«Ферма» – один из самых тщательно охраняемых объектов США. Когда Фил возглавлял отдел безопасности этого тренировочного центра, его груз ответственности был чрезвычайно тяжел. И не только потому, что проникновение врагов на территорию «Фермы» означало бы катастрофу для госбезопасности США, но и потому, что враги могли быть уже внутри, в числе официально допущенных до работы на объекте.

В будний день одна из сотрудниц сообщила Филу, что у нее украли из кошелька 40 долларов. Это тревожный знак. Было ясно, что если кто‑то из работавших на «Ферме» позволял себе красть у коллег деньги, то от такого человека можно ожидать и более серьезного предательства. На территории, где каждая написанная буква и каждый произнесенный звук являются частью государственной тайны, воровство допускать нельзя.

Женщина объяснила, что пропажу двух 20‑долларовых купюр она обнаружила, когда вернулась в свою комнату после обеда. Кроме нее к комнате, где лежал кошелек, имел доступ сотрудник, которого мы будем называть Рональдом.

Фил назначил время разговора с этим человеком. Когда тот пришел к нему в офис, было видно, что ожидание встречи с начальником отдела безопасности заставило его психологически напрячься, как, наверное, почти любого на его месте. Повинуясь своей благодушной натуре, Фил не хотел агрессивно высказывать свою точку зрения на предполагаемую виновность Рональда, но и не забывал, что пропажа денег – значительный повод для беспокойства и нужно удвоить бдительность.

Предложив Рональду присесть, Фил сразу перешел к делу и изложил все то, что рассказала недавно обратившаяся к нему сотрудница. Внимательно выслушав, но ничего не сказав о возможных причинах исчезновения денег, Рональд вдруг прикоснулся к рукаву рубашки Фила.

– Пойдемте на парковку, Фил, – сказал Рональд. – Я должен вам кое‑что показать.

Фил уже давно привык к тому, что в ответ на стимуляцию потенциальные лжецы обычно говорят или делают что‑нибудь необычное, но в этот раз поведение опрашиваемого было уж слишком странным.

– О чем вы, Рональд?

– Давайте просто дойдем до парковки, а там увидите, – ответил сотрудник.

Фил дал понять, что не собирается покидать офис. Рональд повторил предложение и, получив еще один вежливый отказ, решил объяснить.

– В багажнике моей машины лежат десятки экземпляров Библии. Каждую неделю я еду туда, где мне поручают поучаствовать в каких‑нибудь мероприятиях от лица нашей церкви, и раздаю там эти книги.

Фил не сомневался в истинности сказанного Рональдом, но знал, что потенциальные лжецы, желая убедить опрашивающего в своей невиновности, часто сообщают что‑то правдивое и выставляющее их в выгодном свете. Такой вербальный сигнал мы называем уверительными высказываниями . Фил сотни раз слышал подобные «красные флажки» и впоследствии убеждался в их прямой связи с преднамеренным обманом, так что в лживости Рональда сомневаться не приходилось.

Если бы этот сотрудник не имел никакого отношения к пропавшим 40 долларам, то он был бы непреклонен в попытках доказать Филу свою честность. Неожиданно прозвучавший рассказ о Библиях не был обманом, но он был той правдой, которая никак не касалась правды об исчезнувших деньгах, а именно эту, вторую, нужно было как можно быстрее узнать. Что же сделал Фил? Он проигнорировал первую правду и спокойно, целенаправленно продолжал стимуляцию . Спустя десять минут Рональд признался, что кража 40 долларов – его рук дело.

Примерно в то же время Майкл Флойд, еще не имея должности в ЦРУ, занимался профессиональной проверкой на полиграфе. Вскоре ему поручили протестировать студента – назовем его Энил, – обучавшегося в одном из очень престижных университетов. Энил был необычным студентом: возраст средний, эмигрировал в США из Азии, получил высшее образование в области машиностроения, также стремился изучать медицину. В университете Энил посещал курс биологии, однако два промежуточных экзамена по программе курса провалил. Ему, как и нескольким другим студентам, было необходимо успешно пройти пересдачу, которая состоялась через несколько недель после даты первой официальной сдачи экзамена. Требовалось правильно выполнить минимум 99 заданий из 200, и, что удивительно, Энил выполнил целых 184.

Однако у преподавательского состава возникли сомнения насчет честности Энила, потому что, как им стало известно, незадолго до пересдачи кто‑то опубликовал в интернете правильные ответы на все задания. Слишком велика была вероятность, что Энил попросту обманул преподавателей. Ведь как иначе можно объяснить, что студент, который еще совсем недавно плохо ориентировался в предмете и не сумел сдать экзамен, спустя несколько недель продемонстрировал один из высочайших результатов?

В лучшем случае Энилу предстояло жить с репутацией обманщика, в худшем – попрощаться с мечтой о профессии врача. Мужчина рьяно отрицал вину и вскоре нанял адвоката, чтобы не допустить унижения своей чести и достоинства. Будучи почти полностью уверенным в честности клиента, адвокат, в свою очередь, нанял Майкла для проведения официального тестирования на детекторе лжи.

Когда студент пришел на тестирование, в руках у него был большой семейный фотоальбом. Сердечно поприветствовав Майкла, Энил присел за стол и, раскрыв альбом, начал показывать красивые фотографии мест, где он родился.

– Вот мой дом, – сказал студент и обратил внимание Майкла на фотографию украшенного орнаментом здания. – О нем даже писали в нескольких журналах.

Майкл тактично отметил, что дом очень красивый, и продолжал намеренно выказывать интерес к тому, о чем говорил собеседник. На других фотографиях Энил был запечатлен с разными знаменитостями и высокопоставленными лицами. Мужчине было невдомек, что в эти минуты в голове Майкла вертелась мысль совсем о другом: «Адвокату этого человека будет неприятно услышать мое заключение».

Желание Энила перед проверкой на полиграфе показать Майклу фотоальбом было продиктовано тем же самым мотивом, который руководил Рональдом, когда тот звал Фила посмотреть на груды Библий. Мотив этот расшифровывается так: «Я действительно виноват. Это чистая правда. Но я не хочу признавать перед вами эту правду. Поэтому я очень надеюсь убедить вас в моей невиновности, рассказав правду о другом аспекте моей жизни, который не имеет отношения к тому, в чем вы меня подозреваете, но выставит меня в наиболее благоприятном свете. Вы увидите, что я достойный, мудрый, почти святой, и не сможете поверить, что я способен на тот проступок, который я действительно совершил».

Настойчивый показ фотографий и те сигналы , которые были замечены уже во время предтестовой беседы[1] с Энилом (об этих сигналах будем говорить в следующей главе), развеяли все сомнения Майкла насчет вины студента. Можно было бы не проводить исследование на полиграфе, но того требовала договоренность с адвокатом.

Финал этой истории прост и закономерен: проверка на детекторе лжи была провалена Энилом с еще более громким треском, чем экзамены по биологии.

Итак, если потенциальный лжец вдруг начинает заострять ваше внимание на тех отдельных событиях или сторонах своей жизни, которые позволяют описать его как способного на добрые, великодушные поступки, то будьте бдительны. Даже несмотря на то, что и вам, и другим людям достоверно известно о его искреннем и в высшей степени правильном поведении в отдельно взятых обстоятельствах, не считайте это неоспоримым доказательством чистой совести.

Возьмите временно под стражу все возникающие у вас логические обоснования, согласно которым один или несколько хороших поступков, совершенных этим человеком, являются гарантией его кристальной честности и неспособности врать.

Выходит, для того чтобы узнать правду, надо сначала проигнорировать правду. Звучит парадоксально, но именно так вкратце можно описать суть стратегического принципа Схемы, который мы уже назвали контролем над собственной субъективностью . Разумеется, в ходе многократного применения Схемы для нас стало очевидным, что игнорировать надо не правду как таковую, а свои собственные стереотипы о понятии «правда» и о признаках честности людей.

На минуту представим, что Фил питает несказанно глубокое уважение к людям, посвятившим себя духовно‑нравственной помощи окружающим. Если бы он не умел отделять факты, не относящиеся напрямую к предполагаемой вине опрашиваемого, от фактов истинного положения дел, мог бы он оставаться объективным после истории Рональда о многочисленных экземплярах Библии?

А что случилось бы, если Майкл был страстно увлечен азиатской культурой и безмерно восхищался людьми, исповедующими традиционные ценности и гордящимися своим происхождением? Майкл не смог бы почувствовать, что Энил демонстрирует не фотографии, а те общепринятые показатели честности, которые на самом деле ничем не обоснованы и лишь делают наше восприятие пристрастным.

Осознание стереотипов помогает контролировать свою субъективность и легко переключать внимание на выявление признаков обмана. Становится проще проводить стимуляцию , потому что количество психофизиологических изменений, на которые стоит обращать внимание, сокращается до отчетливых сигнальных блоков . А именно эти блоки позволяют сделать максимально точный вывод о степени искренности собеседника. Если изменения не связаны с сутью обсуждаемого вопроса, то можно не придавать им большого значения.

Стоит помнить и о том, что многим лжецам не составляет труда изобразить черты поведения, которые обычно считаются признаками искренности. Честные ответы часто имеют форму прямого и короткого утверждения, но то же самое можно сказать об ответах многих обманщиков – особенно тех, кто долго тренировался произносить ложь. К тому же людям, говорящим правду, свойственны, как правило, собранность, активность и сообразительность. Однако и лжецы способны иногда намеренно повести себя так, что вы припишете им эти качества.

Словом, выход один: перестать обращать внимание на общепринятые признаки честности. Не позволяйте стереотипам делать из вас жертву обманщиков.

[1] Предтестовая беседа – разговор специалиста‑полиграфолога с человеком, который будет проходить проверку на полиграфе. Проводится до начала проверки с целью психологически подготовить человека и объяснить особенности прохождения обследования.