Попытки систематизации, дифференциации и структурирования принципов осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей чреваты неожиданными поворотами и неоправданными обобщениями, поэтому для выявления указанных принципов необходимо выработать действенную методику. Именно в выработке адекватного инструментально-методологического подхода состоит одна из наибольших сложностей, поскольку вопрос о критериях выявления принципов осуществления связан с пониманием их функциональной, практической сути и как самостоятельная проблема еще не исследовался.

На наш взгляд, определяющими в данном случае являются две характеристики. Во-первых, при выявлении принципов осуществления необходимо апеллировать к правовым реалиям, это должны быть положения, построенные на системе юридических понятий, освоенных юридической доктриной и вошедших в правовой обиход. В противном случае они создают широкое поле для толкования, а в применении чреваты субъективизмом и судебным произволом. Не случайно поэтому многие цивилисты именовали принципы добросовестности и разумности, обычая делового оборота (кодифицированные, например, в законодательстве Германии) в европейском праве «каучуковыми»1.

Вторая характеристика, определяющая это понятие, связана с восприятием осуществления прав и исполнения обязанностей в их целе- положной динамике2. [1] [2]

Из приведенных доводов следует, что определяющим критерием для выявления принципов осуществления прав и исполнения обязанностей следует признать способность названных положений разносторонне характеризовать процесс осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей, максимально вскрывать, обнаруживать суть этих институтов, создавать их искомую, идеальную модель. Подобная постановка вопроса актуализирует понятие цели осуществления прав и исполнения обязанностей как процесса, движения. Поскольку правовая цель осуществления прав и исполнения обязанностей — это достижение фактического результата, получение имущественного или неимущественного блага, то триединство понятий «правовая цель — принципы осуществления — осуществление прав и исполнение обязанностей» следует признать принципиально важным с практической, методологической точки зрения.

Таким образом, принципами осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей являются, на наш взгляд, те основополагающие руководящие начала, которые всесторонне характеризуют и моделируют процесс достижения правовой цели в ходе реализации прав и исполнения обязанностей.

Генезис принципов осуществления связан с областью правосознания, с концентрацией наиболее актуальных для данного социума в определенный период времени идей, приоритетов, выраженных в освоенных теорией догмах. А реальное конкретное проявление этих принципов лежит в сфере осуществления прав, особенностей построения и функционирования механизмов правоосуществления и правового регулирования отношений.

Отметим, что попытка противопоставить традиционные для науки понятия «принципы-идеи» и «принципы-нормы» в отношении принципов осуществления уводит от практического решения вопроса о правовой сущности этих начал и их функциях в правовой конструкции. На наш взгляд, следует различать две формы существования принципов осуществления. Часть из них имеет формальное, текстуальное нормативное выражение (принцип равенства участников гражданских отношений, беспрепятственного осуществления гражданских прав, недопустимости злоупотребления правом и т.д.). Практический статус этих положений связан с их способностью выступать в качестве регуляторов отношений. Если невозможно скоординировать отношения частными нормами — принципиальным положениям отводится в реализации прав и исполнении обязанностей регулятивная роль.

В идеале действие механизма осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей должно быть на всех этапах регламентировано действующим законодательством, однако не всегда закон дает четкие, однозначные предписания. В случае, когда закон не дает определенных указаний для урегулирования конкретных отношений, суд вправе руководствоваться кодифицированными принципами. Это в равной степени относится как к отраслевым гражданско-правовым началам, так и к принципам осуществления. Только при сопоставлении с основополагающими началами (принципами) эти законодательные пробелы, юридические пустоты получают определенность. «В случае, когда закон молчит или недостаточно четко высказывается по данному вопросу, суд должен находить решение в свете общих принципов», — так определил Ж.-Л. Бержель, по-видимому, универсальный для разных правовых систем алгоритм действия1.

Иными словами, при отсутствии определенных кодификационных форм в конкретных отношениях направляющая, регулятивная, корректирующая функция лежит на принципах осуществления прав и исполнения обязанностей. В данном случае принципы являются показателями степени законности, конституционности. В этом заключается их правоприменительная возможность.

Другая группа принципов представляет собой веления, имманентные гражданско-правовым отношениям; названные начала проявляются в прагматике права[3] [4], имеют смысловую форму выражения, «обозначая мотив, повод к появлению самой нормы»[5] (принцип гарантированного осуществления гражданских прав и обязанностей, эффективности, сочетания частных и общественных интересов, соразмерности прав и обязанностей). Их «нетекстовое» воплощение связано, как представляется, с несколькими факторами. Во-первых, как любая система, право представляет собой динамичное образование, эволюционирующее под влиянием внутренних и внешних факторов (развитие, движение научной мысли, изменение социокультурной обстановки и др.). Соответственно, принципы осуществления, как и все элементы правовой системы, подвержены изменениям. Не всегда доктрина так же динамична, как и правовая система, отсюда несовершенство последней и предпосылка к ее развитию. Поэтому мы допускаем, что среди формально не закрепленных принципов можно выявить и целеполагающие, и принципы-методы, отчего сфера их действия и функциональное пред-

назначение не изменяются. Разница в том, что регулятивная функция текстуально не оформленных принципов проявляется опосредованно, через отдельные нормы, группы норм, логику законодателя.

Учитывая сказанное, критерием для выявления изучаемых правовых начал является не форма их бытования (существование в виде идей или воплощение в норме), а ряд релевантных признаков, среди которых можно отметить следующие черты: высшая императивность, универсальность и общезначимость1.

Высшая императивность проявляется в требовании осуществлять субъективные права и исполнять обязанности в определенном принципами порядке. Причем с точки зрения правоприменения кодифицированные принципы стоят выше предписаний частного характера. В то время как принципы являются высшими императивами и в идеале должны предопределять судебное решение, нормы носят диспозитивный характер, что способствует возникновению коллизий. Решение суда должно прежде всего согласовываться не с отдельными нормами, а с «духом» закона, т.е. с его принципами. На законотворческом уровне принципы являются руководящими положениями для выработки конкретных кодификационных форм.

При этом парадоксальное на первый взгляд наличие императивности в принципе диспозитивности в действительности есть не что иное, как обязательное соблюдение условия осуществлять права своей волей и в своем интересе. Например, свобода сторон в договорных отношениях конкретизируется возможностью в определении любых условий договора, не противоречащих закону. Более того, никто не вправе требовать от участников договора установления каких-либо договорных условий. Так, к примеру, срок договора аренды определяется сторонами по их усмотрению в случаях, если таковой не определен законом. Если же срок сторонами не определен, то опять же любая из них вправе в любое время отказаться от договора, предупредив об этом другую сторону (ст. 610 ГК РФ).

Универсальность принципов предполагает их регулятивную роль на всех этапах правоотношений. Прослеживается прямая связь принципов осуществления прав и исполнения обязанностей и норм: первые преломляются, реализуются в определенных нормах и могут быть выявлены путем анализа нормативной базы, хотя позиции правоведов по этому поводу неоднозначны. Специалисты по-разному представ-

ляют соотношение норм и принципов. Так, С.С. Алексеев убежден, что «те начала, которые не закреплены в правовых нормах, не могут быть отнесены к числу правовых принципов»1. Разделяет эту позицию

А.Е. Пашерстник[6] [7].

Иными словами, согласно «нормативистской традиции», отстаивающей первичность норм по отношению к принципам[8], «принципы устанавливаются нормами права и имеют нормативное значение»[9], представляют собой «закрепленные в законе основополагающие начала, в соответствии с которыми строится правовое регулирование...»[10].

Мы, напротив, убеждены в том, что кодификация принципов осуществления, в отличие от ранее перечисленных признаков, не является основной чертой этой категории. В ином случае следовало бы признать совершенство всей существующей правовой системы, что настойчиво опровергается практикой.

Универсальный характер этих гражданско-правовых категорий проявляется и в том, что изменение отдельных норм необязательно влечет за собой изменение принципа, но трансформация принципов неизбежно приводит к коренной перестройке всей правовой системы. Не вызывает сомнений, что принципы являются более консервативным юридическим феноменом, чем нормы. Не случайно среди принципов осуществления, признанных современными цивилистами, звучат положения, функционировавшие и в советский период. Это свидетельствует о генетической связи указанных правовых категорий с более универсальными философскими, морально-этическими принципами.

Общезначимость принципов осуществления предопределена их значительным правоориентационным воздействием на всех участников отношений.

Названные признаки принципов осуществления — наличие соответствующих им правовых норм, способность определять моральные границы права и др. — не могут быть признаны единственными. Определяющим критерием следует признать их способность разносторонне характеризовать процесс осуществления прав и исполнения обязанностей. Обладая высокой степенью обобщенности, они придают единство механизму гражданско-правового воздействия. Безусловно, можно говорить и о «направляющей... интегрирующей, аксиологической (ценностной), нормативной роли» данных принципов1.

К существенным особенностям этих основ относится также способность определять пределы осуществления права. В.П. Грибанов справедливо утверждал: «.противоправным следует считать не только поведение, нарушающее конкретные нормы права, но и поведение, противоречащее правовым принципам данной системы, отрасли или института права, хотя бы это поведение и не противоречило конкретной норме права»[11] [12]. На это свойство принципов указывал и А.П. Сергеев[13].

Таким образом, проблема роли принципов осуществления в механизме защиты гражданских прав и исполнения обязанностей тесно связана с вопросом об их функциональном предназначении.

Основные признаки принципов, их взаимосвязь и взаимозависимость приводят к проблеме существования системы принципов осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей, состоящей из двух классификационных групп.

До недавнего времени в цивилистике господствовало мнение о том, что принципы осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей являются перечнем линейных, однопорядковых положений. Исследователи приводили набор некоторых начал и в лучшем случае обосновывали тот или иной перечень, стараясь определить содержание этих начал.

Так, В.П. Грибанов во главу этого списка поставил принцип законности, который подразумевал, по его мнению, «требование к управомоченному лицу не выходить за рамки предоставленного ему субъективного права», «как соблюдение границ субъективного права, так и соблюдение пределов его осуществления»[14]. Далее, по логике правоведа, следуют: принцип добросовестности, принцип осуществления гражданских прав в соответствии с их назначением, принцип реального осуществления гражданских прав, принцип товарищеского сотрудничества при осуществлении гражданских прав и обязанностей и принцип экономичности, причем реальность и гарантированность ученый сводит к юридическим гарантиям.

С.Н. Братусь, последовательно показав корреляцию экономических и правовых принципов, пришел к отрицанию гарантированности и реальности в праве, ссылаясь на то, что реальность и гарантированность — это приближение к экономической гарантированности осуществления любой правоспособности.

А. Тархов выявляет в качестве принципов, непосредственно связанных с осуществлением прав, принцип сочетания личных и общественных интересов, сочетание прав с обязанностями и принцип за- конности1.

Б.М. Гонгало, основываясь на ст. 9 и 10 ГК РФ, выделяет принцип диспозитивности, принцип реализации права по собственному усмотрению, принцип недопустимости злоупотребления правом2.

Т. Максименко на первое место поставила принцип гарантированности реализации гражданских прав и обязанностей, затем, по ее мнению, следуют принцип социалистической законности, принцип соблюдения правил социалистичекого общежития и моральных принципов общества, строящего коммунизм, принцип осуществления прав в соответствии с их социальным назначением, принцип гармоничного сочетания общественных и личных интересов, принцип товарищеского сотрудничества и взаимопомощи3. В более поздней работе с учетом изменившейся социально-экономической ситуации исследователь предлагает выделять следующие принципы: необходимость соблюдать законы и основы нравственности, принцип беспрепятственного осуществления гражданских прав, который отождествляется с принципом гарантированности прав, принцип свободы усмотрения при осуществлении прав, принцип недопустимости злоупотребления правом, принцип недопустимости причинения вреда другим лицам, принцип сочетания интересов личности и общества, принцип справедливости4.

О.Н. Садиков в качестве основных требований к осуществлению прав выделяет осуществление прав своей волей и в своем интересе (п. 2 ст. 1, п. 1 ст. 9 ГК РФ), недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела (п. 1 ст. 1 ГК РФ), сохранение прав в случае [15] [16] [17] [18] отказа граждан и юридических лиц от осуществления этих прав (п. 2 ст. 9 ГК РФ)1.

В Концепции совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации отмечены принцип законности осуществления гражданских прав, принцип беспрепятственного осуществления гражданских прав, принцип осуществления гражданских прав своей волей и принцип осуществления гражданских прав в своем интересе.

Многообразие приведенных точек зрения показывает, что эти начала располагаются по степени их важности; тем самым создается некая иерархия, возводящая в ранг главенствующего тот принцип, который наиболее актуален для социально-экономической, политической ситуации определенного времени.

Но в последнее время наметилась тенденция, когда авторы, исследующие проблемы, напрямую или косвенно связанные с принципами осуществления, высказывают мысли о тесной взаимосвязи, а иногда взаимозависимости отдельных принципов. Например, О.Н. Садиков отмечает, что принцип сохранения прав в случае отказа граждан и юридических лиц от осуществления этих прав (п. 2 ст. 9 ГК РФ) является конкретным проявлением принципа диспозитивности, на что указывает его частный характер: целый ряд ограничений предусмотрен тем же п. 2 ст. 9 ГК РФ[19] [20].

В.Д. Горобец определяет злоупотребление правом как осуществление субъективного права в противоречии с его назначением[21]. Продолжая эту мысль, нужно сказать, что принцип реализации прав в соответствии с их назначением представляет собой конкретизацию принципа недопустимости злоупотребления правом. А.В. Волков утверждает, что «злоупотребление гражданским правом априори есть действие без законного интереса, с целью, противной смыслу гражданского права и, прежде всего, принципу разумности и добросовестности при правоосуществлении»[22]. Приведенные размышления демонстрируют своеобразную иерархическую связь в комплексе принципов осуществления.

Одной из первых на проблему неоднородности принципов в гражданском праве обратила внимание Т.И. Илларионова. Обосновывая систему принципов гражданско-правовых охранительных мер регулирования, исследователь указывала на существенную роль целеполагающих принципов, отводя им центральное место в механизме становления функций охраны1. Тонко и с высокой степенью убедительности разработанная классификация начал в охранительной системе гражданского права, точная терминология Т.И. Илларионовой сыграли важную главную роль в становлении и развитии методики выявления принципов института охраны. Но при всей оправданности подобного подхода сознательно невыявленными остались в ее исследовании принципы правоприменительной деятельности и правоосуществления.

Можно констатировать, что система принципов осуществления представляет собой сложную, неодномерную структуру: «Принцип как отправное положение может быть как фундаментального, так и частного значения, в зависимости от уровня действия, применяемости»[23] [24]. Как правило, подобный подход применяется для характеристики общеправовых и отраслевых принципов[25].

Кроме того, предлагается разделять правовые принципы на охранительные и регулятивные[26]. Это деление бывает целесообразным при рассмотрении отдельных юридических институтов, однако в контексте настоящего исследования подобная дифференциация не является самостоятельной целью. Гораздо более адекватным, на наш взгляд, является в данном случае функциональный подход, позволяющий разделять принципы осуществления по их роли в юридической конструкции, в механизме осуществления субъективных прав и исполнения обязанностей.

При детальном осмыслении начал осуществления прав и исполнения обязанностей становится очевидным коренное различие сфер их действия. Названные основы неоднородны по своей сути, по степени обобщенности и функциональной направленности.

Ж.-Л. Бержель, рассуждая об общеправовых принципах, также указал на то, что изучаемые юридические категории различаются: одни из них являются направляющими началами, «от них зависит социальное устройство»[27], а другие «корректируют принимаемые от имени закона решения»[28].

Примечательна в этом отношении позиция Е.Г. Комиссаровой, которая в основных началах гражданского права усматривает объединение трех компонентов: «заглавных, всеобъемлющих идей о нормальном функционировании имущественных отношений в обществе; пределов применения и реализации гражданско-правовых норм вовне; самостоятельной нормативной основы для регулирования конкретных юридических ситуаций»1. По сути «заглавные, всеобъемлющие идеи о нормальном функционировании имущественных отношений» представляют собой правовые цели в их конкретно-определенном выражении. А пределы применения норм и самостоятельная нормативная основа для регулирования конкретных юридических ситуаций — возможности, пути достижения правовых целей.

Таким образом, можно констатировать, что основные начала гражданского права призваны действовать по двум направлениям — определять цели и способы достижения этой цели. А содержание этих начал раскрывается через объединение трех функций: правоприменительной и правореализационной, конструктивной, правовосполнительной.

Настоящая социально-правовая действительность убеждает в том, что комплекс принципов осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей состоит из разноуровневых элементов. Учитывая функциональные возможности изучаемых начал, целесообразно различать два уровня принципов осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей в структуре одноименного механизма. Первый из них — комплекс целеполагающих начал, концентрирующих в себе представления о нормальном, долженствующем развитии гражданскоправовых отношений, выраженных в форме идей, освоенных доктриной и функционирующих в процессе законотворчества. Эти принципы осуществления представляют собой концентрированный подход к правореализации и правоприменению.

О том, что указанные веления более общего характера, свидетельствует тот факт, что, например, принципы гарантированного осуществления прав, эффективности выражены формально в законодательных актах «высшего» порядка: в Конституции РФ, Всеобщей декларации прав человека и текстуально не оформлены в федеральных законах.

Второй уровень принципов осуществления — принципы-методы, определяющие выбор способов и средств осуществления прав и исполнения обязанностей и частично представленные в текстуальной форме в качестве норм ГК РФ.

Идея о том, что некоторые гражданско-правовые принципы представляют собой признаки, черты метода, неоднократно обсуждалась в научной литературе1.

Так, Т.И. Хмелева характеризует все правовые принципы как «суть гражданско-правового метода регулирования поведения участников имущественных и связанных с ними личных неимущественных отношений»[29] [30]. Эта точка зрения верна отчасти, поскольку при таком подходе нивелируются различия в сферах действия основных начал.

Мы убеждены, что соотношение двух уровней принципов осуществления определяется их ролью в механизме: если в целеполагающем начале (термин Т.И. Илларионовой) заложены общие задачи, цели правового регулирования, то в принципе-методе содержатся основания для выбора определенных средств и способов достижения этой цели. Остановимся на каждом из них подробнее.

Первый уровень принципов включает в себя самые общие положения, формирующие представление о целях и задачах правового регулирования. Поскольку за основу системы принципов мы принимаем концепцию гарантированного осуществления субъективных гражданских прав и исполнения обязанностей, то наибольшую значимость среди этих начал следует признать за принципом гарантированного осуществления прав и исполнения обязанностей. При соблюдении этого принципа все остальные оказываются также соблюденными.

По сути названный принцип охватывает собой все сферы права, отчасти реализуется как на правотворческом уровне, так и в законодательстве (в некоторых нормах права), в правоприменении. Статья 17 Конституции РФ гарантирует права и свободы человека, но без гарантии исполнения обязанностей эта цель трудноосуществима. Для того чтобы законодатель, принимая федеральные законы и иные нормативно-правовые акты, не просто продекларировал те или иные права и обязанности, но и сформировал механизм осуществления данных прав и механизм исполнения обязанностей, важно зафиксировать наряду с другими писаными принципами гражданского права принцип гарантированного осуществления прав и исполнения обязанностей, включив его в ст. 1 ГК РФ.

Кодификация этого принципа актуальна и для того, чтобы правоприменители, а также все субъекты гражданского права были обязаны следовать принципу гарантированного осуществления прав и исполнения обязанностей и неизбежно достигать правовой цели.

К этой же классификационной группе следует отнести принцип эффективности и принцип сочетания частных (личных) и общественных интересов.

Перечисленные начала указывают на цель правового регулирования осуществления прав и исполнения обязанностей. Иными словами, они указывают на цель и задачи, которые призван решить механизм правоосуществления. Права и обязанности должны осуществляться гарантированно, беспрепятственно, эффективно, не нарушая ничьих законных интересов. Такова идейная основа механизма осуществления прав и исполнения обязанностей.

Однако широта и абстрактность содержания этих положений оборачиваются их смысловой неопределенностью, в какой-то мере скудостью, в то время как второй уровень принципов осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей представляет собой более частное, конкретное проявление начал первого уровня. Это принципы, указывающие на определенное направление действия, общие характеристики, черты метода. Указанные положения являются в системе правовых категорий связующим звеном между нормами, с одной стороны, и методами — с другой. «Метод представляет собой концентрированное выражение юридического содержания норм данной отрасли права»1. Сознательно уходя от дискуссионных проблем теории метода в гражданском праве, все-таки отметим, что принципы-методы по существу могут проявляться в механизме осуществления прав и исполнения обязанностей либо как конкретные черты метода, либо как императивы, формирующие общее содержание конкретных действий и приемов.

На эту особенность обратили внимание ряд ученых. В частности, Т.И. Илларионова отмечала: «Основу метода составляют определенные гражданско-правовые начала, которые внешне предстают как черты отраслевого метода»[31] [32]. Также справедливо, что «назначение метода — создать наиболее адекватный механизм правового воздействия на определенный вид общественных связей»[33].

В.П. Мозолин указывает на особый статус принципа равенства участников гражданских правоотношений и принципа диспозитивности: «В конечном счете они объединяются свойствами метода гражданского права, применяемого при регулировании имущественных и неимущественных отношений»1.

Таким образом, если говорить о значении термина «метод» применительно к осуществлению, то следует сделать акцент на значении «способ действовать, поступать каким-н. образом»[34] [35]. Наиболее ценной предпосылкой также является мысль о том, что «метод может быть определен как отраслевая совокупность регулятивного и охранительного способа воздействия, включающая характерную для каждого из способов систему начал и приемов гражданско-правового опосредования социальных связей...»[36]. То есть метод представляет собой не просто способы действия, но и свойственную отрасли их комбинацию.

В свою очередь принципы-методы представляют собой закономерности сочетания способов осуществления прав и исполнения обязанностей. Такие первоосновы лежат у истоков подходов к выбору способов, форм и средств осуществления прав или понуждения к исполнению обязанностей. Они формируют содержание приемов, элементы механизма правового воздействия. Эти принципы осуществления прав сопоставимы с правовыми методами; вместе с тем неоправданно их отождествлять.

Традиционно под методом понимается «комплекс правовых средств и способов воздействия соответствующей отрасли права на общественные отношения, составляющие ее предмет»[37], совокупность приемов воздействия на поведение людей, присущий данной отрасли способ организации правовой связи участников регулируемых отношений[38]. Также метод воспринимается как категория, отражающая особенности положения субъектов и конкретных правовых связей[39].

Безусловно, можно выявить общее в понятиях «правовой метод» и «принцип»: это их ориентированность на определенную отрасль. В качестве общей характеристики данных категорий признается их нормативное закрепление[40]. Однако мы уже отмечали, что кодификация принципов осуществления не является их существенной чертой. Между тем А.Г. Плешанов справедливо отмечает, что в принципах содержится социальная цель регулирования1, а метод представляет собой образ действия права. Существенное отличие принципа-метода осуществления прав от собственно метода состоит в том, что первый не непосредственно действует на поведение людей, а формирует определенные приемы и способы осуществления, создает предпосылки выбора определенных средств реализации права и исполнения обязанностей. Частично включая в себя указание на цель регулирования, принцип-метод дает указание на способы действия. Таким образом, можно констатировать, что принцип-метод — то основное направление организации правовой связи субъектов, их деятельности, которое адекватно отрасли права и правовой цели.

Принцип-метод является в данном случае регулятором тех правовых методов, которые являются (могут являться) составной частью механизма осуществления прав и исполнения обязанностей. Поэтому целеполагающие принципы в механизме осуществления прав и исполнения обязанностей конкретизируются одним или несколькими принципами-методами.

Подобная соотнесенность применительно к конкретным принципам уже была отмечена: «Наиболее полно содержание принципа беспрепятственного осуществления гражданских прав выражено в п. 1 ст. 9 ГК, согласно которому граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права»[41] [42]. Или, к примеру, общий принцип равенства сторон коррелирует с искомым положением о защите прав слабой стороны в обязательстве. Развивая эту мысль, добавим, что принцип гарантированного осуществления прав и исполнения обязанностей вбирает в себя положения о недопустимости злоупотребления правом и сохранении прав в случае отказа граждан и юридических лиц от этих прав.

Иными словами, принципы-методы являются определенной моделью регулирования гражданских отношений. Именно это делает их основным звеном механизма осуществления прав и исполнения обязанностей. Кроме того, принципы-методы различаются между собой сферой действия, что продиктовано их содержанием.

Из числа отраслевых принципов, закрепленных законодателем в ст. 1 ГК РФ, в качестве принципа-метода выделяется принцип беспрепятственного осуществления гражданских прав.

Часть указанных начал обозначена в ст. 9 ГК РФ: это принцип диспозитивности и принцип сохранения прав в случае отказа граждан и юридических лиц от этих прав, а также в ст. 10 ГК РФ: принцип недопустимости злоупотребления правом1.

В этот комплекс начал, по нашему мнению, следует также отнести: принцип соразмерности гражданских прав и обязанностей и принцип равенства участников гражданских правоотношений.

Можно наблюдать и более дробную градацию принципов-методов осуществления, поскольку очевидно, что одни из них имеют более общее значение, другие — более конкретизированное. Так, к примеру, принцип равенства участников может быть детализирован в отдельных гражданско-правовых обязательствах принципом защиты слабой стороны в правоотношениях. Есть классификации принципов осуществления, построенные на иных основаниях.

Так, С.Т. Максименко предложила в сфере предпринимательской деятельности выделять принципы-дозволения и принципы-обязывания2. Данная классификация отражает суть двух способов действия принципов в осуществлении прав и обязанностей. Но при таком делении из системы принципов осуществления выпадают некоторые основные начала, отражающие внутреннюю структуру правоотношений (например, принцип соразмерности прав и обязанностей).

В числе принципов осуществления выделялись и другие начала: соблюдение правил социалистического общежития и моральных принципов общества3, осуществление прав в соответствии с их социальным назначением, сотрудничество сторон в реализации прав и исполнении обязанностей. Указанная группа принципов представляет бесспорный интерес с точки зрения воспитательной функции.

Гражданский кодекс РСФСР 1964 г. содержал менее частные указания на моральные границы осуществления прав и исполнения обязанностей. Так, ст. 168 ГК РСФСР предписывала товарищеское сотрудничество сторон при исполнении всех обязательств; в настоящее время действует норма, согласно которой деловое сотрудничество предписывается только применительно к договору подряда (ст. 718 ГК РФ). Можно констатировать, что резкая смена социокультурной [43] [44] [45] обстановки привела к тому, что в действующем законодательстве остаются недостаточно изученными этические границы осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей. И как следствие — нет предписаний, четко устанавливающих этические ориентиры (наиболее ярко это проявляется в семейном и наследственном праве). На наш взгляд, одним из приоритетных направлений развития отечественного законодательства должно стать нормативное воплощение универсальных морально-этических требований путем установления в конкретных видах правоотношений границ реализации прав и обязанностей.

В юридической литературе также активно дискутируются вопросы о принципах отдельных подотраслей и институтов права. В этом есть свой практический смысл, но в задачи данной работы входит осознание принципов осуществления как единой, но не однородной системы начал. В настоящем исследовании едва ли целесообразно углубляться в дробное деление принципов второго уровня, поскольку каждый из них является самостоятельной монографической проблемой.

Каждый принцип осуществления прав и исполнения обязанностей в отдельности отражает определенную грань механизма осуществления. Только совокупность, вся система этих начал способна дать целостное представление о структуре и этапах механизма осуществления прав и исполнения обязанностей.

Таким образом, основными методологическими предпосылками для дальнейшего исследования стали следующие положения.

Под принципами осуществления субъективных гражданских прав и исполнения обязанностей следует понимать основополагающие руководящие начала, которые всесторонне характеризуют и моделируют процесс достижения правовой цели в ходе реализации прав и исполнения обязанностей.

Комплекс принципов осуществления субъективных гражданских прав и исполнения обязанностей представляет собой внутренне дифференцированную систему, состоящую из двух классификационных групп.

Первую группу составляют целеполагающие принципы: принцип гарантированного осуществления прав и исполнения обязанностей, принцип сочетания частных (личных) и общественных интересов, принцип эффективности.

Вторую группу составляют более частные по своей сути принципы- методы: принцип беспрепятственного осуществления гражданских прав, принцип соразмерности прав и обязанностей, принцип диспозитивности, принцип сохранения прав в случае отказа граждан и юридических лиц от этих прав, принцип недопустимости злоупотребления правом и принцип равенства участников отношений.

[1] См., например: Разумовский И. Философия, ревизия и вопросы права // Под знаменем марксизма. 1926. № 7—8. С. 16.

[2] Подробная аргументация этой позиции представлена нами в § 1, 3 гл. 1 настоящей работы.

[3] Бержель Ж.-Л. Общая теория права / Под общ. ред. В.И. Даниленко; Пер. с фр. М., 2000. С. 181.

[4] Под прагматикой права мы понимаем нелинейные отношения объектов правовой системы, выраженные в системных связях разноуровневых элементов.

[5] Комиссарова Е.Г. Принципы в праве и основные начала гражданского законодательства: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2002. С. 18.

[6] Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т. 1. С. 103.

[7] См.: Пашерстник А.Е. О сфере действия и принципах советского трудового права // Советское государство и право. 1957. № 10.

[8] См., например: Лукич Р. Методология права. М., 1981. С. 278.

[9] Дмитрик Н.А. Указ. соч. С. 21.

[10] Гражданское право: Учебник для вузов. Ч. 1 / Под ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. С. 357 (автор главы — Г.И. Стрельникова).

[11] Байниязова З.С. Принципы правовой системы России: проблемы теории и практики / Под ред. В.Н. Синюкова. Саратов, 2006. С. 40.

[12] Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав // Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. С. 52.

[13] См.: СергеевА.П. Осуществление гражданских прав и исполнение обязанностей // Гражданское право: Учебник. Ч. 1 / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. С. 224.

[14] Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. С. 226.

[15] Тархов В.А. Гражданское право. Общая часть: Курс лекций. С. 256.

[16] См.: Гонгало Б.М., Илларионова Т.И., Плетнев В.А. Осуществление гражданских прав, исполнение обязанностей. Способы защиты гражданских прав // Гражданское право: Учебник для вузов. Ч. 1 / Под общ. ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. С. 49.

[17] См.: Максименко С.Т. Осуществление гражданских прав и исполнение обязанностей: Дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1970. С. 189-246.

[18] См.: Максименко С.Т. Возникновение гражданских прав и обязанностей. Осуществление и защита гражданских прав // Гражданское право России: Учебник / Под ред. З.И. Цыбуленко. Ч. 1. С. 250.

[19] Гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. 1 / Под. ред. О.Н. Садикова // СПС «Кон- сультантПлюс».

[20] См. там же.

[21] См.: Общая теория права и государства / Под ред. В.В. Лазарева. М., 1994. С. 324 (автор главы — В.Д. Горобец).

[22] Волков А.В. Теория концепции «злоупотребление гражданскими правами». Волгоград, 2007. С. 105.

[23] Илларионова Т.И. Система гражданско-правовых охранительных мер. С. 90.

[24] Байниязова З.С. Указ. соч. С. 50.

[25] См., например: Шерстнева Н.С. Принципы российского семейного права: Авто- реф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2007.

[26] См.: Байниязова З.С. Указ. соч. С. 63.

[27] Бержель Ж.-Л. Указ. соч. С. 183-184.

[28] Там же.

[29] См., например: Илларионова Т.И. Указ. соч. С. 96; Гражданское право: Учебник. Часть первая / Отв. ред. В.П. Мозолин, А.И. Масляев. М., 2005. С. 10.

[30] Хмелева Т.И. Гражданское законодательство // Гражданское право России: Учебник / Под ред. З.И. Цыбуленко. Ч. 1. С. 31.

[31] Яковлев В.Ф. Россия: экономика, гражданское право (вопросы теории и практики). С. 50.

[32] Илларионова Т.И. Указ. соч. С. 96.

[33] Там же. С. 99.

[34] Гражданское право: Учебник. Часть первая / Отв. ред. В.П. Мозолин, А.И. Мас- ляев. С. 10.

[35] Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка, 1996. С. 346.

[36] Илларионова Т.И. Указ. соч. С. 101.

[37] Суханов Е.А. Метод, функции и принципы гражданского права // Гражданское право: Учебник. В 2 т. Т. 1 / Отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. С. 33.

[38] См.: Алексеев С.С. Общая теория социалистического права. Вып. 1. Свердловск, 1953. С. 44; ШебановА.Ф. Система советского социалистического права. М., 1961. С. 11.

[39] Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. С. 66.

[40] См.: Плешанов А.Г. Указ. соч. С. 75.

[41] См.: Плешанов А.Г. Указ. соч. С. 75.

[42] Гражданское право: Учебник. Часть первая / Отв. ред. В.П. Мозолин, А.И. Мас- ляев. С. 11.

[43] Поскольку шикана является одной из разновидностей злоупотребления правом, выделять в отдельный принцип недопустимость шиканы нецелесообразно.

[44] См.: Максименко С.Т. Возникновение гражданских прав и обязанностей. Осуществление и защита гражданских прав // Гражданское право России: Учебник. Ч. 1 / Под ред. З.И. Цыбуленко. С. 245.

[45] См.: Максименко С.Т. Осуществление гражданских прав и исполнение обязанностей. С. 207.