Президентские выборы прошли на удивление спокойно. Тысячи участников митингов на Болотной и Сахарова вновь записались наблюдателями, но масштабных фальсификаций уже не обнаружили – Владимир Путин набрал 64 %.

Вечером в день выборов около Кремля, на Манежной площади, был собран грандиозный митинг. Перед ликующей толпой, как и четыре года назад, появились два президента, уходящий, Медведев, и новый, Путин. Первым, что бросалось в глаза, было то, что Путин плакал – у него в глазах стояли слезы. Позже его пресс‑секретарь Дмитрий Песков объяснит слезы сильным ветром. Впрочем, на стоявшего рядом Медведева ветер почему‑то не подействовал.

«Это были не только выборы президента России – это был очень важный тест для всех нас, для всего нашего народа: это был тест на политическую зрелость, на самостоятельность, на независимость, – говорил плачущий Путин. – Мы показали, что нам действительно никто ничего не может навязать – никто и ничего!

Мы показали, что наши люди действительно в состоянии легко отличить желание к новизне, к обновлению от политических провокаций, которые ставят перед собой только одну цель – развалить российскую государственность и узурпировать власть.

Российский народ сегодня показал, что такие варианты, сценарии на нашей земле не пройдут. Они не пройдут!»

По абсолютно искреннему виду Путина можно предположить, что он действительно считал, что чудом сберег страну от тех, кто хотел «узурпировать власть». Кого он имел в виду? Стоящего рядом Медведева? США? Или сидящего дома Навального?

На протестующих эти выборы и трогательная речь Путина не произвели тем не менее никакого впечатления. Никто не считал, что все потеряно. «Мы понимали, что они, конечно, еще не потеряли власть. Они и Чурова не уволят, и требования не будут выполнять, будут пытаться выпускать пар через какие‑то реформы. Но было ясно, что мы их преодолеем, потому что за нами сила», – вспоминает Навальный. Следующий ход оппозиции был намечен на 6 мая – день накануне инаугурации Путина.

«Я и перед этим митингом говорил, что у нас одна стратегия – стратегия эскалации, – вспоминает Навальный. – Все кругом говорили: “Мы не хотим больше на мирные митинги ходить, мы хотим по хардкору, пойдем с ментами драться”».

Накануне митинга 6 мая было понятно, что он добром не кончится. Ксения Собчак, участница всех акций, начиная с проспекта Сахарова, на этот митинг не пошла, сказав, что боится провокаций. Навальный вспоминает, что заранее знал, что в Москву из регионов с палатками едут человек 600, которые собираются не расходиться, а устроить на Болотной палаточный лагерь.

Теперь уже ясно, что среди оргкомитета митинга был предатель – помощник координатора «Левого фронта» Сергея Удальцова Константин Лебедев был агентом спецслужб. Обо всех планах оппозиционеров было заранее известно ФСБ, причем в преувеличенном виде, считает Навальный. Сотрудники спецслужб и Следственного комитета пришли на площадь, зная, что что‑то будет.

Дальше протестующие попались в аккуратную ловушку. В разгар шествия полиция перекрыла мост, по которому шли участники в направлении митинга, началась давка, драка, разгон. Это был первое серьезное столкновение между участниками протестов и стражами правопорядка – и на следующее утро у оппозиции было отличное настроение, ощущение, что все идет по плану. «Все думали: отлично, началась движуха», – вспоминает Навальный.

Следующее утро было утром инаугурации Путина. Для безупречной телетрансляции с утра был перекрыт весь центр города – от Белого дома, т. е. Дома правительства, прежней работы Путина, до Кремля – места инаугурации и новой резиденции Путина. Во избежание инцидентов улицы были расчищены так, чтобы на них не было ни одного прохожего, ни одного случайного зеваки, – обычно так выглядят города в фильмах‑катастрофах после ядерной войны или конца света.

Совершенно случайно в 100 метрах от пути следования кортежа по Новому Арбату, на Никитском бульваре проходил символический пикет. Пусть он и не имел никаких шансов помешать церемонии или даже попасть в кадр, ОМОН на всякий случай повязал всех участников, а заодно вломился в кафе, где сидели их приятели, – знаменитое кафе «Жан‑Жак». Все телеканалы транслировали безукоризненную картинку проезда Путина по пустому городу, а телеканал «Дождь» поделил экран пополам – и в одной половине показывал инаугурацию, а в другой – штурм «Жан‑Жака» омоновцами. Эта картинка и стала символом нового срока старого президента – правда, в тот момент этого еще никто не осознавал.

Начало реакции

«Никто из нас не ожидал, что Путин может зайти так далеко. Никто не ожидал, что все свои завоевания, все, что он сделал до этого, он принесет в жертву своей власти, – так говорит Навальный о событиях 2012 года. – Мы все думали, что важнее всего для него какая‑то историческая миссия. Что он хочет остаться в учебнике Петром Первым. Никто не ожидал, что он войдет в конфликт с передовой частью общества, будет апеллировать к фундаментализму – лишь бы гарантировать свою власть».

Осознание того, что борьба проиграна, действительно пришло к Навальному и остальным протестующим не скоро. Почти все лето 2012 года прошло под знаком романтического фрондерства – молодежь устраивала «народные гулянья» по бульварам в центре Москвы, несколько дней функционировал палаточный лагерь на Чистых прудах «Оккупай Абай», у всех было приятное ощущение легкого карнавала. Это головокружение от протестов не прошло даже в конце мая, когда начались аресты.

Следственный комитет запустил так называемое «болотное дело» – по одному стали арестовывать участников беспорядков 6 мая на Болотной площади, тех, кто, предположительно, участвовал в потасовках с полицейскими.

Оппозиционеры тем временем пытались, по словам Навального, преодолеть «кризис лидерства» – осенью был избран Координационный совет оппозиции, в который вошли и самые видные активисты протестных акций, и звезды шоу‑бизнеса, поддержавшие протесты: первое место на выборах занял Навальный, за ним следовали поэт Дмитрий Быков, шахматист Гарри Каспаров и телеведущая Ксения Собчак. Дальнейшая деятельность координационного совета оппозиции была провалом – они погрязли во внутренних склоках. «Он был нерелевантен изменившемуся времени и изменившемуся режиму», – говорит Навальный. Примерно уже через полгода КС перестал собираться.

В октябре телеканал НТВ показал фильм «Анатомия протеста – 2», в котором рассказал о том, что протесты в Москве были организованы в том числе из‑за рубежа. В фильме была показана секретная съемка встречи члена КС Сергея Удальцова с грузинским политиком Гиви Таргамадзе, в ходе которой они якобы обсуждали финансирование московских протестов. Встреча была организована все тем же агентом Константином Лебедевым.

Позже Удальцов был приговорен к 4,5 года тюремного заключения по обвинению в организации массовых беспорядков. Остальные члены КС по сути отмежевались от него – ни одной масштабной акции в поддержку Удальцова проведено не было.

«Сейчас говорят, что протесты ничего не достигли, – рассуждает Навальный, – но они победили путинскую Россию, путинско‑медведевскую Россию. Увы, но в том числе и протесты привели к войне на Украине. Как революция 1905 года покончила с прежней царской Россией и привела к реакции».

Методы работы с оппозицией уже начиная с осени 2012 года стали совсем не такими, как раньше: отныне в ходу уголовные дела, аресты и посадки. Против самого Навального в 2012 году было возбуждено сразу три уголовных дела: одно в мае и еще два в декабре.

«Путин не мог поступить иначе. Он понимал, что, если он уйдет, его не Навальный посадит. Его посадят Бастрыкин, Кудрин, Медведев, Сердюков, Сурков. Те люди, с которыми он работает, они будут первыми, кто пойдет против него. Едва бы он ослабел, они первыми пришли бы его арестовывать. Это просто понимание той системы, которую он построил, – она бы его пожрала. Задачей Путина не было только закошмарить оппозицию. Его главной задачей было ударить по своим – так, чтобы чужие боялись».