Проблема ценностей в человеческом обществе имеет философский характер, поскольку изначально именно аксиология как один из важнейших разделов философского знания стала оперировать этим понятием. Ценности в истории человечества появлялись как определенные духовные опоры, помогающие человеку устоять перед лицом жизненных испытаний. Они упорядочивают действительность, вносят в нее осмысление, оценочные моменты, позволяют соизмерять свое поведение с нормой, идеалом, целью, которая выступает в качестве образца, эталона. Такими ценностями могут быть понятия добра и зла, а связанные с ними взгляды, убеждения людей – ценностными идеями[1].

Именно философские споры о двойственном понимании ценности способствовали тому, что сейчас ценность рассматривается и как свойство, атрибут какой‑либо вещи, и как результат человеческой оценки какого‑либо события, явления действительности. В первом случае ценность рассматривается как нечто объективное, существующее независимо от человека и его сознания. Так, по мнению А.А. Ивина, «под ценностью понимается всякий предмет любого интереса, желания, стремления и т. п.»[2].

Во втором случае понятие ценности сводится к субъективным оценочным представлениям произвольного характера. Так, например, Н.И. Лапин считает, что «ценности – обобщенные представления людей о целях и нормах своего поведения, воплощающие исторический опыт и концентрированно выражающие смысл культуры отдельного этноса и всего человечества»[3].

Тем не менее, и в первом и во втором случаях категория «ценность» тесно связана с человеческой деятельностью и может меняться с развитием человеческого общества. Ценности обусловлены практической деятельностью человека и тесно связаны с ней: только для человека и только через человека реальность приобретает ценностный характер[4]. В научной литературе говорится об общечеловеческих ценностях, к которым можно отнести человеческую жизнь, свободу, равенство, справедливость. Как справедливо отмечает О.Г. Румянцев: «Фундаментальные ценности являются отражением сверхзадачи, которую народ воплощает в конституционном строе. И наоборот: последний отражает лежащее в глубинах человеческой психологии стремление к счастью, добру, справедливости, свободе, равенству, солидарности, равновесию и порядку»[5]. Будучи опосредованы правом, эти ценности становятся правовыми.

В юридической литературе выделяют ценности права и ценности в праве[6]. Под ценностями в праве понимаются те ценности, которые правом интегрированы. Право в первом случае соединяет этические, политические, экономические, мировоззренческие и иные элементы социальной культуры. Тогда как ценности права – это ценности, которые являются сущностью права, его смыслом. К таким ценностям можно отнести свободу, справедливость, равенство.

Как указывает О.В. Мартышин, теория права оперирует категорией «ценность» в трех существенно различающихся, хотя и взаимосвязанных смыслах. Во‑первых, это универсальные ценности мировоззренческого и этического характера, во‑вторых, это государство и право как ценности и, наконец, в‑третьих, это более частные правовые ценности[7]. В правовой науке категория «ценность» носит юридически‑определенную оболочку, в ряде случаев даже упоминается в различных нормативных актах. Каждое государство имеет свои базовые ценности. Российские конституционные ценности также неповторимы и уникальны, как и у всякого суверенного народа, создающего и воспроизводящего свою государственность в историческом контексте лингво– и социально‑культурной преемственности и смены поколений[8].

Особую значимость упоминание о ценностях приобретает в тексте конституции, которая сама по себе является величайшей общегосударственной ценностью. Так, по мнению В.Т. Кабышева, «ценность Конституции России 1993 г. для общества состоит в том, что она конституировала результат баланса различных социально‑политических сил, выступает основой стабильности общества, является правовым ориентиром для него»[9]. С момента закрепления категории «ценность» в Основном законе страны эта категория приобрела статус не только социально‑философской, но и конституционно признанной правовой категорией.

Уже во второй статье Конституции России говорится о том, что «человек, его права и свободы являются высшей ценностью». Из этого предложения можно сделать сразу несколько предположений. Прежде всего, не совсем ясно, что же конкретно выступает в качестве высшей ценности: сам человек или его права и свободы. Ведь совершенно понятно, что это два совершенно различных феномена. Человек – это индивид с физиологическими свойствами, а права и свободы – это охраняемая законом мера возможного поведения, направленная на удовлетворение интересов человека.

Если они выступают на равных, то встает вопрос о приоритете той или иной высшей ценности. Полагаю, что высшей ценностью все же является человек, без которого наличие или отсутствие прав и свобод становится неважным. Данный подход подтверждается высказыванием философа Н.А. Бердяева, который сказал, что «человек есть большая ценность, чем общество, нация, государство, а личность не может быть частью общества, потому что она не может быть частью чего‑либо, она может быть в общении с чем‑либо»[10].

Ряд авторов считают, что «права человека – это единственная высшая ценность; все остальные общественные ценности (в том числе и обязанности человека) такой конституционной оценки не получили и, следовательно, располагаются по отношению к ней на более низкой ступени и не могут её противоречить»[11]. И это позволяет задать следующий вопрос: «Если есть высшая ценность, то, следовательно, есть и ценности менее значимые – не высшие, тогда что можно к ним отнести?» Однако текст Конституции не дает ответ на этот вопрос.

Кроме того, в Конституции России дважды упоминается о специфическом виде ценностей – культурных ценностях. Ст. 44 – говорится о праве каждого на доступ к культурным ценностям, ст. 74 о том, что ограничения перемещения товаров и услуг могут вводиться в соответствии с федеральным законом, если это необходимо для обеспечения безопасности, защиты жизни и здоровья людей, охраны природы и культурных ценностей. Из этого можно сделать вывод о наличии других разновидностей ценностей, о которых в тексте Конституции ничего не говорится: материальных, духовных, религиозных и др.

Некоторые авторы утверждают, что перечисление ценностей – это прерогатива Преамбулы Конституции. Так, например, О.Г. Румянцев, проведя исследование преамбулы действующей Конституции России, выделяет следующие группы базовых ценностей:

1) нравственные ценности: «стремление к счастью», «светлая вера в добро…» «…и справедливость»;

2) ценности социального мира: утверждая «гражданский мир и согласие»;

3) ценности демократии: «утверждая свободу», «…права человека», определение природы государственности как «демократической»;

4) ценности государственности: сохранение «исторически сложившегося государственного единства»; стремление сделать «незыблемой… государственность России»;

5) ценности патриотизма: «любовь к Отечеству»; «ответственность за свою Родину»; провозглашение задачи «возрождения России»;

6) ценность преемственности: «чтя память предков»;

7) ценность интернационализма: «сознавая себя частью мирового сообщества»;

8) ценности благополучия: «утверждая… достойную жизнь», «стремясь обеспечить благополучие и процветание России»[12].

В.И. Крусс указывает на то, что, без композиционно‑целостного восприятия основополагающих ценностей изложенных в преамбуле, нельзя уяснить содержание и ценностное значение основ конституционного строя, прав и свобод человека и гражданина, иных жизненных благ и возможностей, упомянутых в Конституции[13]. Однако представляется, что такое дробление ценностей на отдельные виды (ценности преемственности, интернационализма, патриотизма) уменьшает значимость этой поистине глобальной и масштабной категории.

Нам более близка позиция Н.С. Бондаря, утверждающего, что «конституционные ценности (как и смежные категории, включая принципы, аксиомы и презумпции) выступают не только, а во многих случаях не столько конституционно‑правовыми категориями, но также категориями морали, нравственности, цивилизационных, демократических требований»[14]. Именно Конституция РФ содержит в себе тот нравственный ориентир, который позволяет соизмерять с ним многие действия и поступки не только граждан, но и должностных лиц. Воплощение в тексте Конституции России перечня фундаментальных ценностей позволяет не только определить уже сложившиеся приоритеты социального развития государства, но и увидеть направления нравственного развития народа.

К таким фундаментальным ценностям относятся, на наш, взгляд справедливость и равенство прав и свобод человека и гражданина. Ведь значимость Конституции как раз и состоит в её способности быть выразителем идеи справедливости, закреплении на высшем законодательном уровне равенства всех граждан перед законом и судом независимо от их происхождения, материального положения, социального статуса и других факторов. Как справедливо отмечал великий русский философ С.Л. Франк: «Все люди равны, потому что они имеют равные права и притязания; а права и притязания всех равны, потому что они безмерны. Каждый человек есть по своему существу самодержец, неограниченный властелин над своей жизнью; самодержцы же, естественно, равны между собой. Идея равенства вытекает здесь, таким образом, из идеи абсолютной ценности самодовлеющей человеческой личности, из обоготворения каждого отдельного человека, как такового»[15]. Именно исходя из этого глубокого философского посыла можно заключить, что именно равенство прав и свобод и справедливость выступают в качестве фундаментальных конституционных ценностей, которые являются определяющими для всего комплекса прав и свобод человека.

Равенство прав человека и справедливость – неоднозначные и многосторонние явления, которые предполагают различные подходы и уровни их исследования. Справедливость – категория оценочная. То, что справедливо для одних, часто кажется несправедливым по отношению к другим. Оценка многих ситуаций, которые впоследствии станут источником конфликта между людьми, различна, если исходить из критерия «справедливо – несправедливо».

Понятие «справедливость» не известно естественной природе, там царствует «целесообразность», которая позволяет живым существам выжить в борьбе между видами. Категория «справедливость», как и «добро», «свобода», «равенство» были придуманы человеческим сообществом для обеспечения совместной жизни людей. Эти понятия существуют только в разумном человеческом обществе. Большинство людей безотчетно считают, что окружающий мир имеет в себе внутреннее свойство справедливости. Добро и зло должны быть вознаграждены. При этом справедливость – это одно из самых спорных явлений, которое, по мнению разных людей, может либо существовать, либо отсутствовать в одном и том же государстве и обществе. Все зависит от восприятия каждого конкретного человека, находящегося в разном положении в данном государстве.

Таким образом, можно утверждать, что справедливость – это, прежде всего, оценочная категория, относящаяся к категориям морали и нравственности. Ведь то, что, по мнению одного человека является справедливым, правильным, по мнению другого – несправедливо и безнравственно.

Как мы полагаем, соотношение понятий «правовое равенство» и «социальная справедливость» заключается в том, что это частично совпадающие понятия, а не взаимопоглощающиеся. Материальной основой их неразрывной взаимосвязи и частичного совпадения является потребность общественных отношений, обуславливающих, с одной стороны, необходимость единых, одинаковых для разных людей стандартов правового поведения, а с другой – требующих правового учета особенностей личности каждого индивида, его общественно‑значимой деятельности и её результатов. Именно поэтому правовое равенство без справедливости и справедливость без правового равенства теряют смысл своего существования. Вместе с тем, следует согласиться с М. Фритцхандом в том, что «справедливость составляет критерий равенства, это, прежде всего, она имеет решающее значение для определения правильности принятия либо отрицания определенной формы равенства»[16]. Относительно соотношений данных категорий В.Е. Давидович пишет: «Подлинное равенство, измеряемое по масштабу справедливости, не принимает увековечивания социальной дистанции между людьми и вместе с тем не может отмахнуться от необходимости признания их заслуг»[17].

Как представляется справедливость – категория морали, оценки происходящего с человеком и обществом, тогда как равенство – реальность, воплощенная в фактах и действительности. В. Чхиквадзе по этому поводу пишет: «Социальная справедливость охватывает различные сферы человеческого бытия, разные стороны жизнедеятельности людей, но прежде всего выражается в социальном равенстве»[18].

Утверждение рыночной экономки с принципом конкурентности взамен социалистической «уравниловки» способствовало имущественному расслоению россиян. Приспособившиеся к новым реалиям, предпринимательски активные граждане стали стремительно богатеть, тогда как другая часть населения, в силу объективных и субъективных причин стала беднеть. По данным Росстата, на конец 2012 года численность бедных в стране составляет 8,8 % (12,5 млн. чел.), хотя, тогда как по данным Института социологии РАН, официальная численность бедных в России занижена почти второе: 25 % россиян испытывают лишения в самом необходимом – питании, жилье, медицинских услугах[19].

Несправедливый характер обогащения некоторых олигархов вызывает у большинства населения чувство незащищенности ценностей равенства и справедливости, недоверие к власти. Как никогда актуальны слова О.Е. Кутафина о том, что «у сегодняшней России два разных лица: одно – преуспевающее, бьющее в глаза своей роскошью и второе – кричащая бедность и неустроенность. Мы никогда не построим ни конституционного, ни правового государства, если его экономический базис будет носить криминальный характер. Сегодня главной причиной хронического неблагополучия в стране является несправедливое распределение собственности, созданной всем народом, а оказавшейся в руках считанного количества приближенных к власти»[20].

Даже в экономически благополучных странах постоянно идут дискуссии о поиске равновесия между эффективной экономикой (для которой самые благоприятные условия создает предпринимательская деятельность на основе свободной конкуренции и другие формы осуществления принципа формального правового равенства), и социальной защищенностью профессиональных, территориальных демографических и иных групп; между необходимостью инвестирования экономической активности и направлением средств на выравнивание конечного потребления. В социальной рыночной экономике постоянно борются две противоположные тенденции: индивидуального эгоизма и коллективной справедливости[21]. Устойчивость и эффективность действия системы равенства прав человека зависят от того, насколько государство преуспеет в своем движении к условной точке оптимального баланса между этими тенденциями.

Необходимо отметить, что такие категории как «абсолютное равенство» и «абсолютное неравенство» в реальной жизни не существуют. Можно с уверенностью утверждать, что равенство, как и неравенство всегда более или менее относительно. Однако соотношение между ними в разные периоды развития государства может меняться, как и восприятие такого соотношения населением. Поскольку социальное неравенство – продукт, присущий любому обществу, отражающий состояние различных его систем, оно будет существовать до тех пор, пока будет существовать сам человек. П. Сорокин в этой связи считал, что общество без расслоения, с реальным равенством их членов – миф, так и никогда не ставший реальностью за всю историю человечества[22].

Переосмысление категории равенства и справедливости может столкнуться с большими трудностями, поскольку причины популярности лозунга «равенства всех независимо от каких‑либо обстоятельств» связаны с тем, что равенство сильнее, чем свобода нравится простым гражданам. Они считают, что быть равными лучше, чем быть свободными. Требует решения вопрос о том, не настало ли время формирования у населения нового восприятия справедливости, которое, не вытесняя из жизни реальных неравенств, могло бы минимизировать в обществе социальную напряженность. Как отмечает Н.С. Бондарь: «В условиях современного постиндустриального общества и социального правового государства правовое равенство обладает ярко выраженным социальным содержанием и выступает (при условии его последовательного проведения в жизнь) необходимым условием преодоления несправедливых форм проявления фактического (социального) неравенства»[23]. В соответствии с результатами социологического опроса у россиян в настоящее время присутствует отнюдь не уравнительное понимание социальной справедливости. Большинство из них считают справедливым дифференциацию доходов в зависимости от уровня профессиональной квалификации, возможность людям со средствами жить что называется «на широкую ногу».

Тем не менее, несмотря на сложность восприятия и реализации равенства прав и свобод человека и справедливости в современной России, они должны оставаться наиболее защищаемыми и значимыми конституционными ценностями.

[1] Гуревич И.С. Философия культуры. М., 1994. С. 121.

[2] Ивин А.А. Основания логики оценок. М., 1970. С. 12.

[3] Лапин Н.И. Модернизация базовых ценностей россиян // Социологические исследования. 1996. № 5. С. 5.

[4] Рашева Н.Ю., Гомонов Н.Д. Ценность права в контексте системы ценностей современного российского общества // Вестник МГТУ. 2006.Т.9. № 1. С. 172.

[5] Румянцев О.Г. Основы конституционного строя России: понятие, содержание, вопросы становления. М., 1994. С. 34.

[6] См. подробнее: Неновски И. Право и ценности. М., 1987; Графский В.Г. Традиции и обновление в праве/ Проблемы ценностного подхода в праве: традиции и обновление. М., 1996.

[7] Мартышин О.В. Проблема ценностей в теории государства и права // Государство и право. 2004. № 10. С. 14.

[8] См.: Крусс В.И. Российская конституционная аксиология: актуальность и перспективы// Конституционное и муниципальное право. 2007. № 2.

[9] Кабышев В.Т. Принцип равенства прав и свобод граждан в системе конституционных ценностей России: реалии, тенденции развития // Конституционные чтения: Межвузовский сборник научных трудов. Саратов. ПАГС. 2003. Вып. 4. Ч. 1 С. 5.

[10] Бердяев Н.А. Философия свободного духа. М., 1994. С. 306–307.

[11] Комментарии к Конституции Российской Федерации / Общ. ред. Ю.В. Кудрявцева. М., 1996.С. 19.

[12] См.: Румянцев О.Г. Указ. раб. С. 35.

[13] См.: Крусс В.И. Теория конституционного правопользования. М., 2007. С. 189–190.

[14] Бондарь Н.С. Аксиология судебного конституционализма: конституционные ценности в теории и практике конституционного правосудия. Серия «Библиотечка судебного конституционализма». Вып.2 М., 2013. С. 25.

[15] Франк С.Л. Духовные основы общества. М., 1992. С. 118.

[16] См.: Фритцханд М. Марксизм, гуманизм, мораль. Избранные работы. Серия: Общественные науки за рубежом. Философия и социология. М., 1976. С. 145.

[17] Давидович В.Е. Социальная справедливость: идеал и принцип деятельности. М., 1989. С. 83.

[18] Чхиквадзе В. Социальная справедливость – принцип права // Социалистическая законность. 1987. № 1. С. 25.

[19] См.: Российская газета. 2013. № 144 (6120). 4 июля.

[20] Кутафин О.Е. Российский конституционализм. М., 2008. С. 342.

[21] Подробнее см.: Князев Ю. Социальная рыночная экономика: теория и практика // Власть. 2004. № 6. С. 15–19.

[22] Сорокин П. Социальная стратификация и мобильность // Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 304.

[23] Бондарь Н.С. Судебный конституционализм в России в свете конституционного правосудия. М., 2011. С. 489.