Развитие Российского государства не стоит на месте, тем самым возрастает позиция правового обеспечения различных институтов нашего общества, то есть законодательного регулирования отношений различных направлений деятельности. Отсюда напрашивается вывод, что без формирования четкой системы управления, правового фундамента и ясного законотворческого взгляда на современную действительность невозможно решение социально значимых проблем развития каких-либо общественных отношений, а также отношений, касающихся, в первую очередь, обеспечения безопасности личности, его свободы и интересов, закрепленных в международно-правовых актах. Таким образом, при определении путей противодействия преступным посягательствам экстремистской направленности, следует опираться на разграничение административной и уголовной линий законотворчества, в которой главной ценностью будет выступать защита личности и общественных интересов.

Определяя меры по противодействию преступным посягательствам, в том числе по противодействию экстремизму, невозможно создать по-настоящему эффективного правового фундамента без проведения профилактических мероприятий, которые направлены на повышение психологической уравновешенности девиантных лиц, а также на минимизацию и нейтрализацию причин, способствующих проявлению криминальной деятельности данных лиц. Однако такая деятельность не налажена или вовсе отсутствует в отношениях между правоохранительными органами и общественными институтами, что вызвано такими причинами, как: отсутствие механизмов привлечения общественных организаций к профилактическим мероприятиям, как антиобщественных проявлений в общем, так и противоправных посягательств в частности; отсутствие государственного внимания в планировании таких мероприятий; отсутствие единого правового документа, который мог бы определить границы профилактической деятельности, а также ее основных задач и функций [1, с. 96-97]. Данные причины отмечает Алексеев А.И.: «обострению криминальной ситуации помимо объективных и субъективных факторов глубинного свойства в значительной мере способствовала сдача обществом позиций в

Балацкий Денис Юрьевич - доцент кафедры публичного и частного права Дальневосточного института управления - филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, г. Хабаровск.

деле превентивного противодействия преступности, когда уголовная политика оказалась в основном переориентированной на ситуационное (по принципу пожарной команды) реагирование на факты уже состоявшихся преступлений» [2, с 251]. Такое объяснение вполне ясно, поскольку уголовная политика в современном, неустойчиво развивающимся правовом поле не является приоритетной при законотворческой деятельности.

Развитие криминологической экспертизы нормативно-правовых актов также способствует созданию эффективной правовой базы.

Репрессивные законотворческие инициативы государства, регламентирующие противодействие преступным посягательствам, порой порождают лишь видимость преступления, они являют собой несбалансированность, негуманность закона. Такие инициативы на сегодняшний день получили более широкое распространение, нежели нерепрессивные (социальные) криминологические.

Следовательно, экспертиза законопроектов должна занимать главенствующее место при правовом регулировании противодействия преступности, поскольку проблема адекватности мер реагирования на преступные посягательства главных ценностей общества является, и будет всегда являться актуальной [3, с. 22].

Несоблюдение правотворческим органом общепринятых стандартов и правил, в научной литературе, именуют законотворческой ошибкой. Именно с выявлением таких ошибок в законодательстве связывают криминологическую экспертизу принимаемых правовых актов. Более того, трансформация имеющихся представлений о юридических и социальных закономерностях в системе нормативно - правовых установлений должны соответствовать адекватным требованиям современных отношений. Вместе с тем, уголовный закон нельзя назвать абсолютным благом при предупреждении и пресечении преступности, поскольку уголовно-правовые запреты есть ничто иное как «конфликт, где, с одной стороны, выступает его необходимость, а с другой - те негативные последствия, издержки, которые в нем заложены и без которых невозможно уголовно-правовое регулирование в принципе». И это понятно, ведь при криминализации деяний происходит ущемление одних общественных интересов ради других, более ценных.

Если обратиться к теории права, то под законотворчеством следует понимать «деятельность, способную вырабатывать и закреплять различные модели, варианты правового регулирования общественных отношений и тем самым менять реально существующий мир и систему общественных отношений». Эти изменения, на мой взгляд, обязаны плодотворно влиять на общественные процессы внутри государства, что с трудом можно сказать об уголовном законодательстве [4, с.

С научной точки зрения, поправки, вносимые в уголовный закон, носят противоречивый и бессистематический характер, имеют место нарушения основ законотворческой техники, тем самым превращая его в несостоятельный баланс российской правовой системы. Эффективность его применения возможна лишь в комбинации с другими, смежными отраслями права. Следовательно, потенциал, которым обладает уголовное право, в полной мере не реализуется.

Криминализация и декриминализация всегда останутся насу- щими вопросами при законотворчестве норм уголовного закона. Немаловажной проблемой будет изучение социальной обусловленности, границ уголовно-правовых запретов и санкций. Полагаясь на мнение Гаврилова Б.Я., который отмечает, что «при реализации уголовной политики отсутствуют зачастую какие-либо конкретные сведения о социальных последствиях предстоящих изменений уголовной репрессии, а также о ресурсной стоимости такого законопроекта и о том, согласно ли общество его финансировать, без чего в странах с устоявшимися системами уголовного правосудия не принимается ни один уголовный закон, определяющий преступность или усиливающий уголовное наказание за преступное поведение», наталкиваешься на вывод, что большое количество вопросов остается. В их числе: каковы причины слабой эффективности уголовного закона и каковы меры его увеличения; каковы границы вмешательства государства в законотворческий процесс и другие.

Переходя к проблемам реализации и направлениям развития экстремизма в России, сталкиваешься с обширным кругом недочетов и пробелов.

В уголовном законе нет ясного определения понятия экстремизма. более того, законодательство, в какой-либо мере содержащее данное понятие, не является четко сформулированным, ввиду чего появляется сложность его уяснения. Например, разграничение таких понятий как «экстремизм», «преступления экстремистской направленности», «экстремистская деятельность» происходит с большим трудом, поскольку на законодательном уровне данные понятия используются практически как синонимы, что является недопустимым.

Федеральный Закон от 25.07.2002 года №114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» также не отвечает, что же такое экстремизм. Это объясняется отсутствием определенных критериев, позволяющих отграничить криминальные формы экстремизма от административно-наказуемых деяний, либо от преступлений, схожих по внешним признакам, но отличных по внутренней характеристике сторон.

Остается непонятным, по какой причине идет отожествление в законе «экстремизма» и «экстремистской деятельности». Поскольку экстремизм может проявляться не только в деятельности, то есть во внешнем выражении действий лица, вбирающих в себя все компоненты состава преступления, но и в суждениях. А суждения есть не деятельность, а мыслительные процессы человека.

Также в Федеральном Законе от 25.07.2002 года №114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» при определения понятий «экстремистская деятельность» и «преступления экстремистской направленности» законодатель отожествляет их. Следовательно, все три понятия «экстремизм», «преступления экстремистской направленности», «экстремистская деятельность» являются синонимами?

Противодействие экстремизму невозможно без четкого уяснения теоретических положений, а теория подтверждает, что нормы находятся в «сыром» виде. Это подтверждает неясное разграничение экстремистской деятельности от смежных негативных проявлений, например, направлений террористического характера. Данное замечание остается наиболее актуальным, поскольку при двусмысленном толковании норм права возникают проблемы квалификации преступных деяний смежного характера.

Еще одним из приоритетных направлений в системе криминализации экстремизма остается создание единой правовой базы, отвечающей за осуществление качественной экспертизы материалов на предмет наличия информации экстремистского содержания; координация деятельности правоохранительных органов во взаимодействии с религиозными и общественными организациями по предупреждению проявлений действий экстремистской направленности.

Государственное принуждение, проявляющееся в применении санкций к преступной деятельности, должно быть четко обоснованным, поскольку, отмечая правовую регламентацию как общей системы предупреждения преступности, так и проявлений экстремизма, является одним из приоритетных направлений современной головной политики.

Практическое выражение уголовного закона, как было сказано ранее, носит репрессивный характер, следовательно, его регулятивные возможности на преступные посягательства ограничены. Как отмечает Комиссаров В. «уголовное право может использовать только тот арсенал оружия, которым его снарядил законодатель» [5, с. 3], и это несмотря на явное совпадение задач уголовного права и уголовного закона. Розенко С.В. утверждает, что «наличие и эффективное применение репрессий в уголовном законе является обязательным, поскольку именно ей принадлежит ведущая роль в борьбе с преступностью, посягающей на основы конституционного строя и общественную безопасность», но репрессии не могут быть единственным регулятором борьбы с экстремизмом.

Если вспомнить опыт отечественной теории уголовного закона, то мы увидим, что при вменении санкции за простое уголовное деяние высшая санкция одновременно должна остаться низшим пределом за квалифицированное преступное посягательство. Сейчас же, большую проблему составляют несоответствие между определенными и альтернативными санкциями. Следовательно, это порождает неуместность выносимых судебных решений.

Ввиду этого, в науке уголовного права активно обсуждается вопрос о разработке и введения шкалы уголовных наказаний. Предусматривается, что при назначении наказания должна учитываться не вся совокупность квалифицирующих признаков, а каждый такой признак самостоятельно с применением правил сложения.

Развитие уголовной ответственности в предупреждении преступлений экстремистской направленности показывает, что происходит расширение мотивов, определенных в уголовном законодательстве как отягчающих. К расовой, этнической, национальной, религиозной, социальной нетерпимости теперь можно отнести принадлежность к месту проживания в определенном регионе, сексуальные предпочтения жертвы. Данное расширение квалифицирующих признаков не только вызывают проблемы правоприменения правоохранительными органами, но вызывают сложности при расследовании деяний, сборе доказательств. Данная тенденция отмечена не только в Российской Федерации, но и в зарубежных странах.

Ввиду выше сказанного, можно сделать вывод, что расширение данных критериев не позволяет четко выделить преступления экстремистской направленности.

Анализ современной системы противодействия преступлениям экстремистской направленности позволяет обозначить следующие недоработки:

а) нет ясного определения понятия экстремизма, поскольку отсутствуют определенные критерии, позволяющие отграничить криминальные формы экстремизма от административно-наказуемых деяний, либо от преступлений, схожих по внешним признакам;

б) неясное разграничение экстремистской деятельности от смежных негативных проявлений. В научных дискуссиях отмечается, что нет определенного перечня норм, относящихся только к преступлениям экстремистской направленности. Это позволяет включить в данную категорию и преступления, связанные с терроризмом;

в) отсутствие единого документа, регламентирующего применение определенных методов и способов при расследовании, а также при предупреждению преступлений данной категории;

расширение квалифицирующих признаков (мотивов) вызывает проблемы правоприменения норм уголовного закона правоохранительными органами;

д) доказывание мотива совершения преступления в суде вызывает сложности, поскольку нет определенной границы состава преступления экстремистской направленности.

Следовательно, возбуждение уголовного дела по статьям 280 и 282 Уголовного кодекса Российской Федерации во многих случаях невозможно, вследствие многих недочетов и пробелов. Идет переквалификация уголовно-наказуемого деяния ввиду недостаточной доказательственной базы при определении его как экстремистского. Либо следует отказ в возбуждении уголовного дела из-за отсутствия состава преступления.

Литература и источники:

Алексеев А.И., Овчинский В.С., Побегайло Э.Ф. Российская уголовная политика: преодоление кризиса. М.: Норма, 2015. С. 96-97.

Шестаков Д.А. Криминология: Новые подходы к преступлению и преступности: Крими-ногенные законы и криминологическое законодательство. Противодействие преступности в изменяющемся мире. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2015. С. 251.

Прозументов Л.И. Роль и место криминализации и декриминализации деяний в системе правовых наук // Проблемы теории наказания и уголовно-исполнительного права. Томск: Изд-во Томск. ун-та, 2013. С. 22.

Гаврилов Б.Я. Современная уголовная политика России: цифры и факты. М.: Проспект, 2014. С. 9.

Панько К.К. Методология и теория законодательной техники уголовного права России: монография. Воронеж: изд-во Воронежск. гос. ун-та, 2014. С. 3.