Не планировать свою деятельность, особенно в профессиональной сфере, нельзя в принципе. Тем более когда речь идет о столь сложном и далеко не инвариантном виде деятельности, как досудебное уголовное преследование (осуществляемое в форме и в рамках предварительного расследования преступлений). И качество этой деятельности всецело, можно сказать, линейно, зависит от качества ее планирования.

Человек, как когда‑то было замечено классиком, тем и отличается от пчелы, что, начиная строительство, он имеет в голове образ желаемого строения. Иными словами, приступая к осуществлению некоей деятельности, он в первую очередь ставит перед собой некую цель, вычленяет задачу, которую на том или ином этапе своей работы он считает необходимым решить, получить в результате того искомые им результаты.

Очень точно об этом говорят специалисты в области теории принятия решений: «Постановки задач являются первым шагом в борьбе с неопределенностью. Из бесконечного разнообразия окружающего мира индивид выделяет определенный круг факторов и искусственно разрывает их связи с остальной средой. Тем самым вычленяется относительно обособленная, замкнутая система взаимодействующих факторов, которая рассматривается в задаче. Взаимодействие факторов качественно выражается формулировкой условий и цели. За пределами «магического круга», очерченного задачей, остается Большая Неопределенность. Индивид обособляет в задаче часть этой неопределенности, чтобы справиться с ней по частям»[1].

По сути, именно на этих соображениях основано большинство встречающихся в криминалистической литературе подходов к определению сущности и структуры планирования расследования преступлений, обобщив которые Р. С. Белкин выделил следующие элементы этой системы:

«1) анализ исходной информации;

2) выдвижение версий и определение задач расследования;

3) определение путей и способов решения поставленных задач;

4) составление письменного плана и иной документации по планированию расследований;

5) контроль исполнения и корректировка плана расследования»[2].

«Поскольку, – замечает далее автор, – планирование по времени охватывает весь процесс доказывания, элементы системы могут повторяться: выдвигаются новые версии, возникает необходимость в производстве иных следственных действий, поступает новая информация, требующая анализа, и т. п. […]. Этапы планирования соответствуют этапам самого расследования, существование которых в свою очередь обусловлено различием задач, решаемых следователем на каждом из этих этапов»[3].

Мы вслед за Р. С. Белкиным и рядом других авторов также полагаем, что планирование предварительного расследования преступлений есть мыслительная деятельность следователя, направленная на определение задач, требующих разрешения на определенных этапах расследования, главным образом в разрезе проверки сформулированных версий и способов решения этих задач.

Здесь сразу требуется следующая оговорка: мы неслучайно в предлагаемом определении отметили, что при планировании расследования задачи и способы их разрешения следователь определяет главным образом исходя из сформулированных им версий; ряд задач, которые должен решать следователь, не обусловливаются конкретными версиями; он должен их разрешать вне зависимости от них в любом случае (к примеру, как о том упоминалось вкратце выше, безотносительно к конкретной версии при обнаружении трупа следователь должен назначать и проводить его судебно‑медицинскую экспертизу; при выявлении в результате проведенной инвентаризации недостачи материальных ценностей – документальную ревизию и т. п.). Формулирование этих общих задач и способов их разрешения будет составлять первый раздел плана расследования (о чем будет говориться подробнее далее).

Планирование расследования преступлений, как и любой иной деятельности, основано на определенных принципах. По мнению большинства криминалистов (Т. В. Аверьянова, Р. С. Белкин, Ю. Г. Корухов, Е. Р. Российская, А. М. Ларин, Л. Я. Драпкин и др.), наиболее значимые среди них следующие:

1. Индивидуальность планирования. Это означает, что определять стоящие перед следователем задачи определенного этапа расследования, пути и способы их достижения можно лишь при полном учете специфики именно конкретного расследуемого уголовного дела. Как нет двух одинаковых преступлений, как нет двух одинаковых обвиняемых, так не может быть и двух одинаковых планирований расследования даже преступлений, относящихся к одному виду (скажем, двух убийств) или к одной категории (например, двух преступлений, совершенных несовершеннолетними или рецидивистами).

2. Научность планирования состоит в том, что:

– в его основе должна лежать корректная постановка задач, предопределенных системой выведенных из каждой сформулированной версии необходимых и возможных следствий; напомним, что именно они поддаются практической проверке, а потому и формулируются в виде локальных задач того этапа исследования, на котором они должны быть проверены;

– планирование расследования преступления с позиции принципа его научности в части определения задач, стоящих перед следователем, и способов их достижения должно основываться на максимально полном использовании для того всех достижений наук криминального цикла, в первую очередь теории судебного доказывания и криминалистики. А потому следователь должен постоянно следить за новейшими достижениями в области криминалистической техники, тактики и методик расследования отдельных видов преступлений и целенаправленно обращаться к ним при планировании расследования конкретных уголовных дел.

3. Динамичность и этапностъ планирования заключается в том, что, во‑первых, планирование постоянно корректируется с учетом поступающей по делу информации как процессуального, так и непроцессуального характера; эта информация может обусловливать необходимость формулирования иных задач для данного этапа расследования, иногда – видоизменения уже запланированных задач, последовательности и способов их достижения. В общем, как когда‑то говорили, «план – не догма».

Во‑вторых, многие запланированные задачи могут решаться следователем лишь в определенной последовательности, обуславливаемой как спецификой самой задачи, так и требованиями УПК. Так, для того чтобы назначить дактилоскопическую экспертизу, необходимо получить образцы отпечатков пальцев подозреваемого (либо использовать сведения из соответствующего вида криминалистического учета). Для производства идентификационной трасологической экспертизы по обнаруженному при осмотре места происшествия следу обуви необходимо предоставить эксперту обувь, изъятую при обыске в доме подозреваемого. Вынеся постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого, следователь, согласно ст. 172 УПК РФ, обязан предъявить ему обвинение не позднее трех суток с этого момента и т. п.

Другие – также наиболее значимые для практики – принципы планирования расследования преступлений относятся к определяемым при этом следователем путям, средствам и способам достижения сформулированных задач планируемого этапа исследования. Они таковы:

4. Реальность реализации планируемых средств. Это означает, что планировать следует достижение поставленных задач средствами, которые имеются в распоряжении следователя при расследовании им конкретного преступления и которые реально ему доступны.

К примеру, в настоящее время в большинстве случаев маловероятно (нереально) истребование для этой цели информации, которая могла быть зафиксирована высокотехнологическим космическим оборудованием (спутниками) и имеется в распоряжении соответствующих спецслужб.

Однако в принципе такую возможность следователь исключать не должен. Так, по сообщению Председателя CK России А. И. Бастрыкина, в 2015 г. следователями этого ведомства в 11 случаях были использованы возможности космической фотосъемки; по запросам были получены 16 спутниковых снимков территорий земли[4].

К сожалению, и в настоящее время далеко не всегда следователь имеет даже такую возможность, как оперативное проведение идентификации по ДНК (так называемую «генную дактилоскопию») и т. д.

Говоря об этом, будем реалистами, нельзя не обратить внимания на то, что в ряде ситуаций рациональная деятельность следователя по реализации составленных следователем планов существенно затрудняется в силу организационно‑технических (назовем их так) условий ее осуществления.

К примеру, следователь поделившийся опытом расследования в 2008 г. одного убийства, пишет, что в том в районе Хабаровского края, в котором он работает, на площади в 96 тыс. кв. км проживает 2,5 тыс. человек; в районном центре нет судебно‑медицинского эксперта, эксперта‑криминалиста, экспертных учреждений, адвокатов. Отсутствует также врач соответствующей квалификации, которого можно было бы привлечь в качестве специалиста для первоначального исследования трупа.

Для судебно‑медицинского исследования вызывается эксперт из краевого центра, и прибывает он, меланхолично уточняет следователь, как правило, через месяц после обнаружения трупа[5].

Автор, работавший в шестидесятых годах прошлого века следователем прокуратуры в одном из отдаленных районов Калужской области, находился в несопоставимо лучшем положении: по крайней мере, он мог привлекать к осмотру места обнаружения трупа хирурга и патологоанатома районной больницы, в качестве «специалиста‑криминалиста» – фотографа из местного комбината бытового обслуживания.

И тем не менее следователь должен постоянно следить за новейшими криминалистическими возможностями решения той или иной из возникающих перед ним задач, иными словами, за достижениями современной криминалистики, знать об их существовании, изыскивать способы их использования при расследовании конкретных уголовных дел.

5. Экономичность планируемых средств достижения поставленных задач.

Любая нетривиальная задача может быть разрешена различными способами и средствами. Расследование преступлений не представляет исключения. Скажем, в отдельных случаях поставленную следственную задачу можно решить посредством ряда последовательно назначаемых экспертиз либо назначением и проведением единой, обычно сложной комплексной экспертизы, а возможно, ее же можно разрешить проведением следственного эксперимента и т. п.

Поэтому при планировании следователь из всех возможных способов достижения поставленной задачи должен выбирать если не оптимальные, то хотя бы наиболее рациональные из них в сложившейся ситуации расследования преступления. При этом, однако, следует иметь в виду, что если использованные экономичные средства не привели к получению искомого знания – объективному и достоверному решению поставленной задачи, то следует переходить к выбору более сложных, менее экономичных средств, позволяющих эту задачу решить.

Выбирая возможные экономичные средства и конкретные способы достижения запланированной задачи, непременно следует учитывать и такой очень важный принцип этой деятельности, как следующий принцип.

6. Допустимость средств и способов, планируемых к реализации для достижения задачи. Это, во‑первых, означает, что избираемое средство должно соответствовать букве и духу уголовно‑процессуального закона, во‑вторых, что оно будет нравственно допустимо, и, в‑третьих, наконец, что оно отвечает всем остальным критериям допустимости криминалистических средств, как технико‑криминалистических, так и тактических, подробно исследованных и разработанных в специальной литературе[6].

Мыслительная деятельность по определению следователем задач определенных этапов расследования, средств и способов достижения, составляющая суть планирования, реализуется в составлении им соответствующих планов работы. Следует подчеркнуть: план это не планирование как таковое, а внешнее выражение, форма, в которой воплощаются результаты этой сложнейшей области деятельности следователя.

Имеется несколько видов планов, завершающих процесс планирования следователем расследования преступления, воплощающих, как сказано, его результаты. К ним, по мнению большинства криминалистов, относятся планы:

– расследования по уголовному делу;

– расследования отдельного эпизода уголовного дела;

– производства отдельного следственного действия.

План расследования по уголовному делу (а именно он – основной из перечисленных выше видов планов) должен состоять из двух разделов. В первом из них (как о том упоминалось выше) следует формулировать задачи, решение которых необходимо для расследования данного преступления вне зависимости от тех версий, которые выдвигаются по делу, кроме разве что версий типичных. Более того, именно в разрезе проверки типичных версий этот раздел плана и должен составляться.

Например, для расследования преступления, связанного с насильственной смертью человека, вне зависимости от конкретных версий необходимо назначить и провести судебно‑медицинскую экспертизу трупа, поставив на ее разрешение вопросы о причине смерти, способе ее причинения, времени наступления смерти, состоянии потерпевшего перед смертью, группе его крови и т. п.

Для расследования уголовного дела, возбужденного по факту выявления у материально ответственного лица недостачи – также вне зависимости от конкретных версий в этом разделе плана следует предусмотреть проведение документальной ревизии, результаты которой лягут в основу разработки типичных версий о причинах ее возникновения (хищения, злоупотребления служебным положением, халатности, кражи, совершенной посторонними лицами, счетной ошибки).

Во втором разделе плана должны содержаться задачи, решение которых необходимо в соответствии с системой выведенных из каждой версии необходимых и возможных следствий, и способ достижения таких задач.

План расследования уголовного дела будет иметь смысл и практическую значимость лишь в том случае, когда он будет представлять собой график выполнения запланированных действий. В нем должно быть отражено, когда, какое действие следует выполнить, какими силами – сам ли следователь будет выполнять запланированное действие или другие лица, например, работники органа дознания по его поручению, факт выполнения запланированного действия, а также он должен постоянно корректироваться с учетом результатов уже проведенных следственных и других действий. Конечно же, составляемый план расследования должен содержать и графу, в которой должно фиксироваться, что следует из проведенного следственного действия, нет ли необходимости в связи с его результатами некоторым образом скорректировать составленный план. К примеру, при предъявлении обвинения (ранее запланированного на определенную дату) обвиняемый сообщил о наличии у него алиби и пояснил, кто или чем его может подтвердить. Очевидно, что ранее составленный план расследования тут же должен претерпеть определенные изменения, требующиеся для безотлагательной проверки алиби обвиняемого.

Аналогичным образом должны составляться планы расследования по отдельному эпизоду расследуемого уголовного дела.

Графически такой план может быть представлен в следующем виде:

Таблица 3.4

План проведения отдельного следственного действия должен содержать в себе как постановку связанных с этим задач, касающихся всех этапов его осуществления (подготовительного, рабочего, заключительного), так и способов разрешения на отдельных стадиях каждого из названных этапах. К примеру, напомним, подготовительный этап большинства следственных действий от осмотра места происшествия и обыска до следственного эксперимента состоит из кабинетной и полевой стадии. При планировании производства такого самого распространенного следственного действия, как допрос, существенное значение имеет не только определение круга вопросов, которые планируется выяснить у допрашиваемого лица (постановка задачи, которую следователь планирует достигнуть при допросе). Не менее существенное значение имеет для эффективности данного следственного действия определение и места, и времени допроса, и способов установления с этим лицом психологического контакта, и последовательность предъявления допрашиваемому доказательств и т. д. – вплоть до фиксации в составляемом плане последовательности вопросов, которые будут задаваться допрашиваемому, и их формулировок[7].

Составление плана любой тактической операции должно осуществляться следователем с участием привлекаемых для ее реализации лиц, главным образом, что очевидно, сотрудников оперативно – розыскных органов, и, по существу, он будет представлять собой план совместной следственно‑оперативной деятельности для разрешения некоей локальной задачи расследования.

Особенность таких планов, думается нам, заключается в том, что в силу специфики оперативно‑розыскной деятельности они не должны содержать в себе перечисления и наименования тех ОРМ, которые предполагают произвести для достижения поставленной следователем задачи сотрудники органов дознания; в этой связи план должен содержать лишь графы, в которых фиксируется, кто ответственен за производство ОРМ, время предоставления их результатов следователя и что следует из предоставленных следователю результатов соответствующих действий[8].

Кроме того, планирование расследования преступлений, осуществление по ним уголовного преследования по многоэпизодным и (или) групповым делам зачастую должно воплощаться, кроме названных, и в так называемых вспомогательных видах планов. К ним относятся, например, схемы преступных связей по исследуемому делу и матрицы (таблицы), составляемые по различным основаниям. Скажем, преступная группа состояла из двадцати человек, которые в различных сочетаниях совершили пятнадцать преступлений; в такой таблице следует отразить, кто из фигурантов по делу в каком эпизоде принимал участие.

Подобным образом составляются матрицы для изучения личности обвиняемых, выполнения обязательных процессуальных действий: предъявления каждому члену преступной группы обвинения, выполнения требований ст. 216 УПК РФ с каждым потерпевшим, заявившим ходатайство об ознакомлении с материалами дела, требований ст. 217–219 УПК РФ с каждым обвиняемым и т. п.

Такие вспомогательные планы позволяют следователю не только более наглядно представлять себе общую ситуацию, свои задачи и действия, необходимые для его решения, но и рациональным образом организовывать свою работу по уголовному делу.

Четвертое, наконец. У каждого следователя в производстве, как правило, находятся одновременно несколько уголовных дел. И в таких случаях практически невозможно обойтись без так называемого календарного планирования. Значение его заключается в обеспечении организации работы следователя таким образом, чтобы производство по каждому из одновременно находящихся у него уголовных дел осуществлялось параллельно, а не последовательно, как, к сожалению, еще зачастую бывает на практике. Оптимально, чтобы по каждому из одновременно находящихся в производстве дел если не ежедневно, то хотя бы раз в несколько дней производилась определенная работа по реализации плана расследования преступления, составленному по каждому из них.

И в качестве некоего заключения, подытоживая все сказанное в данной главе нашей работы: схематически методические основы расследования преступлений можно представить в следующем виде:

Схема 3.2 Методические основы расследования преступлений

[1] Вилкас Э. Й., Майсмнас Е. 3. Решения: теория, информация, моделирование. М, 1981. С. 13.

[2] Белкин Р. С. Курс криминалистики в 3 томах. Т. 2. М, 1997. С. 383.

[3] Там же.

[4] См.: Бастрыкин А. И. К 110‑летию со дня рождения Ивана Филипповича Крылова // Криминалистическое сопровождение расследования преступлений: проблемы и пути их решения. Материалы Международной научно‑практической конференции. Академия следственного комитета Российской Федерации. М., 2016. С. 11.

[5] Ковригин А. В. Убийство в таежном поселке // Предварительное следствие. Вып. 3 (9) – 4 (10), 2010. С. 47–48.

[6] Нами они рассматривались в предыдущей главе данного раздела работы.

[7] Подробнее об этом см.: Баев О. Я. Тактика следственных действий. М, 2013.

[8] Подробнее об этом см.: Баев О. Я., Комаров И. М. Тактические операции в досудебном производстве по уголовным делам. М., 2016.