В основе понимания данного тезиса лежат, прежде всего, сущностные характеристики Конституции, предопределяющие нормативно‑правовой потенциал данного документа как инструмента социально‑политических и правовых модернизационных процессов. При наличии различных подходов к анализу данного вопроса нельзя не признать, что само назначение, действенность Конституции определяется тем, в какой мере она может выполнять назначение политико‑правового средства согласования несовпадающих интересов различных социальных групп и политических сил общества, правовой базы достижения согласия и гражданского мира. Этим, в конечном счете, предопределяются основополагающие социально‑правовые характеристики Конституции России как, своего рода, юридического зеркала, отражающего внутреннее состояние духовных сил многонационального народа, и это напрямую связано с пониманием сущности современной Конституции России.

Не подвергая сомнению различные, ранее высказывавшиеся соображения о сущности данного документа, представляется важным учитывать, что глубинная природа Конституции как политико‑правового явления, призванного отражать важнейшие характеристики общества, государства и личности в их соотношении и взаимосвязях, предопределяет необходимость восприятия этого явления во всей его многоплановости и противоречивости, когда сущность Конституции раскрывается посредством реальных общественных отношений, коренится в сложившемся соотношении социальных сил как носителей конституционно значимых для общества политических интересов, социальных ценностей, идеалов и целей. Поскольку эти отношения определяются большой динамикой, политической конкуренцией, борьбой (и не только в рамках избирательных, парламентских процедур), основное предназначение Конституции состоит в обеспечении согласованного взаимодействия, достижении баланса интересов посредством установления адекватного общественной практике и эффективного механизма разрешения возникающих в обществе на каждом новом этапе его развития социальных, политических, экономических противоречий.

Именно социальные противоречия лежат в основе сущностных характеристик Конституции , отражающих, в том числе политико‑правовой процесс конституционной модернизации. Собственно, конституционная модернизация и есть, в конечном счете, процесс преодоления противоречий социальной и правовой действительности на основе сочетания внутренне противоречивых начал Конституции, проявляющихся, с одной стороны, в тенденции к динамизму и, с другой, к стабильности. Более того, и сам процесс конституционного регулирования общественных отношений опосредован этими началами.

В соответствии с этим важно учитывать, что глубинная природа Конституции как политико‑правового явления, призванного отражать важнейшие характеристики общества, государства и личности в их соотношении и взаимосвязях, предопределяет необходимость оценки конституционных явлений во всей их многогранности и противоречивости, когда сама сущность Конституции может рассматриваться как: во‑первых, порождение глубинных социальных, экономических, политических противоречий, сложившихся на момент ее разработки и принятия; во‑вторых, отражение и, в какой‑то мере, позитивное закрепление, признание этих противоречий как неизбежных, требующих своего разрешения; в‑третьих, закрепление на высшем уровне юридических механизмов преодоления соответствующих противоречий, конфликтов и коллизий, нормативно‑правовое моделирование развития общества и государства в соответствии с провозглашенными конституционными целями, признаваемыми ценностями и идеалами[1].

Данный подход позволяет выявить конституционные истоки стабильности и динамизма, являющиеся отражением состояния реальных общественных отношений как предмета конституционно‑правового регулирования. Это тем более важно, имея в виду, что новая система социально‑правовых ценностей, характерная для Конституции РФ 1993 г., как и сущностные характеристики последней, являются итогом сложных, противоречивых процессов не столько согласования несовпадающих интересов (что в классическом варианте определяет сущностные начала конституционных актов), сколько борьбы, дошедшей до военного противостояния различных политических сил на изломе эпох – при переходе к новой политической и экономической организации постсоциалистического общества.

С учетом отмеченного методология познания не только сущности Конституции, но и оценка отдельных его положений, норм и институтов, «работающих» в новых, современных условиях, существенно отличных от обстановки начала 90‑х гг. прошлого века, с неизбежностью предполагает необходимость сочетания догматического изучения нормативно‑правовой, публично‑властной составляющей конституционализма, имеющей тенденцию к стабильности правовой формы, с социологическим, историческим, нравственно‑этическим, философско‑мировоззренческим аспектами исследования соответствующих явлений конституционно‑правовой действительности в их динамике. Только на базе и с использованием соответствующих подходов становится возможным выявление и оценка внутренних связей, общих закономерностей и социокультурных характеристик Конституции, принятой в одних исторических условиях и работающей, получающей реализацию как юридический акт – в других. Поэтому главный методологический вопрос, возникающий при анализе любой конституционной системы в контексте глобальных и весьма динамичных процессов, обновления современного мира, – это культурно‑исторический, национально‑специфический аспект при оценке и применении универсальных юридических механизмов реализации общепризнанных конституционных ценностей.

Социокультурный анализ сущности и регулятивной роли Конституции предполагает необходимость формирования новых подходов, связанных в частности с пониманием характера и структуры конституционно‑правовых реалий, выявлением ценностного значения отдельных компонентов соответствующей структуры в их диалектическом единстве и противоречивости. Речь идет, в том числе и об анализе бытия, онтологии современной конституции как отражении единства ее институционных, доктринальных, мировоззренческих, культурологических характеристик и, естественно, практики реализации, равно как и правовых средств, механизмов ее охраны.

Поэтому реализация соответствующего методологического подхода, надо полагать, требует не только отказа от отождествления Конституции с ее достаточно стабильным формально‑юридическим (текстовым) выражением, но и осмысления того, что лежащие в основе конституционного регулирования объектно‑субъектные характеристики социальных противоречий во многом обусловлены характером, содержанием и сбалансированностью основополагающих социально‑правовых ценностей в их конкретном социально‑историческом контексте.

При всем многообразии, многоплановости проблематики, охватываемой онтологией Конституции, представляется, что такими « ценностями бытия Конституции» , имеющими в системе современного конституционализма, по сути, универсальное значение, являются власть, свобода, собственность , которые как раз и являются внутренним источником динамики конституционного развития. Одновременно именно в этом конституционном треугольнике («власть – свобода – собственность») проявляются наиболее значимые социальные, экономические, политические противоречия, определяющие, в конечном счете, глубинные (сущностные) начала правовой организации общества и государства. Конституция при таком ее измерении может рассматриваться как порождение и своего рода нормативный правовой код разрешения противоречий между властью, собственностью и свободой на основе сочетания стабильности данного политико‑правового документа и динамизма самой жизни, изменения ее фактической конституции.

В этих условиях объективно актуализируется проблема выработки новых философско‑мировоззренческих основ современного конституционализма, очевидной становится необходимость обогащения догматических методов оценки нормативно‑правовой действительности социологическим, историческим, философско‑мировоззренческим, нравственно‑этическим методами познания сложных, метасистемных по своей природе, явлений конституционно‑правовой жизни. Только на этой основе становится возможным выявление глубинных внутренних связей, общих закономерностей и социокультурных особенностей современного конституционализма, в том числе – сквозь призму стабильности и динамизма Конституции, включая возможности ее развития, преобразования без изменения самого по себе текста Основного закона.

Понимание Конституции как документа, впитавшего в себя все многообразие социальных противоречий и в концентрированном виде выразившего вариативный набор возможных моделей развития общества, а также призванного конституционно‑правовыми средствами способствовать (как реально действующий, работающий акт) разрешению таких противоречий и возможности выбора наиболее оптимальных путей модернизации при переходе к качественно новым направлениям социально‑экономического и политического развития общества и государства – все это и означает, что Конституция по самой своей сути выступает предпосылкой, идеальным итогом и институционной основой модернизации .

Особенно отчетливо это проявляется на уровне конституционно‑правового сознания, как отображения конституционной культуры общества, важнейшим элементом которого выступает конституционная идеология. Ее функциональный потенциал применительно к рассматриваемой проблематике заключается в вытекающем из непосредственного действия Конституции прямом влиянии данного документа на формирование конституционной доктрины модернизации Российской государственности, представляющей собой систему взглядов, идей и принципов, опосредующих отношение к социально‑экономическому, политическому, социокультурному содержанию и юридическому (конституционно‑правовому) оформлению преобразований общества и государства, определяющих стратегию развития российской государственности, роль Конституции в этих процессах.

Конституционная доктрина модернизации государственности не является абстрактно‑умозрительной конструкцией; она имеет, в своей основе, фактические конституционные отношения и их формально юридическое выражение, что в своем единстве предопределяет конституционно допустимые, нормативно определенные модели развития общества и государства.

Таким образом, Конституция и вытекающая из нее, а также получающая развитие в решениях КС РФ конституционная доктрина модернизации государственности выступает нормативно‑доктринальной основой формулирования, реализации, оценки, корректировки и изменения тактических и стратегических решений, направленных на преобразование общества и государства.

Одновременно Конституция является ценностно‑нормативной основой модернизации государственности . Будучи актом высшей юридической силы, она является высшим выражением ценностно‑правовой системы общества, которая, получая свое конституционное оформление, оказывает на общество и государство аксиологическое воздействие посредством норм‑принципов, основ, конституционных презумпций и других положений Конституции наиболее общего характера, в которых проявляются глубинные характеристики, сам дух Основного закона.

Поскольку Конституция является отражением сегодняшней жизни, социальной действительности, и одновременно она несет на себе печать национальных традиций, истории и условий ее принятия, главный методологический вопрос, возникающий при анализе духа Конституции в соотношении с ее текстом – это конкретно‑исторические, социокультурные начала ее понимания, толкования и реализации. Никакая рациональная формально‑юридическая аргументация не может быть свободной от национальной культуры и нравственности, ценностных характеристик правовых и социальных явлений.

Особую актуальность это приобретает в современных условиях системного кризиса конституционализма, который характеризуется не только стремительностью изменения политических, социально‑экономических начал государственной и общественной жизни, но и размыванием, подрывом традиционных нравственно‑этических основ современного общества, стремлением навязать и возвести на конституционный уровень новые так называемые ценности «сексуальных свобод», «гей‑равноправия» и т. п. Вместе с тем при всем том, что имеется немало научных разработок о социокультурных началах права, соотношении права и нравственности и т. п.[2], вопрос о конкретных механизмах и самой практике включения духовно‑нравственных ценностей в систему действующего законодательства остается весьма актуальным. Пока, надо признать, имеют место лишь отдельные и довольно робкие попытки позитивной юридизации выраженных в духе Конституции нравственных ценностей, их правового обеспечения как необходимых регуляторов практической жизни[3].

В этих условиях объективно актуализируется проблема выработки новых философско‑мировоззренческих основ современного конституционализма, очевидной становится необходимость обогащения догматических методов оценки нормативно‑правовой действительности социологическим, историческим, философско‑мировоззренческим, нравственно‑этическим методами познания сложных, метасистемных по своей природе, явлений конституционно‑правовой жизни. Только на этой основе становится возможным выявление глубинных внутренних связей, общих закономерностей и социокультурных особенностей современного конституционализма, в том числе – сквозь призму соотношения буквы и духа национальной Конституции.

Вполне уместно вспомнить в связи с этим библейское понимание соотношения внешней (юридической) формы и внутреннего (духовного) начала закона: «Закон дан чрез Моисея, благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа» (Евангелие от Иоанна. Глава I. Стих 17). В Конституции также органически присутствуют эти два начала: а) юридическая энергия, закон как воплощение политической воли законодателя (Моисей, в соответствии с «Ветхим заветом», есть законодатель‑пророк); б) правовой свод духовных ценностей общества, основанный на «благодати», «истине». В этом находит свое отражение коллизионное, порой весьма противоречивое сочетание формально‑юридических и нравственно‑этических, культурологических начал Конституции, в основе чего лежит единство стремящегося к стабильности нормативного текста и развивающегося в исторической, социокультурной перспективе его духовного наполнения.

С учетом этого необходимо подходить и к оценке возможных способов и направлений развития, модернизации Конституции как уникального явления не только государственно‑правовой, но и социокультурной жизни. В то же время это не должно влечь некий радикализм в отношении текста Конституции; следует со всей определенностью подчеркнуть, что конституционная модернизация не сводится к изменению самой по себе Конституции. Это тем более важно иметь в виду, учитывая активизацию в последнее время дискуссий на эту тему, участившиеся призывы к пересмотру текста Конституции РФ 1993 г. Очевидно, что в рамках общих проблем конституционной модернизации российской государственности этот вопрос не может быть оставлен без внимания.

[1] При этом Конституция РФ закрепляет – хотя бы попутно отметим – как универсальные механизмы разрешения социальных противоречий (например, принцип разделения властей, причем как по горизонтали, так и по вертикали; сочетание конституционных начал правового государства с принципами социальной государственности; и т. д.), так и специальные институты, особое место среди которых занимает Конституционный Суд РФ.

[2] См., напр.: Мальцев Г.В. Нравственные основания права. М.: Изд‑во СГУ, 2008; Лукашева Е.А. Человек, право, цивилизации: нормативно‑ценностное измерение. М.: Норма, 2013.

[3] К таковым можно отнести принятые в ряде субъектов Российской Федерации специальные законы об охране личной и общественной нравственности, защите детей от пропаганды гомосексуализма и т. п. (это, например, Санкт‑Петербург, Республика Дагестан, Республика Саха (Якутия), Алтайский край, Красноярский край и некоторые др.).