Дмитрию Медведеву в наследство от Владимира Путина достался главный враг – Грузия и ее президент Михаил Саакашвили. Еще после «антигрузинской кампании» 2006 года он утвердился в этом статусе. В Кремле любили рассказывать байку, что Путин ненавидит «Мишико» (уменьшительно‑ласкательный вариант имени грузного и рослого грузинского президента) потому, что якобы тот в разговоре с белорусским президентом Лукашенко обозвал российского лидера «Лилипутиным». А Лукашенко якобы немедленно передал эти слова Путину.

С одной стороны, это очень похоже на правду – пересказывать содержание доверительных разговоров и сплетни очень в характере Александра Лукашенко. Он всегда рассказывает своим собеседникам все, что говорят о них за спиной, – подобное кляузничество нередко помогает ему решать собственные проблемы. С другой стороны, сам Саакашвили уверяет, что такого никогда не было – по его мнению, этот миф придумали в Кремле, чтобы хоть как‑то объяснить неприязнь Путина.

По словам Саакашвили, с самого начала Путин старался продемонстрировать собственное могущество. К примеру, Саакашвили рассказывает такую историю. Став президентом Грузии, он отправился в первое зарубежное турне, в ходе которого посетил, среди прочего, Германию. Во время первой встречи с канцлером Герхардом Шрёдером он был еще крайне доброжелательно настроен в отношении Путина (большая часть проблем лежала еще впереди), но подробно рассказал, какие у Грузии и России есть проблемы. Спустя несколько дней, когда грузинский президент вернулся в Тбилиси, к нему пришел российский посол со стенограммой закрытой встречи Шрёдера и Саакашвили. «Я хотел обратить ваше внимание на те моменты в ваших переговорах с федеральным канцлером, которые нам не понравились», – сказал посол. «Я тогда еще считал Шрёдера крупным западным лидером. Поэтому был в шоке оттого, что он передал Путину полную стенограмму нашего разговора», – говорит Саакашвили.

Чем ближе было окончание президентского срока Путина, тем яснее становилось, что дружеские отношения с Грузией недостижимы. 4 апреля 2008 года должен был состояться саммит НАТО в Бухаресте, на котором планировалось предоставить Грузии и Украине статус кандидатов в члены альянса. Предоставление стране так называемого ПДЧ (план действий по членству) означает, что ее присоединение к НАТО неизбежно – осталось только выполнить небольшое домашнее задание.

Весьма символично то, что из всех стран СНГ только Грузия и Украина стали пытаться вступить в НАТО и освободиться от влияния Москвы. Положение Грузии, как и Украины, и в Российской империи, и в СССР было особым. Притом, что Грузия была завоевана в 1801 году, уже в 1812 году потомок грузинской царской династии Петр Багратион стал героем войны с Наполеоном и погиб во время Бородинской битвы.

Среди руководства СССР с первых лет было немало влиятельных выходцев из Грузии. Из них в Политбюро в 1930–1950 годах входили сразу трое: генеральный секретарь ЦК партии Иосиф Сталин, руководитель советской тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе (выступал против сталинских репрессий, покончил собой в 1937 году) и, собственно, один из дирижеров репрессий, глава НКВД, хозяин ГУЛАГа и отец советской атомной бомбы Лаврентий Берия.

Иосиф Сталин родился в грузинском городе Гори. И для России, и для Грузии эта фигура до сих пор является крайне поляризующей. В 1956 году, после XX съезда партии, на котором Хрущев развенчал культ личности Сталина, в Тбилиси начались волнения – при подавлении протестов были жертвы.

Популярность Сталина, особенно среди грузинской политической элиты, и в дальнейшем была очень велика – многолетний (в 1950–1970 годах) первый секретарь ЦК компартии Грузии Василий Мжаванадзе участвовал в антихрущевском заговоре и был сторонником сохранения музея Сталина в Гори. Памятник Сталину в его родном городе не снесли даже после развенчания культа личности и после распада СССР.

Одновременно Грузия в позднесоветские годы была центром десталинизации и даже десоветизации. Грузинское искусство – кинематограф, живопись, музыка и театр – были важной частью советской культуры. Фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние», снятый на грузинском языке еще до перестройки, в 1984 году, стал, пожалуй, главным символом наступления гласности, а в 1987 году получил Гран‑при Каннского кинофестиваля. Фильм рассказывает о жизни местного грузинского тирана, проклятого потомками, с лицом, напоминающим одновременно Берию и Мжаванадзе. В конце фильма собственный сын выкапывает тело мертвого диктатора из могилы и выбрасывает его.

Позднесоветский руководитель Грузии Эдуард Шеварднадзе стал в 1985 году министром иностранных дел СССР и, наряду с Горбачевым, одним из архитекторов новой советской внешней политики, которая привела к концу холодной войны и падению Берлинской стены.

Как утверждает Саакашвили, в ходе всех встреч Путин говорил с ним про Сталина: например, подчеркивал, что работает в бывшем кабинете Сталина в Кремле. «Зачем мне это было говорить? Мне вообще наплевать на Сталина», – говорит Саакашвили.

Трудно сказать, насколько наплевать на Сталина Путину, – в публичных выступлениях он никогда не упоминал Сталина. Однако бывшую сталинскую дачу в Волынском он действительно любил использовать для деловых переговоров.

Так или иначе, именно президенты Грузии и Украины Михаил Саакашвили и Виктор Ющенко были главными сторонниками евроатлантической интеграции на территории бывшего СССР. А Джордж Буш, для которого это был последний год президентства, был убежден, что обеим постсоветским республикам этот статус надо предоставить. Саакашвили вспоминает, что за несколько недель до Бухарестского саммита был в Вашингтоне. И утром, перед встречей с Джорджем Бушем, ему позвонила Ангела Меркель. «Что бы вам ни обещал Буш, знайте, я не допущу, чтобы Грузии и Украине предоставили ПДЧ», – предупредила она. Саакашвили рассказал об этом Бушу, и тот ответил: «Делайте свои дела, а я сам займусь этой женщиной».

Но на саммите в Бухаресте было очевидно, что без скандала не обойтись. Ангела Меркель была готова стоять насмерть, ее поддерживал президент Франции Николя Саркози. Их аргументы состояли в том, что Украина и Грузия не готовы к вступлению в альянс. Что касается Украины, то бóльшая часть ее населения выступает резко против НАТО. А что до Грузии, то Меркель и Саркози говорили, что, во‑первых, Михаил Саакашвили вовсе не выглядит настоящим демократом, в ноябре 2007 года он закрыл крупнейший оппозиционный телеканал и жестоко разогнал митинг протестующих против его власти. А во‑вторых, говорил президент Франции, у Грузии есть два нерешенных приграничных конфликта, неужели страны НАТО готовы послать своих солдат туда, в случае если «замороженные» конфликты в Абхазии и Южной Осетии перейдут в горячую фазу?

Подобная позиция Франции и Германии вызывала возмущение восточноевропейских стран. На общей встрече глав государств Меркель и Саркози едва ли не в глаза обвиняли в том, что они заняли пророссийскую позицию, что они подкуплены российским газом. Более того, германскому министру иностранных дел Франку‑Вальтеру Штайнмайеру сказали, что Германия после всего, что она сделала в XX веке, не имеет морального права снова вставать на пути восточноевропейских стран к свободе. Штайнмайер был оскорблен.

Вечерний ужин в день открытия саммита превратился в непрерывный скандал. И после ужина делегации США и Германии продолжали спорить. Переговоры продолжились и на следующее утро. По словам очевидцев, любопытнее всего выглядит спор Ангелы Меркель и Кондолизы Райс: эти единственные женщины в зале стояли отдельно от мужчин и громко разговаривали между собой по‑русски – на этом языке они обе говорят свободно. Именно в ходе этого утреннего разговора Ангела Меркель предложила компромиссное решение: ПДЧ Грузии и Украине предоставлено не будет, но в финальном заявлении отметят, что члены альянса убеждены, что две эти страны обязательно «будут членами НАТО». Без уточнения, когда.

Компромисс, который в итоге был принят всеми странами – членами альянса, не устроил ни Грузию, ни Украину, ни Россию. Саакашвили негодовал. Но еще больше негодовал Владимир Путин, который прилетел в Бухарест в последний день саммита, когда решение об отказе в ПДЧ уже было принято. Несмотря на это, он был в ярости оттого, что альянс утвердил перспективу принятия двух стран в альянс.

По словам очевидцев, на закрытой встрече Путин вспылил, когда речь зашла об Украине. «Украина – это вообще не государство! – заявил он Джорджу Бушу. – Часть ее территорий – это Восточная Европа, а часть, и значительная, подарена нами!» Закончил свою небольшую речь Путин фразой «Если Украина уйдет в НАТО, то уйдет без Крыма и Востока – она просто распадется».

На эту угрозу Путина тогда мало кто обратил внимание, потому что все следили за тлеющими противоречиями между Москвой и Тбилиси. О том, что реальный конфликт может вспыхнуть между Россией и Украиной, никто всерьез не верил. К тому же оставался лишь месяц президентства Путина, на 7 мая была намечена инаугурация нового президента, Дмитрия Медведева.