11 мая 2000 года, через три дня после самой первой инаугурации Владимира Путина, в прокат вышел фильм «Брат‑2». История про ветерана чеченской войны, который едет в Америку помогать брату погибшего друга. Там он борется с украинской мафией (с криками «Вы мне, гады, еще за Севастополь ответите!»), с американскими полицейскими («Are you gangsters?» – «No, we are Russians») и спасает попавших в беду соотечественников («Русские на войне своих не бросают»). Кульминационный монолог главного героя звучит так: «Вот скажи мне, американец, в чем сила? Разве в деньгах? Вот и брат говорит, что в деньгах. У тебя много денег, и чего? Я вот думаю, что сила в правде. У кого правда – тот и сильней».

Российский кинематограф в тот период находился в плачевном состоянии – фильмов снималось мало, и публика их не смотрела. Но «Брат‑2» стал суперхитом. В 2015 году смесь антиамериканизма с нарочито простым патриотизмом стала политическим мейнстримом, но тогда она выглядела неожиданно и даже свежо. Никакого госзаказа свыше не понадобилось – достаточно было общественного заказа объятой кризисом страны, который и уловили авторы.

Фильм произвел глубокое впечатление на многих зрителей, в том числе на президента Путина и директора ФСБ Николая Патрушева. В интервью они оба любили цитировать фильм: «Скажи мне, американец, в чем сила?» Бытовой антиамериканизм, воплощением которого был фильм «Брат‑2», очень соответствовал как мировоззрению Патрушева, так и его политическим интересам.

Люди из окружения Владимира Путина говорят, что Николай Патрушев – самая недооцененная общественностью фигура в российском руководстве. Именно Патрушев впоследствии стал мозговым центром большинства путинских спецопераций. Например, присоединения Крыма.

Патрушев – вовсе не человек Путина, хотя и был его замом в ФСБ. Рассказывают, что Путин вовсе не хотел видеть Патрушева своим преемником в ФСБ. Но тому всегда удавалось удерживаться на коне. Именно Патрушев всегда втолковывал Путину, что кругом враги, что доверять американцам нельзя, что ФСБ – необходимая опора, без которой не удержаться у власти.

Все нулевые возглавлявший ФСБ Патрушев был одной из самых непубличных фигур в российском руководстве. В одном интервью он назвал сотрудников ФСБ «новыми дворянами» России, но других своих политических взглядов не высказывал. И тем более не комментировал никакие террористические акты, которые происходили в стране, хотя именно его ведомство отвечало за борьбу с террором.

В 2008 году, став президентом, Дмитрий Медведев уволил Николая Патрушева с поста директора ФСБ из‑за тяжелой болезни и перевел его на менее ответственную должность секретаря Совета безопасности. Но Патрушев вскоре победил недуг и с возвращением в Кремль Владимира Путина вновь развил бурную политическую активность. После присоединения Крыма начал давать комментарии по вопросам российской безопасности и внешней политики. До этого по этим темам высказывались только президент Путин и министр иностранных дел Сергей Лавров. Так Николай Патрушев стал главным российским ястребом, первым лицом «антизападной» и «антиамериканской» партии в российском руководстве. Только ему позволено громогласно обличать мировой заговор.

15 октября 2014 года государственная «Российская газета»[1] опубликовала его интервью – программный манифест под названием «Вторая холодная».

Примерно с того дня бытовой антиамериканизм, годами набиравший популярность в российском обществе, превратился в научный антиамериканизм, который был представлен в качестве новой российской официальной идеологии.

В нем Патрушев изложил собственную версию новейшей истории России: Советский Союз распался вследствие плана, разработанного Збигневом Бжезинским и ЦРУ, нацеленного на ослабление советской экономики. Однако после распада СССР холодная война вовсе не закончилась: США поставили перед собой цель расчленить Россию. Еще США и другие страны Запада нарочно спровоцировали войну в Чечне («экстремистам и их сторонникам в России была предоставлена поддержка спецслужб Великобритании, США, а также союзников в Европе и исламском мире»); все постсоветские годы США готовили кризис на Украине («В результате этой деятельности на Украине было выращено целое поколение, совершенно отравленное ненавистью к России и мифологией “европейских ценностей”»). Однако истинной целью Запада является именно удар по России («Если бы катастрофы на Украине не произошло, нашелся бы другой повод для активизации политики “сдерживания” нашей страны»).

В последующих интервью[2] Патрушев развивал эту мысль, добавляя обвинения в адрес США: от создания ИГИЛ до возрождения нацизма в Прибалтике и Украине. В них он неизменно цитировал бывшего госсекретаря США Мадлен Олбрайт. Она якобы говорила: «несправедливо», что «под властью Москвы» оказались такие огромные и богатые природными ресурсами территории, как Сибирь и Дальний Восток.

Сама Олбрайт это отрицает, и никаких других подтверждений этому не нашлось, однако в июле 2015 года журналисты нашли первоисточник мифа: признания бывшего офицера российских спецслужб, который еще в 2007 году рассказывал, что ФСО якобы использовала экстрасенсов для чтения мыслей западных политиков. Среди прочих российские офицеры‑медиумы читали мысли госсекретаря Олбрайт о том, что России не должна принадлежать богатая ресурсами Сибирь.

Так российское руководство будто бы само купилось на собственную пропаганду. Теперь про мировую закулису стали судачить не только старушки у подъезда и не только телеканал Russia Today, призванный соблазнять любителей теории заговора всего мира, но и самые влиятельные официальные лица страны.

Это был не первый случай, когда в России рождаются исторические мифы, которые потом влияют на реальную политику. Так, в конце XIX века в Российской империи была сочинена такая фальшивка, как «Протоколы сионских мудрецов» – «план покорения мира евреями», якобы похищенный у идеолога сионизма Теодора Герцля. Эта подделка среди прочего спровоцировала еврейские погромы в России, печаталась в США, а потом огромными тиражами в нацистской Германии. А в 1990‑е годы в России получил хождение также вымышленный «план бывшего директора ЦРУ Аллена Даллеса» по моральному разложению советского общества. Он стал важнейшим аргументом для постсоветского антиамериканизма и неоимпериализма.

Один видный государственный деятель (вовсе не силовик – напротив, либерал) рассказывал мне историю про договор 1972 года между СССР и США о запрете бактериологического оружия. Советский Союз, вопреки подписанному договору, естественно, биологическое оружие производил. Но в конце перестройки Горбачев закрыл эти программы и пустил в страну американских инспекторов. Одновременно российские специалисты поехали с инспекциями в США. Парадокс заключается в том, что американцы немедленно обнаружили тот факт, что СССР нарушал договор 1972 года, а наши специалисты в США ничего не нашли.

Какой вывод делал крупный госчиновник, рассказывавший эту историю? «Опять американцы нас обманули, – резюмировал он. – У них, конечно, тоже было биологическое оружие, просто мы его не нашли». «Откуда такая уверенность? – спросил я. – Неужели нельзя допустить, что американцы были честны и договор не нарушали?» – «Нет, конечно. Что они, лучше нас? Если мы его тайно нарушали, почему они должны были его соблюдать?»

Возможно, антизападничество российских политиков – не паранойя, а тонкий расчет. Они знают свой электорат и стараются говорить с ним на одном языке. После «болотных протестов» 2011–2012 годов они ориентируются на широкие народные массы. А те любят конспирологию, не любят Америку. Больше того, российские руководители знают, что если телезрителю не предложить простой и правдоподобный ответ на мучающий его геополитический вопрос, то он сам придумает что‑нибудь похуже.

Впрочем, и эта теория – конспирологическая. Нет никаких доказательств, что российские чиновники столь хитроумны. Скорее всего, они вправду верят в собственные выдумки.

Друзья навсегда

Если бы эта книга продолжалась дальше, то героем главы 20 стал бы Николай Патрушев. А дальше – кто знает, сколько понадобилось бы еще глав?.. У Владимира Путина еще очень много друзей: Юрий Ковальчук, Аркадий Ротенберг, Геннадий Тимченко, тот же Владимир Якунин – хоть и отставлен, но не списан со счетов. Каждый из них наверняка ждет своего часа.

Среди людей, знавших Владимира Путина во время его первого срока, существует легенда, будто бы он не хотел баллотироваться на второй срок. Он осознал, с какими проблемами сопряжено президентство, и всерьез рассчитывал избавиться от ноши, которую на него взвалили. По легенде, ближайшему окружению Путина стоило немалого труда убедить его пойти на второй срок. «Володя никогда не пойдет против себя» – такую фразу приписывают Юрию Ковальчуку, другу Путина, который якобы вместе с другими уговорил президента остаться.

Они объяснили Путину, что остаться необходимо, а уходить опасно для него же самого. По другой версии, ключевую роль сыграл Николай Патрушев, который доказал Путину, какими чудовищными потрясениями чреват его уход.

Круг приближенных, коллег и друзей в течение 15 лет все теснее смыкался вокруг Путина, все более надежно ограждая его от реальности. В его же собственных – и своих – интересах. Они убеждали Путина в том, что он не может уйти, что в этом случае небо рухнет на землю.

Для них это, безусловно, так и есть, ведь главным источником их благосостояния является именно близость к президенту. «Если не Путин, то кто?» – такой лозунг стал основным на охранительных митингах (так называемых путингах) в 2012 году. Именно так привыкло за последние 15 лет думать, наверное, большинство российского населения.

Многие из свиты попали под санкции Запада против России, стали невыездными, потеряли возможность навещать свои семьи, постоянно живущие за рубежом. Впрочем, при нынешнем дворе никто не ропщет.

[1] Егоров И. Вторая «холодная»: «“Отрезвление” украинцев будет жестким и болезненным» – интервью с Николаем Патрушевым // Российская газета. № 6507. 15.10.2014.

[2] Егоров И. Кто управляет хаосом: «США пытаются одолеть кризис за счет других, разрушая целые страны» – интервью с Николаем Патрушевым // Российская газета. № 6598. 10.02.2015.