При производстве КСППЭ окончательные экспертные выводы складываются не только и не столько из данных экспериментально‑психологического исследования, сколько требуют обязательного психологического анализа поведения и деятельности подэкспертного лица по всем имеющимся в распоряжении эксперта материалам. Только при сопоставлении и верификации данных анализа материалов уголовного дела с экспериментальными можно обоснованно формулировать экспертные выводы.

Психологический анализ материалов уголовного дела . Психологический анализ уголовного дела и приобщенных к нему материалов является, по существу, разновидностью герменевтического подхода. Герменевтика – искусство и теория истолкования текстов. Психологическая герменевтика берет начало с эпистемологии В. Дильтея.

Герменевтика определяется им как искусство понимания письменно фиксированных жизненных проявлений. В психолингвистике понятие текста может трактоваться и в более широком плане – не только как фиксированный (в современной цивилизации фиксация может быть и письменной, и с использованием аудио– и видеоносителей) текст, но и как определенные события, обладающие сложной смысловой и знаковой структурой.

При производстве судебной экспертизы в качестве текста выступают материалы уголовного дела и приобщенные к нему документы: медицинская документация, продукты творчества подэкспертных (письма, дневники, литературные и художественные произведения), аудио– и видеозаписи допросов, следственного эксперимента, выхода на место происшествия и т. п. Как текст можно рассматривать и записи самого эксперта (протокол экспериментально‑психологического исследования, данные тестирования), фиксирующие высказывания и особенности поведения подэкспертного. Все эти документы и образуют источники информации, с которыми непосредственно работает эксперт.

Каковы же основные психологические закономерности понимания экспертами источников информации, каков основной механизм психологической герменевтики при их исследовании для экспертной оценки способности к осознанию и регуляции испытуемым своей психической деятельности?

1. Тип исследуемого текста . Можно, вслед за А.А. Брудным, выделить три основных типа текстов. Первый – многозначный, без опорных точек. Это тексты, допускающие множественные проективные интерпретации (типа Апокалипсиса или предсказаний Нострадамуса). Второй – однозначный, не допускающий разного толкования: к нему относятся прежде всего научные тексты в точных науках (физика, математика). И наконец, третий – смешанный, самый емкий, в нем можно выделить и опорные точки, и некий смысловой контекст. Именно к третьему типу и относится большинство текстов, с которыми мы имеем дело в повседневной действительности (научные статьи в области гуманитарных наук, журнальные и газетные публикации и т. п.), в том числе и уголовное дело с приобщенными к нему материалами.

2. Этапы экспертного понимания текста . Поскольку психологи имеют дело со смешанными текстами, то на первом этапе они должны выделять опорные точки , необходимые для дальнейшего экспертного исследования. Для эксперта‑психолога такими опорными точками служат зафиксированные в уголовном деле данные: а) об особенностях психического развития подэкспертного; б) о его устойчивых индивидуально‑психологических особенностях; в) о его актуальном психическом (эмоциональном) состоянии в криминальной ситуации; г) о его структуре отражения и осознания юридически значимой ситуации и регуляции своего поведения в ней; д) о развитии самой ситуации; е) о взаимодействии личности подэкспертного с ситуацией. В то же время эксперты наряду с опорными точками должны выделять лакуны – т. е. то, чего в тексте нет или что допускает неоднозначное толкование. Это представление о лакунах в тексте разработано в теории перевода Ю.А. Сорокиным и И.Ю. Марковиной. Уголовное дело – текст, созданный в первую очередь не для решений экспертных проблем, а для достижения иной, чисто правовой цели, и поэтому психологи поставлены перед задачей понимания фрагментов текста, либо не содержащих значимой для достижения целей экспертизы информации, либо требующих научной интерпретации. В этом смысле, по выражению А.А. Брудного, понимание текста может быть одновременно пониманием того, что в тексте непосредственно не дано.

Важная для психодиагностики информация, не содержащаяся в лакунах, может быть восполнена двумя способами. Лакуны в ходе экспертного исследования либо заполняются , либо компенсируются .

Заполнение лакун осуществляется в ходе клинико‑психологической беседы, направленного наблюдения, экспериментального обследования подэкспертного, путем запроса дополнительных материалов у следственных органов, при участии в допросах в ходе судебного заседания и т. п. Одна из основных проблем для эксперта состоит в том, что при допросах следователи практически не интересуются субъективной стороной действий подэкспертных, поэтому важно при ходатайстве о дополнительных допросах тех или иных лиц рекомендовать и конкретные вопросы, на которые нужно получить ответы.

Компенсация лакун – это перевод уже имеющихся данных уголовного дела на другой, психологический, язык. Эта технология очень хорошо описана в книге Б.В. Зейгарник и Б.С. Братуся «Очерки по психологии аномального развития психики». Формализованные алгоритмы заполнения лакун и их компенсации можно продуктивно использовать при разработке стандартов судебного психологического исследования.

3. Использование специальных познаний эксперта при работе с текстом . А.А. Брудным показано, что текст как смысловая структура существует в трех отношениях: текст – реальность, текст – автор, текст – реципиент. Из них наиболее значимой для анализа экспертной деятельности является отношение «текст – реципиент (эксперт)». Смысловое понимание уголовного дела и приобщенных к нему материалов зависит от таких переменных, как задача психодиагностического исследования (определяется судебно‑следственными органами), предмет исследования (определяется вопросами, требующими экспертного решения). Но главным фактором являются специальные познания судебного эксперта.

Проблема специальных познаний не сводится только к профессиональной компетенции, нужно учитывать и личную компетентность эксперта. В отличие от лекции по теоретическим проблемам КСППЭ[1] мы здесь будем акцентировать внимание не на содержательной, а на структурной стороне психологических познаний судебного эксперта. Ведь специальные познания не являются эквивалентом лишь знаний организационно‑правовых, теоретических, методологических, этических основ экспертизы, большое значение имеет и структура представления (категоризации) этих вопросов в сознании эксперта.

Профессиональная деятельность эксперта имеет особую цель – производить «оценки». Другая особенность экспертной деятельности – это производство «оценок» для внешнего заказчика, которые практически всегда и задают критерии требуемых оценок. По выражению С.Л. Братченко, экспертиза – это использование самого человека как «измерительного прибора».

Специальные познания эксперта по своей сути представляют собой профессиональную модель мира, которая «проходит тот же путь формирования и испытывает воздействие тех же формирующих факторов, что и система смыслов – субъективная семантика». Это цитата из докторской диссертации Е.Ю. Артемьевой. Анализ проблемы специальных познаний эксперта в моделях «образа мира» (а не только в моделях «свойств») может позволить понять и процесс применения этих познаний в рамках модели «психологической структуры деятельности».

В соответствии с парадигмальной моделью движения смысла по слоям субъективного опыта, разработанной Е.Ю. Артемьевой, структура специальных познаний судебного эксперта‑психолога может быть представлена в виде трех уровней.

Внешний слой – «семантико‑перцептивный » – заключается в субъектной идентификации психических явлений в терминах базовых для судебно‑психологической экспертизы науки – психологии, а также смежных дисциплин: психиатрии, виктимологии, суицидологии и т. п. Объектно этому уровню соответствуют теоретические и эмпирически выделенные представления о тех или иных сторонах психических процессов, зафиксированные в словарях, глоссариях, всевозможных классификациях (типа МКБ‑10), учебниках, пособиях и т. д.

Следующий, более глубинный уровень – «семантико‑гносеологический » – представляет собой трансформацию понятий базовых наук в «экспертные» понятия. Экспертные понятия – промежуточные между правом и психологией – определяют юридическую значимость психических явлений и влекут определенные правовые последствия (квалификация преступлений, установление смягчающих обстоятельств и др.). Объектно этот слой можно описать с помощью тезауруса (на это при решении другой задачи обратил внимание психолингвист Ю.Н. Караулов), центральными смысловыми точками которого будут являться уже не общепсихологические, а правовые понятия, определяющие юридическую значимость диагностируемых на первом уровне психических явлений.

И наконец, центральным глубинным слоем структуры специальных познаний эксперта‑психолога является система генерализованных недифференцированных смыслов, аккумулирующих не только когнитивный, но и эмоционально‑мотивационный, и ценностный опыт эксперта. Этот уровень, с одной стороны, «семантико‑аксиологический », а с другой – «семантико‑прагматический », практически не вербализуем, мало осознаваем и составляет ту часть профессиональных познаний, которую обычно называют «искусством» проведения психодиагностического исследования. Он соответствует понятию «личностное (периферическое) знание», введенному М. Полани.

Уровневое смысловое строение специальных познаний судебного эксперта‑психолога как концептуальная схема характеризуется следующими признаками: 1) инвариантность, сочетающаяся с фрагментарностью и неполнотой (по мнению Е.Ю. Артемьевой, мир профессии – групповой инвариант субъективного отношения профессионалов к объектам), – это свойство прямо коррелирует и с компетенцией, и с уровнем компетентности эксперта; 2) разный уровень обобщения – в структуре специальных познаний эксперта‑психолога можно выделить «общие» (теорию и методологию экспертного исследования) и «частные» модели (касающиеся отдельных предметных видов экспертизы); 3) личностный, субъективный характер специальных познаний, несмотря на их социальную обусловленность.

Процесс обучения специальным экспертным познаниям, в соответствии со смысловым их строением, можно представить как движение от внешних слоев к глубинным уровням: от усвоения общепсихологических представлений к формированию «экспертных» понятий и далее, к приобретению мотивационно‑ценностного опыта профессиональной деятельности – т. е. формированию профессионального «образа мира». Непосредственное же использование специальных познаний в конкретном экспертном исследовании разворачивается как обратный процесс – от актуализации генерализованных «глубинных» смыслов к семантико‑когнитивной и перцептивной переработке изучаемых психических явлений.

В результате применения специальных познаний психолога в целях судебной экспертизы наряду с описанными выше тремя отношениями текста как смысловой структуры выявляется еще одно отношение: «текст – новая реальность». Новой реальностью в конечном итоге (после определения индивидуально‑психологических особенностей обвиняемого, его психического состояния в криминальной ситуации, установления психологического механизма его преступного поведения) оказывается экспертная оценка клинических и психологических явлений , существовавших до применения специальных познаний в тексте (уголовном деле) лишь имплицитно, в неявной форме, неполно и фрагментарно.

В целом психологический анализ материалов уголовного дела состоит из следующих основных компонентов. Изучение объективного анамнеза жизни подэкспертного лица – по документам, отражающим его жизненный путь; показаниям родственников, друзей, сослуживцев и т. п.; медицинской документации (истории болезни, медицинские карты, акты судебно‑психиатрической экспертизы и др.). Изучение субъективного анамнеза жизни – по показаниям подэкспертного лица, клинико‑психологической беседе. Изучение динамики психической деятельности подэкспертного лица в интересующий судебно‑следственные органы период времени – по показаниям свидетелей; по показаниям подэкспертного лица во время следствия и судебного разбирательства (в случае, когда подэкспертный является обвиняемым или подсудимым – и по текстам явки с повинной и чистосердечного признания); по следственным экспериментам и выходу на место происшествия; по материалам других экспертиз (в первую очередь – судебно‑медицинских и судебно‑психиатрических). В лекции по КСППЭ суицидентов[2] мы покажем, как это можно осуществить даже без очного обследования подэкспертного лица.

Таким образом, схема психологического исследования при производстве КСППЭ обвиняемого в агрессивных действиях включает следующие психодиагностические этапы :

1. Четкое уяснение фабулы дела. Эксперт‑психолог реконструирует временнэю последовательность событий, используя все имеющиеся в деле показания (обвиняемого, свидетелей, потерпевших), материалы выхода на место происшествия и следственных экспериментов, а также данные судебных экспертиз. Существенно облегчает понимание динамики ситуации и поведения подэкспертного текст обвинительного заключения, если оно имеется в уголовном деле.

2. Психологический анализ индивидуально‑психологических особенностей подэкспертного по уголовному делу и приобщенным к нему материалам.

3. Психологический (герменевтический) ретроспективный анализ динамики психического состояния и психической деятельности подэкспертного по материалам дела.

4. Проведение клинико‑психологической беседы и экспериментально‑психологического исследования с одновременным наблюдением подэкспертного. Выявление индивидуально‑психологических особенностей обвиняемого, особенностей его познавательных процессов.

5. Сопоставительный анализ данных психологического изучения уголовного дела, данных беседы, наблюдения и результатов экспериментального исследования .

6. Анализ взаимодействия личности подэкспертного с юридически значимой ситуацией . Может включать следующие стадии:

– на основании психологического анализа материалов уголовного дела и экспериментального исследования диагностика индивидуально‑психологических особенностей и типа криминальной ситуации с определением типа криминальной агрессии;

– определение типа и психологического механизма криминальной агрессии;

– исследование особенностей отражения, осознания, понимания, смыслового восприятия ситуации, произвольной волевой регуляции своих действий, контроля своего поведения, прогностических возможностей, степени опосредованности действий и других регуляторных психологических механизмов с учетом индивидуально‑психологических возможностей, эмоционального и функционального состояния, специфики уровня психического развития, характера психического расстройства.

7. Составление заключения КСППЭ с формулировкой экспертных выводов (ответов на вопросы судебно‑следственных органов) в «экспертных понятиях» с их обоснованием на основе психодиагностического исследования психологических закономерностей и механизмов криминально‑агрессивного поведения обвиняемого, включающего ретроспективный психологический анализ уголовного дела и приобщенных к нему материалов и данные экспериментально‑психологического исследования, проведенного в рамках КСППЭ.

[1] См. лекцию «Теоретические основы комплексной судебной психолого‑психиатрической экспертизы».

[2] См. лекцию «Комплексная судебная психолого‑психиатрическая экспертиза лица, окончившего жизнь самоубийством».