Послевоенное противостояние СССР и США создало несколько серьезных проблем для дальнейшего развития секретной телефонии. Для понимания этих проблем рассмотрим особенности передачи и приема речи. При разговоре друг с другом без использования канала связи мы воспринимаем речь как звуковые колебания с ограниченным спектром частот приблизительно от 50 до 15 тысяч герц. С целью экономии расходов на средства электросвязи полоса частот стандартного канала связи ограничивается приблизительно до трех килогерц (300–3400 герц). При этом обеспечивается достаточно высокая разборчивость речи и распознавание голоса корреспондента по его индивидуальным признакам.

В 1946 году в США была опубликована статья в журнале «Акустическое Общество» (англ. The Acoustical Society) с описанием анализатора спектра речи. Этот анализатор давал изображение спектра речи по трем координатам: горизонтальной оси (время), вертикальной оси (частота), а энергия в отдельных полосах спектра определялась степенью почернения бумажного носителя. В американском приборе «Саунд Спектрограф» запись осуществлялась на фотобумагу. Приблизительно через два года аналогичные приборы были изготовлены и у нас с записью на электрохимическую и термическую бумагу путем прожигания.

На фотобумаге вся площадь спектрограммы разбивалась на маленькие прямоугольники размером F Ч t, где F – ширина полосы, на которые разбивался весь спектр речи, а t – минимальная длительность отрезка передачи при разбивке ее по времени.

Считаю целесообразным дать описание «мозаичной» системы засекречивания, приведенной в книге Льва Зиновьевича Копелева «Утоли мои печали» (1981). Он вложил в уста начальника Марфинской лаборатории (жаргонное название – шарашка) Антона Михайловича Васильева такое определение, высказанное группе заключенных: «В последние годы применяются сложные системы так называемой мозаичной шифрации. В годы войны ими уже пользовались и наши союзники, и наши противники, и мы. Звуковые сигналы разделяются частотными фильтрами на три или четыре полосы и с помощью магнитного звукозаписывающего диска дробятся по времени. На короткие доли – от 100 до 150 миллисекунд. Шифратор перемешивает эти отрезки. И по проводу идет этакое крошево из визгов и шумов. А на приеме передачу декодируют и восстанавливают первоначальную речь… Такие системы более или менее устойчивы, поскольку противник не может подслушать разговор, пока не создаст аналогичный шифратор‑дешифратор… Пока! Но в конце концов создаст. А наша с вами главнейшая, важнейшая задача – достигнуть АБСОЛЮТА».

Что же собой представляла «мозаичная» система шифрования? Узел шифратора, осуществлявший частотные преобразования, переставлял прямоугольники со сторонами F и t по частоте, в некоторых случаях инвертируя спектр частот, а узел временных перестановок переставлял их по времени. Так в основном из «плавной» спектрограммы речи появлялась «мозаичная» картинка. В результате необходимо было решать вопрос восстановления нормальной речи по линейной передаче с естественным исходным положением ее отрезков.

До 1944 года это казалось невозможным – спектрографа не было. Единственным методом оценки стойкости был метод прослушивания линейной засекреченной передачи, где прослушивались двузначные числа, отдельные слова и фразы. Аппараты засекречивания с шифратором обеспечивали необходимую стойкость против такой дешифровки.

Спектрограф при значениях F в сотни герц и t в 60–100 миллисекунд с глубиной временных перестановок в 200 миллисекунд позволял за время, обусловленное сложностью преобразований, осуществляемых шифратором, восстановить исходную картину спектрограммы, т. е. дешифровать передачу.

В СССР группа дешифровки под руководством сотрудника 5‑го Управления (шифровально‑дешифровального) НКГБ (с 1946 года – 6‑го Управления МГБ) Андрея Петровича Петерсона была создана через четыре‑пять лет после начала разработок сложных «мозаичных» систем. Первые результаты группа стала выдавать в середине 1944 года.

Используя многошлейфовый осциллограф (как прообраз американского «Саунд Спектрографа») группа начала «раскрывать» аппараты засекречивания один за другим. Итоговым документом явился отчет группы, утвержденный 28 декабря 1945 года. Приведем три главных положения этого отчета:

1. Все аппараты «мозаичного» типа были дешифрованы.

2. Нельзя было увеличить стойкость за счет уменьшения F и t, поскольку резко ухудшалось качество восстановленной речи.

3. Предложено было искать решение задачи создания стойкой аппаратуры двумя путями – усовершенствованием разрабатываемой в 6‑м Управлении «мозаичной» аппаратуры РТС, а также использованием вокодера как речепреобразующего устройства.

После выхода отчета с начала 1946 года экспертная дешифровальная группа «бомбардировала» собственное руководство, говоря о необходимости принятия срочных мер для того, чтобы избежать утечки информации, передаваемой по каналам связи.

Кроме того, еще в сентябре 1944 года начальник УВПС НКВД (МВД с 1946 года) генерал‑майор П. Ф. Угловский подготовил докладную записку заместителю наркома внутренних дел И. А. Серову. В ней он указал на несовершенство аппаратуры засекречивания и высокую вероятность подключения к магистралям связи технической разведки противника.

Наконец, ориентировочно в апреле‑мае 1946 года руководством МГБ было проведено совещание по обсуждению «острой» ситуации, сложившейся в области секретной телефонии. В совещании принимали участие представители ОПС МВД и 6‑го Управления МГБ, в том числе дешифровщики. Участник этого совещания А. П. Петерсон рассказывал, что многие выступающие (не только представители ОПС) выражали мнение о том, что все дешифровальные результаты являются плодом теоретизирования, что все это нужно показать на практике – снять засекреченную передачу с канала связи и по ней установить переданную информацию. Дешифровщиков очень критиковали.

На совещании было принято решение провести эти испытания и по их результатам подготовить практические меры по проведению дальнейших работ в области секретной телефонии. Материал для дешифровки должен быть подготовлен в ОПС и передан в 6‑е Управление по телефонной линии с помощью аппарата засекречивания. При подготовке зашифрованной передачи специалисты ОПС пошли на хитрость – в один из аппаратов засекречивания, изготовленный заводом, в систему засекречивания были внесены некоторые изменения.

Перед дешифровщиками стояли две задачи:

– определить принципы засекречивания;

– осуществить дешифровку передачи и предоставить расшифрованный текст.

Дешифровщики быстро установили систему преобразования речи, после чего дешифровали передачу длительностью 24 минуты. «Заказчику» – ОПС – был послан напечатанный на машинке открытый текст. При сравнении этого текста с оригиналом, который хранился у министра МВД Круглова, они оказались идентичными.

Однако во второй половине 1947 года состоялись события, которые привели к совсем другой организации работ по разработке аппаратуры гарантированного засекречивания телефонных переговоров.

В середине 1947 года работу ОПС МВД обследовала мощная комиссия, которая состояла из нескольких рабочих групп. В одной из таких групп принимал участие А. П. Петерсон. Эта рабочая группа обследовала состояние абонентских линий, в том числе кабельных шкафов в г. Клине. Вывод этой группы по обеспечению безопасности связи был негативным. Очевидно, что и общий вывод комиссии, учитывая основное качество «мозаичной» аппаратуры, был отрицательным.

Во время работы комиссии состоялся также визит министра госбезопасности СССР генерал‑полковника В. С. Абакумова на центральный узел связи, где размещалась лаборатория ОПС. После этого визита были уволены два техника линейно‑аппаратного зала (далее – ЛАЗ). Среди сотрудников лаборатории имелась версия, что на вопрос министра о том, можно ли прослушать переговоры абонентов, было рассказано и показано, как это можно сделать, что и послужило причиной увольнения.

Руководство МВД и МГБ, которое было детально информировано о состоянии дел, по‑видимому, понимало не только важность, но и сложность проблемы, возникшей в секретной телефонии. Поэтому были сделаны попытки вовлечь в эту работу выдающихся ученых страны.

Одним из таких ученых был В. А. Котельников, который в лаборатории по секретной телефонии работал над двумя перспективными темами:

1) разработка вокодера, обеспечивающего создание одного из вариантов аппаратуры засекречивания с гарантией обеспечения безопасности связи;

2) дешифровка «мозаичных» систем.

Руководство министерства разговаривало и с В. А. Котельниковым, и с А. Л. Минцем, предлагая возглавить всю работу по секретной телефонии, обещало максимальную помощь в организации, обеспечении и проведении работ, но переговоры не привели к позитивным результатам. В ходе переговоров ученые заявили, что малыми силами проблемы секретной телефонии не решить – нужно создавать очень мощную организацию.

В интересах ОПС была пересмотрена вся тематика работ лаборатории по секретной телефонии. Руководителем лаборатории был назначен Александр Спиридонович Колядов, а его заместителем – Дмитрий Акимович Борисов. В лаборатории работало 45 человек при наличии восьми групп. К концу 1947 года состав лаборатории увеличился до 57 человек.

Среди восьми групп – две группы общего назначения (конструкторская и группа по созданию фильтров и моточных изделий), две группы по модернизации действующей аппаратуры и три группы по перспективной тематике. Создавались планы расширения состава лаборатории сначала до 200, а затем до 325 человек.

Была создана группа № 1, перед которой была поставлена задача по дешифровке существующих и разрабатываемых аппаратов засекречивания. Разработчики аппаратуры засекречивания понимали, что без знания слабых сторон этой техники нельзя создать аппаратуру высокого класса.

Работа группы № 1 шла в основном по трем направлениям:

1. Оценка возможности использования звукового спектрографа для целей дешифровки. В ходе работы в отчете «Новые методы дешифрования» было показано, что созданная в СССР аппаратура засекречивания, в том числе и разработанная в 6‑м Управлении МГБ аппаратура РТС, может быть дешифрована.

2. Разработка двух типов спектрографов с записью спектрограммы на электрохимической бумаге. Первый – 19‑канальный (фильтры с полосой 300 Герц), в котором запись осуществлялась бы одновременно с передачей. Второй – анализ осуществлялся бы 45‑герцовым фильтром путем многократного прокручивания отрезка передачи в несколько секунд. Изготовление этих приборов было закончено в 1948 году в Марфинской лаборатории.

3. Попытка дешифровать передачу одного из более простых аппаратов засекречивания не визуальным анализом, а специально созданным автоматом, который осуществлял бы анализ линейной передачи в ходе разговора. Обоснование было простым: если человек может сделать это, анализируя спектрограмму, то почему процесс нельзя механизировать.

Летом 1947 года группе № 1 (Калачев, Бобров) удалось создать прибор, который автоматически анализировал засекреченную передачу и дешифровал вслед за ней разговор без лабораторной обработки. Это был первый прибор автоматической дешифровки.

Если считать создание аппаратуры гарантированной стойкости одной из важнейших задач государства, то нужно было собрать вместе большинство специалистов, работавших в сфере секретной телефонии, и назначить руководителем лаборатории выдающегося ученого или достаточно опытного специалиста из молодежи.

Приблизительно такой порядок создания лаборатории планировался и в ОПС. Начальник ОПС И. Я. Воробьев понимал, в каком положении по обеспечению безопасности связи находился отдел, и поэтому пытался сделать все, что было в его силах, для создания в рамках отдела мощной научно‑технической организации, хотя изначально отдел имел эксплуатационный профиль.

26 августа 1947 года общим приказом МВД/МГБ № 00877/00458 ОПС из МВД был передан в МГБ. Теперь создание научно‑технической организации для разработки аппаратуры гарантированного засекречивания телефонных переговоров стало задачей МГБ. Вместе с тем в тот период И. Я. Воробьев попал под следствие по одному из «огульных» процессов конца 1940‑х годов, был снят с должности и арестован.

В том же году Отделом связи ГУО МГБ, на который была возложена ответственность за городскую правительственную связь в Москве, была создана система автомобильной дуплексной радиосвязи «Интеграл‑Градиент» и система радиоподвижной связи «Красная площадь» (для обеспечения радиосвязью мероприятий на Красной площади и в других местах).

В середине второй половины 1947 года решением МГБ была создана рабочая группа по подготовке проекта постановления СМ СССР по разработке аппаратуры засекречивания телефонных переговоров. В состав рабочей группы вошли: Николай Николаевич Селиванский (1901–1997) – заместитель министра, Фома Фомич Железов (1909–1986) – начальник Отдела оперативной техники (далее – ООТ) и П. Н. Воронин – заместитель начальника ОПС.

Группа должна была подготовить докладную записку и проект постановления ЦК ВКП(б) и СМ СССР по указанным вопросам. В этих документах необходимо было определить:

– основную задачу создаваемого коллектива;

– ведомство, которое будет отвечать за выполнение этой задачи;

– комплектование кадрами;

– сроки разработки;

– материально‑техническое обеспечение, в том числе место размещения новой лаборатории.

В отправленных в высокие инстанции материалах предлагалось создать в составе МГБ специальную лабораторию для разработки аппаратуры засекречивания телефонных переговоров для правительственной связи с абсолютной стойкостью. Комплектование кадрами предусматривалось сотрудниками ООТ и лаборатории ОПС, а также специалистами на договорных началах. К сожалению, с техникой засекречивания телефонных переговоров достаточно хорошо были знакомы только специалисты лаборатории ОПС.

Из 43 сотрудников лаборатории ОПС, переданных в ООТ, 14 прошли школу В. А. Котельникова, из них семеро работало в его лаборатории в ЦНИИС НКС. Другие сотрудники лаборатории ОПС имели пяти‑семилетний опыт разработки или эксплуатации аппаратуры засекречивания телефонных переговоров. В дальнейшем сотрудники лаборатории ОПС вошли в основное ядро специалистов Марфинской лаборатории. Сотрудникам ООТ и новым специалистам в ходе разработки новой аппаратуры засекречивания приходилось проходить курс обучения и ознакомления с данной техникой.

Полковник П. Н. Воронин, который 25 июля 1949 года был назначен начальником ОПС МГБ, описывая труд рабочей группы, отметил, что в ходе подготовки материалов для руководства МГБ было предложено использовать репрессированного И. Я. Воробьева в спецлаборатории как помощника будущего начальника Марфинской лаборатории Антона Михайловича Васильева (1899–1965).

Труд рабочей группы завершился осенью 1947 года. 21 января 1948 года вышло постановление СМ СССР, а 19 февраля 1948 года – приказ МГБ об организации в ООТ спецлаборатории по разработке аппаратуры засекречивания для ВЧ‑связи и размещении ее в поселке Марфино под Москвой.

Эти решения предусматривали использование труда заключенных, среди которых вряд ли были специалисты, знакомые с техникой засекречивания. Работникам Марфинской лаборатории нужно было решить очень сложные проблемы науки и техники, являвшиеся по своей сложности проблемами мирового уровня.

Новая лаборатория должна была пойти путем шифрования речевых сигналов, используя последовательность дискретных сигналов гаммы шифра (метод телеграфного шифрования). Чтобы реализовать это решение, нужно было работать над четырьмя сверхсложными проблемами:

1. Дискретизация непрерывного речевого сигнала в последовательность двоичных импульсов. Сложность проблемы заключалась в том, что необходимо было обеспечить высокое качество речи на приеме (достаточную разборчивость и естественность звучания) при минимальной скорости передачи по каналу связи.

2. Увеличение скорости передачи двоичных сигналов по каналу связи в три‑четыре раза. Постановка таких работ определялась тем, что в то время телеграфные каналы связи обеспечивали максимальную скорость передачи 1200–1800 бит в секунду, а дискретизация речи могла вызывать двоичную последовательность с существенно большей скоростью.

3. Разработка высокоскоростного шифратора, который бы работал на скоростях во много десятков раз выше скорости телеграфного шифратора.

4. Создание нового направления в криптологии – криптоанализа и обеспечение стойкости высокоскоростного шифратора.

Эти четыре фундаментальных проблемы лаборатория должна была решить в самые сжатые сроки. Приказ МГБ об образовании лаборатории предусматривал срок готовности лабораторных образцов аппаратуры к 1 мая 1949 года. Если учесть, что лаборатория ОПС могла переехать в еще не отремонтированное помещение только 31 марта 1948 года, то на решение фундаментальных проблем оставалось только 13 месяцев.

5 февраля 1948 года состоялось принятие от МВД объекта «Марфино», который стал спецтюрьмой № 16 МГБ или «объектом № 8». Объект располагался на окраине Москвы и соединялся с городским центром маршрутом автобуса № 37, проезжающим мимо объекта около двух раз в час. Раньше здание принадлежало духовной семинарии, потом в нем размещалась детская колония МВД.

Состояние объекта было ужасным. Еще ужаснее было внутреннее состояние помещений: в коридорах не было ни пола, ни потолков. Ситуация напоминала зиму 1941 года, когда эвакуированная на восток из западных районов СССР промышленность начинала работу «с колес».

Руководство министерства, отдела и лаборатории задействовали самые активные методы по ускорению ремонтных работ:

– 4 марта был согласован и утвержден договор с Госпромстроем о проведении ремонтных работ;

– 17 марта было принято постановление СМ СССР по снабжению объекта стройматериалами.

– 20 марта был введен в эксплуатацию первый этаж для размещения подразделений лаборатории;

– 30 марта перебазировалась на объект лаборатория ОПС.

Однако в здании отсутствовала главная лестница, большая часть комнат не была отремонтирована. Только в июне 1948 года лабораторный корпус был отремонтирован окончательно. Перед переездом в Марфино сотрудников ОПС предупредили, что придется работать вместе с заключенными, и проинструктировали, как нужно строить взаимоотношения с ними.

Жизнь заключенных Марфинской лаборатории на протяжении суток можно было разделить на две половины: с вечера до утра – тюрьма со всеми вытекающими унижениями достоинства человека, и с утра до позднего вечера – тяжелая, напряженная работа, но для многих интересная. Первая часть была описана Александром Исаевичем Солженицыным (1918–2008) в книге «В круге первом», а вторая – Константином Федоровичем Калачевым (1915–2001) в книге «В круге третьем».

К концу 1948 года в Марфинской лаборатории работало 490 человек, из них 280 заключенных. Среди заключенных были люди разной профессии и уровня знаний. А. И. Солженицын сначала до сентября 1948 года работал в группе № 3, в состав которой входили В. Г. Владимиров (руководитель группы), доктор технических наук В. А. Тимофеев и А. И. Парфиянович.

Перед группой № 3 было поставлена глобальная задача – теоретическая разработка основ проектирования систем телефонного шифрования. В ежемесячных обзорах работы групп Марфинской лаборатории работа группы № 3 оценивалась негативно. Такая оценка была дана и работе самого А. И. Солженицына, поскольку он не проявил желания работать в группе. Поэтому группа была расформирована, ее работники В. Г. Владимиров и В. А. Тимофеев вошли в состав группы № 2, а А. И. Солженицын и А. И. Парфиянович – в состав акустической лаборатории, научным руководителем которой был Авраам Менделевич Трахтман (1918–?).

В акустической лаборатории А. И. Солженицын проработал приблизительно до середины 1950 года, занимаясь организацией артикуляционных испытаний. Как он сам написал в книге «В круге первом», в середине 1950 года он был этапирован в лагеря за отказ работать над криптологическими проблемами.

В апреле – декабре 1948 года начальник Марфинской лаборатории А. М. Васильев издал 92 распоряжения, определявшие деятельность лаборатории. Из них восемь о «нерадивом» отношении к работе отдельных заключенных. Наиболее характерные недостатки – это занятие посторонними делами вместо работы и «халатное» отношение к работе: писание писем, скрытое прослушивание радиопередач самодельным приемником, драка между заключенными, несобранность и невнимательность, а в результате – сломанные отдельные детали и приборы, материальные убытки. Наказания были следующими: за драку – карцер, за небрежность и занятие посторонними делами – выговор. Следует отметить, что и штатный состав также получал дисциплинарные взыскания.

Группы Марфинской лаборатории временно разместились в основном корпусе, заняв его часть. В другой части основного корпуса еще шли ремонтно‑отделочные работы. Основными задачами на 2‑й квартал 1948 года, которые нужно было решать одновременно и как можно быстрее, были:

– завершение ремонтно‑отделочных работ в основном корпусе и определение перспектив развития лаборатории на ближайшие годы;

– выбор основных научных направлений и определение первых планов работы по созданию лабораторных образцов аппаратуры;

– определение и реализация структуры Марфинской лаборатории для решения основной задачи.

Для ускорения ремонтно‑отделочных работ было создано семь ремонтных бригад, и в июне 1948 года эти работы были закончены. После этого группы лаборатории заняли всю рабочую площадь здания, что способствовало переходу к нормальной исследовательской работе.

Одновременно с завершением строительных работ было осуществлено перспективное проектирование развития лабораторного городка в течение 1948–1951 годов. При создании проекта развития лаборатории учитывалось обеспечение надежности снабжения электроэнергией, отоплением, существенное расширение производственных площадей, строительство жилья.

Лаборатория должна была выполнить две основные задачи. Во‑первых, необходимо было создать аппаратуру с высокой стойкостью засекречивания, способную работать по стандартному телефонному каналу связи и обеспечивать приемлемое для абонентов правительственной связи качество речи. Во‑вторых, необходимо было создать аппаратуру засекречивания телефонных переговоров для дециметровой широкополосной радиолинии, полученной по «репарациям» из Германии.

Вторая задача могла быть решена при использовании импульсно‑кодовой модуляции (далее – ИКМ) и стойкого быстродействующего шифратора, который нужно было разработать. Первую задачу можно было решить путем использования в качестве речепреобразующего устройства вокодера или клиппированной речи.

20 мая 1948 года А. М. Васильев докладывал на специальной комиссии Ученого Совета МГБ эти предложения. Комиссия утверждала следующие предложения лаборатории: группы № 1 и № 7 разрабатывают аппаратуру на базе вокодера, группа № 6 – на базе клиппированной речи и группа № 5 – аппаратуру засекречивания для широкополосной дециметровой радиолинии с преобразованием речи с помощью ИКМ.

В соответствии с решением комиссии Ученого Совета и выбранных направлений работы была создана структура Марфинской лаборатории и определены задачи ее подразделений. К концу июня 1948 года впервые был составлен ориентировочный план работы всех подразделений лаборатории. Поскольку группы и лаборатории в июне еще только разворачивали свои исследования, план определял задачу подразделений с ориентированием на готовность к испытаниям стойкости засекречивания аппаратов М‑801, М‑803, М‑804, М‑805 в мае 1949 года.

Учитывая сложность решаемых задач и отведенные сжатые сроки по разработке аппаратуры, выбор оптимальной структуры Марфинской лаборатории играл важнейшее значение. Кроме семи групп, принимавших участие в разработке аппаратуры засекречивания, в состав лаборатории входило еще пять специализированных лабораторий. Необходимость создания некоторых из них определялась тем, что в 1948 году трудно было рассчитывать на получение некоторых приборов и комплектующих изделий от других организаций.

Такое предвидение руководства ООТ и Марфинской лаборатории оказалось полностью оправданным – вакуумная и химическая лаборатории внесли большой вклад в разработку аппаратуры и выпуск ее серии, разработав ряд комплектующих изделий. В структуру лаборатории входила достаточно мощная производственная база, способная обеспечить разработку и выпуск малых серий аппаратуры.

С 1 июня 1948 года согласно распоряжению начальника ООТ Ф. Ф. Железова в лаборатории было создано три сектора: особый, общий и производственный.

Особый сектор состоял из семи тематических научно‑исследовательских групп и поста контроля допуска в сектор по особым пропускам:

Группа № 1. Руководитель – Ю. Я. Волошенко. Задача группы – разработка аппаратуры засекречивания на базе вокодера, который бы обеспечил приемлемое качество речи, причем наибольшие трудности нужно было преодолеть при выборе методов анализа и синтеза спектра речи. Что касается разработки быстродействующего шифратора, то все группы были в одинаковом состоянии. Создав приемлемый шифратор для одного варианта аппаратуры, можно было автоматически решить задачу для всех других. В составе группы было десять специалистов.

Группа № 2. Руководитель – К. Ф. Калачев. В работе группы активно участвовали и оказали значительную помощь прикомандированные сотрудники МГБ А. П. Петерсон и В. С. Салтыков. В начале работы группы в ней были только штатные сотрудники, однако осенью 1948 года ее состав был пополнен заключенными. Центральной задачей группы № 2 был выбор метода шифрования речи и решения проблем синтеза и анализа стойкости шифраторов. В задачи группы входило проведение статистического анализа последовательностей речевых сигналов для разных вариантов речепреобразующих устройств по заказу 6‑го Управления МДБ.

Другими словами, группа № 2 была криптологическим центром Марфинской лаборатории. Кроме криптологических задач группа также должна была завершить инженерные работы по созданию двух аппаратов анализа спектра речи с записью спектрограмм на электрохимическую бумагу.

Для экспертного анализа в 6‑м Управлении МГБ необходимо было разработать генератор гаммы шифра на базе счетчика Гейгера, который использовал распад радия. Численный состав группы за годы ее работы возрос с 20 до 35 человек. В группе было три бригады: инженерная, криптологическая и статистическая.

Группа № 3. Руководитель – В. Г. Владимиров. В течение нескольких месяцев задача группы – разработка основ проектирования систем телефонного засекречивания – не была решена. Поэтому в октябре 1948 года группа была расформирована.

Группа № 4. Руководитель – Иосиф Семенович Нейман. Тематика группы была достаточно разнообразной. Во‑первых, группа завершила работу по модернизации парка старой техники для нужд ОПС. Далее группа испытала варианты компрессии спектра речи методами Ксепли и Габора, получив негативные результаты. Далее группа практически проверила возможность компрессии спектра в два и четыре раза путем распределения частоты гармоник основного тона, однако результаты опять были отрицательные.

Руководство ООТ и Марфинской лаборатории поставило перед группой № 4 задачу по разработке еще одного варианта аппаратуры – 14‑канального вокодерного варианта (М‑809). Аппаратура была разработана и обеспечивала достаточную разборчивость, но по качеству «звучания» уступала М‑803. Поэтому разработка ее была прекращена.

В последние годы работы лаборатории группа № 4 разработала аппаратуру временной стойкости для внутрисоюзных связей, которая была выпущена промышленностью большой серией. Кроме отмеченных разнообразных задач группа № 4 занималась еще разработкой аппаратуры для оперативных подразделений МГБ.

Группа № 5. Руководитель – Ходаков, затем В. И. Назаров. Основной задачей была разработка аппарата засекречивания для широкополосного канала связи. По технической сложности проблема была более простой, чем в других группах. Однако работы в этом направлении были прекращены в 1949 году, а группа была расформирована. Очевидно, была слишком малая потребность в такой аппаратуре.

Группа № 6. Руководитель – А. Дементьев. Основной задачей была разработка аппаратуры на базе клиппированной речи. Первые месяцы в распоряжениях и приказах начальника Марфинской лаборатории группа считалась лучшей, однако позже в работе возникли большие трудности в обеспечении высокого качества речи.

Группа № 7. Руководитель – А. М. Васильев, с начала 1949 года – кандидат технических наук С. М. Кузнецов. По состоянию на май 1948 года система речепреобразующего устройства была еще не выбрана. Считалось, что в результате компрессии спектра речи максимальная частота будет 900 герц, а скорость передачи информации составит около шести килобит в секунду. Вероятно, А. М. Васильев рассчитывал на успех компрессии речи в группе № 4. Однако после неудачи группа решила перейти на использование вокодера.

Общий сектор состоял из семи подразделений: пяти лабораторий и двух бюро:

1. Акустическая лаборатория (наиболее связанная с группами особого сектора, разрабатывавшими аппаратуру засекречивания). В апреле – июне руководители лаборатории менялись. С июля 1948 года руководителем лаборатории стал И. Я. Воробьев, а научным руководителем – А. М. Трахтман.

Задачей лаборатории было изучение звукового и слогового содержания речи, ее спектрального состава, разработка методов оценки качества речи, в том числе научного обоснования проведения артикуляций и составления артикуляционных таблиц, отражавших характерные черты русского языка. На лабораторию возлагались также обязанности по организации и проведению артикуляционных испытаний образцов аппаратуры.

2. Фильтровая лаборатория. Руководитель – М. А. Вольфтруб. Задачей лаборатории был расчет, изготовление и настройка фильтров, трансформаторов и других моточных изделий. В июне 1948 года малочисленность лаборатории тормозила работу всего коллектива Марфинской лаборатории. После увеличения численности лаборатории ее работа существенно улучшилась.

3. Измерительная лаборатория. Руководитель – М. М. Ершов. Задачей лаборатории было снабжение всех групп измерительными приборами и проведение контроля их качества.

4. Конструкторское бюро (далее – КБ). Руководитель – Д. П. Горелов. Задачей бюро было конструирование отдельных панелей и аппаратуры в целом. Особенные трудности в работе КБ возникли при конструировании дисковых машин для шифраторов. В конце деятельности Марфинской лаборатории КБ добилось существенных успехов в этом направлении.

5. Информационное бюро и библиотека. Заведующая – Л. И. Станишевская. Задачей было обеспечение всех сотрудников (и штатных, и заключенных) необходимой информацией из своего книжного и журнального фонда, а также из библиотек, в том числе Ленинской библиотеки.

6. Вакуумная лаборатория. Руководитель – кандидат технических наук А. С. Бучинский. Задачей бюро было обеспечение групп, разрабатывающих аппаратуру засекречивания, радиоэлектронными приборами, не выпускавшимися советской радиопромышленностью. Монтаж лаборатории был начат в мае 1948 года на площади двести квадратных метров. А с октября 1948 года группы № 1, № 6, № 7 получали новые электронные приборы для проведения исследований, а также выпуска серии аппаратуры. За годы работы лаборатории были выпущены десятки разных изделий. Отметим некоторые из них:

– электронно‑лучевые трубки для первого варианта шифратора с комплектом в 256 световодов, которые обеспечивали «снятие» знаков гаммы шифра, зафиксированных на кадре кинопленки в виде затемненных и светлых точек;

– фотоэлементы разной конструкции;

– реализация схемы ИКМ с помощью электронно‑лучевой трубки;

– создание двухлучевых осциллографических трубок, позволявших вести наблюдение одновременно двух процессов. Трубки были использованы для выпуска серии контрольно‑испытательного прибора (далее – КИП), предназначенного для проведения ежедневной профилактики разработанной аппаратуры, а также в ходе разработок в лаборатории;

– изготовление совместно с химической лабораторией счетчиков Гейгера, работавших в схеме генератора шифроимпульсов. Лаборатория оказала неоценимую помощь группам особого сектора.

7. Химическая лаборатория. В первые месяцы лабораторией руководил профессор В. А. Сухотский. Заместителем начальника лаборатории была назначена Е. В. Комова, а позже она стала начальником лаборатории. Как и вакуумная, лаборатория осуществляла работу по очень многим направлениям. Назовем только некоторые из них:

– разработка люминофорных покрытий для осциллографических трубок;

– совместное с вакуумной лабораторией изготовление счетчика Гейгера;

– разработка и нанесение на ободе диска никель‑кобальтового покрытия для магнитной записи;

– разработка германиевых диодов и транзисторов;

– разработка конденсаторов для фильтровой лаборатории;

– участие в разработке и создании ячеек памяти с магнитным пермаллоевым сердечником.

Производственный сектор состоял из четырех групп:

– токарно‑фрезерная;

– слесарно‑сборочная (включая прессовку и сварку);

– отделочно‑гальваническая;

– столярная.

Задачи каждой группы однозначно определялись их названием. Сначала работой производственного сектора и его подразделений руководили А. М. Сапрыкин, Л. Мыльников и К. М. Фролов. До 1949 года производственный сектор размещался в цокольном этаже главного здания Марфинской лаборатории. В первой половине 1949 года было закончено строительство одноэтажного и двухэтажного зданий, куда было перемещено основное оборудование производственного сектора, который позже стал называться экспериментальными мастерскими.

Такой была первоначальная структура Марфинской лаборатории секретной телефонии, а в дальнейшем эта структура немного менялась в зависимости от результатов работы основных групп и лабораторий. В заключение раздела несколько слов о руководящем составе Марфинской лаборатории на первом этапе ее работы.

Начальник лаборатории – инженер‑полковник А. М. Васильев. Заместитель начальника по общим вопросам – И. И. Мишин. Заместители начальника лаборатории – А. М. Трахтман и И. Я. Воробьев. Напомним о статусе бывшего начальника ОПС И. Я. Воробьева. Он не был штатным сотрудником, хотя занимал руководящую должность. Вместе с тем он не был заключенным, так как жил не в тюрьме, а в отдельной комнате лабораторного корпуса.

Распоряжением в декабре 1948 года была определена подчиненность лабораторных подразделений и планы работ группы № 1 и акустической лаборатории. Все работы по анализу и синтезу речи, т. е. по разработке вокодера, было предложено сосредоточить в специальной группе с непосредственным ее подчинением А. М. Трахтману.

В июне 1948 года до предъявления готовых образцов аппаратуры оставалось только десять месяцев. Это вынуждало начальника лаборатории А. М. Васильева уделять большое внимание организации работ, жесткому планированию и усиленному контролю за выполнением планов подразделений. Отметим, что за девять месяцев 1948 года было издано 92 распоряжения начальника лаборатории по всем вопросам организации и деятельности лаборатории. В следующие годы количество распоряжений доходило до 190.

Отметим кратко некоторые организационные мероприятия.

1. Определение структуры всех 18 подразделений лаборатории, которые входили в три сектора.

2. Определение порядка планирования работ и отчетности по выполнению плана.

3. Ежемесячные и ежеквартальные обзоры хода работ в отдельных подразделениях.

4. Создание научно‑технического совета при начальнике лаборатории, на заседаниях которой обсуждались:

– достижения науки и техники по профилю лаборатории;

– итоги работы групп;

– эскизные и технические проекты аппаратуры;

– научные труды сотрудников лаборатории.

5. Наибольшее количество распоряжений (38) относились к решению кадровых вопросов – назначению на руководство работой или подразделом, перемещению штатного состава и заключенных с одного подраздела до другого, дисциплинарным взысканиям при вине и поощрению за качественную работу и тому подобное.

Представляет интерес количественный состав специалистов Марфинской лаборатории (без учета производства) по состоянию на 27 апреля 1949 года.

Таким образом, в составе лаборатории (без производственного сектора) к концу апреля 1949 года работали 192 человека, из которых 45 % были штатные сотрудники и 55 % – заключенные специалисты.