Среди многочисленных вопросов истории Второй мировой войны до недавнего времени существовала область, практически выпавшая из поля внимания исследователей. Речь идет о материалах, созданных немецкими пропагандистскими службами с целью разложения частей Красной армии, психологической обработки советских граждан, оказавшихся под властью германских оккупационных властей, работавших в Германии или служивших в созданных немцами восточных формированиях. Нацистская пропаганда сыграла немалую роль в трагедии, которую пережили народы СССР.

Как известно, в войне пропагандистская деятельность играет одну из ключевых ролей. Но прежде чем говорить о значении фашистской пропаганды в годы Великой Отечественной, необходимо обратиться к истории формирования этого явления в Германии.

В массовом сознании фашистская пропаганда неразрывно связана с личностью Йозефа Геббельса – «отца лжи» или «отца пиара», как его сегодня называют некоторые журналисты. Однако ее корни следует искать в конце 1910‑х – начале 1920‑х годов. Именно тогда происходило становление Национал‑социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП).

Родоначальником нацистской пропаганды по праву можно назвать Д. Эккарта, успешного немецкого драматурга, в 1918–1920 годах издававшего журнал Auf gut deutsch, где публиковались в том числе антисемитские статьи. Эккарт стал первым редактором газеты «Фёлькишер Беобахтер» (нем. Völkischer Beobachter – «Народный обозреватель») – печатного органа НСДАП. Редакционной политикой издания приветствовались сенсационные материалы, среди которых преобладали публикации националистического и антисемитского характера.

После смерти Эккарта газету возглавил А. Розенберг, уроженец Ревеля, эмигрант из России. И этот факт представляет для нас особый интерес. Ведь во времена Советского Союза было принято считать, что человеконенавистническую доктрину придумали немцы. В 1990‑е годы вдруг заговорили о том, что на самом деле эта теория была позаимствована ими у русских. В 2000‑е зазвучали мнения о том, что имел место некий симбиоз: что‑то было создано русскими эмигрантами, а что‑то написали немцы.

По мнению известных российских историков Д. Жукова и И. Ковтуна утверждение о том, что нацизм является изобретением русских черносотенцев, эмигрировавших в Мюнхен, на данный момент считается штампом, едва ли имеющим право на существование. Тем не менее после революции и Гражданской войны в России в Германию и в частности в Баварию хлынул широкий поток русских эмигрантов, многие из которых были этническими немцами. И в первые несколько лет накануне Мюнхенского («пивного») путча 1923 года праворадикальная и монархическая часть русской эмиграции оказала определенное влияние на зарождение нацистской идеологии. По крайней мере фальшивые антисемитские «Протоколы сионских мудрецов» в Мюнхен привезли именно русские эмигранты. А уже упоминавшийся А. Розенберг искренне считал, что всю историю человечества можно объяснить с точки зрения расовой теории. Так, в 1920 году вышли в свет его антисемитские работы «След евреев в изменениях времени» и «Безнравственность в Талмуде».

Однако и Гитлер с самого начала своей деятельности отдавал должное пропаганде, понимая ее влияние на сознание народа. В труде «Майн кампф» будущий фюрер и рейхсканцлер Германии писал: «Именно в том и состоит искусство пропаганды, что она, постигая чувственный мир представлений большой массы населения, в психологически правильной форме находит путь к вниманию, а затем и к сердцу широких масс».

Обосновывал он и право пропаганды на манипуляции и ложь: «Пропаганда не обязана быть объективной. Она не должна заниматься поиском истины, а затем корректно и адекватно представлять ее массе, если эта истина работает на интересы других. Вместо этого она должна непрестанно служить только собственным интересам».

Как известно, любая пропаганда должна учитывать специфику аудитории, для которой она предназначена. Если говорить о нацистской пропаганде накануне войны и в первые военные годы, то она должна была решать целый ряд задач.

Во‑первых, германскому руководству требовалось внедрить в сознание широких масс собственного населения тезис о необходимости и неизбежности предстоящей войны. Ведь желания воевать у простых немцев абсолютно не было. Особенно с учетом того, что после Первой мировой войны прошло не так много времени. К этой же целевой аудитории проводившейся агитации можно отнести и военнослужащих вермахта.

Во‑вторых, пропагандистским органам Германии следовало создать соответствующие материалы, предназначенные для войск противника. В этом случае агитация была направлена на стимулирование бойцов Красной армии к «спасительному» получению статуса советского военнопленного или дезертирству. Позже ими предполагалось пополнить ряды коллаборационистских отрядов, таких как подразделения Русской освободительной армии.

Еще одна важнейшая задача – обработка населения оккупированных территорий. И наконец, нацистам нужно было оказывать определенное информационное воздействие на союзников.

При этом во всех случаях широко использовалась идея крестового похода на советский режим. Целевым аудиториям доносилась мысль о том, что большевизм, претендующий на мировое господство, несет угрозу европейской цивилизации, да и всему миру. Таким образом, врагу необходимо дать достойный отпор.

Кроме того, во внутренней пропаганде использовались псевдонаучные утверждения о недостатке у немецкого народа «жизненного пространства». Приводились доводы, что все бедствия и лишения немецких трудящихся объясняются исключительно чрезмерной плотностью населения в Германии, несоответствием между количеством населения и размерами территории и что вследствие этого единственный путь к подъему уровня жизни немецкого народа лежит через расширение этого «жизненного пространства».

Возникает закономерный вопрос: приносила ли плоды фашистская пропаганда на оккупированных землях такого идеологизированного государства, как Советский Союз? Здесь нужно учесть, что в памяти населения были еще живы негативные моменты, связанные с коллективизацией. А на западных территориях, которые были присоединены недавно, ситуация по понятным причинам вообще была специфической.

Однако качество нацистских пропагандистских материалов, особенно на первоначальном этапе, было весьма низким. Например, содержание листовок зачастую можно назвать примитивным и непродуманным. Это были тексты наподобие «Девочки‑беляночки! Не копайте ямочки…» (распространялись на территории Белоруссии и были предназначены для лиц, работавших на сооружении противотанковых рвов), «Сталинград возьмем бомбежкой, в Астрахань войдем с гармошкой». Некоторые иллюстрированные агитки отличались вульгарно‑прямолинейным содержанием: «Бей жида‑политрука, рожа просит кирпича!» Листовки, распространяемые среди военнослужащих, часто были оформлены в виде «пропуска в плен» (Passierschein или Ausweis), в котором обычно давались гарантии сохранения жизни.

Подобное невысокое качество агитационных материалов не может не вызывать вопросов у исследователей, ведь доктор Геббельс небезосновательно считался и считается гением пропаганды, а педантизм и организованность во всем являются прославленными чертами немецкого национального характера.

Во‑первых, здесь нужно отметить, что сам Геббельс непосредственного отношения к именно армейской военной пропаганде не имел. Ею занимались управление пропаганды вермахта и соответствующие пропагандистские подразделения на местах.

Во‑вторых, как отмечают историки, использовался подход «чем проще, тем лучше». И делалось это намеренно. Также существует мнение, что поскольку у нацистов не было сомнений в их скорой победе, то в каких‑то ухищрениях они не видели особого смысла.

Однако с течением времени методы пропаганды усложнялись. На первом этапе с территории Германии на Советский Союз вещали три радиостанции: условно говоря, троцкистская, сепаратистская и национально‑русская. Их главной целью было моральное разложение частей Красной армии и насаждение в них паники.

В дальнейшем в Смоленске, Орле, Пскове и других оккупированных городах заработали радиоузлы, оборудованные на базе советских радиостанций. Стандартная сетка радиовещания представляла собой обязательные сводки с фронта, подготовленные немцами и переведенные на русский язык. Зачитывались передовицы местных газет. В радиовыступлениях систематически велась антисемитская пропаганда: декламировались отрывки из «Протоколов сионских мудрецов», приводились многочисленные примеры «засилья евреев в СССР», обосновывалась необходимость их уничтожения как нации‑паразита. Иногда на мелодии советских песен исполнялись сочинения профашистского и антисемитского содержания.

Поскольку советское население, находясь под оккупацией, определенно испытывало информационный голод, радиовещание, несомненно, пользовалось спросом.

Что касается печатных материалов, то во многих случаях стиль газет, листовок, плакатов, прокламаций очень сильно отличался от так называемого русского новояза, который начал формироваться с 1917 года. Подобные немецкие тексты переводились на русский язык и целенаправленно распространялись на захваченных территориях.

В то же время широкое распространение получило такое явление, как интеллектуальная коллаборация. Под оккупацией работали те же советские журналисты в тех же редакциях. И создаваемые ими материалы были, конечно, более понятными для местного населения.

Периодические издания в оккупированных регионах выпускались на русском, украинском, белорусском, молдавском, литовском, латышском, эстонском и других языках народов СССР. Всего на территории, захваченной Третьим рейхом, издавалось около 300 газет и журналов. Самыми известными были газеты «За родину» (Псков), «Речь» (Орел), «Новый путь» (Смоленск), «Правда» (Рига), «Северное слово» (Ревель).

Как правило, газетные материалы располагались по одному шаблону. На лицевых полосах размещались официальные сообщения германских властей и сводки о положении на фронте. Далее шли пользовавшиеся особой популярностью рассказы о жизни в Германии. Затем отводилось место под статьи с критикой советской власти. На последних страницах публиковались рекламные объявления и сообщения о культурных событиях. В газетах обязательно присутствовали статьи антисемитской тематики. Евреи традиционно обвинялись во всех бедах и преступлениях.

Свою нишу в пропаганде занимали религиозные издания. Здесь стоит выделить получивший наибольшую известность журнал «Православный христианин».

Если изначально газеты представляли собой по большей части информационные листки, то впоследствии некоторые из них делались на хорошем уровне и к тому же имели значительную аудиторию. Например, орловская «Речь» распространялась тиражом около 120 тысяч экземпляров, в том числе за пределами Орла.

Пропаганда на оккупированных территориях принимала и другие формы. Так, в Смоленске в феврале 1942 года городская управа объявила конкурс по сбору устного народного творчества (анекдотов, частушек и песен), в котором приняли участие 42 человека, в основном сотрудники администрации. На конкурс было представлено 250 материалов. Причем за них выплачивались денежные премии от немецкого военного коменданта.

Выделялась активностью театральная жизнь. В некоторых городах даже открывались новые театры. Здесь нужно отметить одну особенность. В постановках русской классики отрицательным персонажам очень часто придавались еврейские черты. А в рассказах о жизни и творчестве русских писателей XIX–XX веков отмечалось, что все они были антисемитами.

Необходимо отметить, что одним из главных пунктов пропагандистской кампании в первые месяцы войны было упразднение колхозов. Как предполагалось, это должно было найти живой отклик в сердцах людей. Однако это обещание было реализовано далеко не сразу, поскольку коллективные хозяйства обладали той базой, которая требовалась для снабжения боевых частей вермахта. Земельная политика была изменена лишь в феврале 1942 года с принятием «аграрного закона» Розенберга. Колхозы были превращены в общинные хозяйства, совхозы объявлялись собственностью Германии и управлялись оккупационными властями. В некоторых случаях разрешалось частное землевладение.

Вообще же, начало трансформации нацистской пропаганды можно связать с первым крупным поражением немецкой армии в декабре 1941 года в Московской битве. До этого в листовках зачастую звучала откровенная ложь, например, о том, что Москва взята. Немецким идеологам пришлось менять тактику и действовать уже более изощренно.

Что касается участия русских эмигрантов в агитационной работе, следует сказать, что немцы с большей охотой привлекали советских граждан. Коллаборационисты гораздо лучше знали местные реалии и, соответственно, были более полезны для целей пропаганды.

В соответствии со специальной директивой по вопросам пропаганды немецким войскам предписывалось всячески подчеркивать, что противником Германии являются не народы Советского Союза. Более того, до местного населения доносился тезис о том, что германские вооруженные силы пришли не как враги, а напротив – как освободители, стремящиеся избавить людей от советской тирании. В документах подчеркивалось, что пропаганда должна способствовать распаду Советского Союза на отдельные государства, но в то же время скрывать истинные намерения немцев относительно будущего нашей страны.

Особое место в пропаганде гитлеровцев занимали Русская освободительная армия и фигура генерала Власова. Неслучайно в среде историков даже появился термин «акция “Власов”». Эта фамилия активно использовалось в листовках, газетных статьях, в том числе предназначенных для немецкой аудитории. Геббельс говорил об А. А. Власове буквально следующее: «Пропаганда вообще самая сильная сторона его политического воздействия».

Как ни странно, личность Б. Каминского, обер‑бургомистра Локотского самоуправления, была гораздо менее востребованной в нацистской агитации. Хотя сам эксперимент с Локотской республикой был признан немцами удачным, а фигура Каминского воспринималась ими положительно. Историк Д. Жуков предполагает, что это может быть связано с некими опасениями по поводу роста националистических настроений среди местного населения, что, естественно, не входило в планы оккупантов.

Настоящим символом нацистской пропаганды стала выпущенная массовым тиражом по распоряжению Г. Гиммлера в начале 1942 года брошюра «Недочеловек» (Der Untermensch). Издание было подготовлено эсэсовской ротой пропаганды и вначале не предназначалось для широкого распространения, а адресовалось исключительно военнослужащим войск СС, воюющим на Восточном фронте. Брошюра была призвана поощрять немцев еще хуже обращаться с восточным народом.

Однако, как отмечает известный военный историк И. Ковтун, в этой брошюре не было прямого оскорбления русских, хотя она представляла собой настоящий сгусток расизма. Речь в ней шла о большевиках и представителях различных «национальностей» и «народностей». И в первую очередь все это касалось евреев и негров.

Вообще вопреки распространенному мифу о том, что всей пропагандой Третьего рейха руководил Й. Геббельс, идеологической работой занимались также вермахт и СС. По словам Д. Жукова, «Третий рейх практически до конца своего существования был государством борьбы различных ведомств, компетенций и персоналий». Государственные органы и конкретные люди соперничали между собой. Это касалось и идеологии. Военная и эсэсовская пропаганда Геббельсу не подчинялась. Как и пропаганда, которой руководил А. Розенберг в рамках внешнеполитического ведомства НСДАП. Министерство народного просвещения и пропаганды направляло соответствующие бюллетени во все профильные институции, организации и подразделения. Однако данные рекомендации зачастую игнорировались, по крайней мере до 1944 года, когда Геббельсу наконец удалось сосредоточить в своих руках всю пропаганду. К этому времени Красная армия вышла на границы Советского Союза. Понятно, что в этих условиях Германии требовалась консолидация абсолютно всех усилий.

После освобождения оккупированных территорий одна пропагандистская машина резко заменила собой другую. В сознании широких слоев населения вновь должен был произойти крутой поворот. При этом не вызывает сомнений, что фашистская пропаганда оставила в мировоззрении людей достаточно глубокий след, который к тому же подпитывался жуткими условиями послевоенной разрухи и новым витком репрессий.

Немалое негативное влияние оказала и антисемитская пропаганда. Так, по освобожденной от фашистов украинской территории прокатилась волна антиеврейских погромов. Процветал и бытовой антисемитизм.

Сегодня историки опровергают мнение о том, что советская пропаганда превосходила немецкую и в немалой степени повлияла на итоги Второй мировой войны. На тот момент подходы нацистских пропагандистов были самыми эффективными в мире. Причем германские технологии, приемы и манеру подачи материалов частично взяли на вооружение в Советском Союзе, но больше всего в этом отношении позаимствовали американцы.

Однако, как уже говорилось в начале главы, фашистская пропаганда не входила в число вопросов, досконально изученных советскими историками. В 1980‑х – начале 1990‑х годов эта тема освещалась в публикациях В. М. Острогорского. О противодействии нацистской агитации писали М. М. Загорулько и А. Ф. Юденков в книге «Крах плана “Ольденбург”». Более или менее подробно деятельность немецких пропагандистских служб раскрыта в книге А. В. Окорокова «Особый фронт: немецкая пропаганда на Восточном фронте в годы Второй мировой войны». Также среди изданий 2000‑х можно выделить книгу С. И. Филоненко и М. И. Филоненко «Психологическая война на Дону. Мифы фашистской пропаганды. 1942–1943». Так что эта тема по‑прежнему заслуживает более пристального внимания исследователей, занимающихся изучением истории Второй мировой войны.