Уже давно – с мая 2015‑го – лежит у меня снятая с сайта Каспарова статья неизвестного мне Игоря Яковенко «Мы все равно часть европейской цивилизации. О качестве населения и либеральной оппозиции». Сохранил я эту статью исключительно из‑за приведенных в ней неизвестных мне американских данных о советских людях сталинской эпохи. Яковенко сообщает об источнике их происхождения: «Такую возможность дает Гарвардский проект, видимо, самый масштабный проект исследования советского человека сталинских времен». Эти данные действительно с совершенно неожиданной стороны показывают, насколько гуманным (созданным именно для людей) был Советский Союз Сталина и насколько люди, даже изменившие Родине, это видели и понимали:

«Исследование проводилось в 1949–1951 годах на территории Западной Германии, Австрии и США среди перемещенных лиц и эмигрантов, в недавнем прошлом – граждан СССР. Методом углубленных интервью было опрошено около 3 тысяч советских граждан, методом биографических интервью – около 300. Это были люди, которые не хотели возвращаться в СССР. То есть у них, во‑первых, не было страха перед НКВД‑МГБ, во‑вторых, это была категория граждан с явно пониженным уровнем фанатичной веры в коммунистические идеалы, а в‑третьих, они явно имели мотив «понравиться» интервьюерам, которых они могли воспринимать как представителей новой страны своего обитания. То есть в выборке был явный сдвиг, предполагающий более негативное, более критическое отношение к советской власти.

Результаты исследования выявили удивительные вещи. Люди, которые бежали от советской власти, ее не то чтобы любили, но в основном поддерживали. Людей, критически настроенных, было примерно столько же, сколько и сейчас: около 20 %. Эмигранты считали правильной собственность государства на средства производства. Хвалили советскую медицину и образование. Это были насквозь советские люди, которые поддерживали советскую власть без принуждения. Они правда так думали. Так что главный тезис Широпаева о том, что лояльность в сталинские времена обеспечивалась исключительно угрозами «ударов сапогом по почкам», – этот тезис неверен. По крайней мере неверен в такой категорической форме».

А теперь вот, наткнувшись на эту старую статью, я решил вмешаться в то, как этот Яковенко учит жизни помянутого Широпаева. Дело в том, что сама статья Яковенко – это оспаривание статей двух других авторов, один их которых (этот Широпаев) пишет, что люди при Сталине были лучше, чем люди сейчас, а второй – что хуже. Не буду обсуждать всю статью Яковенко, возьму только защиту им тезиса, что сегодня люди лучше, чем тогда.

Начну с того, как этот Широпаев (в описании Яковенко) обосновывает свой тезис о том, что люди тогда были лучше:

«Широпаев задается вопросом, что было бы, если бы Воланд прибыл в Москву сейчас, то есть не в Москву Сталина, а в Москву Путина. И Широпаев сравнивает глазами Воланда москвичей 30‑х годов с нами сегодняшними. Приговор Широпаева‑Воланда беспощаден: «У нас ситуация с общим качеством населения неизмеримо хуже, чем в 30е годы. Хуже!».

Почему? А потому, пишет Широпаев, что «когда современное российское большинство поддерживало «Крым‑наш», поддерживало «Новороссию», у него не было за плечами опыта Соловков, опыта раскулачивания, массовых расстрелов и Беломорканала. Нынешний обыватель не знает, что такое шаги НКВД ночью… его не били по половым органам на допросах… Тем, кто в марте прошлого года рукоплескал в Кремле по поводу «возвращения Крыма – им удары сапогом по почкам и Гулаг явно не грозили».

Да уж – либерал! Пробы негде ставить. Тут, конечно, у Широпаева общее стандартное перепуганное «бла‑бла‑бла» тупого либерала без понимания, о чем же это бла‑бла‑бла. Скажем, что именно на самом деле означает «опыт Беломорканала»? Это опыт содержания осужденных в условиях, когда зэки могли привезти к себе семьи и содержать их на свою беломорканальскую зарплату, когда «работники Гулага» не возражали, чтобы заключенные имели ружья для охоты в свободное время. Это был неудачный пенитенциарный опыт, но надо ли было Широпаеву в своем бла‑бла‑бла вспоминать о Беломорканале и временах, когда заключенных в СССР было менее 200 тысяч по сравнению с нынешним миллионом?

Что касается опыта битья на допросах по половым органам или опыте раскулачивания, то, к примеру, семьи моих обоих дедов‑крестьян (очень многочисленные) такого опыта совершенно не имели, поскольку не имели в своем составе воров и проходимцев, посему и никто из их состава не арестовывался. Кстати, дед по отцу был небедным настолько, что первым в большом селе купил сыну (моему дяде) велосипед, однако деда не раскулачивали – дед был небедным от своего труда и труда своей семьи, а не от паразитирования на односельчанах.

Ладно, продолжим:

«Население времен Сталина было, по мнению Широ‑паева, лучше нынешнего, путинского народца еще и потому, что «сталинские», несмотря на террор и страх, иногда восставали, а «путинские», несмотря на отсутствие массовых репрессий, не высовываются.

…Начнем со сравнения протестов в сталинские и путинские времена. Широпаев здесь явно передергивает, вспоминая тамбовское восстание и прочие отголоски Гражданской войны. Бунты в сталинских лагерях, да, были, так ведь и в путинских бунтуют. Ничего похожего на протестное движение 2011–2012 годов в сталинские времена быть не могло, и эта несравнимость уровня репрессивности режимов не позволяет использовать сравнение уровня протестов для сопоставления качества населения тогда и сейчас».

Ну, во‑первых, насчет того, что массовых протестов в сталинские времена быть не могло исключительно из‑за страха пред расправой. Совершенно не рассматривается вопрос – а поводы для массовых протестов были?

Во‑вторых, сама по себе мысль, что руководство данных масс населения доведет ситуацию до массовых протестов, даже в мое время означала политическую смерть для местного руководства, – его бы сняли немедленно по поступлению первых слухов о том, что народ собирается массово протестовать. А уж что могло случиться с таким руководством во времена Сталина! Но это понятно.

А что сегодня будет с руководством, доведшим граждан до протестов, хотя бы 2011–2012 годов? А? Правильно – ордена получат!

Ну а дальше Яковенко обосновывает, почему сегодня население качественно лучше сталинского, и это обоснование вызвало у меня удивление, поскольку мы с ним ровесники и, казалось бы, должны были видеть и пережить одно и то же. Он пишет:

«Несмотря на все «свинцовые мерзости» современности, есть довольно много параметров, по которым современное население России лучше наших «среднестатистических предков» сталинских и чуть более поздних времен. Прежде всего это гуманизация населения. Понимаю, что этот тезис вызовет массу возражений, опирающихся на биографические воспоминания. И тем не менее. Речь идет о социальном явлении, а не об отдельных добрых или злых людях.

Одним из критериев гуманности общества является отношение к животным. Этот критерий не универсален, он применим лишь к последним трем столетиям развития человечества, когда гуманизм стал активно распространяться не только на хомо сапиенсов».

Что за чушь! Термин гуманность происходит от латинского слова humanus – человеческий – и ни малейшего отношения к животным не имеет. Мало того, исследовате‑лями‑социологами замечено, что чем больше данный человек любит животных, тем меньше он любит людей. Кратко, гуманность – это человечность по отношению к людям. Только к людям! И ничто не мешает гуманистам употреблять животных в пищу в несметных количествах. Соответственно, то, что сегодня такое количество людей сюсюкает над кошечками и собачками, очень плохо характеризует положение с гуманизмом в нашем обществе.

Но дело даже не в этом сюсюкании, а в том, какими «фактами» Яковенко обосновывает свой вывод:

«Так вот, в 50‑е годы и в начале 60‑х в московских дворах было распространено вполне открытое мучительство и убийство кошек и собак. Их вешали, резали и сжигали вполне публично, и дворовая общественность на это реагировала довольно вяло. Были недели, когда я каждый день приходил домой в крови, пытаясь защитить мохнатую жертву от малолетних шариковых. Поскольку мне в детстве пришлось жить в разных районах столицы, то данное наблюдение касается не одного какого‑то особо садистского двора или улицы. Уверен, что сегодня такая практика садизма по отношению к братьям нашим меньшим сократилась во много раз. Атмосфера изменилась».

Я, честно говоря, шарашусь. Я жил в среде обычных трудовых людей, а мою детскую и юношескую компанию назвать законопослушной было бы большой ошибкой. В принципе мы могли умертвить любое животное – я, пусть и с колебаниями, но отрывал голову голубю, ощипывал его и отдавал маме для супа. Мы многое умели с точки зрения обращения с животными, но мы никогда, уверяю – никогда не убивали животных ради развлечения. Только с хозяйственной целью. Даже если удавалось подстрелить воробья из рогатки и то – несли домой коту. Я вообще не слышал никогда ничего подобного об издевательствах над котами или собаками и когда жил на Украине, и когда жил в Казахстане.

Я как‑то в сердцах писал, что в Москве живут не русские, а московские, а вот теперь Яковенко своими рассказами о бесцельном убийстве котов в Москве пытается меня убедить, что это действительно так.

Яковенко продолжает:

«Несравнимо более гуманное отношение к животным не единственный критерий. На улицах намного меньше жестоких драк. Нет традиционных боев до увечий «двор на двор», «улица на улицу», «район на район», которые каждый из тех, кому сегодня седьмой‑восьмой десяток, хорошо помнит из своего детства. Индикаторов гуманизации населения можно привести довольно много».

А индикатор ли это гуманизации? На мой взгляд, это индикатор превращения мужчин в трусливых баб, сдающихся от одной мысли о физической боли. У советских людей при Сталине было не принято бояться боли и ран при защите чести, достоинства, своей семьи или друзей. И надо ли нам радоваться этому обабливанию мужчин, увлеченно дерущихся только в виртуальных компьютерных играх?

«Этот процесс общей гуманизации населения не заслуга России. Мы, несмотря на все попытки сначала советского, а сейчас путинского режима, создать в России какой‑то особый советский или русский мир, советский или русский народ с какими‑то особыми хромосомами, все равно часть европейской, западной цивилизации, которая уверенно идет по пути гуманизации».

Вот с этим можно согласиться – мы видим закат и вырождение европейской цивилизации – нет мужчин и женщин, нет государственных деятелей – нет настоящих людей. А кто есть? Есть, как в 90‑х писал большой знаток московской среды Леонид Радзиховский, – «двадцать метров кишок и немного секса». Но, повторю, надо ли этому радоваться?

Ведь были людьми когда‑то…

2015 г.