В обоснование своей позиции стороны предоставляют доказательства, но их может не хватать по объективным причинам, либо есть опасность, что суд, в том числе в силу действия внеправовых факторов, этим доказательствам даст ненадлежащую оценку. В этой связи хотел бы рассказать о так называемых методах непроцессуального воздействия.

Что обычно предлагают юристы

Для некоторых юристов непроцессуальный способ решения дел заключается в непосредственной договоренности со следователями и судьями о конкретном результате, в том числе путем дачи взяток. Помимо того, что большинство таких предложений клиентам они делают без каких‑либо гарантий, существует большая вероятность нарваться на мошенников, а также попасть в поле зрения правоохранительных органов. Кроме того, подобного рода предложения могут привести к обратному эффекту, когда решение выносится не в пользу «договорщика».

Вряд ли возможно застраховаться от недобросовестности судей, но для снижения подобных рисков советую по возможности не оставлять процессуальных противников после процесса наедине с судьей – старайтесь всегда уходить последним или одновременно с другими участниками процесса.

Что можно сделать еще

Непроцессуальное воздействие на суд можно и нужно оказывать позитивным имиджем. Дело в том, что положительное впечатление о личности стороны подсознательно действует на судью и настраивает его помогать вам. Личные симпатии к участнику процесса на практике даже могут компенсировать нехватку доказательств. Положительное впечатление достигается культурой общения, соблюдением этических норм в отношении судьи, вниманием к судье. Для того чтобы заслужить лояльность судьи, нужно знать его характер, иметь хотя бы минимум информации о нем.

Следующий прием непроцессуального воздействия – это предоставление судье письменных отзывов и возражений по делу, в которых приводится подробный анализ доказательств и четкое правовое обоснование позиции. Спро́сите, при чем здесь непроцессуальное воздействие, если речь идет о реализации процессуальных прав? Дело в том, что если отзывы и возражения предоставлять систематически и настойчиво, по каждому, даже незначительному доводу противника, то некоторые судьи, особенно молодые и неопытные, склоняются в пользу активной стороны, хотя на самом деле более обоснованная позиция может быть у процессуального противника, не проявляющего подобной активности.

Приобщение к делу судебной практики [1] также можно рассматривать в качестве формы непроцессуального воздействия на суд. Разъяснения Верховного и Конституционного суда РФ могут весьма существенно корректировать буквальный текст закона, однако применение данной судебной практики при рассмотрении дел легализовано в законе. Что касается использования практики судов одного и того же уровня либо судов областного звена, то нужно учитывать ее неофициальный характер. Несмотря на то что такая практика довольно часто противоречива не только в разных субъектах РФ, но и в судах одного и того же субъекта РФ, однако многие судьи любят при принятии решений использовать уже готовые шаблоны.

В качестве примера приведу дело об уменьшении размера алиментов на несовершеннолетнего ребенка. Обычно при появлении детей во втором браке алиментщики обращаются в суд с иском к первой супруге об уменьшении размера алиментов на первого ребенка, и суды, как правило, рассматривают подобные иски стандартно – положительно. Но не в этот раз, когда помогла редкая судебная практика по аналогичному делу.

ПРИМЕР ИЗ ПРАКТИКИ

Мировому судье судебного участка XXX

от XXX

ответчика по делу

ВОЗРАЖЕНИЕ

на исковое заявление XXX об изменении размера алиментов на содержание ребенка

С иском не согласна в связи со следующим. В его обоснование истец указывает на состоявшееся решение Мирового судьи судебного участка XXX от 06.06.2016, которым с него были взысканы алименты на содержание Ж. (ребенка от второго брака). При этом истец отрицает свою причастность к подаче иска, отмечая «нецелесообразность» его подачи.

Однако фиктивность иска о взыскании алиментов на второго ребенка, то есть его подача с целью последующего снижения алиментов на первого ребенка, можно установить не только сопоставлением исковых заявлений, сходных по стилю и орфографии, но и содержащимися в иске оправданиями истца в том, что он якобы не имеет никакого отношения к иску его супруги о взыскании алиментов. Кроме того, факт непрекращения семейных отношений могут подтвердить многочисленные свидетели, в том числе родственники истца, а также это подтверждается нерасторгнутым браком истца на момент подачи иска.

Независимо от принятого судом решения о взыскании алиментов на второго ребенка, необходимо учитывать следующее.

В соответствии со ст. 81 Семейного кодекса РФ:

1. При отсутствии соглашения об уплате алиментов алименты на несовершеннолетних детей взыскиваются судом с их родителей ежемесячно в размере: на одного ребенка – одной четверти, на двух детей – одной трети, на трех и более детей – половины заработка и (или) иного дохода родителей.

2. Размер этих долей может быть уменьшен или увеличен судом с учетом материального или семейного положения сторон и иных заслуживающих внимания обстоятельств.

Таким образом, закон не предусматривает обязанности суда во всех случаях снижать размер алиментов при наличии второго ребенка с 1/4 до 1/6. Изменение материального и семейного положения родителей само по себе не может ограничить право ребенка на необходимое и достойное содержание и не является основанием для снижения размера алиментов.

Кроме того, ссылка истца на превышение размера алиментов, установленного пунктом 1 статьи 81 СК РФ, является необоснованной, поскольку положения статьи 81 СК РФ применяются при решении вопроса о взыскании алиментов на несовершеннолетних детей. Изменение уже установленного судом размера алиментов производится по правилам статьи 119 СК РФ, в которой указывается на то, что это право, а не обязанность суда.

Приведенные толкования закона основаны на сложившейся судебной практике (Постановление Президиума Воронежского областного суда от 25.03.2015 № 44 г‑13, Апелляционное определение Мосгорсуда от 2.02.2015 по делу № 33–238/2015, Апелляционное определение Ставропольского краевого суда от 26.02.2015 № 4 г/7–1018/15).

В соответствии с правовой позицией Конституционного суда, выраженной в его определении от 26.04.2016 № 793, рассматриваемые в системном единстве положения пункта 1 статьи 81 Семейного кодекса Российской Федерации, закрепляющего порядок установления сумм алиментов, взыскиваемых на несовершеннолетних детей в судебном порядке (в размере определенных долей от заработка и (или) иного дохода родителей), и пункта 2 той же статьи, предоставляющего суду возможность уменьшения и увеличения размера этих долей с учетом материального или семейного положения сторон и иных заслуживающих внимания обстоятельств, направлены на обеспечение баланса интересов несовершеннолетних детей и их родителей в рамках алиментных отношений и не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права заявительницы, указанные в жалобе.

В данном конкретном случае ежемесячный доход истца составляет не менее 36 000 рублей, при этом он не уменьшился после рождения второго ребенка, а, напротив, периодически размер денежных выплат истцу по месту службы увеличивается. Размер алиментов на второго ребенка – около 6000 рублей (1/6 часть заработка), а размер алиментов на несовершеннолетнюю дочь XXX – около 8000 рублей. Совокупная выплата по алиментам – около 14 000 рублей, что не превышает половины заработка истца. Таким образом, сохранение прежнего размера алиментов в размере 1/4 части заработка истца на XXX не ущемляет интересы ни истца, ни ребенка от второго брака и обеспечивает баланс интересов сторон с учетом положений ст. 7 СК РФ, согласно которой осуществление членами семьи своих прав и исполнение ими своих обязанностей не должны нарушать права, свободы и законные интересы других членов семьи и иных граждан. Семейные права охраняются законом, за исключением случаев, если они осуществляются в противоречии с назначением этих прав.

На основании изложенного

ПРОШУ:

в удовлетворении иска отказать.

Приложение: судебная практика.

Дата/Подпись

Непроцессуальное воздействие иногда осуществляется сторонами путем предоставления в суд материалов, не отвечающих в полном объеме требованиям доказательств , но формирующих мнение о деле, о личности клиента.

ПРИМЕР ИЗ ПРАКТИКИ

Слушалось дело о разделе имущества супругов. Ответчик предоставил в суд подложную расписку о якобы взятом в период брака долге на нужды семьи и привел свидетеля‑займодавца, который подтвердил подлинность займа. С учетом этого доказательства ответчик рассчитывал заполучить бо’льшую часть супружеского имущества. После отложения дела мной была произведена аудиозапись беседы сожительницы ответчика, накануне им избитой, в которой она указала на то, что расписка была написана гелевой ручкой (чтобы эксперт не установил давность ее написания) непосредственно перед судом, а бумага состарена искусственно под светом настольной лампы. Свидетель категорически отказалась подтвердить показания в суде, поэтому в суд был предоставлен текст записанного разговора и диск с аудиофайлом. Хотя в удовлетворении ходатайства было отказано, но аудиозапись, бесспорно, повлияла на дальнейший ход процесса, поскольку суд занял негативную позицию по отношению к ответчику, и тот вскоре добровольно отказался от встречных требований.

Весьма интересный вопрос – это использование в процессе доказывания данных, полученных в результате исследований на полиграфе (детекторе лжи). До сих пор судьи отрицают такую возможность, однако это не мешает следователям вкладывать в уголовные дела с противоречивыми доказательствами справки полиграфологов о причастности обвиняемых к совершению преступления, проводить на их основе судебно‑психологические экспертизы, которые, безусловно, влияют на судейское усмотрение.

Почему исследование на полиграфе не относится к числу доказательств? Видимо, потому, что результаты исследований во многом субъективны и зависят от мнения специалиста, проводившего исследование. А возможно, еще и в силу того, что полиграф может ошибиться и существуют различные методы его обмана. Обычно с этой целью для снижения потоотделения и сердцебиения советуют за несколько дней не пить алкоголя и кофе, принимать отвар шалфея, обработать виски, грудь и руки дезодорантом и пр.

Если результаты исследования на полиграфе не могут доказывать виновность лица, то доказывать невиновность ими вполне возможно, поскольку все сомнения в виновности обвиняемого по закону должны толковаться в его пользу. В моей практике исследование на полиграфе успешно использовалось как по гражданским, так и по уголовным делам в отношении истца, оспаривавшего законность увольнения из органов ФСБ в связи с разглашением гостайны, подсудимого, не признававшего вину, и потерпевшей, давшей в ходе следствия ложные показания.

Гораздо проще использовать результаты полиграфа при доследственной проверке сообщения о преступлении, поскольку на данной стадии процесса по отношению к материалам не установлено таких жестких требований, как к доказательствам. Судьи, как правило, отказывают в приобщении подобного рода исследований даже в том случае, если они включены в текст заключения специалиста‑психолога. Однако при рассмотрении ходатайства о приобщении к делу полиграфологического исследования (даже в случае его последующего отклонения) судьи знакомятся с материалами, что не может не повлиять на их внутреннее убеждение. Кроме того, во всех случаях отказа в приобщении полиграфологических исследований или основанных на них заключений специалиста‑психолога мной заявлялось ходатайство о допросе специалиста‑психолога, который в своих показаниях воспроизводил исследование и сделанные на его основе выводы.

ПРИМЕР ИЗ ПРАКТИКИ

Б. в процессе защиты девушки от ее пьяного молодого человека, угрожавшего ножом, нанес ему удар палкой и причинил, таким образом, потерпевшему тяжкий вред здоровью. По данному факту было возбуждено уголовной дело по ч. 2 ст. 111 УК РФ, максимальное наказание по которой было установлено в виде 10 лет лишения свободы. Показания Б. и потерпевшего относительно подробностей обстоятельств причинения вреда носили противоречивый характер. Девушка‑свидетель, которую защищал Б., хотя и подтверждала неправомерность действий потерпевшего, однако в момент нанесения последнему удара она спряталась в автомобиле, поэтому о развязке конфликта свидетельствовать не могла. Какие‑либо еще свидетели отсутствовали.

В этой связи мной было принято решение о проведении полиграфологического исследования Б., оформленного заключением специалиста. Судом было отклонено ходатайство о его приобщении к материалам дела, однако допрошен специалист‑психолог, проводивший исследование на полиграфе. В итоге суд формально, то есть при наличии оснований для оправдания, переквалифицировал действия Б. на ст. 114 УК РФ (причинение тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны) и освободил Б. от назначенного наказания в связи с применением акта об амнистии.

Приведу выдержки из заключения специалиста.

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ЧАСТЬ

1. Предтестовая беседа с Б.

Перед началом ИПОИП с опрашиваемым была проведена предтестовая беседа, в ходе которой Б. написал заявление о добровольном согласии на проведение ИПОИП – первый экземпляр которого находится у специалиста, а второй прилагается к заключению специалиста (приложение 3).

Никаких лекарств не применяет. За последние неделю и сутки время сна составляет 7–8 часов, высыпается. Состояние здоровья на момент проведения экспертизы оценивает как нормальное, жалоб не предъявляет. Вся полученная специалистом информация по обстоятельствам дела была проверена в ходе проведения ИПОИП.

Таким образом, у Б. противопоказаний к проведению ИПОИП не имеется.

Поведение Б. во время беседы и проведения ИПОИП выглядит адекватным ситуации. Противодействия процедуре исследования Б. не оказывал. Жалоб во время проведения исследования на ухудшение своего состояния здоровья не предъявлял. Инструкции специалиста выполнял правильно.

Б. 1 декабря 2014 года находился в разных местах г. Курска, в частности на улице Пушкарная, на «Арке» и в других. В период времени с 18:00 до 19:00 вечера Б. общался по телефону с девушкой – П. на общие темы и сообщил П. о том, что он находится в г. Курске; они между собой договорились о том, что Б. заберет П. из дома, чтобы отвезти ее в район к маме на обратном пути. При этом Б. сказал П. о том, что будет поздно возвращаться из Курска, на что она ответила, что ей все равно надо ехать. Спустя определенное время Б. приехал за П. на ул. Ломакина в районе пересечения с ул. Карла Маркса и встал на стоянку. После чего он по телефону позвонил П. и сообщил о том, что он приехал. Она в ответ сказала, что уже выходит. Однако она не приходила. Тогда он подождал 15 минут, потом написал ей смс‑сообщение, на которое она ответила, что уже идет.

Но через некоторое время Б. получил от нее другое сообщение о том, что ее не пускают. Однако о том, кто ее не пускает и почему, она не писала, а он не интересовался и не настаивал на объяснениях, поэтому больше ничего ей не писал и не звонил. В связи с этим Б. собрался уезжать, раз такое дело, но в этот момент увидел около одного из домов, вернее, на углу дома какую‑то потасовку между двумя людьми: какой‑то парень трепал девчонку, швырял ее, а она хотела вырваться от него, но не могла. Он не остался равнодушным к данной ситуации, открыл дверь автомобиля, привстал и крикнул в сторону этих ребят, чтобы парень прекратил трогать девушку: «Что ты творишь, отпусти девушку!» На его окрик неизвестный парень отвлек свое внимание, благодаря чему девушка вырвалась от обидчика и побежала к Б. После того как она подбежала поближе, он узнал в ней свою знакомую П. и вышел из машины. В это время парень продолжал преследовать девушку, бежал за ней следом.

Б. хотел перегородить ему путь, но в это время П. крикнула Б., чтобы он не подходил к этому парню, потому что у того в руках нож.

П. села в машину, а в это время у Б. с неизвестным молодым человеком начался словесный конфликт: парень оскорблял Б., называл его «мразью», говорил, что зарежет его, в грубой форме выражал свое недовольство вмешательством Б. в его конфликт с девушкой, спрашивал, кто он такой и что ему нужно. При этом парень ругался нецензурной бранью, подходил все ближе к Б., орал на него все время, было видно, что парень ведет себя неадекватно и находится в состоянии опьянения.

Б. отошел на пару шагов назад, а парень, когда Б. открыл дверь своей машины, подошел к нему, вернее, к передней двери его машины. Таким образом, между Б. и неизвестным молодым человеком оказалась водительская дверь. Б. хотел сесть обратно в машину на свое водительское место, чтобы уехать, но реально испугался за свою жизнь, за жизнь девушки, а также за сохранность своего автомобиля, поскольку парень мог повредить ножом автомобиль и проколоть колеса, потому что был настроен очень агрессивно. Поэтому Б. взял из салона автомобиля палку (флагшток), с помощью которой толкнул парня в грудь, чтобы оттолкнуть от себя и от машины.

Затем нападавший парень разозлился и продолжал хулиганить. Б. отмахнулся от него палкой второй раз, парень отскочил от Б. на некоторое расстояние, но не упал и не ушибся, а просто отошел. После этого Б. сел в машину и уехал, воспользовавшись тем, что парень отошел от него. По словам Б., конфликт парня с ним продолжался не более 3 минут.

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ

Анализ комплекса полученных психофизиологических (двигательных, психомоторных, сенсорных, дыхательных, кожно‑гальванических, сердечно‑сосудистых) реакций Б. позволяет с высокой степенью достоверности (86 %) утверждать следующее:

1. Н. 1 декабря 2014 года действительно угрожал Б. ножом и убийством.

2. Угроза убийством в адрес Б. со стороны Н. сопровождалась матерной бранью.

3. Б. действительно испугался за свою жизнь, за жизнь девушки в тот момент, когда Н. подходил лично к нему, угрожая ножом и убийством.

4. Б. лично видел, как Н. преследовал девушку, гнался за ней.

5. П. действительно сказала Б. о том, что у Н. в руках нож.

6. Б. действительно ударил Н. палкой в связи с тем, что последний направился к нему с ножом.

7. Б. воспользовался палкой для защиты своей жизни и жизни девушки от угрозы со стороны Н.

8. Б. действительно защищал с помощью палки не только свою жизнь, но и свое имущество (машину) от угроз Н.

9. Основными (ведущими) мотивами поведения Б. в исследуемой ситуации, произошедшей 1 декабря 2014 года, выступают мотивы защиты своей жизни и жизни девушки, а также сохранности его имущества (автомобиля) от возможных повреждений, которые могли быть нанесены Н., поскольку последний находился в неадекватном состоянии опьянения и сопровождал речевые акты угрозы в адрес Б. демонстрацией ножа и речевой трансляцией возможности его применения с целью убийства. Вышеизложенные обстоятельства послужили основанием к тому, что Б. использовал имеющееся у него подручное средство в виде палки (флагштока) для защиты жизни и собственности.

Довольно часто в ходе осуществления защиты юристы прибегают к помощи СМИ, которые создают общественный резонанс в деле, чем склоняют следователя, судью, ответчика, чиновника к принятию определенных решений. Обращение к помощи СМИ – это один из распространенных способов непроцессуального воздействия, которым довольно часто пользуются правоохранительные органы. Если какое‑либо лицо задержано по подозрению в совершении преступления и об этом объявлено с телеэкранов, уже ни у кого из граждан не возникнет сомнений, что перед ними преступник. Нельзя забывать, что рядовыми телезрителями являются и судьи, и присяжные заседатели, и свидетели по уголовному делу. Хотя в некоторых случаях «шумиха» в СМИ создается не с целью воздействовать на суд, а лишь чтобы показать общественности работу правоохранительных органов, и в дальнейшем преступник может вполне избежать заслуженного наказания.

ПРИМЕР ИЗ ПРАКТИКИ

В 1991 году администрацией предприятия была выделена семье из 4 человек комната в квартире площадью 16,6 кв. м с общим коридором, санузлом и душем. В 2005 году мать двух несовершеннолетних детей умерла, и с ними остался проживать их отец – В. Соседняя комната 16,7 кв. м была предоставлена в пользование М., которая переселилась в отдельную квартиру. Тем временем администрация предприятия, на чьем балансе находился дом, предоставила освободившуюся комнату семье В., состоявшей на очереди по улучшению жилищных условий. Но поскольку вскоре после этого дом был передан в муниципальную собственность, то и освободившаяся комната оказалась перераспределенной для заселения инвалиду детства Е., с которым был заключен договор найма. Право на внеочередное получение жилья уже было признано решением суда за выпускником интерната, однако городские чиновники мер к исполнению решения не принимали, ссылаясь на отсутствие средств. Инвалид довольствовался койко‑местом в общежитии, с туалетом на втором этаже, неработающим душем и кухней в конце коридора. Предоставив комнату Е. в «благоустроенном» общежитии квартирного типа, чиновники не подумали о том, как инвалиду, передвигающемуся с помощью костылей, жить в таких условиях: до ближайшей остановки – километр пути, комната находится на шестом этаже, и лифт не всегда работает.

Обоих мужчин сплотило одно несчастье, поэтому, чтобы защитить интересы своего клиента В., мне пришлось заняться и делом Е., который по нашему иску выступал в качестве ответчика наряду с Администрацией г. Курска. Мне очень сильно помогли поддержка журналистки газеты «Курская правда» Е. Гамовой, с которой мы впоследствии еще не раз публиковали совместные материалы, а также широкая кампания на местном телевидении и короткий репортаж в дневных новостях НТВ, выезжавшего для съемок в Курск. Эта история закончилась благополучно, так как В. получил дополнительную комнату, а Е. для заселения на выбор предоставили несколько отдельных квартир.

Средства массовой информации принято называть «четвертой властью». И это не случайно, ведь несколько газетных строк или тридцать секунд эфира способны кардинально изменить судьбы людей и решить их проблемы. Феномен «четвертой власти» легко объясним: чиновники боятся огласки их незаконных действий, которая может привести к непредсказуемым последствиям. Но если нет связей со СМИ, знакомств с журналистами, то использовать медийные ресурсы не так просто. Прежде всего следует обозначить возможный перечень СМИ для направления информации. Большую популярность в настоящее время приобретает сеть Интернет, поскольку телевизионные СМИ, в том числе федеральные каналы, черпают оттуда новостную информацию, собираемую мобильными репортерами.

Затем необходимо исключить те СМИ, в которых возможен конфликт интересов: например, если вопрос касается неправомерных действий чиновников, то, как правило, неэффективно обращаться в государственные или ведомственные СМИ, особенно на региональном и местном уровнях. Нужно также учитывать, что негосударственные СМИ контролируются бизнесменами, многие из которых являются депутатами, и конфликт интересов может быть обусловлен не только их хозяйственной, но и публичной деятельностью.

Материалы лучше всего передавать в СМИ в обработанном виде, то есть таким образом, чтобы сразу же бросался в глаза какой‑то яркий момент, сенсационность информации. Поскольку иногда журналисты искажают данные о том или ином событии, то информацию им целесообразно предоставлять в письменном, понятном и развернутом виде, по возможности избегая специальных юридических терминов либо подробно комментируя их смысл. И еще журналисты любят «обкатанные» материалы, то есть такие, которые уже были опубликованы другими СМИ, поэтому информацию нужно предлагать в адрес максимально большего числа адресатов.

Согласие прессы на освещение тех или иных событий еще не свидетельствует о том, что журналисты будут полностью разделять вашу точку зрения. Может получиться так, что обращение в СМИ пойдет не на пользу делу, а причинит вред клиентам.

ПРИМЕР ИЗ ПРАКТИКИ

В качестве показательных примеров приведу содержание двух ток‑шоу, транслировавшихся по НТВ. В первом случае к журналистам обратилась потерпевшая по делу об изнасиловании. Однако приглашенные телевизионщиками многочисленные односельчане обвиняемого высветили не вполне добропорядочный образ жизни пострадавшей, они рассказали, что с ее стороны имел место оговор ввиду того, что в процессе сожительства потерпевшая рассчитывала стать хозяйкой домовладения. Публика стала высказывать негативные оценки в адрес главной героини, и телепередача получила предсказуемую развязку.

Во втором случае в студии оказался адвокат и родственники обвиняемого в убийстве, которые настаивали на необоснованности предъявленного обвинения. Родственники убитой девушки высказывали собственные противоположные версии случившегося. Однако при съемке места происшествия журналисты обнаружили очевидные доказательства того, что девушка действительно умерла насильственной смертью, а не погибла от несчастного случая. И в этом случае общественное мнение сформировалось против лиц, обратившихся на телевидение.

Присутствие публики является одним из способов непроцессуального воздействия на правоприменителей, причем оно эффективно способствует принятию законных решений и предотвращает произвол чиновников. В качестве публики могут быть как родственники стороны, так и посторонние лица (студенты‑практиканты, представители СМИ и т. п.). Всем слушателям с вашей стороны предварительно следует разъяснить, как следует себя вести в случае запрета доступа в зал заседаний со стороны судебного пристава, или судьи, или сотрудников аппарата суда. Для аргументированных возражений по этому поводу указанные лица должны быть ознакомлены с правилами распорядка судов и нормами процессуального законодательства.

Несмотря на то что одним из общих принципов судопроизводства является его открытость, распространена практика рассмотрения дел в кабинетах судей, а не в специально оборудованных залах. Не допуская публику для присутствия в заседании, суд обычно мотивирует отказ тем, что отсутствуют свободные места. Для того чтобы исключить такое развитие событий, можно заблаговременно до начала судебного разбирательства направить в адрес председателя соответствующего суда обращение, в котором указать на желание публики присутствовать при разбирательстве дела. Если рассмотрение дела уже началось в кабинете у судьи, где отсутствует возможность для присутствия публики, то следует заявить ходатайство о рассмотрении дела в зале судебного заседания, где имеются условия не только для присутствия публики, но и для сторон и их представителей (залы, в отличие от кабинетов, оборудованы письменными столами для сторон процесса). Вместе с тем в зависимости от обстоятельств конкретного дела не всегда целесообразно идти на конфликт с судьей по поводу нарушений принципа публичности процесса.

Непроцессуальное воздействие на правоприменителей иногда осуществляется в форме обращений в органы и к должностным лицам, которые не имеют полномочий воздействовать на субъекта, принимающего решения, однако в некоторых случаях неофициально косвенно либо напрямую могут повлиять на судьбу дела. В качестве яркого примера можно отнести жалобы на имя Президента РФ. Хотя большая часть таких жалоб перенаправляется в компетентные государственные органы, однако для чиновников низового звена это создает определенный резонанс, сигнал к более качественному рассмотрению жалоб.

На сайте Верховного суда РФ размещено довольно много непроцессуальных обращений со стороны депутатов различных уровней, правозащитных и общественных организаций в адрес председателя Верховного суда РФ с просьбой взять дело на личный контроль, обратить внимание на допущенные судебные ошибки. Они вряд ли приводят к объективному и всестороннему рассмотрению дела, но тем не менее отсутствует какая‑либо статистика, которая бы свидетельствовала о полной неэффективности подобных методов. По крайней мере, мне известны случаи, когда обращения в адрес председателей районных судов помогли ускорить рассмотрение дела, выдачу процессуальных документов и прекратить судейский произвол.

[1] О серьезности и научности этого приема свидетельствует диссертация И. С. Витова «Использование в адвокатской деятельности судебных прецедентов для обеспечения защиты прав и законных интересов доверителей» (М., 2009), однако автор основное внимание уделяет прецедентам высших судов, а не местной практике.