Западные лидеры совещаются. Совещаются о том, как реагировать на новый виток российской агрессии, который, похоже, вновь оказался для них неожиданным. Ну и, конечно же, вновь звучат советы всевозможных экспертов‑прагматиков – понять Путина, найти с ним компромисс, помочь ему сохранить лицо.

В политических элитах Запада долго господствовало представление о том, что интеграция в глобальную мировую экономику вместе с рыночными реформами автоматически приведет к утверждению в России базовых ценностей западной (евроатлантической) цивилизации: приоритета прав человека, верховенства закона, демократии, справедливости, гуманизма.

Противоречившие этой схеме факты объясняли трудностями переходного периода и призывали проявить терпение, дождаться, когда эти трудности будут преодолены «силою вещей».

Когда же стало очевидно, что речь идет не об отдельных отклонениях и зигзагах, а об устойчиво противоположном направлении развития, возник соблазн броситься в другую крайность: объяснить все принципиальной несовместимостью западных ценностей с «русской цивилизацией», смириться с тем, что Россия их никогда не примет, и выстраивать с ней отношения исходя из этого.

На самом деле после краха СССР в России сложилась социально‑экономическая система, при которой личный успех определяется положением в фактически феодальной иерархии, дающим доступ к распределению ресурсов – экономических, статусных, властных. Эта система лишь камуфлируется декоративными институтами частной собственности и рынка. Выхолащивание, имитационный характер формально действующих общественных институтов – ее отличительная черта. Полной профанации подверглись судебные процедуры, механизмы выборов. Именно это обеспечивает бесконтрольность, безнаказанность и несменяемость укрепившейся у власти клептократической элиты.

Само существование куда более успешных и привлекательных обществ, в которых все эти институты работают реально, несет угрозу безраздельному господству такой, с позволения сказать, элиты. Поэтому вполне естественно, что она объявила всю западную систему базовых ценностей ложной, а ее носителей – враждебными России. «Западным ценностям» были противопоставлены идеи консервативных критиков либерализма из XIX века, поклонников средневековья и предшественников фашизма. Так что нынешнее противостояние России и Запада носит более фундаментально‑идеологический характер, чем противостояние Запада и СССР. Тогда соперничали два модернизационных проекта. Оба они корнями уходили в общую духовную почву: гуманизм эпохи Возрождения и рационализм эпохи Просвещения. Сегодня это противостояние модернизации и архаики, антимодернизации в чистом виде.

Правители РФ убеждены, что весь мир устроен так же, как те криминальные группировки 90‑х годов, из которых они вышли. Поэтому они действительно верят, что демократия и верховенство права (в том числе и международного) являются лишь обманом, позволяющим сильным маскировать то, как они навязывают свою волю слабым. Унизительным поражением (той самой «величайшей геополитической катастрофой») они считают утрату Кремлем возможности диктовать свою волю народам, попавшим в орбиту влияния советской империи. И они всерьез намерены бороться за возвращение этой возможности.

Но главное не в присущих российской правящей элите представлениях о мире и ее амбициях (именуемых на популярном в этой среде криминальном жаргоне «понтами»). Важнее то, что способность «воровской экономики» обеспечивать населению хотя бы относительное материальное благополучие за счет высоких цен на углеводороды близится к исчерпанию. В этих условиях насаждаемая государственной пропагандой идеология агрессивного антизападного, антилиберального традиционализма становится последним средством поддержания лояльности большинства общества существующему режиму. Только сверхзадача унизить извечного (и вечно, как нам кажется, заносящегося) западного врага, доказать другим и в первую очередь себе, что мы можем это сделать, несмотря на все его достижения, – только эта сверхзадача еще может оправдать в глазах рядового гражданина существование системы, основанной на систематическом унижении каждого отдельного человека. Но чтобы сохранить поддержку разогретой обещаниями «утереть нос Америке» и «поставить на место Англию» толпы, ей надо постоянно демонстрировать если и не победы в борьбе с «проклятым Западом», то хотя бы саму эту борьбу.

Вот поэтому Путин и его окружение просто не могут отказаться от состояния холодной войны с Западом и политики балансирования на грани войны горячей. Понятно, что такая политика чревата опасностью в эту горячую войну случайно сорваться. Надо осознать и другое: никакие попытки откупиться от Путина уступками (например, обещаниями не брать Украину в НАТО) не заставят его отказаться от разрушения миропорядка, хотя бы отчасти основанного на ограничении государственного насилия как на собственной территории, так и за ее пределами. Бессмысленно пытаться помочь Путину сохранить лицо при отступлении, потому что отступать он не собирается.

Путин уверен, что всегда сможет заставить отступить Запад. Отступить в надежде на то, что, если дать Путину возможность сохранить лицо, то отступит он. В расчете на то, что к этому его будет подталкивать желание сохранить выгоды от бизнеса с Западом. В стремлении самим любой ценой сохранить выгоды от бизнеса с Россией.

На этой уверенности построена вся стратегия гибридной войны. Гибридная война – это когда Кремль отправляет в Украину войска, маскируя их (причем весьма условно) под «отпускников‑добровольцев» или «неопознанных зеленых человечков», чтобы ведущие мировые державы и международные структуры могли при желании делать вид, что они этого не замечают или хотя бы не могут доказать. Расчет Кремля построен на том, что западные страны будут до последнего стараться избежать открытого признания факта прямой агрессии РФ.

Путин постоянно повторяет одну и ту же двухходовку: совершает акт агрессии и одновременно шантажирует мир угрозой сделать следующий, еще более опасный шаг. Затем он имитирует готовность в качестве уступки от этого следующего шага удержаться. Все вздыхают с облегчением и стараются поощрить проявленную «добрую волю» тем, что хотя бы не усиливают давление на Россию. Это позволяет Путину закрепиться на уже захваченном плацдарме и спокойно готовиться к следующему акту агрессии. Именно так ему уже удалось фактически заморозить на неопределенное время аннексию Крыма и «полуоккупацию» части Донбасса.

Глубоко ошибочны утверждения некоторых «прагматиков», что серьезные экономические санкции против РФ вредны, так как убеждают российское население во враждебности Запада и толкают его к поддержке антизападной политики Путина. В настоящий момент антизападные, имперско‑реваншистские настроения в России доведены до максимально возможного уровня, поднимать его еще просто некуда. Так что, усиливая санкции, Запад как минимум ничего не теряет. Напротив, отказ Запада от усиления санкций будет вызывать в России лишь злорадное торжество и служить лишним аргументом в пользу правильности проводимого Путиным агрессивного курса. Люди, отравленные реваншизмом, должны столкнуться с его последствиями. Это единственный способ излечения.

Поддержка Путина закончится очень быстро, когда развеется его ореол непобедимости, когда он начнет терпеть явные неудачи. И единственный способ его остановить – это нанести ему поражение. А для этого необходимо начать действовать вопреки его расчетам на готовность Запада «проявлять понимание», «учитывать интересы», «искать компромисс». Для этого необходимо не побояться осознать и открыто сказать, что вызов, брошенный миру Путиным, того же свойства и той же степени опасности, что и вызов, брошенный в свое время Гитлером. Что эта угроза может быть устранена только вместе с режимом Путина. Что если устранить режим Путина в обозримом будущем окажется невозможным, его нужно максимально изолировать и ослабить в военном и экономическом отношении.

Своевременный отпор агрессору не дает стопроцентной гарантии от войны с ним. Но политика умиротворения агрессора с помощью уступок на все сто процентов эту войну гарантирует. Причем при намного худших стартовых условиях. Доказано историей. И в какойто момент необходимо сказать: более глубокое российское военное вторжение в Украину будет иметь военный же ответ. Украина получит военную помощь. Военной техникой, инструкторами, данными спутниковой разведки. И если существующие международные структуры столь неповоротливы, что не могут быстро принимать согласованные решения, ничто не мешает действовать самостоятельно отдельным государствам. Для этого нужна лишь политическая воля.

Пока Путин еще не готов палить ядерными боеголовками по Вашингтону и Лондону. Не стоит дожидаться, когда он созреет и для этого. Путин никогда не отказывается от шагов, к которым он уже готов. Но он никогда не совершает действий, к которым еще не готов. Его шантаж – всегда блеф. Путин действительно очень боится потерять лицо. Он знает, что это приведет к быстрому разрушению его власти. Поэтому не надо помогать Путину сохранить лицо. Ему надо помочь потерять лицо. Ему надо помочь сломать себе шею.