Сегодня любой человек, находящийся в какой‑либо оппозиции к действующей украинской власти, при обсуждении потенциальной или грядущей денацификации Украины обязательно скажет: «Главное, что нужно сделать, – это ликвидировать всяческие добровольческие батальоны типа “Азова”, “Торнадо”, “Айдара”, которые совершали военные преступления в Донецкой и Луганской областях». Однако украинские политики или эксперты, судя по моему общению с ними, абсолютно не понимают, насколько сложна ситуация в их стране. Для них вся процедура сводится к одной очень простой формуле: «Мы объявляем “Айдар” вне закона, разоружаем, арестовываем, отдаем под суд его бойцов, и на этом все заканчивается». Это наивное заблуждение.

Если бы это можно было сделать по подобной элементарной схеме, то, наверное, советская власть в 1945 году не испытала бы таких невероятных сложностей. А поскольку нынешнее поколение украинцев почти ничего не знает о тех страшных событиях – я имею в виду войну, развернувшуюся на Западе Украины после победы над нацизмом, – то, видимо, имеет смысл поговорить о том, что тогда происходило. Нет, конечно, за последние 25 лет на Украине издан целый пласт литературы, освещающей этот вопрос. Рассекречены десятки архивных дел, опубликованы, пожалуй, сотни разнообразных воспоминаний, сборников документов, монографий и работ, представляющих собой какие‑то попытки осмысления. Однако надо понимать, что на 99 % эти материалы являются откровенно пропагандистскими, а значит, у читателя не может сложиться никакого реального представления о процессах, происходивших на Украине в то время. Ну, если националисты всегда правы, а проклятая советская власть априори преступна, то можно говорить лишь о предвзятом, исключительно негативном восприятии авторами подобных книг тех усилий, которые предпринимались руководством СССР для денацификации Украины.

Повторю, что опыт уже более чем полувековой давности чрезвычайно важен для осмысления нынешним поколением украинцев проблем, с которыми они рано или поздно столкнутся, когда будут проводить денацификацию страны. Например, любому человеку ясно, что ни одно нормальное государство не сможет существовать, если в нем происходит никем не контролируемый оборот оружия; если тот, кто владеет автоматом, будет неизменно прав; если бойца добровольческого батальона нельзя отдать под суд за совершенные им преступления, потому что это герой Украины и в таких ситуациях националисты проводят массовые манифестации, после чего задержанного отпускают с извинениями, а «нерадивого» судью обязательно увольняют. При подобных условиях это государство не является правовым и никакая денацификация невозможна, пока вы не решите этот вопрос. Нужно сразу отдавать себе отчет в том, что сделать это будет достаточно сложно. Поэтому для начала мы рассмотрим опыт советской власти.

Первые серьезные столкновения между Красной армией и подразделениями ОУН‑УПА[1] начались весной – летом 1944 года. По мере того как территория Западной Украины освобождалась от нацистской оккупации, полноправными хозяевами там становились украинские националисты, что, в общем‑то, не должно никого удивлять. Именно боевки[2] замечательно себя чувствовали на этих землях, даже когда там были немцы. Не случайно именно здесь произошли такие события, как Волынская резня, Львовский погром, был объявлен «Акт провозглашения Украинского Государства» и др.

Итак, по мере продвижения Советской армии активные украинские националисты перешли на нелегальное положение, укрываясь в лесах. Новая советская власть еще не успела толком освоиться на этой территории, и, естественно, боевки ОУН делали все возможное, чтобы помешать строительству мирной жизни на этих территориях. В их среде это звучало как «необходимость максимально осложнить Советам желание прикасаться к самостийной Украине». Конечно, это сопротивление было ожесточенным и кровопролитным. По сути, это был очередной фронт Великой Отечественной войны. Да, там не стреляли танки, не работала авиация, не проводилась артподготовка, но все остальное имелось в полном объеме.

Формировались эти отряды в том числе из остатков дивизии СС «Галичина», которые не успели эвакуироваться. Многие бойцы прошли специальную подготовку в разведывательно‑диверсионных школах. Это была настоящая повстанческая армия в прямом смысле этих слов. Ее структура была такова. В каждую из трех групп – наиболее крупных подразделений – входило три‑четыре куреня. Курень состоял из трех сотен бойцов. В свою очередь, сотня – это три‑четыре чета (взвода). Первичным формированием УПА был рой – 10–12 человек. То есть Советской армии пришлось иметь дело с партизанским подпольным движением в его чистом виде. Надо понимать, что группировки в 10–12 человек доставляли много неприятностей советской власти. На их счету были и убийства сотрудников НКВД и военнослужащих Красной армии, и террор против активистов партии и тех, кто вставал на сторону Советов. По разным оценкам, в УПА насчитывалось от 25 000 до 100 000 бойцов. Это были люди, повязанные кровью, у которых не было пути назад.

И здесь вновь мы можем провести четкие параллели с днем сегодняшним – тем, что происходит на территории Донбасса. Единство членов добровольческих батальонов – «Азова», «Торнадо», «Айдара», «Донбасса» и многих других – скреплено кровью на их руках. Так же как и УПА, эти формирования имеют четкую структуру и даже свою контрразведку и службу безопасности. Как и украинские националисты середины прошлого века, нынешние бойцы добрбатов чувствуют себя полноправными хозяевами на Украине.

В 1940–1950‑е годы советская власть столкнулась вовсе не с какой‑то маленькой группой отщепенцев и уголовников, как было принято говорить в Советском Союзе. Нет, это была мощная военизированная организация с очень жесткой структурой, обладавшая достаточным опытом ведения боевых действий. На своей территории они воевали крайне уверенно, о чем существует множество свидетельств. Зачастую их тактика была следующей. Подразделение УПА укреплялось на каком‑нибудь выгодном рубеже обороны (например, в лесном массиве), создавало там систему окопов, блиндажей и вступало в серьезные боестолкновения с Красной армией. Однажды у националистов был изъят вполне исправный самолет У‑2. Иногда в советский плен попадали бывшие военнослужащие немецкой армии, которые отбились от своих и сражались вместе с бандеровцами. С этой точки зрения можно сказать, что они продолжали свою войну за некую новую нацистскую Европу, нацистский интернационал.

Кстати, в этом несложно найти еще одну аналогию с нашим временем. На стороне украинских властей на Донбассе воюет масса людей со всей Европы, в том числе и некоторые русские националисты – последователи генерала Власова. Есть они даже в печально известном полку «Азов».

Конечно, на первых порах советская власть недооценивала фактор ОУН‑УПА. С тех пор прошло уже много лет, и нам ничто не мешает давать тем событиям правильную оценку и называть вещи своими именами. Считалось, что это малочисленные бандформирования, которые сможет вполне легко зачистить Народный комиссариат внутренних дел. Ну, будет потрачено на это несколько месяцев, но, в общем, победа будет одержана малой кровью. Отрезвление пришло довольно быстро. Для этого нужно было понести действительно серьезную потерю, о которой будет скорбеть вся страна. Боевка украинских националистов напала на колонну, которую сопровождали бойцы Красной армии во главе с командующим Первым украинским фронтом генералом Ватутиным. Начался бой, в ходе которого командующий получил тяжелое ранение, стоившее ему жизни. А ведь Н.Ф. Ватутин наряду с И.Д. Черняховским являлся одним из самых перспективных советских полководцев, и только трагическая преждевременная гибель помешала ему стать маршалом Советского Союза.

После встряски, которую Москва устроила местным властям за смерть Ватутина, с ОУН‑УПА решили бороться серьезно. Крупные банды были разгромлены к весне 1945 года. Что имеется в виду под «крупной бандой»? Это формирование численностью примерно 300 человек. За 1944 год в результате специальных операций, в том числе с участием армейских подразделений, было уничтожено 57 000 бойцов ОУН‑УПА. Но особого повода для радости не давало, потому что это было далеко не окончательной победой, а, по сути, только началом тяжелейшего противостояния между советской властью и бандеровским подпольем.

Здесь я вновь хочу обратить внимание украинских политиков на невероятную сложность процесса грядущей денацификации. Вы, конечно, сможете окружить и разоружить все нынешние добровольческие батальоны и отдать их бойцов под суд. Но на этом ваша денацификация не закончится, напротив, с этого она только начнется. Ведь, как и в случае с ОУН‑УПА, вы будете иметь дело с весьма разветвленной сетью вооруженных приверженцев Бандеры и достаточно большим числом их сторонников, находящихся на гражданском положении. Кто‑то из них выступает как член уже созданной политической партии «Азов», кто‑то относит себя к некоему волонтерскому движению. Но все эти люди являются убежденными националистами, их число достаточно велико, причем не только на западе, но и в центральной части и даже на юго‑востоке страны. С ними со всеми вам предстоит что‑то делать.

Отсюда вопрос: если советская власть, используя весь свой могучий ресурс, потратила на вооруженное противостояние с ОУН‑УПА без малого 10 лет, то кто вам сказал, что за какие‑то несколько месяцев вы сможете устранить эту проблему? Нет, это абсолютная ерунда. Вам нужно организовать гораздо более сложный процесс, чем тот, который происходил в Германии. Потому что после окончания войны немцы сдали оружие и спокойно пошли на все эти фильтрационные комиссии. С Украиной этот номер не пройдет. Поэтому наивно рассчитывать на то, что, убрав из общественно‑политического пространства Билецкого, Трояна, Тягнибока, Фарион и прочих малоприятных людей, вы разом решите все задачи.

После ликвидации крупных банд советская власть столкнулась с новыми огромными сложностями. Оуновское подполье поменяло тактику. От открытого противостояния и боестолкновений бандеровцы перешли к мелкому террору и диверсиям. Соответственно, из осколков крупных банд формировались подготовленные и хорошо вооруженные группы по 8–10 человек. Их руководство могло находиться за рубежом, что зачастую и происходило. Оно ставило задачи националистам на местах: тянуть время, совершать локальные теракты и готовиться к реализации плана «Чума». Под таким названием в документах ОУН фигурировала потенциальная война между Советским Союзом, Великобританией и США. В это время уже началась холодная война, и оуновцы рассчитывали на то, что Запад нападет на Советский Союз, естественно, используя для этого оуновское подполье как один из главных аргументов.

Здесь вы сами можете провести очередную параллель с современностью. Нынешнее поколение украинских националистов искренне надеется на то, что рано или поздно все их призывы к Европе о том, что именно они являются форпостом по защите европейских ценностей от азиатской орды, будут услышаны. Соответственно, Запад нападет на Россию и заставит ее капитулировать. После чего и будет замечательно процветать националистическая Украина. С этой точки зрения ничего не меняется. Некоторые задачи, стоявшие тогда перед советской властью и возникающие сегодня перед людьми, выступающими за денацификацию Украины после всех этих «революций достоинства», гражданской войны и т. д., полностью совпадают.

После разгрома крупных отрядов мелкие осколки ОУН‑УПА всячески избегали вступать в боестолкновения с регулярными частями Красной армии, понимая, что результат будет весьма плачевным. Одно дело, когда ты убиваешь агронома, учителя, партийного работника или милиционера из‑за угла, и совсем другое – когда ты вступаешь в сражение с хорошо подготовленными подразделениями, прошедшими фронт и знающими, как надо воевать. Очень легко взять и подло сжечь дотла дом с семьей, глава которой является советским активистом. Зато далеко не каждый бандит продержится хотя бы час в бою с солдатами Красной армии.

Сопоставим это с сегодняшней ситуацией. Как известно, украинские националисты крайне не любят вступать в столкновения с теперь уже кадровыми частями ЛДНР. Гораздо проще заниматься террором, чем противостоять батальону «Сомали». События в Одессе, Мариуполе, других городах за последние три года сильно напоминают то, что происходило во время борьбы с бандеровским подпольем. Равно как нынешние доносы на «сепаратистов», никак не желающих отказываться от георгиевской ленты и русского языка, есть не что иное, как яркий парафраз той эпохи, когда оуновцы нередко оставляли рядом с телами своих жертв записки «За помощь НКВД», «За участие в преступлениях партии большевиков».

В эпоху СССР на Западе Украины немало селян действительно поддерживало оуновцев. Для них это были свои люди, борцы за некую самостийную Украину. И, конечно, крестьяне часто предоставляли им продовольствие, лекарства, иногда боеприпасы, давали возможность отсидеться после боев у себя на хуторах. Причем за эту помощь бойцы ОУН‑УПА платили деньгами из собственного боевого фонда, т. е. с этой точки зрения очередная параллель с днем сегодняшним. Сегодня националисты точно так же не обижают свои группы поддержки – волонтеров. Но когда к ним попадают сведения о семье с «сепаратистскими» взглядами, то у нее с превеликим удовольствием конфискуют все имущество.

Можно найти великое множество и других параллелей, и каждый подобный факт будет отсылать нас именно к той эпохе. Единственное, боевые действия сегодня идут не на Западе Украины, не в Галиции или на Волыни, а на Юго‑Востоке. И ведутся они с той же самой взаимной ненавистью, с тем же самым радикализмом. Огорчает, что этого не видят нынешние украинские оппозиционные политики. И организовывать денацификацию среди людей, которые на протяжении трех лет убивают своих сограждан только за то, что те считают себя русскими, вам будет невероятно сложно.

Кстати, нынешний костяк добровольческих батальонов может запросто продолжать существовать на нелегальном положении. Как это происходило с ядром боевок ОУН‑УПА. Бандеровцы были признанными мастерами конспирации и не скрывали, что многое в этом отношении позаимствовали у большевиков. Все члены отрядов УПА имели псевдонимы или позывные, которые часто менялись. Связь между ячейками осуществлялась только проверенными людьми. Зачастую братья по оружию не знали друг друга в лицо. То же самое вы можете сегодня наблюдать в добрбатах, многие бойцы которых скрывают свои лица. И в этом заключается одно из принципиальных отличий националистов от солдат ЛДНР. Да, конечно, сейчас не пользуются грипсами – миниатюрными записками, которые оставлялись в тайниках. Но в наше время прекрасно развита мобильная спутниковая связь.

Вообще, система построения добровольческих батальонов во многом списана с ОУН‑УПА. Именно поэтому точное количество националистов никому не известно. Сколько их? Некоторые оппозиционные политики на Украине и в эмиграции говорят: «Их не очень много». Мол, это только несколько добровольческих батальонов, воюющих на Донбассе, а вся остальная Украина не имеет к этому никакого отношения. Потому нет поводов для волнения. Денацификацию можно будет провести легко и непринужденно. Это роковое заблуждение. Примерно так же на определенном этапе думали советские руководители. Причем миф о незначительном проценте населения, поддерживающего бандеровцев, оказался поразительно живуч.

В 1960–1970‑е годы в СССР было снято несколько фильмов о противодействии органов госбезопасности оуновским боевкам. И в них, как правило, рассказывается о незначительной группе людей (пять‑шесть человек), которые прячутся в схроне, ночью поджигают дом председателя колхоза и потом опять уходят в свое подполье, где отсиживаются до следующей операции. Нет, что касается схрона и самой технологии, то это абсолютная правда. В одной из инструкций Организации украинских националистов, в частности, указывалось, что подпольщик должен жить под землей. Эти схроны создавались еще в 1944 году, и к началу 1950‑х годов сетью из них была окутана почти вся Западная Украина. Именно по этой причине после распада Советского Союза на Галичине и Волыни стали открываться многочисленные музеи ОУН‑УПА – схронов для организации экспозиций в честь боевой славы Бандеры или Шухевича было предостаточно. При этом речь идет не об окопе или землянке, где человек лежал и трясся от ужаса. Нет, это были настоящие подземные укрепления, в которых размещались типографии, казармы, пункты связи и т. п. Для вентиляции использовались деревья с дуплами. Определить, где находился схрон, было довольно сложно, так как вход в него мог быть замаскирован стогом сена или собачьей будкой. Сотрудники НКГБ потратили немало времени и усилий на то, чтобы вычислить эти убежища.

Сейчас, конечно, все происходит по‑другому. С этой точки зрения сегодняшнюю ситуацию можно сравнить с 1941–1942 годами. То есть добровольческие батальоны легализованы в общественном сознании и даже являются частью власти. Зачем же им уходить в подполье? А вот если начнется процесс денацификации, стоит ожидать, что большая часть боевок окажется в подполье и станет вести тайную ночную войну. Как этому противостоять? Ведь, по сути, вы будете иметь дело с невидимками, которые будут работать, учиться, просто жить рядом с вами. Именно с этим столкнулась тогда советская власть. Легко бороться, когда враг находится на поле боя перед тобой. Иное дело, когда он просто растворяется где‑то в лесу. Да, можно проводить облавы, обыски и аресты, но для этого нужно знать, где и как искать. Вполне вероятно, данная проблема затронет тех, кто собирается в будущем проводить денацификацию Украины. Потому что бойцы добрбатов быстро поймут, что сдаваться живыми им смысла нет, так как за совершенные военные преступления их в лучшем случае ждет пожизненное заключение. А, как известно, в тюрьме, отбывая пожизненное, долго не живут – как правило, это два‑три года.

В советское время зачастую это происходило так: бандеровская боевка попадала в окружение, шансов выбраться из него не было, патроны были на исходе, становилось понятно, что бойцов ждет неминуемый плен. Тогда руководитель этого отряда мог принять решение о том, что живыми они сдаваться не будут. Непосредственно сам командир ставил лицом к стене своих подчиненных и убивал их, а затем совершал самоубийство. Это было не лучшее развитие событий для сотрудников советских органов госбезопасности, потому что всегда существовала необходимость в языках, которые могли предоставить важные сведения: как осуществляется координация отрядов, какой позывной используется, кто является связным, где находятся склады с оружием и т. д. Поэтому в дальнейшем при штурме схронов нередко использовали шумовые гранаты и так называемый «Тайфун» – снотворное мгновенного действия без побочных эффектов, разработанное в Москве, в специальной лаборатории. Однако штурм схрона или взятие в плен были вовсе не первоочередными задачами спецслужб. Главное – это внедрение своих людей в подполье, вербовка агентов, налаживание каналов связи для дезинформации и идеологического воздействия. Посыл последнего был следующим: люди устали от войны, борьба с Советами – абсолютно бесперспективное занятие и т. п.

Понятно, что сегодня никакая работа в этом направлении украинскими оппозиционерами не ведется. Конечно, они никак не связаны со спецслужбами, но зато имеют самое прямое отношение к политике. Причем все обсуждают важность грядущей денацификации Украины, но о том, как она будет проводиться, никто не говорит. Так, три года ведется война на Донбассе, три года украинские политики клеймят позором власть, которая ее развязала, но при этом костяк националистического движения оказывается вне поля критики. Почему? Делается это для того, чтобы не разрушать национальный фундамент нынешней Украины. Понятно, что если он построен на риторике о голодоморе, ОУН‑УПА, то ожидать от людей, которые выросли в этой парадигме, какого‑то другого представления о будущем страны было бы наивно. Но и разрушить его нельзя, потому что взамен предоставить нечего.

Ведь если предложить вместо этого подлинную историю Украины, начиная от Екатерины Великой, то откроется очевидное: Украина никогда не была независимой. Она всегда являлась частью России, Российской империи, Советского Союза. Согласитесь, тогда все телодвижения украинских политиков в течение последних 25 лет выглядят очень глупо. Вместо того чтобы развивать интеграционные процессы на постсоветском пространстве, все усилия были направлены на ликвидацию прежних связей. Затем вы начали физически убивать русских только за то, что они посмели отстаивать свое русское происхождение. Как быть с этим?

Процесс идеологического перевоспитания в рамках денацификации украинского обывателя является самой сложной задачей. Это в годы противостояния на Западе Украины можно было устраивать засады и выкуривать бандеровские боевки из леса, одновременно убеждая людей в истинности большевистской идеологии на митингах. Но сегодня этот номер не пройдет в силу целого ряда причин. Во‑первых, за последние три года украинская пропаганда очень много сделала для формирования общественного сознания в «правильном» националистическом русле.

Кстати, здесь мы наблюдаем одну из судьбоносных ошибок, совершаемых нынешними украинскими оппозиционерами. Они почему‑то все время говорят о представителях киевских властей как о глупых, безрассудных, недальновидных людях. Ничего подобного, они далеко не бесталанны. Конечно, мы можем сколько угодно иронизировать над безграмотными заявлениями некоторых украинских политиков. Однако надо понимать, что кроме деятелей наподобие Геращенко, производящих впечатление полусумасшедших, есть и талантливые люди, находящиеся в тени. Ведь очевидно, что Служба безопасности Украины делает серьезные успехи в борьбе с инакомыслием. Также, не в последнюю очередь благодаря использованию высоких стандартов Советского Союза, имеется результат и в работе по консолидации украинского общества. В конце 1940‑х – начале 1950‑х годов ОУН‑УПА этого добиться не смогла. Безусловно, этот фактор надо учитывать украинским оппозиционерам, планирующим проводить денацификацию страны.

Мы живем в информационную эпоху. Интернет‑ресурсы, и в частности социальные сети, во многом заменили привычные СМИ. Пришло время новых медиа, когда старые форматы отмирают. Но украинские оппозиционные политики почему‑то на это никак не реагируют. Я наблюдаю за их активностью в Глобальной сети и хочу сказать, что им нужно осознать свои ошибки и начать разговаривать с людьми, объясняя собственную позицию и идеологию. В наш век высоких технологий не использовать предоставляемые ими возможности является верхом легкомыслия.

В результате мы видим парадоксальную картину: отдельно существует киевская власть, отдельно – украинский народ, отдельно – украинские оппозиционеры. И этим с успехом пользуются украинские националисты. Ведь свято место пусто не бывает. Если вы не собираетесь заниматься образованием и наставлением общества, то этим займутся вместо вас. В том, что касается пропаганды и просвещения, современные националисты значительно превзошли и Украинскую Народную Республику образца 1919 года, и бандеровцев середины века, и Ющенко с его «оранжевой революцией» 2004 года. Сегодня они находятся в легальном пространстве, а для продвижения соответствующих взглядов и идеологии в их распоряжении имеются средства массовой информации, трибуна в Верховной раде, Совет национальной безопасности и обороны и т. д. И этому абсолютно никто не противостоит. Украинские оппозиционные политики почему‑то думают, что это кто‑нибудь когда‑нибудь будет делать за них. Глубокое заблуждение. Решать этот вопрос должны сами украинцы. Точно так же как и заниматься нейтрализацией лидеров украинских националистов.

А как вы хотели? Опыт противодействия Министерства государственной безопасности СССР оуновским боевкам показывает, что до тех пор, пока не будут ликвидированы лидеры незаконных формирований, которые являются движущей силой всего процесса, никакого продвижения вперед не будет. Нет, сейчас мы не говорим про общевойсковые операции наподобие организованных для устранения Романа Шухевича или Василя Кука. Кстати, здесь надо понимать, что определение «общевойсковые» использовалось в оуновской литературе, видимо, в рамках создания героического эпоса. После прочтения подобных материалов складывалось впечатление, что на поимку Шухевича был мобилизован весь Третий Белорусский фронт. Конечно, прежде всего этим занимались сотрудники спецслужб. Только после физической ликвидации лидеров ОУН‑УПА можно было говорить о том, что на Запад Украины приходит долгожданный мир. И все это происходило уже в 1952 году, то есть спустя семь лет после Великой Победы.

Понятно, что сегодня этот процесс организовать гораздо сложнее. Лидеры украинских националистов за последние три года приобрели огромный опыт. К ним не должно быть презрительного отношения. Глупо думать, что они вознеслись на украинский политический олимп по воле случая и завтра о них уже никто не вспомнит. Это большая ошибка украинских оппозиционных политиков. Господин Билецкий, руководитель «Азова», в течение нескольких лет научился очень многому. Причем не только на фронте, куда он отправился добровольцем вместе с такими же, как и он, убежденными приверженцами Бандеры. Теперь у него есть и практика работы депутатом Рады. Сегодня ему можно противостоять, только давая серьезные и аргументированные ответы на его заявления. Однако этого не происходит.

Украинские оппозиционные политики, рассуждая о грядущей денацификации, готовы полемизировать с кем угодно, но только не с украинскими националистами. И это поразительная картина. Представьте, что советская власть борется с ОУН и при этом с идеологической точки зрения полемизирует не с окопавшимися в Мюнхене Бандерой и Стецько, а с какой‑нибудь организацией ветеранов Войска польского в Нью‑Йорке. Подобную картину мы наблюдаем сегодня. К моему огромному удивлению, с лидерами националистических сил никто не спорит. Наверное, потому, что подавляющее большинство украинских оппозиционеров, которые являются выходцами из Партии регионов, до сих пор воспринимают всех этих украинских националистов как некий спойлер для модели, предлагавшейся Януковичу политтехнологами. Как известно, если бы не произошел Майдан, на следующих выборах именно националистические партии должны были обеспечивать прикрытие для Партии регионов.

Удивительное дело. После «революции достоинства» прошло уже более трех лет, но никакого осмысления не последовало. До сих пор украинских националистов рассматривают как нечто незначительное. Тогда возникает следующий вопрос: а зачем вам вообще денацификация? Кого вы собираетесь денацифицировать, если националистические силы вы не воспринимаете всерьез? Ведь нет даже попыток осознания того, что говорят Билецкий, Троян и многие‑многие другие. Никто не стремится идеологически противостоять им, как и объяснять украинскому народу, что это абсолютная химера. Ничего этого нет. Какая же может быть денацификация?

Или вы думаете, что, как только рухнет режим Порошенко, украинский народ устроит какой‑нибудь Земский собор и призовет вас на царство, а вы по‑прежнему будете использовать националистов как спойлер для себя и некое пугало для России? В чем тогда принципиальная разница между вами, оппозиционерами, и теми, кто сейчас находится у власти? Ведь они точно так же прибегают к услугам националистов в своих интересах. А для Юго‑Востока это, извините, кровавые убийцы, но данный фактор никто в расчет не берет. В соответствии с официальной пропагандой, это герои страны, образцы для подражания, люди несгибаемого морального духа. Вы же никоим образом не хотите проанализировать сложившуюся ситуацию. И украинские националисты этим активно пользуются и будут это делать в дальнейшем. Все это означает, что в сухом остатке у вас есть очередной невыученный урок, и не только из какого‑то далекого прошлого, но и из нынешней эпохи.

Обратите внимание на интересный факт: Конгресс США признал батальон «Азов» неонацистским формированием. Это немедленно повлекло восторг оппозиционеров. Мол, наконец‑то в Конгрессе США прозвучала здравая мысль. Да, здравая. А в чем ее здравость? Только в том, что бойцов «Азова» назвали нацистами? А как быть с остальными? А остальные замечательным образом легализованы в общественном сознании как не имеющие отношения к нацизму. Это во‑первых. И второй момент: Билецкому от заявления Конгресса США ни холодно и ни жарко. Он продолжает наращивать свою мощь. И ему уже мало батальона, который можно использовать для устрашения и карательных акций. Он создает политическую партию «Азов» и будет участвовать в парламентских выборах на Украине. Отсюда вопрос: а что создают оппозиционеры? Ответ: ничего. Оппозиционеры продолжают делать вид, что все произошедшее на Украине – это некая трагическая случайность, которую, впрочем, всегда можно будет легко исправить. Наверное, да. Исправить можно. Относительно того, легко ли это будет сделать, у меня есть большие сомнения. Но самое главное: куда при всем этом денется фактор националистов?

Вопрос о том, каким образом украинские оппозиционеры планируют проводить денацификацию, впору выносить в подзаголовок этой книги. Им прежде всего нужно прийти к пониманию, что подразумевается под этой процедурой. Денацификация – это чрезвычайно трудоемкий и весьма жестокий процесс. Он предполагает не только гражданскую ломку, в ходе которой из людей придется даже силой выбивать те вздорные постулаты, которые им прививали на протяжении последних лет. Это наказание всех виновных. Ведь если послушать некоторых, то с определением того, кто должен нести ответственность, есть большие проблемы. Кто совершал все эти преступления на Украине? Разве это Джо Байден, Барак Обама и Виктория Нуланд? Конечно, нет. Они никому оружие лично не раздавали. Никого не призывали отправляться на Юго‑Восток, чтобы убивать русских. Это делала в том числе украинская политическая элита. То есть денацификация предполагает наряду с прочим смену политической элиты. И вот здесь мы упираемся в то прискорбное обстоятельство, что этим как раз никто заниматься в принципе не хочет. Потому что всех все устраивает.

Существует странная позиция. Якобы после того как падет режим Порошенко, нормальные люди, которых есть огромное количество и которые сейчас находятся в оппозиции, смогут в полной мере заниматься проблемами государства и служить украинскому народу. Что же им мешает делать это сейчас вместо непонятной политической борьбы неизвестно с чем?

Однако есть гораздо более важный вопрос: как эти люди относятся к украинским националистам? Вдруг неожиданно выясняется, что на самом деле ничего против них они не имеют. Эти политики принимают участие в торжественных мероприятиях, связанных с так называемым голодомором и посвященных деятельности дивизии «Галичина». Какая же это денацификация? Вы собираетесь денацифицировать одного‑единственного Порошенко? А все остальные? Проблема в том и состоит, что украинское общество на протяжении 25 с лишним лет руководствовалось лживыми постулатами, которые во многом вытекали из преступной идеологии, осужденной еще Нюрнбергским военным трибуналом. Понятно, что признаваться в этом украинским политическим деятелям крайне не хочется. Гораздо проще делать вид, что в 2014 году произошли трагические события, но никакие параллели с ОУН‑УПА невозможны. И, придя к власти, они сразу же все исправят. Конечно, придется исправлять. Другого выхода у вас нет, иначе Украина не сможет существовать как государство.

Видимо, кто‑то думает, что денацификация – это георгиевская лента и проведение акций «Бессмертный полк». Ничего подобного. Денацификация – это сложнейший комплексный процесс. К сожалению, украинские политики, оказавшись в оппозиционной эмиграции, не занимаются самообразованием. Они застыли во времени, и у них по‑прежнему идет 2012 год. Когда на Украине все было хорошо и имелись некие карманные националисты, которых можно было использовать для привлечения электората на Западе Украины. Когда существовала единая страна. Когда можно было получать транши и от западных стран, и от МВФ, и от России. Вы – хозяева страны и продаете то, что еще не успели разграбить до вас. Вы абсолютно не заботитесь о завтрашнем дне, главное – это сегодня. До сих пор после Майдана эти люди живут в подобной парадигме. И пока не произойдет осмысления тех событий, даже разговоры о денацификации преждевременны. Ведь подавляющее большинство не понимает, что это за процесс и насколько он будет тяжелым для всей Украины.

На страницах этой книги мы уже неоднократно задавались вопросом: что вообще представляет собой денацификация? Изучая специальную литературу, мы не найдем ничего похожего на то, что можно услышать из уст украинских политиков и экспертов. У них, видимо, есть своя литература на этот счет. Однако источник их знаний всячески замалчивается. Я подозреваю, что это, скорее, не знание, а собственное превратное представление об этом процессе. Чтобы избавить интересующихся денацификацией от ненужных иллюзий, рассмотрим подробнее механизм реализации этой процедуры в Германии – единственном государстве, где она проводилась, – и те сложности, с которыми при этом столкнулось руководство страны.

[1] Украинская повстанческая армия – вооруженное крыло Организации украинских националистов.

[2] Отряды службы безопасности ОУН.