С осмыслением гражданских правоотношений в цивилистике связан комплекс разного рода проблем — от прояснения ключевых понятий до осознания особенностей структуры этого правового явления. Некоторые наиболее острые моменты требуют особой рефлексии.

Так, научная абстракция «гражданские правовые отношения» — бинарная категория, поскольку состоит из двух неотъемлемых частей. «Частноправовое отношение представляет собой основанное на юридическом факте соответствие права и обязанности, которые устанавливаются между лицами»1. На наш взгляд, в качестве элементов гражданского правоотношения целесообразнее рассматривать осуществление субъективных гражданских прав и исполнение соответствующих им субъективных гражданских обязанностей. Неразрывность, диалектическое единство функционирования осуществления субъективных гражданских прав и исполнения субъективных гражданских обязанностей характеризует их как парные юридические категории. Это позволяет использовать в настоящем исследовании один из важнейших современных методологических подходов — сравнительно-правовой, основанный на сопоставлении противоположных явлений юридической действительности.

«...С позиции данного подхода значительно расширяются познавательные возможности при рассмотрении тех или иных взаимоотносящихся юридических явлений и процессов, полнее фиксируются их внутренние связи, четче устанавливаются как элементы единства, так и элементы противоположности»[1] [2]. Парные научные категории в качестве специальной логической формы направлены не только на констатацию факта взаимосвязи между определенными юридическими абстракциями, но и на познание действительного взаимодействия противоположных правовых явлений, раскрытие их единства и «самодвижения»[3].

Если субъективные гражданские права и обязанности в цивили- стической науке традиционно сопоставляли друг с другом, устанавливали внутренне присущие им признаки, различия и единство данных противоположных правовых феноменов, то проблеме соотношения осуществления субъективных гражданских прав и исполнения субъективных гражданских обязанностей уделялось гораздо меньше внимания. В настоящее время она остается одной из малоисследованных в правоведении.

Пары «субъективные гражданские права — субъективные гражданские обязанности» и «осуществление субъективных гражданских прав — исполнение субъективных гражданских обязанностей» генетически, детерминированно взаимосвязаны. Данные формально-логически образованные правовые пары единит (объединяет) общая фундаментальная институциональная основа, родовидовой характер содержания их единого начала. Точнее, они «отражают взятые с точки зрения единой основы [выделено мною. — Е.В.] противоположные проявления ее сущности, позитивные и негативные стороны одного процесса [выделено мною. — Е.В.]»\ Отсюда и сходство многих содержательных (описательных) элементов в большей или меньшей степени — единство характеристики.

Различие данных пар правовых феноменов проявляется в их функциональном предназначении. Субъективные гражданские права и обязанности отражают статику (определенное состояние) правового отношения. Это идеальная модель состояния субъективных прав и обязанностей, правоотношения в целом в определенный зафиксированный момент времени.

В отличие от этого осуществление субъективных прав и исполнение субъективных обязанностей — это «движение» правового отношения, другими словами, динамика правового явления, опосредующего социальные процессы, реальное поведение субъектов, непрерывно и постоянно происходящее во времени и пространстве.

Таким образом, формально-логическому и сущностному сопоставлению могут подвергаться не только парные категории права, но и, как это ни парадоксально звучит, пары категорий или несколько пар правовых феноменов, если они содержат в себе коренное, объединяющее, конституирующее свойство, позволяющее считать их единой основой более абстрактного категориального ряда или понятия[4] [5]. В частности, таковыми будут являться пары «субъективные гражданские права — субъективные гражданские обязанности» и «осуществление субъективных гражданских прав — исполнение субъективных гражданских обязанностей».

Они, как сложные многофункциональные правовые явления, отражают статику и динамику содержания более широкой юридической абстракции — гражданского правового отношения и далее по категориальному ряду — механизма осуществления гражданских прав и исполнения гражданских обязанностей.

Единство и взаимодействие осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей проявляется в диалектической взаимосвязи их сущностей. Отталкиваясь от данной базовой предпосылки, используя дедуктивный метод, можно выявить конкретные проявления этого юридического феномена.

Во-первых, как субъективные права, так и субъективные обязанности могут состояться, существовать и реализовываться лишь в рамках определенного правового отношения1.

Другими словами, гражданское правоотношение — не основание возникновения притязания к обязанному лицу (лицам), а форма, т.е. та правовая конструкция, в рамках которой осуществляется субъективное гражданское право и, соответственно, исполняется субъективная гражданская обязанность. Именно подобный подход позволяет наиболее эффективно выстроить теоретическую модель правового механизма гарантированного осуществления прав и исполнения обязанностей.

Существует и другая веская, аргументированная позиция, в соответствии с которой субъективные права могут быть не только элементом правоотношения, которому корреспондирует обязанность, но и элементом сложного правоотношения без корреспондирующей ему обязанности: они могут входить в правовой статус граждан, компетенцию юридических лиц[6] [7].

Во-вторых, субъективное право и субъективная обязанность не только являются понятиями одного категориального ряда, но и дефини- ционно взаимосвязаны. «Представление об одном, — писал Г.Ф. Шер- шеневич, — неразрывно связано с представлением о другой»[8]. Субъективное гражданское право и субъективная гражданская обязанность определяются через свойственные им основные характеристики друг друга.

К примеру, «общее определение субъективного права может быть ограничено указанием на то, что лицо наделено мерой возможного (дозволенного) поведения в правоотношении, обеспеченной обязанностями других лиц»[9].

В-третьих, субъективные права и обязанности корреспондируют (противостоят) друг другу, т.е. являются категориями полярными.

В-четвертых, субъективные права и обязанности не только соотносятся, но и неизбежно детерминированно обусловливают друг друга.

Так, если у продавца есть определенное право требования в возникшем правоотношении купли-продажи, то у покупателя, соответственно, наличествует обязанность совершить определенное действие, и наоборот. К примеру, продавцу принадлежит право требовать оплаты товара в полном объеме и в надлежащий срок, соответственно, на покупателе лежит обязанность совершить указанные действия и осуществить их надлежащим образом. «Установление юридического отношения имеет место тогда, когда известный юридический факт связывает право с известным субъектом, возлагая одновременно обязанность на других»1. Зависимость между правами и обязанностями такова, что без юридических обязанностей исчезает и само право[10] [11].

В-пятых, субъективное гражданское право и соответствующая ему субъективная гражданская обязанность отражают «связанность» субъектов (кредитора и должника) данного правоотношения[12].

В-шестых, субъективные права и обязанности взаимозависимы: изменения в содержании субъективного права одновременно влекут изменения в содержании субъективной обязанности, и наоборот. Эта динамика происходит одномоментно; она имманентна рассматриваемому правовому явлению. Субъективные права и обязанности «стремятся к единству, тождеству, совпадению»[13]. Точнее сказать, «субъективные права и обязанности возникают одновременно, тесно взаимосвязаны и соответствие между ними не нарушается никогда»[14]. Это конституирующий признак, внутренне присущий правовому отношению, поэтому его нарушение объективно ведет к появлению деструктивных элементов в правоотношении либо прекращает его.

По мнению В.К. Андреева, «регулирование гражданских прав нередко происходит в отрыве от соответствующих обязанностей, что в теоретическом плане подрывает саму идею существования правоотношения как обобщающей категории, поскольку гражданские права у лица могут существовать вне связи с обязанностями у других лиц»1.

В-седьмых, ученые отмечают такое свойство (форму единства), как взаимопроникновение субъективных прав и обязанностей[15] [16].

Кроме перечисленных обоснованных характеристик целесообразно указать и ситуацию, где корреляция прав и обязанностей выражена не в полярности, противопоставлении и соответствии друг другу, а в содержательном, структурном и субъектном единстве — в возможности и одновременно необходимости конкретному субъекту действовать определенным образом. Справедливо будет отметить, что часть специалистов подвергает сомнению либо вообще отвергает подобную возможность[17].

По нашему мнению, цивилистика (как и публичное право) не исключает указанного правового феномена. Те или иные субъективные права в то же время выступают в качестве гражданско-правовых обязанностей[18]. Данное правовое явление ярко проявлялось в период действия советской системы планового хозяйствования, отсутствия частной формы собственности и было отмечено учеными. «...Хозяйственные организации как органы, выполняющие народнохозяйственный план, обязательно должны осуществлять свои субъективные права, ибо это является способом выполнения их собственных производственнофинансовых планов»[19], а также основных функций, возложенных на них государством[20].

По всей видимости, данное положение представляется практически значимым для функционирующих в настоящее время отечественных государственных и муниципальных унитарных предприятий, а также государственных или муниципальных учреждений и, возможно, требует своего отражения в действующем российском гражданском законодательстве.

Однако подобные правовые отношения, где «право не противопоставляется обязанности, а сливается с ней»1, актуальны и наглядно проявляются в действующем российском законодательстве.

В частности, заключение договора на торгах: лицо, выигравшее торги, имеет право требовать подписания с организатором торгов протокола о результатах торгов, который имеет силу договора. Уклонившийся от подписания протокола организатор торгов обязан возвратить внесенный участником торгов задаток в двойном размере, а также возместить ему убытки, причиненные участием в торгах. Но в то же время победитель торгов не только имеет право, но и обязан подписать договор, в ином случае он утрачивает внесенный им задаток (п. 5 ст. 448 ГК РФ).

Другой пример: гражданско-правовой институт государственной регистрации сделок предполагает, что каждая из сторон в договоре, форма которого предусматривает государственную регистрацию[21] [22], имеет право и одновременно обязанность осуществить государственную регистрацию сделки в отношении того или иного имущества (ст. 164, 165 ГК РФ).

В общей системе частного права «совмещение» прав и обязанностей (когда определенное поведение субъекта является одновременно и его правом, и обязанностью) наглядно иллюстрирует семейное законодательство. В частности, в и. 1 ст. 63 Семейного кодекса РФ прямо указано, что «родители имеют право и обязаны воспитывать своих детей».

Подобные примеры раскрывают не только корреспондирующие свойства субъективных гражданских прав и обязанностей, но и их тесную взаимосвязь, взаимообусловленность. Объектом в данных правовых отношениях, как правило, являются блага, имеющие актуальное значение как для самих участников отношений, так и для третьих лиц, а также для государства и общества в целом.

Таким образом, можно предположить возможность различной конфигурации, неодинакового сочетания (корреляции) субъективных прав и обязанностей в том или ином юридическом отношении. Целесообразно условно выделить три вероятных варианта соотношения прав и обязанностей:

их полная полярность. К примеру, в возникшем отношении купли-продажи продавцу принадлежит право требовать оплаты товара в полном объеме и в надлежащий срок, соответственно, на покупателе лежит обязанность совершить указанные действия и осуществить их надлежащим образом. Рассматриваемый вариант сочетания субъективных прав и обязанностей наиболее распространен;

взаимопроникновение, некоторое совмещение права и обязанности в их отдельных структурных элементах. Например, участники полного товарищества обязаны по отношению друг к другу в соответствии с ГК РФ и договором осуществлять комплекс тех или иных действий: внести вклад в общее имущество товарищей (ст. 1042, 1043), участвовать в общих делах товарищей по достижению предусмотренной договором цели деятельности (ст. 1044), информировать о состоянии общих дел (ст. 1045), нести расходы и убытки, связанные с совместной деятельностью товарищей (ст. 1046, 1048), нести ответственность по общим обязательствам (ст. 1047) и др. Таким образом, будучи должником, каждый из товарищей является одновременно и кредитором, имеющим право требовать от остальных товарищей надлежащего исполнения указанных обязательств;

совмещение, тождество (по сути) субъективного права и субъективной обязанности. Можно предположить, что когда совершение того или иного действия становится одновременно и правом лица, и его обязанностью перед другим конкретным субъектом, то доминировать в конкуренции соотношения прав и обязанностей будет обязанность лица, а право указывается прежде всего для того, чтобы позволить гражданину, организации или должностному лицу иметь дополнительную возможность выполнить эту обязанность, т.е. добиваться реальной осуществимости обязанности, возможности ее исполнить, поскольку сам субъект заинтересован в исполнении данной обязанности либо в силу естественных прав и свобод (например, отношения родителя и ребенка), либо в силу функционального назначения органа (организации) или должностного лица.

«Если иногда говорят о праве его... то это только в смысле обязанности»1. Так, по мнению М.К. Юкова, «в случае сочетания субъективного права и юридической обязанности у одного и того же субъекта — налицо органическое единство прав и обязанностей. Поэтому такое сочетание является параллельным»[23] [24].

Другая существенная проблема: что первично — субъективное право (и, соответственно, его реализация) или субъективная обязанность (и, соответственно, ее исполнение)? Есть ли актуальность в определении первичности возникновения субъективного права или субъективной обязанности в формирующемся одновременно с ними гражданском правоотношении?

В.Ф. Яковлев отмечает: «Обязанность существует лишь постольку, поскольку существует право»1. В свою очередь, соглашаясь с суждением ученого, Л.А. Чеговадзе уточняет, что данное утверждение бесспорно в абсолютных правоотношениях, где обязанное лицо, «никак не участвуя в процессе приобретения субъективного права, обязывается уже тем только, что оно ему не принадлежит. Что же касается относительных правовых связей, опосредованных системой обязательств, то... в них субъективное право существует лишь потому, что контрагент возлагает на себя долг и обязанность действовать в целях его сложения»[25] [26].

По всей видимости, определенный смысл в этом есть, поскольку от этого зависит доминирующая активность управомоченной или обязанной стороны. Кто должен проявлять активные действия в развитии правоотношения — должник или кредитор? Как представляется, это не всегда зависит от того, о каких правоотношениях — относительных или абсолютных — идет речь.

К примеру, в отношениях по безвозмездной передаче имущества во временное пользование, в отношениях дарения должник (ссудодатель, даритель) возлагает на себя обязанность по безвозмездной передаче имущества. Соответственно, у кредитора, т.е. лица, управомоченного на получение материального блага, возникает субъективное гражданское право. Хотя представленные правоотношения относительные, в первую очередь возникает субъективная обязанность, которую возлагает на себя по собственной воле (самостоятельно и независимо) должник, а во вторую очередь появляется корреспондирующее ей субъективное право кредитора.

Первичность субъективного права и (или) субъективной обязанности в гражданском правоотношении влияет на динамику осуществления субъективного права и исполнение субъективной обязанности, т.е. на развитие (движение) правоотношения.

[1] Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изд. 1907 г.) / Вступ. ст. ЕЛ. Суханова. М., 1995. С. 56.

[2] МалъкоА.В. Стимулы и ограничения в праве: теоретико-информационный аспект. С. 77.

[3] См.: Нырков В.В. Поощрение и наказание как парные юридические категории: Дис. ... канд. юрид. наук. С. 82.

[4] Васильев А.М. Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы категорий теории права. С. 244.

[5] См. также: Вавилин Е.В. Осуществление прав и исполнение обязанностей в структуре гражданского правоотношения // Российский юридический журнал. 2007. № 5. С. 100-104.

[6] В литературе обоснована и иная заслуживающая внимания позиция. Так, Д.М. Генкин пишет: «Право выражается в требовании совершить действие (воздержаться), в формальной возможности (материальная возможность — дело факта) осуществить это притязание, вытекающее из правоотношения» (см.: Гражданское право. Т. 1. М., 1944. С. 72).

[7] См.: Абова Т.Е. Охрана хозяйственных прав предприятий. М., 1975. С. 20—21.

[8] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 56.

[9] Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. С.135.

[10] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 59.

[11] См.: ЯвичЛ.С. Общая теория права. Л., 1976. С. 165.

[12] См.: Матузов Н.И. Личность. Права. Демократия (теоретические проблемы субъективного права). С. 276.

[13] Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Т. 1. СПб., 1909. С. 172.

[14] Капустин М. Теория права (юридическая догматика). Т. 1: Общая догматика. М., 1868. С. 234.

[15] Андреев В.К. К разработке новой редакции части первой ГК РФ // Хозяйство и право. 2008. № 10. С. 51.

[16] См., например: Матузов Н.И. Актуальные проблемы теории права. С. 290—296; Генкин Д.М. Сочетание прав и обязанностей в советском праве // Советское государство и право. 1964. № 7. С. 35; Елисейкин П.Ф. Гражданско-процессуальные правоотношения. Ярославль, 1975. С. 70, 71; Крашенинников Е.А., Мотовиловкер Е.Я. О единстве субъективных прав и юридических обязанностей // Вопросы теории юридических обязанностей: Тезисы межвуз. науч. конф. молодых ученых-юристов. Воронеж, 1988. С. 1—3.

[17] См., например: Гукасян Р.Е. Концепция слияния прав и обязанностей и административно-командные методы управления // Советское государство и право. 1989. № 7. С. 26-35; Он же. Избранные труды по гражданскому процессу. М., 2009. С. 390-402.

[18] См.: Гражданское право: Учебник: В 2 ч. Ч. 1 / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. С. 222 (автор главы — А.П. Сергеев).

[19] Васильев Л. Гражданское право Народной Республики Болгарии. М., 1958. С. 59.

[20] См.: Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. М., 1972. С. 91.

[21] Генкин Д.М. Сочетание прав с обязанностями в советском праве // Советское государство и право. 1964. № 7. С. 30.

[22] См., например, ст. 4 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (СЗ РФ. 1997. № 30. Ст. 3594). Кроме того, законом может быть установлена государственная регистрация сделок с движимым имуществом определенных видов.

[23] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 56.

[24] Юков М.К. Структуроно-сложное содержание гражданских процессуальных правоотношений: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1972. С. 9.

[25] Яковлев В.Ф. К проблеме гражданско-правового метода регулирования общественных отношений // Антология уральской цивилистики. 1925—1989: Сб. ст. С. 370.

[26] Чеговадзе Л.А. Структура и состояние гражданского правоотношения. М., 2004. С.408.