Механизм группового влияния на агрессивное поведение сводится к неосознанной частичной идентификации обвиняемого с субъективно значимым для него лидером неформальной группы и, как следствие, снятию личной ответственности за совершенные преступления. Модель динамики идентификации на примере индуцированных психозов описана нами с Е.В. Макушкиным. Преступления, совершаемые обвиняемыми в группе, были запланированными, при этом сами обвиняемые выступали в роли ведомых.

Ограниченная вменяемость установлена у одной десятой части обвиняемых, совершивших правонарушения по этому психологическому механизму. Эти обвиняемые страдали расстройством личности или органическим психическим расстройством. Общим свойством у них была личностная незрелость, а также аффективная ригидность – сочетание, облегчающее процесс неосознанной идентификации с лидером.

Агрессивное намерение или побуждение выступают как следствие частичной идентификации с субъективно значимым авторитетом и соответственно частичного усвоения его мотивации. Побудительный фактор в данном случае внешний – действия, требования, приказы лидера. Однако этот внешний фактор преломляется через внутреннюю готовность обвиняемого следовать образцам поведения, задаваемых значимым для него лицом. Эта внутренняя установка определяется не внушаемостью как генерализованной чертой личности, а избирательной внушаемостью по отношению к субъективно значимому авторитету вследствие неосознанной идентификации с ним. Идентификация является частичной, поэтому парциальное принятие «картины мира» лидера часто сопровождается борьбой мотивов при необходимости выполнять такие действия, которые противоречат собственным ценностям обвиняемого. Можно сказать, что агрессивные действия ведомого обладают конфликтным личностным смыслом, что затрудняет их рефлексию как решение задачи на смысл. Конфликтность смысла действия может осознаваться на рациональном уровне или в виде отрицательных эмоциональных ощущений, но сам смысл собственного поступка не осознается. Сниженными остаются также возможности самооценки и оценки объективной ситуации, поскольку они производятся по внешним критериям в силу частичного эмоционального уподобления с лидером и частичного принятия его «когнитивного пространства». Это приводит к несамостоятельности в принятии решения и выборе действия. Собственно говоря, ответственность за выбор действия у таких обвиняемых и не формируется – субъективно эта ответственность «делегируется» авторитету, полностью перекладывается на него. Ресурсы свободы выбора здесь резко ограничены. Ограничение внешних ресурсов определяется давлением лидера, а внутренние практически отсутствуют из‑за идентификации обвиняемого с лидером. Внешняя по отношению к личности обвиняемого инициация агрессивного действия сопровождается и внешним контролем этого действия – контроль осуществляется с личностной позиции не самого субъекта действия, а с позиции лидера. Это обусловливает и сниженную способность к изменению действия или полному отказу от него. Изменение действия или его прекращение возможно практически только под влиянием указаний лидера. При этом оценка последствий своих действий сохранна, но носит формальный характер, – ответственность за последствия передается субъективно значимому авторитету.

Таким образом, выбор свободного действия при осознании его фактического характера и неполном осознании его общественной опасности у обвиняемого, частично идентифицировавшего себя со значимым для него лидером, практически отсутствует. Такой обвиняемый не способен к переходу на смысловой уровень регуляции своего криминального поведения – такая регуляция полностью осуществляется на узко группо‑центрическом уровне, игнорируя собственные ценности и социальные нормы.

Ведущим звеном ограничения свободы выбора действия при психологическом механизме криминальной агрессии в виде межличностного давления является частичная идентификация с субъективно значимым авторитетом, влияющая на все этапы конкретно‑ситуативной мотивации криминальной агрессии. Эта идентификация обусловлена личностной незрелостью. Личностная незрелость может быть индивидуальной особенностью в рамках психической нормы или следствием определенного психического расстройства. В первом случае формулируется экспертный вывод о существенном влиянии индивидуально‑психологических особенностей обвиняемого на криминальное поведение, а во втором – об ограниченной вменяемости.