В деле Даниила Константинова поставлена… нет, не точка. Скорее, подходит здесь восклицательный и вопросительный знаки. Вот так – «!?» Встречается это сочетание время от времени, филологи утверждают, что оно неправильное, нарушение норм, что если уж соединять эти знаки, то в таком вот порядке – «?!» Но иногда необходимо закончить фразу – «!?»

Итак, общественный активист, публицист Даниил Константинов получил три года за хулиганство. В СИЗО он отбыл два с половиной, статья, по которой был осуждён, подпадает под амнистию в честь двадцатилетия конституции, и Константинова освободили, как говорится, в зале суда (после получаса «формальностей»).

С одной стороны, это, конечно, радостное, чуть ли не чудесное событие… Дело в том, что Константинова обвиняли ни больше, ни меньше, а в убийстве. Дескать, во время уличного конфликта он зарезал ножом другого человека. Вытащил из‑за пазухи двадцатисантиметровый нож и стал им бить противника.

Я выступал одним из поручителей Даниила, бывал на многих судебных заседаниях и удивлялся, что у стороны обвинения нет никаких убедительных доказательств вины Константинова, адвокаты же предъявляли и алиби, по‑моему, стопроцентное (как раз в то время, когда было совершено убийство, Даниил отмечал день рождения мамы; праздновали с друзьями, в ресторане, сохранились фотографии, ресторанные чеки), результаты экспертиз, предъявляли факты нарушений во время следствия (были потеряны, например, вещдоки); единственный свидетель обвинения откровенного говорил в зале суда, что повторяет то, что ему велели, и если велят, может изменить свои показания на противоположные…

То и дело всплывала история, что Константинова пообещал надолго посадить некий высокопоставленный сотрудник Центра «Э» после того как Даниил отказался сотрудничать. И это было похоже на правду – дело в отношении Константинова пытались соткать из воздуха, и главным было не найти истинного убийцу, даже не изобрести весомые доказательства вины активиста, а показать: нельзя отказывать представителям специальных служб, любого недовольного можно посадить на скамью подсудимых, сгноить в СИЗО, отправить на зону…

На защиту Константинова поднялись и националисты и либералы и национал‑либералы и те, кто в политике не участвует. Главным стало отстоять отдельно взятого человека не только от десяти лет строгого режима, которое требовало обвинение, но и от обвинения в лишении жизни другого человека…

Первый судья (а судят у нас нынче в одиночку, не как в тоталитарное советское время, когда судей было трое, и они могли спорить, совещаться – сейчас судья уходит в совещательную комнату и совещается там с собой, своей совестью, а может, и не только)… В общем, первый судья не решилась выносить приговор – отправила дело на доследование. Второй судья (второй процесс продолжался сравнительно недолго) вынесла неожиданный приговор: три года за хулиганство, что позволило выпустить Константинова на свободу… Признать его невиновным – выше сил нашего правосудия, к тому же, это сколько придётся наказывать следователей, прокурорских работников, лепивших обвинение… Спустили на тормозах, так сказать…

Да, с одной стороны, это событие радостное. Человека удалось вырвать из утаскивающих его в ад шестерёнок. В ад, в первую очередь, приговора за то, что он не совершал. Быть убийцей, не убивав, это самое, наверное, тяжкое клеймо (это мы у Льва Толстого читали, да и у других писателей)… И здесь мы ставим восклицательный знак. Вырвали, отстояли!

А с другой стороны, всё‑таки кто‑то должен ответить за то, что Константинова обвиняли в убийстве. Нужно найти того, кто, если верить упорно поступающей информации, заказал посадку Даниила. И наконец, убийство‑то было, а убийцу, получается, два с половиной года не искали, практически сразу назначив виновным Константинова. С этим тоже необходимо разобраться. Разберутся ли?

Октябрь 2014