Отсутствие связи с Путиным причиняло серьезный дискомфорт не только Володину. С ним не виделись министры, крупные бизнесмены и даже приближенные старые друзья. Маттиас Варниг, самый приближенный к российскому президенту иностранец, несколько раз пытался улететь на Рождество домой в Германию. Он несколько раз выезжал в аэропорт, но всякий раз в дороге случалось одно и то же – звонил мобильный телефон, вежливый и настойчивый незнакомец говорил, что «господина Варнига просят не уезжать». Варниг разворачивал машину, приезжал и по много часов ждал в приемной. Но Путин так и не появлялся.

По количеству должностей и полномочий Варниг был, наверное, влиятельнее, чем российский премьер‑министр. Непостижимым образом уроженец ГДР совмещал руководящие посты практически во всех крупнейших российских компаниях вне зависимости от того, частные они были или государственные. Он состоял в совете директоров крупнейшей в мире металлургической компании Русал. Он возглавлял совет директоров российского трубопроводного государственного монополиста «Транснефть». Варниг входил в наблюдательные советы двух важнейших российских банков, государственного ВТБ и частного «Россия». Он входил в совет директоров крупнейшей государственной нефтяной компании «Роснефть», и, наконец, он являлся важнейшим топ‑менеджером «Газпрома» – отвечал за европейское представительство компании и возглавлял ее европейскую «дочку».

Ни один российский гражданин не имел такого количества важнейших рычагов. И при всем этом Варнигу ничего не оставалось, кроме как униженно сидеть в кожаном кресле в кремлевской приемной и часами разглядывать паркет, отделку стен и лица офицеров ФСО. Он понимал, что офицеры сами не знают, где Путин и почему он не может принять даже самых своих приближенных товарищей. Но поскольку всем своим могуществом и состоянием Варниг обязан лично Путину – во все советы директоров его назначили исключительно как иностранца, имеющего доступ к президенту, – даже ему приходилось, стиснув зубы, терпеть.

Всем, кто оказывался в Кремле в эти странные дни, приходил в голову один и тот же вопрос: кто управляет Российским государством? За 12 лет правления Путину удалось выстроить систему, при которой именно его слово было решающим по очень многим вопросам. Как же теперь решаются все эти вопросы, когда никаких команд от Путина не поступает? Подчиненные, конечно, научились угадывать мысли шефа, домысливать, экстраполировать. Но сейчас отсутствие Путина несколько затянулось. Кто заменял его? И заменял ли вообще кто‑то, или просто все ничего не делали и ждали, пока шеф вернется?

Был ли это его пресс‑секретарь Дмитрий Песков? Он продолжал раздавать комментарии и выпускать заявления от имени Путина и в его отсутствие. Скорее всего, нет, потому что по виду Пескова было ясно, что у него большая проблема: он не понимает, как он будет организовывать традиционное ежегодное общение Путина с телезрителями – и будет ли вообще. Каждую осень или начало зимы президент проводил традиционную прямую линию – многочасовое общение со зрителями в прямом эфире. Еще в октябре Песков сообщил журналистам, что прямой линии не будет, мол, пресс‑служба решила не морозить людей, которые обычно целыми селениями выходят к телекамерам, чтобы задать вопрос президенту, и прямую линию решено перенести на более теплое время года. Но оставить зрителей без новогоднего обращения президента Песков точно не мог. А Новый год приближался.

Мог ли тайным правителем России быть глава администрации президента Сергей Иванов? Даже рядовым сотрудникам администрации было понятно, что Сергей Борисович прикладывает все усилия, чтобы не руководить вообще ничем. Все помнили, как в 2007 году Сергей Иванов не стал преемником, потому что слишком рано поверил в это. То поражение стало для него сильнейшим ударом, но спустя четыре года Сергей Иванов вновь вдруг оказался на вершине государственной пирамиды. Де‑факто – первым человеком в государстве. Но он не мог ничего сделать. Он не мог заставить себя ничего сделать – потому что опасался, что это проверка. Потому что думал, что одно неверное решение – и вновь скрипнет дверь, вновь неожиданно появится Путин. Поэтому надо терпеть. Не надо совершать ошибку.

Наконец, оставался кремлевский идеолог Вячеслав Володин. Он лишь год назад сменил Владислава Суркова в качестве кремлевского серого кардинала. Володин не был старым знакомым Путина – он был лишь наемным менеджером, которому предложили выстроить новую эффективную схему взамен устаревшей старой.

Был, конечно, еще и премьер‑министр Дмитрий Медведев, в отсутствие президента страной мог управлять он – ему это, собственно, было и положено по должности. Но растерянные чиновники не ехали к нему решать насущные вопросы. После отставки с поста президента его репутация была настолько подорвана, что его почти перестали считать центром силы.

Получалось, что страной два месяца не управлял никто. Рядовые граждане об этом даже не догадывались. Об этом не сообщали национальные СМИ. Такие мысли не приходили в голову даже зарубежным лидерам, которые приоткрывали миру завесу тайны о здоровье Путина. «Из‑за плохого самочувствия президента РФ Владимира Путина я вынужден временно отложить свой визит в Москву», – признался журналистам японский премьер Есихико Нода. Но мог ли представить себе японец, что на самом деле означает тот факт, что президент России нездоров?

«Он повредил позвоночник во время тренировки по дзюдо», – продолжал сдавать коллегу белорусский президент Александр Лукашенко. Но Лукашенко, помешанный на контроле всего и вся, привыкший держать в своих руках все нити, никогда не смог бы представить себе, что Путин потерял интерес к управлению страной. И насколько дезориентирована вся российская политическая элита.

Все помнили, что в августе Путин, любитель животных и экстремального отдыха, летал вместе с белыми журавлями: за штурвалом мотодельтаплана он учил летать выращенных в питомнике птенцов, которые должны были признать в нем вожака стаи.

Впрочем, в окружении президента не под запись уверяли, что травму Путин получил еще до полета – именно на татами, во время неудачной тренировки по дзюдо.

Вскоре после полета со стерхами Путин отправился на саммит АТЭС во Владивостоке и там уже очень сильно хромал. А после саммита пропал. Все его зарубежные визиты той осенью были отменены.