для сведения: карт этой местности не существует вообще. Но именно поэтому они здесь, причем приехали под видом туристов, без оружия. Впрочем, даже если бы и была возможность его провезти, они бы отказались – выжить с оружием в Амазонских джунглях можно, а вот без оружия нельзя – это верная смерть для европейцев. Российский спецназ отказался от оружия, чтобы «выжить вопреки».

С собой не берут ни еды, ни воды, хотя в местной воде ядовитых инфузорий, конечно же, намного больше, чем молекул. Но спецназ разберется и выживет. Нет, мы не будем доходить до полного натурализма, рассказывать, как едят сырую змею, сырого скорпиона, сырого червяка. Дело ведь не в том, что эти люди способны съесть в сыром виде все ходящее, летающее или ползающее на любой широте от Северного до Южного полюса. Это даже не умение выжить, это лишь начало мало кому известной науки, даже целой философии, которая скрывается под красивым словом «спецназ».

Прожить на 5 минут больше врага – это, может быть, и есть главная философия спецназа.

Например, курсанты факультета спецназа одного из российских военных училищ сдают норматив, который называется «Отрыв от противника». 10 километров болота, только последние 300 метров асфальт, так сказать, для парада. Они прошли этот путь с полной выкладкой меньше чем за 50 минут. Рекорд, о котором никогда не узнает Гиннесс. На войне не спасет никто, потому и врач подошел к пострадавшему только после того, как они перешли или их перетащили через финишную прямую, не раньше. И это только курсанты.

«Остаются жить умеющие умирать», – эти поэтические строчки стали одним из нормативов наших профессионалов. Судите сами: стреляют из Макарова по своим с 5 метров, потом встречный бой; бьют по мишеням, конечно, но патроны‑то настоящие. Значит, малейшая ошибка – и кто‑то поймает пулю. Потому им вообще нельзя ошибаться. Они не саперы, которые рискуют только своей жизнью, от них порой зависит судьба сотен и даже тысяч людей. Поэтому их первые тренировки – это одновременно первый экзамен, где ученическая двойка равна потере жизни.

В диверсионной школе КГБ отбор превращался в психологическую ломку, в итоге рождался другой человек.

Когда людей обучают, то есть передают опыт действовать определенным образом в определенной ситуации, – это не экстремальная ситуация. Экстремальная ситуация – это тогда, когда люди ни с чем таким раньше не сталкивались в принципе. И поэтому надо разбить их сложившиеся стереотипы для того, чтоб они свободно могли мыслить в любой ситуации. А иначе появляются просто навыки.

На реальных тренировках пули кладут прямо возле лица. Так спецназовец учится сознательно контролировать, может быть, самый сильный инстинкт человека – инстинкт самосохранения. Парадокс, но именно этот рефлекс, спасающий жизнь, в бою может убить.

Ступор – это самое негативное состояние, которое может вызвать инстинкт самосохранения. Задача очень простая: чем чаще человека подводить к этой грани, ожесточить максимально до гипертрофированных размеров боевую подготовку, тем более вероятно, что ступора не наступит. Потому что уже появятся условные инстинкты преодоления, то есть тот опыт, который не требует доказательства.

Почему пьяный летит с 9‑го этажа и с ним ничего не бывает? Он находится в состоянии алкогольного опьянения, у него нет страха. А тот, кто случайно вывалился, долетает уже мертвым. А пьяный летит спокойно, у него расслабленное тело. Это не значит, что нужно всем быть в алкогольном опьянении, но можно научить себя. Это вот относится как раз к спецназу. Если парашют не раскроется, что ты будешь делать? Ты будешь всеми силами, стропами, как угодно парить и искать хотя бы наклон и спуск, по которому ты скатишься, или воду, или еще что‑нибудь такое, что позволит остаться в живых.

Это относится не только к нашему спецназу. Посмотрим программу 16‑недельного курса боевой и специальной подготовки, самой напряженной подготовки в американских военно‑морских силах. Курсантов всегда ставили на ту грань, из‑за которой можно не вернуться. Вот в барокамере отрабатывается аварийное погружение на 30 метров и такое же аварийное всплытие. Нормальный человек просто не выживет. И этим, пока неподготовленным, очень несладко. Но это только начало. Не экстремальный, а именно запредельный для жизни режим – это их норма.

Действия морского спецназа на берегу, занятом условным противником

На учениях отрабатывается минирование корабля. И мины учебные, и корабль свой. Только есть одно условие, но они об этом знают. Вот они сейчас плывут к кораблю. Через считаные минуты по условиям учения винт корабля заработает. Едва ли стоит говорить о том, что после этого боевые пловцы превратятся в фарш, но они успеют. Они вообще всегда успевают и уходят после этого без следов, без тени. Для них жизнь – всегда отложенный бой. Для американских, для российских – для всех. Уже почти нет сомнений, что в 1955 году гордость советского черноморского флота линкор «Новороссийск» уничтожили именно подводные диверсанты. Почти – это значит, что доказательств нет и не будет, пока этого не признают сами исполнители. Можно не сомневаться, и наших готовили так же, но об их операциях мы узнаем, дай бог, лет через 5060, когда откроются секретные архивы. Парадокс лишь в том, что эти вроде бы суперсолдаты так ими и не стали. Даже самый подготовленный мог провалить самую изощренную операцию. Но об этом, оказывается, всегда можно узнать заранее.

Как это понять? Простой пример. Идет в бой подразделение в составе 100 человек: они абсолютно одинаково обучены, имеют одинаковый уровень профессиональной подготовки к выполнению своей задачи. Они практически здоровы, по всем медицинским канонам они могут выполнить эту боевую задачу, тем не менее практика показывает, что примерно 18–20 процентов этого личного состава конкретную боевую задачу не выполнят. Все объясняется тем, что функциональные возможности у каждого из этих практически здоровых воинов различны.

Вспомним дворец Тадж‑Бек, знаменитую ныне резиденцию бывшего президента Афганистана Амина. До сих пор штурм этого дворца считается, может быть, лучшей спецоперацией ХХ столетия, кажется, о ней известно все, кроме одного. В этом штурме спецназ КГБ потерял пятерых, но о том, что погибнут двое, знали заранее. Нет, они не были камикадзе, просто особым, засекреченным до сих пор методом психологи просчитали, что этих двоих на такое задание посылать нельзя. Они не были рассчитаны на проведение именно такой операции, но они там оказались и не вернулись. По этическим соображениям мы не назовем их фамилий. Но, может быть, после этой трагедии к самому понятию «психологический отбор» в наших спецслужбах стали относиться более чем серьезно? Может быть, заранее известная смерть этих двоих и стала толчком к развитию нового направления военной психологии и медицины, для которого, по крайней мере официально, пока нет названия…

Центр экстремальной медицины – один из самых секретных объектов России. Сюда имеют доступ очень немногие, в основном те, кому завтра предстоит выполнить, скажем так, особое задание командования в любой точке Земли: от экватора до полюса. Здесь нет полигонов, но есть аппаратура и особо засекреченные методики подготовки настоящих суперсолдат. Простой пример: обычный человек может прожить в ледяной воде максимум 4 минуты. Профессионал, подготовленный в этом центре, без всяких средств защиты способен жить и действовать в этой воде в течение получаса. Попробуйте представить другие его возможности.

Самые засекреченные области всех наук работают для одного – не только на создание, но и на вычисление суперсолдата. В этом центре знают подробности самых изощренных и секретных операций наших спецслужб, даже будущих. Ведь только так можно подобрать людей, которые именно эту операцию способны выполнить почти со стопроцентной гарантией.

Личная картограмма каждого из спецназовцев просчитывалась под конкретную акцию, какую именно, мы не узнаем никогда. Но этот малопонятный график без преувеличения можно назвать вытащенным на свет божий внутренним «я» человека. На этих шкалах с математической точностью препарированы его воля, уверенность в себе, подверженность депрессии и страху. И если хоть один из этих параметров не вписывается в установленные особым научным методом рамки, спецназовец признается небоеготовым и к данной операции не допускается.

Самое главное все‑таки не диагностические компоненты, не определение уровня боеспособности, а именно выявление тех лиц, кто не выполнит боевой задачи, и проведение с ними соответствующих коррегирующих мероприятий. И вот здесь действительно очень много интересных вещей. Коррекция осуществляется даже в полевых условиях посредством в основном аппаратно‑программных комплексов – портативных, разработанных на биологические обратные связи. То есть компьютер диагностирует состояние, исходя из этого определяет комплекс мероприятий и сам задает ритм дыхания, необходимые движения, которые позволяют достаточно быстро восстановить те сниженные функциональные резервы, которые имели место, скажем, накануне.

В центре есть уникальный прибор. Он позволяет человеку (порой даже неожиданно для себя) стать воистину суперменом, корректируя психофизические данные солдата под требования конкретной боевой операции. Посылаемые им точечные электромагнитные импульсы массируют головной мозг, буквально вымывая из него усталость, депрессию, эмоциональное перенапряжение. Сенсационные возможности этого прибора заключаются в том, что весь сеанс длится не более 20 минут!

Здесь, в центре, впервые согласились приоткрыть завесу тайны над такой сверхсекретной наукой, как военная фармакология. Например, знаменитые таблетки против страха, слухи о которых так долго муссировались в обществе, – это уже не вчерашний, а даже позавчерашний день. Сегодня в спецоперациях используются препараты, которые позволяют нашему спецназу выполнять задания любой сложности в тылу врага, полностью обходясь без сна в течение 8 дней. Но едва ли их получат солдаты‑срочники, воюющие ныне в какой‑нибудь из горячих точек. И не только потому, что эти препараты безумно дороги, просто рассчитаны они на других людей, на тех, кто согласен принять и другой препарат. Действие его может показаться чем‑то фантастическим – он позволяет солдату без всяких средств защиты выжить, даже если противник применит любое оружие массового поражения. И эти солдаты знают о последствиях.

В военной фармакологии сегодня существует целый ряд препаратов, в частности, для защиты от ионизирующих излучений. Эти препараты предотвращают немедленный летальный исход при сверхсмертельных дозах поражения. То есть введение такого препарата может отсрочить гибель военнослужащего, скажем, на трое или на четверо суток. Антигуманно это? Возможно. Но ведь вместе с ним идут в бой другие бойцы, которые рядом и нуждаются в огневой поддержке и т. д.

Когда мы говорим о гуманизме, человечности или античеловечности войны, мы должны помнить, что человечность и гуманизм относятся ко всем категориям лиц, людей, народов, которые участвуют в войне, кроме солдата. Если для всех остальных высшей ценностью является жизнь, для солдата высшей ценностью является выполнение долга.

Можно предвидеть обвинения – так куют зомби. Нет, зомби может быть сверхвынослив, его можно запрограммировать на любую задачу, но он не способен мыслить, а значит, как бы цинично это ни звучало, для спецопераций он не представляет абсолютно никакой ценности, даже наоборот.

Боец ХХI века, или супербоец, как его называют, – это в первую очередь человек думающий, вот основной посыл. Как только человек перестает думать, он снижает свою эффективность в профессиональной деятельности. Поэтому перед сотрудниками центра экстремальной медицины стоит задача – обеспечить фармакологическими, физическими, физиотерапевтическими, психологическими методами именно активизацию мозговых, интеллектуальных возможностей бойца.

Вопреки всем общепринятым стереотипам, спецназ без интеллекта – ничто. При наблюдении за рукопашным боем настоящих профессионалов, как ни странно, кабинетный ученый‑физик поймет здесь больше, чем воспитанник спортивной секции. Если посмотреть этот бой в замедленной съемке, станет ясно: это ведь физика, которую после окончания школы мы так поторопились забыть. Это правило рычага, хотя едва ли даже академики могли подумать, что эти научные постулаты станут основой не только рукопашного боя, а самой жизни профессионального спецназа, где, оказывается, хорошее всестороннее образование гораздо важнее пудовых кулаков. У кулака есть очень неприятная особенность – его можно разбить. Знания же спасут жизнь и позволят выполнить боевую задачу, для чего, собственно, и создан спецназ.

Спецназовец должен постоянно быть в тренинге, знать оптику, как она работает. Знание оптики дает возможность уйти от снайпера, перехитрить его или выиграть бой‑сражение.

Город для выполнения задания хуже джунглей. В джунглях москиты, змеи, на худой конец крокодилы. А город под завязку набит враждебными спецслужбами, которые недаром едят свой хлеб. И надо провести операцию, будь то даже похищение министра, и раствориться, так и оставшись человеком без тени. Киношники любят снимать спецагентов в широкополых шляпах или кепках. Это лишь дань имиджу, который, оказывается, родился из правды, хотя мало кто об этом подозревает. Например, необходимо знать, что лоб человека в темноте начинает светиться. Это знали ниндзя. Кстати, вся тематика из прошлых веков, она наукой доказывается и доказывается очень серьезно. Если у человека светится лоб, то будут видны все его контуры, даже если он будет стоять ночью возле стены. Необходимо замотать лоб материалом плотным и толстым, черной лентой. И тогда, если человек просто встанет в темную часть здания, его контуры начнут расплываться для зрения.

Спецназ – это действительно не только академические знания, но и иное восприятие мира, в котором надо выжить. О тупости военных любят рассказывать анекдоты, но почему‑то не замечают главного. Именно в закрытых военных НИИ ведутся самые, может быть, передовые исследования человеческого мозга. Здесь прямо говорят, развитие мозга – это не только познание нового, но и освобождение от старых догм. Только так можно сознательно жить в ситуации, которая для обычного человека – смерть. Говорят, сон разума рождает чудовищ, но освобождение разума от глупых догм, неизвестно кем поставленных, но всеми почему‑то безоговорочно принятых, рождает тех, кого обыватель, может быть, назовет сверхчеловеком. Хотя это норма для человека, привыкшего жить на грани смерти.

Недавно впервые разрешили снять на кинопленку бесконтактный бой во время учений. Вот это и есть спецназ, люди без тени. Они управляют не только собой, на расстоянии они вполне могут управлять и другим человеком. И не одним.

Поверить в такое, конечно, трудно. Даже похоже на какую‑то подставу, но не потому ли, что это просто непривычно? Кстати, на этих учениях присутствовали инструкторы американского спецназа, кадровые военные, что называется с той стороны. Они тоже не верили. И вот им доказано. Вот это и есть спецназ, вот так совершенно случайно мы увидели лишь тень искусства тех, кого называют людьми без тени. Этим мастерством – управлять людьми на расстоянии – владеют считаные единицы. Но оно, оказывается, доступно всем. Долгие годы спецназ держал это искусство в секрете, ведь овладевшие им могут воспользоваться своими умениями… Однако сегодня люди без тени впервые согласились выйти на свет, мы даже не знаем почему. То, что они расскажут и покажут, на самом деле иной мир, который обыватель привык считать чем‑то неестественным и надуманным, но он реальность. Только вот готовы ли мы к этой реальности?