НА ЧЬЕЙ стороне должна быть армия?

С кем она должна быть?

В советские времена каждый солдат, офицер, генерал и адмирал знали, что народ и армия едины. Этот лозунг – как констатация очевидного факта, висел в каждой воинской части Вооружённых Сил СССР.

А сейчас?

В современных воинских частях этот лозунг не в чести. Скорее всего, молодые солдаты и офицеры о нём и не слыхивали. Но может ли армия быть вне политики?

В книге Михаила Полторанина «Власть в тротиловом эквиваленте» много страниц посвящено генералу Рохлину, истории его попыток изменить ситуацию в стране, а также – истории его убийства. Собственно, исторической коллизии с генералом посвящена вся заключительная глава книги Полторанина под названием «ЛЕВ РОХЛИН, или ОТКРОЙ, СТУЧИТСЯ СТАЛИН!»

Увы, Сталин не стучался в умы и души большинства «дорогих россиян» тогда – в конце 90‑х и начале 2000‑х, не стучится он в них и в 2017 году, году 100‑летия ленинско‑сталинского Октября.

А пора бы!

Что же до главы из книги Полторанина, то чтение это, надо сказать, грустное, однако небесполезное… Особенно – для генералитета и офицерского корпуса Российских Вооружённых Сил.

Нет, я не призываю к насильственному свержению существующего строя, но так, на сон грядущий, почитать книгу Полторанина «людям с ружьём и ракетами» не мешает. Чтобы крепче спалось, и чтобы утром, которое вечера мудренее, можно было проснуться с ясной головой и в бодром духе.

В отличие от Михаила Полторанина, который чуть ли не готовил вместе с Рохлиным чуть ли не переворот, я знал Льва Яковлевича Рохлина очень мало – исключительно по думским делам противодействия «договору» СНВ‑2. Однако могу подтвердить, что Рохлин был хорошим и честным человеком. А при этом он был, к сожалению, политически наивным человеком. Это его, надо полагать, и подвело.

Вспоминаю прочитанное однажды описание успешного военного антиамериканского переворота в Панаме в 1968 году под руководством генерала Омара Торрихоса Харрера (1929–1981). Несмотря на полный, казалось бы, контроль США над Панамой и панамской армией, представитель ЦРУ в Панаме забеспокоился только тогда, когда по улицам столицы поехали грузовики с солдатами. Американец направился в генеральный штаб панамской армии, чтобы задать вопрос – что собственно происходит? Напряжение и осознание успеха вылилось в резкий ответ молодого лейтенанта: «Да военный переворот, дурак!».

К генералу же Рохлину, как пишет М. Полторанин, генералы на «анти‑ельцинские» «посиделки» открыто прилетали на вертолётах. И ещё смеялись, когда при посадке удавалось воздушной волной от винта сбросить с сосен на землю ельцинских «топтунов» с биноклями.

Н‑да…

Хорошо смеётся тот, кто стреляет без предупреждения – как в Панаме генерал Торрихос. Жаль, он не пошёл по пути социализации Панамы последовательно и до конца, потому ЦРУ и удалось его, в конце концов, уничтожить.

А вот Фиделя Кастро Штаты уничтожить так и не смогли. Хотя социализм на Кубе они сегодня подтачивают. Очень уж многое для США брошено там на чашу весов, и усилий на демонтаж социализма на Кубе они не пожалеют. Демонтируют ли? Это – тоже вопрос вопросов.

Впрочем, речь сейчас не об этом, а о кое‑чём другом. А именно – можно ли, говоря о поисках новой России, не сказать хотя бы нескольких слов о возможной роли в этих поисках армии?

И вообще – об армии.

ПОЛИТИЧЕСКИ лилипутскому кремлёвскому режиму не нужны в России воины – наследники суворовских орлов и сталинских соколов. Недаром суворовские училища вытесняются кадетскими. Режиму сродни двуглавое вороньё и жирные подсадные утки на ролях русских лебедей. Конечно, когда проводятся акции типа сирийской, то без естественного всплеска патриотизма не обойтись.

Но затем наступают раздумья…

Поэтому, с одной стороны, «новые русские» боятся участия армии в политической жизни на стороне народа, и им хочется внушить всем, что армия должна быть в стороне от политических событий. С другой стороны, Кремль, исподволь разлагая армию как важнейший общественный институт, призванный защищать страну от внешней угрозы, задабривает офицерский корпус и пытается превратить Российскую армию в средство потенциального подавления собственного народа.

Впрочем, бросить армию на подавление возможных народных выступлений режиму удастся вряд ли. А вот нейтралитета армии в случае жандармских действий новоявленной «национальной гвардии» режим добиться может.

Режим пытается приковать армейские круги к себе, но при этом режиму хотелось бы отвратить военных от идеи служения народу тезисом о якобы «естественной аполитичности» армии.

Завлечь к себе армию – не привлечь, а именно завлечь, режиму в последние годы удалось, особенно после снятия мебель‑маршала Сердюкова и замены его на молчаливого Шойгу.

Но может ли армия быть вне политики?

Достаточно вспомнить классический тезис Клаузевица о том, что война – это продолжение государственной политики другими средствами, чтобы понять, что главный инструмент войны – армия, не может не влиять на политическую ситуацию самим фактом своего существования в обществе. А беглый экскурс в мировую историю показывает, что почти все крупные военачальники и полководцы были одновременно и крупными политиками, начиная с ученика Аристотеля Александра Македонского, с Цезаря, Помпея, Перикла, Ганнибала…

Да, генералам Советской Армии дела хватало без политики: надо было оценить возможности развития вооружений, подготовить и провести учения и инспекторские смотры, не забыть о заготовках на зиму капусты для личного состава, позаботиться о жилищном строительстве в военных городках и т. д.

Стоять, сжимая кулаки, перед изуродованными телами мальчиков и девочек, встретивших на заре жизни смерть от тех или иных «боевиков», командующим округами и армиями не приходилось. И уж, конечно, они и помыслить не могли, что их преемники (да и они сами) будут служить под «власовским» флагом, который их отцы не бросили к ступеням Мавзолея вместе с гитлеровским штандартом лишь по причине мелкой пакостности «власовской» тряпки на фоне символов нацизма.

В стабильные времена армия трудового народа, должна заниматься не политикой, а своим прямым делом – совершенствованием боевой и морально‑политической подготовки.

А во времена нестабильные?

И – в нестабильном обществе?

Во времена нестабильные важно понять: насколько политика – дело также и военных? И обязаны ли военные в политике разбираться?

Кадровый потомственный военный, полковник Богислав фон Бонин, бывший начальник оперативного отдела германского генштаба, бывший крупный военный чиновник в Германии Аденауэра, 20 июня 1955 года говорил в Мюнхене так:

«Плох и тот тип старшего офицера, который прячется как мышь в нору, едва заслышав слово «политика», и который не знает ничего иного, кроме слепого выполнения глупых приказов, иногда вопреки здравому смыслу, а то и против своей совести».

Вот как смотрел на дело умный профессионал даже из славящейся якобы аполитичностью касты германского офицерства, наученный горьким опытом безоглядной службы Третьему рейху. А, впрочем, может ли мыслить иначе мало‑мальски уважающий себя представитель той профессии, на которой испокон веку политика отражается более всего?

Если вдуматься, у истоков вообще всех крупнейших событий мировой политической истории всегда стояли военные! Английская буржуазная революция так же неотделима от генерала Кромвеля, как французская – от генерала Наполеона Бонапарта. Соединённые Штаты Америки создавались не только, да и не столько военными усилиями генерала Вашингтона, сколько политическими его усилиями! Маршал Франции Бернадотт имел наколку «Смерть королям!», но стал шведским королём Карлом XIV Юханом, и «маршальская» династия царствует по сей день.

Наёмные полководцы средневековой Италии – кондотьеры, владели политиканским ремеслом не хуже, чем большинство профессиональных политиканов. Для имперских же генералов Британии их политические роли и обязанности всегда были чем‑то само собой разумеющимся.

Двадцатый век исключением в этом смысле не стал… Генералиссимус Чан Кай‑Ши, германские маршалы Бломберг и Гинденбург, французский маршал Петен, «комендант Польши» маршал Пилсудский, генералы Тодзио, фон Сект, Людендорф, имперский канцлер веймарской Германии генерал фон Шлейхер, финский генерал Маннергейм – это лишь довоенный перечень политиков первого ряда из военных.

После войны ситуация не изменилось: новая Франция обязана своим быстрым возрождением генералу де Голлю… Генерал Эйзенхауэр благополучно отбыл два президентских срока в такой «демократическо‑республиканской» стране, как Соединённые Штаты Америки, и т. д.

Можно вспомнить офицеров‑«младотурков» и их лидера Кемаля Ататюрка… Нельзя забывать о молодых офицерах египетской армии во главе с Гамаль Абдель Насером, свергнувших в 1952 году короля Фарука…

А разве допустимо забывать об уже упоминавшемся выше панамском генерале Омаре Торрихосе, который говорил, что он хочет войти не в историю, а в зону Канала, и который вошёл и в зону Канала, и в Историю?

ВПРОЧЕМ, может быть, на дельных полководцев и офицеров, мастеров на все руки, повезло лишь народам стран, так сказать, цивилизованных? А в «сиволапой» России полуграмотные вояки только и могли, что с перепою, да с матом‑перематом, кричать: «За Бога, царя и Отечество!» а позже – «За Родину, за Сталина!»?

Послушать бывших работников идеологического фронта ЦК КПСС типа «останкинского» «фронтовика», бывшего члена горбачёвского Политбюро Александра Н. Яковлева, ныне лижущего сковородки в аду, – так оно и было, но…

Но давно сказано (русским офицером, между прочим): «Быть русским по рождению и не знать русской истории, значит – не быть русским!» А тот, кто историю знает, вспомнит: князь Ярослав Мудрый и воевал, и администрировал, светлый князь Александр Ярославич Невский не только псов‑рыцарей бил, но был и выдающимся русским дипломатом.

Казацкий атаман Ермак Тимофеевич умел быть политиком, а казацкий гетман Богдан Хмельницкий неплохо ориентировался в тугих узлах, завязанных на Украине Речью Посполитой, Швецией, Турцией, Крымом, Валахией, Семиградьем…

Русская гордость, умница Пётр I Алексеевич Романов, выдающийся полководец и флотоводец нового, комплексного, типа, в новой державе создал и новую российскую дипломатию. Весь он, и воитель, и дипломат, в таком вот эпизоде, знать который должен бы каждый русский, а уж русский воин – тем более…

Заключив союз с бессовестным саксонским курфюрстом и польским королём Августом, Пётр подарил ему драгоценную шпагу. В годину неудач Август предал Россию и заключил со шведом Карлом ХII тайный Альтранштадтский мир, а в подтверждение искренности своего предательства подарил Карлу петровский подарок. Шпага Петра была со шведским королём до Полтавской баталии, а там – со всем королевским скарбом – опять попала к нам.

Перебежал к нам и бывший «союзничек», и Пётр, ни слова не говоря, восстановил союз и отметил его праздником. А во время пира поинтересовался судьбой подарка. Август заюлил – мол, берегу дорогой подарок в своей резиденции в Саксонии. И тогда Пётр, лишь усом поведя, сказал: «Ну, так вот тебе в придачу к той ещё одна, новая!»

И… отдал курфюрсту трофей.

При таком‑то вожде и соратники его, «птенцы гнезда Петрова», прекрасно воевали, одновременно занимаясь политикой.

При духовной наследнице Петра, Екатерине II, эта традиция лишь укрепилась деяниями Румянцева‑Задунайского, Суворова‑Рымникского, светлейшего князя Потёмкина‑Таврического…

Позднее эта традиция продолжилась: на море – Фёдором Ушаковым, стоявшим у колыбели Ионической республики, и на суше – Михаилом Илларионовичем Кутузовым… Будущий победитель Наполеона до того, как начать бить французов в 1812 году, в самый канун Отечественной войны блестяще провёл в Валахии вначале военные операции, а потом и операции политические. Результатом стал крайне необходимый Отечеству мир с Турцией.

(Замечу в скобках, что в тех же местах, где блистательно проявил себя русский орёл Кутузов, предательски «командовал» в 90‑е годы войсками небезызвестный ельцинский генерал Лебедь – фигура политиканская).

Участие русской гвардии в воцарении императриц Елизаветы и Екатерины II – это классика русской политической истории. А разве не классикой стали действия (неудачные, но потенциально вполне успешные) бывших кутузовских подчинённых, на декабрьской Сенатской площади Санкт‑Петербурга вставших против императора Николая? Политического чувства у Пестеля не отнимешь никак, но ведь и воевать декабрист Пестель и его товарищи по восстанию умели.

То же самое надо сказать и о военном министре генерале и политике Милютине, возродившем русскую армию… И о крупнейшем тактике и администраторе генерале Драгомирове… О безвременно погибшем (даже не сорокалетнем!) генерале Скобелеве, которого кое‑кто не без оснований прочил в лидеры военного переворота!

Что же до гражданской войны, то лидерами «белого» лагеря кроме профессора Милюкова и кадета Кривошеева стали исключительно профессиональные военные: адмирал Колчак, генералы Каледин, Краснов, Корнилов, Деникин, Юденич, Врангель… Они пытались отстоять неправое дело и остались в объективной истории фигурами одиозными, но в стороне от политики они не стояли.

Советское время, казалось бы, разделило полководческие и политические функции в военной сфере, но это объяснялось резким повышением роли последних. А сами военачальники, сформированные гражданской, а позднее и Великой Отечественной войной, конечно же, были плотью от плоти политической ситуации.

ВНЕШНИЕ силы и внутренняя глупость привели в Россию нестабильные времена.

Вспомним август 1991 года…

Октябрь 1993 года…

Вспомним предателей: полковника Лебедя, генералов Шапошникова, Грачёва, расстрельщика Белого Дома Евневича и их то ли «соратников», то ли «подельников». Так или иначе, но в стороне от политики – в виде политиканства, они тоже не стояли, нарушив присягу и став палачами собственного народа.

При этом пора внятно сказать и вот что…

Любой государственный строй определяет попытку насильственного изменения (свержения) строя как тягчайшее государственное преступление, и это понятно. Самый антинародный, самый бездарный и самый изуверский строй хочет защищать себя всеми средствами, в том числе – и правовыми.

А как там с попыткой насильственного сохранения существующего строя? Ведь попытка насильственного сохранения существующего строя (если он не прямо антинароден) не только не может рассматриваться, как преступная акция, но является, собственно, гражданской обязанностью каждого правоспособного члена общества.

Для военных же любые их действия по защите существующего конституционного строя в случае угрозы его насильственного свержения тем более являются святой юридической обязанностью – по военной присяге! Исключение составляет лишь зафиксированное в принятой ООН Декларации прав человека такое положение вещей, когда народы восстают против тиранов.

Об этом уже говорилось.

Белогвардейские офицеры вели вооружённую борьбу отнюдь не в силу верности присяге, потому что от присяги их освободил сам царь, отрёкшись от престола. Зато руководство Вооружённых Сил СССР в 1991 году, будучи юридически обязанным всеми средствами защищать разрушаемый предателями СССР, стало однозначно нарушителем присяги. А кое‑кто, типа полковника Лебедя или генерала Шапошникова, – и прямым изменником Родины.

«Демократические» комментаторы взахлёб пели им дифирамбы и болтали о гражданской‑де ответственности и «политическом мужестве» генералов. Но что тогда оказалось несомненным, так это, пожалуй, – пикантный прецедент отказа от защиты существующей власти, которой весь офицерский корпус присягал и от присяги освобождён не был.

И если политической ответственности требовали от генералов в ситуации, когда даже в атмосфере истерии и провокаций всё кончилось в 1991 году тремя сомнительными жертвами, провезёнными по новому Арбату, то почему же офицеры и генералы Российской армии должны быть олимпийски безучастными при виде массовых безвинных жертв режима? Ведь даже тысячи убиенных в Донбассе – не только на счету палачей из Киева и Львова, но и на совести кремлёвских сидельцев, бездарно отстранившихся от активной (не обязательно силовой) политики деэскалации конфликта и курса на воссоединение Украины с Россией.

Разве у военных нет права задуматься – кто в том повинен?

В сказанном нет призыва к насильственным действиям.

Но призыв задуматься есть.

РАЗГРОМ экономики и армии, разврат народа, развал страны…

По различным телевизионным каналам то и дело идут сериалы типа сериала «Солдаты» или передачи, в которых Российская Армия гнусно выставлена сборищем кретинов… А где‑то в архивах Министерства обороны России лежат листки с подписями части даже сегодняшнего офицерского корпуса под той присягой, по которой генералы и офицеры юридически ответственны перед Союзом Советских Социалистических Республик!

И от этой присяги их никто не освобождал!

Я никого ни к чему не призываю, кроме как к тому, чтобы и военные, и невоенные кое над чем поразмыслили.

Задуматься‑то в правовом государстве можно?

Больные проблемы России не решаются штыками, в какую сторону их ни поверни! Однако наличие в стране «человека с ружьём» – факт! И это – факт, игнорировать который невозможно.

В том числе – и самим людям «с ружьём».

Также фактом является то, что опасно, безнравственно и преступно не само по себе участие армии в политике. Для народной, взращённой и оснащённой народом, армии такое участие напротив, совершенно естественно! Опасно и преступно участие «человека с ружьём» в политике грязной, антинародной.

Но можно ли определить политику нынешних «руководителей» России иначе как антинародную, если под их руководством на практически голом месте возникли и по сей день разгораются кровавые (подумать только!) бои на собственной территории, а страна фактически пришла в системную кабалу к Западу – под россказни о подъёме с колен?

На респектабельных манишках и холёных руках «россиянских» политиканов остаётся всё больше пятен крови, а настоящему военному человеку кровь чужда, потому что он лучше других знает ей цену.

Народная армия (а если она не народная, то она не армия, а банда, типа армии США) должна исповедовать философию не кровопролития, а надёжной, политически и военно‑политически обеспеченной стабильности. Однако во главе формально правовых (становящихся, правда, всё более противоправными) политических институтов на планете пока что стоят люди, гарантированно обеспечивающие нестабильность – как в мире, так и в России. Это – тоже горький факт, и никакой демагогией средств массовой информации даже во главе с прожжёнными демагогами этот факт из нашей жизни не выбросить.

Вот почему, в конечном счёте, честные, преданные политиканами, но преданные Отечеству офицеры и генералы кроме забот о мирном дне подчинённых им войск самой жизнью вынуждены будут задумываться…

О чём?

Ну, это им виднее.

Однако не исключено, что уже достаточно скоро Российская армия сможет сыграть крупную положительную историческую роль, не пойдя на подавление народных масс сама, и не позволив сделать это полицейским силам режима.

Проблемы России решаются не водомётами, не танками. Они решаются или признанием властью реальной ответственности перед народом, или… Или сменой этой власти другой властью, готовой к реальной ответственности перед народом.

Даже такая сомнительная историческая фигура как генерал Деникин, был убеждён, в том, что русская армия – плоть от плоти и кость от кости русского народа. Если вспомнить, что советская история развила эту мысль до тезиса: «Народ и армия едины», то можно надеяться, что об этом важнейшем моменте задумаются и армия, и сам народ, чьи сыны составляют армию.

В конце‑то концов, народ сам выбрал себе жаждущих (жаждущих, жаждущих!) крови вождей. Поэтому он сам же вправе и в состоянии спокойно, без штурмов Кремля и залпов «Авроры», отправить этих «вождей» в политическое небытие вполне конституционным путём.

При этом то или иное участие армии в политическом процессе так или иначе неизбежно. В опубликованном в начале 2011 года газетой «Советская Россия» открытом письме зятю Ельцина Валентину Юмашеву его бывший коллега по «Комсомольской правде» журналист Юрий Гейко писал:

«…И вы там, наверху, верите, что такая ваша власть устоит?

Верите.

Верите, но побаиваитесь.

Это видно по тому, что вы против нас готовите полицию. Что армии пообещали достойную зарплату.

По тому, что в неё, регулярную армию (!), а не только в войска МВД, стали поступать резиновые «демократизаторы»‑дубинки и подобная «усмирительная» техника.

Перепугавшись Египтом, власть стала лихорадочно задабривать армию пока обещаниями: «Уже в следующем году лейтенант будет получать 50 тысяч рублей». Власть поняла, что лояльность к ней армии – залог подавления масс».

Со времени опубликования этих слов прошло шесть лет. Власть всё ещё держится, хотя по‑прежнему и побаивается. Недаром ведь режим ограждает себя национальной гвардией – институтом, не только системно, но и исторически России чуждым. Так что сама по себе констатация Юрия Гейко не устарела. И над его словами не мешает задуматься всем.

В том числе, – и армии, у которой и впрямь, похоже, в перспективе есть лишь два пути: или – единение с народом, или палачество над ним, а затем…

Затем – бесславный конец, роспуск и прозябание на скудную пенсию, урезанную с десятков тысяч рублей до классических тридцати сребреников.

НАКОНЕЦ, ещё одно…

Михаил Полторанин в своей книге, имея в виду генерала Рохлина, написал:

«У генерала не было этих мыслей (терроризм и т. п. – С.К .). Он опирался на признанное ООН право любого народа восставать против тиранической системы. Если хунта, узурпировавшая власть, перекрыла все демократические пути к смене режима, у нации (нации или народа? Тут ведь есть различия. – С.К. ) не остаётся иного выбора, кроме как массовыми выступлениями, акциями неповиновения, всеобщими стачками прогнать поработителей».

Это сказал не Сергей Кремлёв, а бывший верный ельцинец Михаил Полторанин. Я лишь кое‑что уточню…

Насчёт признанного ООН права любого народа восставать против тиранической системы Полторанин вспомнил верно и уместно – правовую базу для активных действий народа (и армии, как части народа!) этот тезис действительно обеспечивает. Но это всё звучит красиво в декларациях, а в реальности народ может легко нарваться на провокацию.

Ленинскую формулу революционной ситуации советские студенты знали не хуже таблицы умножения. Не знаю, знают ли нынешние студенты таблицу умножения, что же до формулы Ленина, то ниже она приводится. В своей работе «Крах II Интернационала» Ленин дал определение, ставшее классическим:

«Для марксиста не подлежит сомнению, что революция невозможна без революционной ситуации, причём не всякая революционная ситуация приводит к революции. Каковы, вообще говоря, признаки революционной ситуации? Мы наверное не ошибёмся, если укажем следующие три главные признака: 1) Невозможность для господствующих классов сохранить в неизменном виде своё господство; тот или иной кризис «верхов»… Для наступления революции обычно бывает недостаточно, чтобы «низы не хотели», а требуется ещё, чтобы «верхи не могли» жить по‑старому. 2) Обострение выше обычного, нужды и бедствий угнетённых классов. 3) Значительное повышение в силу указанных причин, активности масс, в «мирную» эпоху дающих себя грабить спокойно, а в бурные времена привлекаемых, как всей обстановкой кризиса, так и самими «верхами», к самостоятельному историческому выступлению» (ПСС, т. 26, стр. 218).

В советских вузах студентов обязывали заучивать приведённую выше формулу наизусть, и она того стоила, хотя сегодня на неё надо посмотреть уже иначе – в свете «цветных» «революций» ЦРУ и СИС. Хотя организаторы «цветных» «революций» явно учитывают формулу Ленина, сами эти «революции» не отвечают трём ленинским признакам в точности, что лишний раз доказывает искусственный, провокаторский характер этих якобы «революций».

К слову, не исключено, что буржуазные организаторы Февраля 1917 года, продумывая методологию своей февральской «спецоперации», тоже не пренебрегли анализом и усвоением формулы Ленина – она ведь была обнародована публично за полтора года до Февраля… Во всяком случае нам необходимо не забывать о предупреждении Ленина насчёт того, что к революционным действиям массы могут привлекать сами «верхи», и ясно, что они это делают не в интересах «низов».

Ленин тогда же предупредил, что «не из всякой революционной ситуации возникает революция» – к трём объективным условиям требуется субъективное: «способность революционного класса на революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить (или надломить) старое правительство…»

Да, сегодня революционную ситуацию создают не сами «низы», а рвущиеся к власти (или желающие удержать власть) «верхи». И создают они её в собственных интересах, а не в интересах народа. И это народу надо понять крепко – чтобы не поддаваться на провокации. Ведь майданы, массовые выступления, акции неповиновения, всеобщие стачки, «болотно»‑«навальные» митинги и т. п. сами по себе не возникают. И если их будут организовывать полторанины (и уж тем более – немцовы и навальные) всех сортов, то проку от этого народу не будет.

Прок будет полтораниным.

А народу это надо?

Поэтому народу надо быть бдительным!

Геннадий Зюганов долгое время заявлял, что Россия‑де исчерпала лимит на революции, и рациональное зерно здесь есть. Если в России будет создан настоящий политический авангард масс (пока его нет!), а им может быть лишь настоящая Коммунистическая партия, то она сумеет организовать политический процесс так, что замена кремлёвского режима новой Советской властью сможет произойти без насилия и легально – без революции.

В современной ситуации в России нет объективной нужды задумываться о насильственном свержении существующего строя! Режим уже достаточно прогнил, чтобы при определённых условиях быть заменённым конституционным путём.

Иное дело, что режим может предпринять антиконституционные (как в октябре 1993 года) действия по насильственному, против воли народа, сохранению существующего строя.

И вот уж тут ситуацию – в том числе для армии – может определять Декларация ООН. При этом надо знать и помнить, что Пункт 4‑й Статьи 15‑й Главы 1‑й действующей Конституции РФ отдаёт принципам и нормам международного права приоритет перед внутренними законами РФ.

Вот о такой – острой – гипотетической ситуации и о своём выборе в ней армии надо бы подумать заранее.

А?