Одной из главных проблем Украины было разделение населения примерно на две почти равные части по внутриполитическим и внешнеполитическим приоритетам, по отношению к проблемам государственного строительства и видению будущего страны. При этом некоторый численный перевес русской Украины компенсировался идеологическим единством, высокой организованностью оппонентов, наличием у них внешней поддержки (со стороны ЕС и США), их контролем над СМИ и экспертным сообществом и опорой на государственный аппарат. Даже частные политические инвестиции украинских олигархов (в том числе и тех, кто создавал партии, ориентирующиеся на голоса русскокультурного электората) вкладывались в сторонников украинской идеи, но не Русского мира.

В принципе, данное расслоение могло вылиться в острую политическую борьбу, даже вылиться в установление нацистской диктатуры, но не обязательно закончиться гражданской войной, если бы сторонники украинской и русской украин были бы равномерно перемешаны по всей территории страны. В этом случае установление нацистской диктатуры привело бы к достаточно быстрой украинизации русскокультурных граждан Украины (даже без геноцида). Точечные репрессии заставили бы людей с оппозиционными взглядами замолчать. И каждый ощущал бы себя единственным отщепенцем в кругу правильно мыслящих. Самые стойкие эмигрировали бы, остальные бы сломались и переменили взгляды. Единицы затаились бы и ушли в подполье, не представляя для режима серьезной опасности.

Однако Украина оказалась страной с четко выраженными региональными политическими предпочтениями. По результатам голосований на парламентских и президентских выборах можно выделить три мегарегиона, а также отдельный регион.

Разумеется, наибольшую популярность националистические взгляды имели в трех областях Галиции (Львовской, Тернопольской, Ивано‑Франковской). Здешний избиратель готов был поддержать самых радикальных националистов, с гордостью называя свой регион бандеровским. Эти три области – единственные на Украине – отдали на референдуме о сохранении СССР 17 марта 1991 года большинство голосов за выход Украины из состава Союза. К ним примыкали области, расположенные западнее реки Збруч, по которой до 17 сентября 1939 года проходила польско‑советская граница, установленная Рижским мирным договором 1921 года. Эти области (Волынская, Ровенская, Хмельникая, Черновицкая) сравнительно легко и быстро восприняли радикально‑националистическую пропаганду и стали регулярно отдавать голоса националистам, называвшим себя «проевропейскими силами».

В свою очередь на Юго‑Востоке в бывшей Новороссии и на Слобожанщине (в областях Харьковской, Донецкой, Луганской, Днепропетровской, Запорожской, Херсонской, Николаевской, Одесской), а также в Крыму партии, декларировавшие пророссийские взгляды, получали устойчивое большинство на всех общенациональных выборах. В этом регионе также можно было выделить ядро (Автономная республика Крым, Севастополь, Донецкая и Луганская области), где за Русский мир голосовало подавляющее большинство – 80–90 % и выше. Одновременно Херсонская и Николаевская области, как правило, давали пророссийским силами лишь относительное (меньше половины) большинство. В остальных результат колебался от 55 % до более чем 75 %.

Отдельно следует выделить Закарпатскую область. В ходе геноцида галицких русинов в 1914–1917 годах этот регион находился в составе земель не австрийской (Цислейтания), но венгерской (Транслейтания) короны. Благодаря этому местное русинство сохранило свое русское имя, но, будучи отрезанными от основного массива русских земель галицким украинством, входя до 1945 года в состав других государств (Чехословакия, Венгрия), русины Закарпатья на основании народных диалектов и заимствований из венгерского сформировали свой особый диалект и родили концепцию четвертого восточнославянского народа (наряду с русскими, украинцами и белорусами). Украинскими националистами существование отдельного русинского народа признано не было. Но следует сказать, что если признается существование украинского народа на основании того, что какое‑то количество людей считают себя украинцами, то не меньше оснований считать отдельным народом и русинов Закарпатья. Они себя таковым считают. Они определенно говорят на языке, отличающемся от русского, украинского, белорусского и даже от галицких диалектов. Они несколько раз пытались создать собственное государство и, находясь в составе иных государств (в том числе и Украины), ревностно боролись за автономию. Наконец, в отличие от украинизации, когда людей, идентифицировавших себя как русских, записывали украинцами, в русины никто не загонял насильно. Наоборот, украинские власти все годы независимости пытаются вытравить само русинское имя и переписать всех русинов украинцами.

У русинов давние счеты с украинскими националистами. Они их, мягко говоря, не любят. Даже очень не любят. Поэтому русины видят в Русском мире, в русских, в том числе в русских Украины, своих объективных союзников в борьбе с националистическим засильем. Поэтому по результатам голосований Закарпатье отличается от иных западноукраинских областей и приближается к результатам областей Новороссии. Также относительным большинством и с еще более низким результатом, чем в херсонской области, но на общенациональных голосованиях в Закарпатье побеждают пророссийские силы.

Как видим, Новороссия и Галиция (с прилегающими регионами) отделены друг от друга широкой полосой центральных областей (исторической Малороссией). Здесь симпатии населения неустойчивы. Они колеблются. Здесь население наиболее подвержено пропаганде, поэтому за 23 года независимости избиратели Малороссии перешли от уверенной поддержки пророссийских сил к поддержке украинских националистов. Правда, преимущественно области этого региона дают националистам лишь относительное большинство голосов (меньше 50 %). Высоким в большинстве случаев остается и процент сторонников пророссийских сил. Но все же в последние десять лет в этом регионе националисты на выборах побеждают.

Также следует отметить, что являющийся географическим, политическим, культурным, духовным и ментальным центром Малороссии Киев преимущественно показывает в ходе голосований результаты, близкие к результатам Галиции. Это объясняется как преимуществами столичного статуса, которыми пользуются все жители Киева, так и массовой миграцией в город выходцев из Галиции, осваивавших административные, политические должности, а также медиа и экспертную сферу.

Фактически до переворота и начала гражданской войны судьба Украины решалась в ходе борьбы за Малороссию, и пророссийские силы ее медленно, но уверенно проигрывали. Впрочем, в условиях галицийского засилья в СМИ и политике, а также практически официального принятия властями (в том числе и теми, которые, как Янукович и его Партия регионов, избирались голосами пророссийкого электората) необандеровской идеологии иного результата ожидать было трудно. Тем не менее на момент государственного переворота Малороссия все еще оставалась ареной борьбы и адептов Русского мира в этом макрорегионе оставалось немало. Радикально националистическая идеология не закрепилась прочно в умах большинства населения, скорее это была проблема политической моды (тренда), а также склонности населения к конформизму, предполагавшему поддержку любой официально принятой властями идеологии.

Таким образом, задолго до начала горячей фазы гражданской войны на территории Центральной Украины (Малороссии) шла холодная гражданская война за умы и сердца людей. Тот факт, что, несмотря на задействование всей мощи государственного пропагандистского аппарата, на то, что националистов поддерживали многочисленные частные СМИ и неправительственные организации, что на их стороне открыто выступали официальные лица и структуры ЕС и США, националистическая идеология не стала однозначно господствующей даже в этом, более удобном для националистической пропаганды, чем Новороссия, регионе и сделал неизбежной горячую гражданскую войну – как попытку насилием (при помощи геноцида русских) решить проблему, которую не удалось решить убеждением.

Уровень ожесточенности украинских националистов именно в отношении своих русских сограждан объясняется тем, что, если из двух людей, ровным счетом ничем не отличающихся (друзей, хороших знакомых, возможно даже родных братьев), один считает себя русским, а другой украинцем, если русский, переехавший на Украину, может легко стать украинским националистом, а украинец, переехавший в Россию, зачастую начинает ощущать себя русским, это вызывает сомнение в существовании самой украинской нации. В этом особенность украинства. Киргиз или казах, узбек или таджик, грузин или азербайджанец, чеченец или татарин могут быть и гражданами и патриотами России, могут быть адептами Русского мира, но не могут быть русскими. Украинец легко становится русским, а зачастую и является им от рождения, не разговаривая ни на каком ином языке, кроме русского, воспитываясь на русской культуре и идентифицируя себя в качестве русского, родившегося на Украине, для которого украинец – такая же территориальная, а не этническая идентификация, сибиряк.

Сибиряком может быть и русский, и якут. Но и сами радикальные украинские националисты признают, что украинским националистом (как они говорят – «сознательным украинцем») может быть и армянин, и белорус, и грузин, и еврей. Для этого даже не надо говорить по‑украински. Фактически единственное требование, которое предъявляют национал‑радикалы к своим адептам, – ненавидеть Россию.

И это логичное требование. Если из лона одной нации пытается родиться другая, то, чтобы доказать свое право на существование, она пытается уничтожить материнскую нацию. Ведь если русские ничем, кроме региона проживания не отличаются от украинцев, то зачем украинцы? Смысл украинской нации заключается в том, чтобы быть лучше русских. Поэтому множатся мифы о том, что украинцы – трудолюбивые европейцы, а русские – ленивые азиаты, что русские даже не совсем славяне или совсем не славяне, а смесь монголов с угро‑финнами. При этом украинцы снизу вверх смотрят на финнов, эстонцев, венгров, но в отношении русских термин «угро‑финны» применяется в качестве презрительного. Впрочем, есть украинские «историки», которые отстаивают концепцию, что, наоборот, украинцы не славяне, а потомки кипчаков, сарматов, викингов и далее на выбор. Правда, сейчас концепция неславянского происхождения украинцев не слишком популярна: трудно отрицать очевидное; но в ранние 90‑е она выступала в качестве вполне равноправной. Главное в любой концепции – «доказать», что русские и украинцы не только не один народ, но даже не родственные народы, едва ли не к разным расам относящиеся.

Важность идеологической борьбы за Малороссию определялась тем, что это была единственная территория, на которой было зафиксировано нечто подобное государственному образованию. И Запорожская сечь, которую отдельные националистические историки определяют как государственное образование казаков, едва ли не более цивилизованное, чем современные ему европейские страны, и территории, на которые распространялась гетманская власть Богдана Хмельницкого и его преемников, располагались именно в Малороссии. Они не случайно нарекаются националистами полноценными государствами вопреки статусу, аналогичному статусу пиратской республики на Тортуге у Сечи и вассальной территории в составе Речи Посполитой, а затем Российского государства у гетманщины. Признание этих малороссийских территорий государствами позволяет националистам заявлять о захвате Украины Россией еще в XVII веке, обосновывая тем самым и существование в те отдаленные времена украинского народа (хоть тогда малороссы называли себя русскими («руськими») и украинского государства. Ну а раз они существовали тогда, значит, могут быть возрождены и сегодня.

Если Украина Богдана Хмельницкого рассматривалась населением как искусственно оторванная от русского православного мира территория, стремившаяся вернуться под власть единоверного и одноплеменного царя, то нынешняя Украина считает себя альтернативой России и таковой является. Поэтому остаться может только кто‑то один. И это хорошо понимают украинские националисты, заявляющие, что Россию необходимо уничтожить, поскольку сам факт ее существования несет Украине угрозу.

Естественно, несет. Россия – более успешное государство русского народа, чем Украина. Поэтому ухудшенная копия и стремится уничтожить оригинал, чтобы не с чем было сравнивать. Но, прежде чем уничтожить Россию, националистам необходимо консолидировать свое собственное государство, а миллионы русских, не признающих себя украинцами, мешают, как мешают и миллионы, себя украинцами (малороссами) признающие, но Россию и русских врагом не считающие.

Именно поэтому современные националисты повторяют за Бандерой идею о необходимости уничтожить половину (некоторые уже говорят и о большем проценте) населения Украины для того, чтобы из оставшихся создать монолитную нацию, из которой будет вытравлен русский дух. С 1914–1917 годов не меняются не только методы, но даже процент подлежащего уничтожению или изгнанию населения.