Правовое регулирование инвестиционных отношений в современном мире неизбежно должно нести на себе печать отклика на общие (глобальные) проблемы, стоящие перед человечеством. Должный учет указанных вызовов крайне важен для выработки научных и практических подходов к системе международно-правового регулирования инвестиций. В этом смысле немецкая доктрина следует в нужном русле, отмечая следующее: "Понятие "мировое хозяйство" отличается от понятий мировой торговли и международных инвестиций: оно включает в себя области, выходящие за рамки обмена товарами, коммерческими услугами и интеллектуальной собственностью, в частности валютную и социальную политику. Такая политика влияет на форму и объем международных товаропотоков. Вследствие расширения участия развивающихся стран в мировом хозяйственном обороте развитие конъюнктуры в этих странах приобретает большое значение и для индустриальных государств. Последние, таким образом, в собственных интересах должны заботиться об экономической и политической стабилизации развивающихся стран" <1>. Хотя с мнением западногерманских юристов-международников не во всем можно согласиться, ряд высказываний можно поддержать. Так, утверждения о том, что "вплоть до XX в. общее международное право не содержало сколь-нибудь значимых положений об иностранных инвестициях", вызывают сомнения, ибо обычно-правовые правила, устанавливающие, например, основы порядка национализации иностранной собственности, были известны еще в XIX в. ("правило Халла", теории "минимального международного" и "минимального национального" стандарта). В то же время констатации, касающиеся появления новых тенденций в международно-договорной практике, которые выразились в массовом заключении двусторонних инвестиционных соглашений, в полной мере соответствуют действительности: "До Второй мировой войны указанные положения входили в так называемые договоры о дружбе, торговле и судоходстве, после войны - в двусторонние договоры о защите инвестиций, учитывающие специфику инвестиционных проблем. Поскольку такие договоры оказались успешными... возникла потребность в унификации правил в этой области посредством многостороннего соглашения о защите инвестиций, которое могло бы стать наряду с ГАТТ второй серьезной опорой общего порядка свободного всемирного рынка" <2>. Таким образом, защита инвестиций в отличие от торговли пока основывается на системе двусторонних договоров, которые выступают исторически первой формой урегулирования инвестиционных отношений между государствами (ДИС, англ. BIT - bilateral investment treaties). Финансовые вложения и иные материальные и нематериальные ценности - инвестиции <3> - наряду с торговлей составляли предмет первых "комплексных" двусторонних международных договоров о торговле, рыболовстве и мореплавании. В качестве одного из первых известных примеров подобного договора, относящегося к современной эпохе, можно привести договор о дружбе, торговле и мореплавании, заключенный в 1778 г. между США и Францией <4>. Со второй половины XX в. собственно инвестиционные соглашения стали развиваться особенно активно. В период только 80 - 90-х гг. прошлого столетия возникло около 2600 инвестиционных договоров, которыми регламентировались отношения как по прямым, так и по портфельным инвестициям <5>. По данным ЮНКТАД за 2000 г., количество договоров по поощрению и защите иностранных инвестиций с конца 80-х гг. увеличилось с 385 договоров до 1857 договоров с участием 173 стран к концу XX в. <6>. В настоящее время межгосударственных двусторонних инвестиционных соглашений насчитывается более 2 тыс. <7>.

Второй этап регулирования инвестиций характеризуется попытками создать многосторонний уровень их регламентации. Активизация указанных усилий относится ко второй половине XX в. Многостороннее соглашение о защите инвестиций специалисты считают не просто соответствующим откликом на возникшую потребность в унификации правил в этой области, а средством, которое могло бы стать наряду с ГАТТ второй серьезной опорой общего порядка свободного всемирного рынка <1>. Как подметили исследователи, "амбициозная попытка ОЭСР заключить такое соглашение не увенчалась успехом, и переговоры завершились в 1998 году. Неизвестно, удастся ли достичь многостороннего консенсуса по этому вопросу в рамках ВТО" <2>. Договоренность о возобновлении работ по Многостороннему инвестиционному соглашению Организации экономического сотрудничества и развития была достигнута в 2001 г., однако до сих пор переговоры ни к чему не привели, несмотря на существующее в литературе устойчивое мнение о потенциальной приемлемости структуры ВТО для целей регулирования не только международной торговли, но и инвестиций <3>. Однако если в некотором смысле и есть возможность говорить об определенных успехах в плане многостороннего правового сотрудничества, то они характеризуют региональное взаимодействие государств (Андский пакт, НАФТА, Договор к Энергетической хартии 1994 г., Лиссабонский договор (гл. 4 разд. IV), директивы и регламенты ЕС, ЕАЭС - приложение N 16 "Протокол о торговле услугами, учреждении, деятельности и осуществлении инвестиций" к Договору о Евразийском экономическом союзе). В глобальном же масштабе попытки оказались менее результативными. В частности, сегодня нужно констатировать: и многостороннее инвестиционное соглашение <4> Организации экономического сотрудничества и развития, и Конвенция по защите собственности так и остались проектами. Имели место также попытки подготовки многостороннего соглашения по инвестициям, предпринимавшиеся в рамках ВТО с проявлением инициативы со стороны ЕС <5>.

Еще одним примером амбициозной цели в связи с разработкой многостороннего инвестиционного регулирования служит Соглашение о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (Transatlantic Trade and Investment Partnership) <1>, где инициативную роль уже играют США. В июле 2013 г. ЕС предложил для него проект главы о торговле услугами, инвестициях и электронной торговле, где сформулированы обязательства специального характера в отдельных секторах торговли услугами, среди которых компьютерные, почтовые и курьерские услуги, морские перевозки, услуги электронной связи, а также услуги, связанные с осуществлением электронной торговли. Согласно предложениям ЕС механизмы такого "регуляторного сотрудничества" должны не только предусматривать обмен информацией и проведение консультаций в процессе создания правил, но и устанавливать обязательные требования к содержанию таких правил на основе специальной оценки возможного негативного влияния на торговлю. Несмотря на всю интенсивность попыток со стороны ЕС добиться положительного эффекта, по результатам одного из последних раундов переговоров, который состоялся в июне 2014 г., США отказались включить данную главу в текст соглашения <2>.

Таким образом, защита инвестиций по-прежнему основывается преимущественно на системе двусторонних договоров. Однако сегодня такой взгляд на международно-правовое регулирование инвестиций, заключающийся в сведении его лишь к двусторонним актам, был бы в корне ошибочным, поскольку современное международное право располагает правопорядком, установленным нормами и принципами ВТО, которые могут быть распространены на иностранные инвестиции либо потенциально пригодны для регулирования инвестиционных отношений. Такого рода принципы и нормы содержатся в ГАТТ-1994 <1>, ТРИМС <2>, а также в ТРИПС <3> и некоторых других правовых актах ВТО.

Исходя из самой природы ВТО как институции, оформляющей многостороннюю торговую систему, очевидна и отличительная черта характеристики лежащих в ее основе международных договоров: это система многосторонних взаимосвязанных и обязательных международных соглашений по международной торговле и связанным с торговлей аспектам, создающая общие организационные рамки для осуществления торгового сотрудничества между ее членами в различных областях. ВТО демонстрирует реализацию управленческой функции по обеспечению проведения переговоров между ее членами по различным аспектам многосторонних торговых отношений, что позволяет ей позиционировать себя как многостороннюю торговую систему, развивающуюся в направлении качества, стабильности, предсказуемости предпринимательства и развития в ходе международной торговли в условиях справедливой и равной конкуренции. Одним из упомянутых направлений является также создание единообразных норм в области связанных с торговлей инвестиционных мер, предпринимаемых государствами в их внутригосударственной сфере для целей регламентации отношений, касающихся иностранных (международных) инвестиций.

Постановка вопроса о регулировании инвестиций, связанных с международной торговлей, в рамках права ВТО представляет особый интерес, так как в таком ракурсе вопрос об инвестициях еще не ставился в международной практике. Между тем вместе с ростом капиталовложений растут и объемы торговли, так как инвестиции объективно расширяют масштабы взаимных торговых операций между государствами - донорами и реципиентами инвестиций.

Принципиальной основой международного правопорядка в области регулирования инвестиционных отношений выступают ведущие начала международного торгового права: принципы недискриминации, наибольшего благоприятствования и национального режима, свойственные также праву ВТО и действующие в отношении инвестора. Перечисленные принципы, закрепленные в двусторонних и многосторонних (включая региональные) договорах, обязывают договаривающиеся стороны обеспечивать инвестициям физических или юридических лиц из другого государства и самим инвесторам недискриминационные условия - положение не менее благоприятное, чем предоставляемое инвестициям и инвесторам из третьих стран или таковым собственного государства. В некоторых соглашениях преференции, связанные с членством или ассоциацией с таможенным, экономическим или финансовым союзом, общим рынком или зоной свободной торговли, исключаются из сферы действия принципа наибольшего благоприятствования. Существенные изъятия, предусмотренные во многих соглашениях, касаются определенных "чувствительных" секторов экономики принимающего государства. Образование ВТО, хотя и было призвано по-прежнему обеспечивать формирование правового регулирования международной торговли, значительно расширило рамки материальной сферы многостороннего сотрудничества, включив сюда услуги, интеллектуальную собственность, а вместе с этим инвестиционную деятельность и инвестиции.

Поскольку весьма распространенной формой инвестиций, в том числе иностранных, является вложение имущества в уставные (складочные) капиталы создаваемых, созданных ранее или подлежащих созданию в будущем хозяйственных обществ в различных правовых формах, определяемых в соответствии с законодательством страны учреждения (компаний, акционерных обществ, обществ с ограниченной ответственностью, товариществ, хозяйственных партнерств и т.д.), а оказание услуг согласно нормам права ВТО возможно наряду с прочим и таким способом, как коммерческое присутствие, подразумевающее прежде всего образование юридического лица на территории государства, где оказывается услуга, регламентация последней тесно переплетается с инвестиционной деятельностью, отсюда - возможности применения ГАТС. Ввиду же того, что вносимые доли в уставные капиталы хозяйственных обществ - юридических лиц могут выражаться в материальных и нематериальных ценностях, т.е. иметь характер имущественных прав (включая права на объекты интеллектуальной собственности), становится объективной потребность обращения в целях регулирования в подобных случаях обмена инвестициями как части международной торговли к ТРИПС. Таким образом, налицо не только оправданность, но и непосредственная связь регулирования инвестиционных отношений в рамках права ВТО с его фундаментальными основами.

Главное назначение связанных с инвестициями соглашений, включенных в пакет соглашений ВТО (ГАТС, ТРИПС и ТРИМС), - совместить национально-правовое регулирование инвестиций с теми же требованиями в отношении правового режима, которые действуют в случаях принятия мер регулирования торговли, особенно ограничительных. Как известно, центральные положения о правовых режимах торговли, определяемые принципами, содержатся в ГАТТ-1994. Ссылки на соответствующие статьи этого Соглашения имеются в каждом из указанных соглашений ГАТТ/ВТО, сопряженных с международными обменами инвестициями: основным правилом ГАТС является правило о том, что страны обязаны применять режим наибольшего благоприятствования, не допуская дискриминации в отношении видов услуг и их поставщиков (ст. II ГАТС); в соответствии с принципом национального режима страны не должны ставить собственные услуги и их поставщиков в привилегированное положение по сравнению с иностранными (ст. ст. XVII и XVIII ГАТС); ст. IV ГАТС предусматривает прогрессивную либерализацию, в том числе постепенное расширение взятых государствами на себя обязательств; ТРИПС обеспечивает минимальные стандарты по защите прав на интеллектуальную собственность. В структуру ТРИПС входят ведущие многосторонние соглашения, касающиеся прав на объекты интеллектуальной собственности, включая конвенции ВОИС. ТРИПС обобщает базовые принципы защиты прав на интеллектуальную собственность, содержащиеся в различных международных договорах. Например, в ТРИПС утверждается, что в отношении доступности, приобретения, сфер применения, поддержания и обеспечения прав на объекты интеллектуальной собственности с иностранными гражданами не должны обращаться менее благожелательно, чем с собственными. Кроме того, страны должны распространять режим наибольшего благоприятствования на иностранных граждан, не допуская между ними дискриминации (ст. ст. 3 и 4 ТРИПС).

ТРИМС не содержит материально-правовых правил, относящихся к понятию инвестиций и их видам или к понятию инвестиционной деятельности и ее формам либо к условиям осуществления инвестиций или инвестиционной деятельности в связи с международной торговлей, принципиально отличным от того, что зафиксировано в других соглашениях ВТО, и т.п. Наоборот, в ТРИМС подтверждено действие фундаментальных, основополагающих принципов права ВТО, к которым прежде всего должны быть отнесены принципы либерализации торговли, свободы конкуренции, недискриминации и т.д. Как сказано в преамбуле ТРИМС, цель его создания - стремление способствовать расширению и постепенной либерализации мировой торговли и облегчению иностранных инвестиций и в связи с этим разработка дальнейших положений, касающихся ограничивающих и деформирующих торговлю последствий инвестиционных мер, которые могут потребоваться для предотвращения негативных последствий для торговли. В свете этого исключениями из приведенной констатации являются те правоположения ТРИМС, имеющие материально-правовую природу, которые представляют собой конкретизацию инвестиционных мер, способных ограничивать торговлю, помещенных в Иллюстративный перечень.

В ТРИМС отчетливо видны два блока: основной текст соглашения (регулятивный блок) и приложение (практическое руководство). В первом блоке, во-первых, присутствуют нормы, формирующие запрет на применение в области регулирования иностранных инвестиций государствами - членами ВТО мер, препятствующих развитию международной торговли. Во-вторых, устанавливается институционный механизм надзора за осуществлением многостороннего сотрудничества по реализации ТРИМС (Комитет по связанным с торговлей инвестиционным мерам). В-третьих, обеспечивается "подсоединение" анализируемой сферы к общей системе разрешения споров в ВТО <1>. Так, ст. 8 ТРИМС предусматривает, что положения ст. ст. XXII и XXIII ГАТТ-1994, Договоренность о правилах и процедурах разрешения споров применяются к консультациям и урегулированию споров в рамках данного Соглашения. Наконец, четвертым неотъемлемым элементом первого блока является закрепление юридической связи принципиальных положений ГАТТ и ТРИМС. Это выражено в следующих правилах ТРИМС: "Без ущерба для других прав и обязательств, предусмотренных ГАТТ-1994, ни один член не применяет какую-либо из ТРИМС, которая не совместима с положениями статьи III или статьи XI ГАТТ-1994" (п. 1 ст. 2 "Национальный режим и количественные ограничения").

Во втором блоке сосредоточены те самые конкретные меры, которые провозглашаются несовместимыми с национальным режимом. По мнению некоторых авторов, они являются главной частью ТРИМС с практической точки зрения <1>. Действие Соглашения распространяется только на инвестиционные меры, связанные с торговлей товарами (регулирование иностранных инвестиций в форме поставки услуг, как отмечалось выше, осуществляется посредством ГАТС).

В преамбуле Соглашения говорится, что оно призвано "способствовать расширению и постепенной либерализации мировой торговли и облегчению иностранных инвестиций, чтобы ускорить экономический рост всех торговых партнеров, в особенности развивающихся стран-членов, обеспечивая в то же время свободу конкуренции". Иными словами, акцент в этом документе делается на содействие развитию иностранных инвестиций и обеспечение свободной конкуренции, в чем заинтересованы прежде всего и больше всего, несмотря на формальную оговорку в пользу развивающихся государств, экономически развитые страны.

В соответствии с поставленной целью страны - члены ВТО, как сказано в ст. 2 Соглашения, обязуются воздерживаться от инвестиционных мер, которые несовместимы с положениями ГАТТ-1994, касающимися национального режима и запрета на применение количественных ограничений в торговле. Имеются в виду те обязательные и принудительные меры, применяемые к предприятиям с иностранным капиталом, которые формулируются национальными законодательными актами или административными распоряжениями. В этом отношении французские авторы подчеркивают, что "предназначение Соглашения - противостоять распространенной практике многих государств (и наиболее развитые государства здесь часто уступают), которая обусловливает допуск иностранных инвестиций реализацией какой-либо точной экономической цели (то, что часто называют "обязательство достичь результата", или performance requierements)" <1>.

Изначально право государств при предоставлении национального режима в их обращении с иностранными купцами вводить соответствующие ограничения в том, что касается уравнивания последних с собственными гражданами сообразно национальным интересам, не подвергалось сомнению. Впоследствии в рамках осуществления международной торговли и иных форм международного экономического сотрудничества государств это право на формулирование изъятий из-под действия принципа национального режима подвергается сужению посредством многостороннего или двустороннего согласования. В частности, в международно-правовом масштабе постепенно вырабатывается единообразное представление о содержании анализируемого принципа за счет обращения к характеру ограничений, подлежащих установлению со стороны государств в их внутреннем праве. Это обеспечивается путем создания перечня мер или критериев таких мер, которые несовместимы с национальным режимом <1>.

Таким образом, как подчеркивается в современных публикациях, ТРИМС явилось результатом признания государствами того факта, что некоторые инвестиционные меры могут иметь для торговли последствия деформирующего или ограничивающего характера. В связи с этим ТРИМС распространяется именно на такие инвестиционные меры, связанные с торговлей и не соответствующие предусмотренным ГАТТ-1947 положениям о национальном режиме (ст. III) и количественных ограничениях (ст. XI) <1>. С этим согласен и А.В. Степанченко, отмечающий, что "ТРИМС, как следует из его названия, ограничивается лишь некоторыми торговыми аспектами регулирования инвестиционных национальных режимов. При этом из всего многообразия торговых аспектов выбран единственный, а именно развивающий основную идею ВТО - принцип максимально не ограничиваемой свободы конкуренции. Формальная опора для специального обеспечения и развития указанного принципа была найдена в двух статьях ГАТТ, касающихся его возможных нарушений (п. 4 ст. III ГАТТ и п. 1 ст. XI ГАТТ)" <2>.

В связи с этим нельзя не добавить, что, пожалуй, авторы ошибаются относительно утверждений о том, что выбран единственный принцип - принцип свободы конкуренции, и тем более о том, что несовместимые меры, образующие нарушения ГАТТ и права ВТО в целом, определяются только ссылками на упомянутые две статьи. Во-первых, в тех формулировках целей, содержании норм и подходах к решению возникшей проблемы - предотвратить деформирующие устои международной торговли негативные последствия инвестиций, которые прослеживаются в тексте ТРИМС, - несомненно отражаются и принцип либерализации торговли, и запрет дискриминации иностранных товаров, услуг, производителей и продавцов только по одному критерию - их происхождению как по отношению к другим иностранным объектам и субъектам, так и по отношению к таковым национальным. Следовательно, здесь явно затронуты и другие принципы: принцип наибольшего благоприятствования, принцип национального режима, равно как и такие краеугольные категории права ВТО, как концепции-презумпции (например, концепции аннулирования или сокращения выгод/преимуществ, разумных ожиданий и т.п.). Во-вторых, вводная часть п. 1 ст. 2 ТРИМС недвусмысленно гласит, что актом охватываются и "другие права и обязанности, вытекающие из ГАТТ-94". Это, в свою очередь, означает, что у регулятивной сферы ТРИМС гораздо больший принципиальный и содержательный фундамент, чем это вытекает из упомянутых трактовок указанными исследователями норм Соглашения, которые были прочтены ими буквально без учета положений, относящихся не только к анализируемой статье.

ТРИМС предусматривает возможности учета действия Соглашения и практики выполнения государствами обязательств, вытекающих из него, по соблюдению запрета на меры, признанные несовместимыми с принципом национального режима. Статья 9 предусматривает, что в течение пяти лет после вступления в силу Соглашения Совет по торговле товарами будет наблюдать за осуществлением требований этого документа и вносить предложения Конференции министров о поправках в случае необходимости. В этом состоят дальнейшие пути эволюции ТРИМС. Нельзя исключать того, что в будущем в фокус внимания могут попасть и иные "опоры" особого развития других принципов права ВТО. Пока же поправок внесено не было.

Согласно Иллюстративному перечню, включенному в приложение к Соглашению, в число связанных с торговлей инвестиционных мер, которые рассматриваются как несовместимые с указанными выше нормами ГАТТ и потому являются фактически запрещенными, входят следующие:

требование закупки или использования в процессе производства предприятием с иностранным участием конкретных товаров отечественного происхождения в определенных объемах или по стоимости ("потребление местного компонента");

требование, чтобы закупка или использование импортных товаров увязывались с объемом или стоимостью экспорта местной продукции ("требование в отношении сбалансированной торговли");

требование об ограничении импорта товаров для целей производства путем увязки его с объемом валютных поступлений на счет данного предприятия, т.е. путем ограничения доступа к иностранной валюте ("требование в отношении баланса иностранной валюты");

требование об ограничении экспорта в размере фиксированного объема или доли производимой предприятием продукции ("требование экспортного компонента").

Прежде всего необходимо подчеркнуть, что данный Перечень, будучи поименованным как иллюстративный, является, следовательно, индикативным, но не исчерпывающим. Кроме того, он направлен на расшифровку несовместимости определенных мер не только с национальным режимом, но и с обязанностью осуществлять общую отмену количественных ограничений. Нельзя не согласиться с тем, что Перечень, "следовательно, служит не для того, чтобы перечислить меры, а для того, чтобы проиллюстрировать их. Однако исходя из содержания ст. 2, § 2 ТРИМС <1> следует, что участники переговоров включили в Перечень лишь те меры, которые иллюстрируют несовместимость со ст. III п. 4 и ст. XI п. 1 ГАТТ. Учитывая это, можно сделать два заключения. С одной стороны, в связи с мерами, включенными в индикативный список, имеется в виду, что ТРИМС охватывает лишь те меры, которые перечислены, так как только они признаны несовместимыми со ст. III, п. 4 и ст. XI п. 1 ГАТТ. В то же время, с другой стороны, перечисленные меры - не более чем иллюстрации и служат, следовательно, лишь примерами, с которыми следует соотносить другие связанные с торговлей меры, касающиеся инвестиций и тоже оказывающиеся несовместимыми со ст. III, п. 4, либо XI, п. 1 ГАТТ" <2>. Таким образом, позиции, выраженные в приведенных суждениях, подтверждают сходство с выводами, указанными ранее.

Применение перечисленных мер запрещается независимо от того, являются ли эти меры обязательным условием создания предприятий с иностранным капиталом или их соблюдение необходимо для получения последним каких-либо льгот, например в виде субсидий или временного освобождения от налогов (от указанного обязательства частично освобождаются развивающиеся страны). Предыстория разработки ТРИМС основывается на реальных обстоятельствах, имевших место в практике некоторых государств - участников ГАТТ, когда между США и Канадой возник спор в связи с административной практикой применения Канадой ее Закона об иностранных инвестициях 1973 г., устанавливающей повышенные требования к иностранным инвесторам еще до реализации инвестирования в порядке осуществления доступа на рынок. Детальный анализ этого дела третейской группой в рамках разрешения спора по правилам ГАТТ составил необходимую платформу для выработки подходов к решению проблемы увязки регулирования торговли и некоторых последствий мер, относящихся к инвестиционным операциям, в дальнейшем, что и привело к их закреплению в ТРИМС на основе сформулированных в Декларации Пунта-дель-Эсте задач <1>. Именно в ходе разбирательств по данному делу были найдены приемлемые пути развития в этой сфере, отраженные в правилах ТРИМС.

Наряду с этим ст. 3 Соглашения не препятствует членам ВТО использовать связанные с торговлей инвестиционные меры, не подпадающие под категорию несовместимых. Так, не рассматриваются как искажающие условия торговли требования к инвесторам в отношении передачи технологии, ноу-хау и некоторые другие. Действие ТРИМС сопровождается надлежащими исключениями и в тех случаях, когда оно касается общих исключений (ст. XX ГАТТ) или исключений по соображениям безопасности (ст. XXI ГАТТ). Об этом императивно заявляется в ст. 3 ТРИМС: "Все исключения, предусмотренные ГАТТ 1994, применяются соответствующим образом к положениям настоящего Соглашения". Предусматривается, кроме того, и освобождение от обязательств в отношении развивающихся стран по основаниям и на условиях, которые удовлетворяют требованиям права ВТО: "Развивающаяся страна-член вправе временно отступать от положений статьи 2 в той мере и таким образом, в каком статья XVIII ГАТТ-1994, Договоренность в отношении положений о платежном балансе ГАТТ-1994 и Декларация о торговых мерах, вводимых для целей платежных балансов, принятая 28 ноября 1979 года (BISD 26S/205-209), разрешают члену отступать от положений статей III и XI ГАТТ-1994" (ст. 4 ТРИМС). Таким образом, ключевыми признаками для применения соответствующих положений в затронутом вопросе являются, во-первых, принадлежность государства-члена к категории развивающихся стран, во-вторых, обусловленность такого отступления (освобождения от обязательств) особыми условиями (трудности с платежным балансом и прежде всего отрицательное сальдо, дефицит валютных поступлений в связи со снижением экспортных поступлений и т.п.), наконец, временный характер предоставляемого освобождения.

В связи с этим, думается, нужно признать критику роли и значения содержания ТРИМС и заложенных в его основу идей "искоренения" концепции performance requirements, настойчиво звучащую в российских изданиях, с одной стороны, не вполне адекватной его достоинствам и недостаткам, а с другой - не столь однозначной. В частности, Г.М. Вельяминов, посвятивший этому аспекту не один раздел своих сочинений, пишет: "ТРИМС - Соглашение, которое было инициировано странами, заинтересованными в том, чтобы их капиталовложения за рубежом не подпадали под какие-либо конкурентные ограничения, связанные с использованием данных капиталовложений. Это, разумеется, были в основном конкурентно сильные, промышленно развитые страны - экспортеры инвестиционных капиталов. А с другой стороны, страны - импортеры капиталовложений, а это прежде всего развивающиеся страны, были сторонниками обеспечения возможностей использования иностранных инвестиций для общего подъема национальной экономики. Нередко страны - импортеры инвестиций в своем законодательстве прямо предусматривали, к примеру, что продукция инвестиционного предприятия должна поставляться (возможно, в оговоренной доле) на внутренний рынок или что в определенной части оборудование или сырье для производства на предприятии с участием иностранного капитала должно закупаться на внутреннем рынке и т.п. Такой подход получил наименование принципа performance requirements (требований достижения определенных национально-экономически полезных результатов), который был хотя формально отнюдь не правовым, но действенным рычагом для достижения целей оживления и развития собственной национальной экономики. Совершенно очевидно, что в основе мер, которые подпадают под понятие так называемых performance requirements, лежало именно стремление стимулировать национальное производство, использовать, в частности, и иностранные инвестиции для достижения определенных экономических, производственных национальных потребностей страны импорта капиталов. Это, однако, шло вразрез с интересами иностранных предприятий, более конкурентно сильных, чем местные фирмы страны импорта инвестиций. Вполне естественно, что под флагом "свободы конкуренции" промышленно развитые страны объявили "войну" принципу performance requirements" <1>.

Очевидно, что подмеченные обстоятельства действительно характеризуют положение дел в инвестиционных (да и других, в том числе торговых) взаимоотношениях между развитыми и развивающимися странами. В этом смысле устанавливаемые ТРИМС запреты на ограничительные меры, их несовместимость с национальным режимом выступают средством, которое может негативно отразиться на развитии национальной экономики развивающихся государств, на что оправданно указывают ученые и о чем серьезно беспокоятся правительства этих государств. Однако с момента деколонизации и до образования ВТО с включением в пакет ее соглашений ТРИМС прошло без малого около 40 лет, в течение которых развивающиеся страны в полной мере использовали подобный инструментарий, как видно, так и не принесший результатов для подъема национальной экономики и сокращения в уровнях экономического развития между "богатым Севером" и "бедным Югом". Значит, скорее всего, не в рассматриваемых мерах заключается "корень зла". В то же время сохранение в системе ВТО общих исключений, а также исключений специфических, т.е. действующих в особых обстоятельствах, равно как и применение режимов, установленных особо и отвечающих интересам именно развивающихся стран, к которым следует отнести режим освобождения от обязательств, как представляется, способны снивелировать отрицательный эффект для данной группы стран положений ТРИМС.

Наряду с этим некоторые взгляды Г.М. Вельяминова и других специалистов нельзя не разделить. Таков вывод в отношении того, что признание определенных инвестиционных мер, относящихся к торговле, прежде всего таких, как "местная составляющая", или мер, определяемых политикой, связанной с торговым балансом, подпадающими под действие ГАТТ, а также пресечение перспектив возможностей дальнейшего пересмотра объема запрещаемых странам-импортерам ограничительных мер в сторону расширения их перечня и т.д. составляет главную цель промышленно развитых стран - экспортеров инвестиционных капиталов.

В свете современных событий обращает на себя внимание "вердикт", касающийся ТРИМС: "Однако развитие мировой экономики в последующем самым непосредственным образом отразилось на ТРИМС. Грянул глобальный финансовый кризис, и неожиданно богатые капиталами страны встали перед лицом ранее чуждых им проблем, вызывающих необходимость принятия протекционистских мер для поддержания собственной экономики. В феврале 2009 г. Конгресс США принял очередной план антикризисных мер, включая Постановление, согласно которому инфраструктурные проекты в США, на которые будут расходоваться бюджетные многомиллиардные средства в рамках "плана Обамы", должны обеспечиваться поставками продукции отечественного производства по принципу: "Покупай американское!" По сути, это не что иное, как своего рода возрождение концепции "performance requirements", но уже в интересах и со стороны прежних непримиримых ее противников..." <1>.

Тем не менее сегодня с учетом ретроспективного взгляда кажется справедливой ввиду ее объективности высказанная в западной литературе оценка происходившего процесса подготовки и итогов анализируемого Соглашения: "В результате в ходе Уругвайского раунда вокруг принятия ТРИМС (рациональное зерно которого было в искоренении performance requirements) возникли острые противоречия между развитыми и развивающимися странами. Как и во многих подобных случаях, США и другие развитые страны взяли верх, хотя и на определенных компромиссных условиях. В частности, согласно ТРИМС меры, не совместимые с условиями ГАТТ, должны были прекращать свое действие постепенно, причем с различными сроками для промышленно развитых, для развивающихся и для наименее развитых стран" <1>. Вместе с тем нельзя игнорировать, помимо прочего, и возможности дальнейшего согласования позиций первой и второй категорий государств в рассматриваемой области.

Российские авторы особо подчеркивают, что с самого начала дискуссий о выработке ТРИМС возникал серьезный вопрос о возможностях отыскания путей совместимости инвестиционного регулирования с регулированием торговым, являющимся, как известно, основным предметом в деятельности ВТО и институционализации в ее рамках многосторонней торговой системы. Так, Г.М. Вельяминов пишет: "Уругвайский раунд переговоров в рамках ГАТТ (1986 - 1994 гг.) окончился созданием широкоохватной системы ВТО и, в частности, заключением ТРИМС, которое было инициировано странами, заинтересованными в том, чтобы их капиталовложения за рубежом не подпадали под какие-либо конкурентные ограничения, связанные с использованием данных капиталовложений. Это были в основном конкурентно сильные, промышленно развитые страны - экспортеры инвестиционных капиталов. С другой стороны, государства - импортеры капиталовложений, а это прежде всего развивающиеся страны, были сторонниками обеспечения возможностей использования иностранных инвестиций концептуально для общего подъема национальной экономики" <1>.

Ряд статей Соглашения имеют процедурно-организационный характер. В частности, предусматривается дифференцированный по группам стран порядок исполнения требований этого документа. Развитые страны должны известить Секретариат ВТО в течение 90 дней обо всех применяемых ими связанных с торговлей инвестиционных мерах, которые не подпадают под общие и другие исключения, и устранить применяемые меры в течение двух лет с момента подписания Соглашения с ВТО. Развивающиеся страны могут отменять такие запрещенные меры в течение пяти лет, а наименее развитые из них - в течение восьми лет с возможностью продления этого срока (для стран с переходной экономикой льготы не предусмотрены).

На протяжении переходного периода страны - члены ВТО не могут изменять условия применения связанных с торговлей инвестиционных мер, о которых они уведомили ранее Секретариат, в сторону ужесточения таких мер. В то же время разрешается применение нетарифицированных мер в отношении новых инвестиций, чтобы не ставить в невыгодное положение ранее созданные предприятия с иностранным капиталом, производящие аналогичные товары, к которым применяются такие меры.

Большое значение в Соглашении (ст. 6) придается гласности и "прозрачности" всех связанных с торговлей инвестиционных мер. С этой целью предусматривается обязательная публикация информации о мероприятиях в области инвестиционной политики на национальном, региональном и местном уровнях и соответствующее уведомление Совета по торговле товарами. Контроль за исполнением требований Соглашения возложен на специально созданный Комитет по связанным с торговлей инвестиционным мерам.

В целом в ТРИМС речь идет о запрете инвестиционных мер, рассматриваемых как противоречащие правилам системы ВТО, направленных не на регулирование торговли как таковой, а на "форматирование" режима иностранных инвестиций, так или иначе затрагивающего торговлю. При этом основным принципом, поставленным прежде всего "под прицел" Соглашения, как видно, стал принцип национального режима <1>.

В соответствии с общим взглядом на весь перечень мер, не совместимых с национальным режимом, требование "местной составляющей" является наиболее "контрпродуктивным" с точки зрения его соответствия интересам развивающихся стран. По поводу мер, устанавливающих запрет на требование об отечественной составляющей, имеются решения и ОРС ВТО. Именно они вызвали большую озабоченность указанных стран. Их реакция на них и ТРИМС в целом представляет непосредственный интерес, хотя из уже изложенного становится очевидным, что такие решения явно расцениваются многими развивающимися странами как противоречащие их интересам. В качестве иллюстрации стоит привести жалобу Японии на нарушение Индонезией, принявшей национальную программу развития автомобилестроения в стране, норм права ВТО <1>.

В 1997 г. Япония обратилась в ОРС ВТО (ЕС и США выступили в качестве третьей стороны), вследствие чего была назначена третейская группа (panel) с просьбой изучить жалобу на нарушение Индонезией ряда статей ТРИМС. Поводом послужило то, что Индонезия не направила в ВТО уведомление о мерах, которые стали предметом данного спора, поскольку считала, что программа развития автомобилестроения страны, предусматривавшая требование об отечественной составляющей, не относится к ТРИМС. По мнению Индонезии, принимаемые ею меры скорее подпадали под сферу применения Соглашения по субсидиям и компенсационным мерам.

Однако третейская группа квалифицировала требование об отечественной составляющей как нарушающее ст. 2 ТРИМС. Далее она пришла к выводу о том, что освобождение от уплаты таможенных пошлин и налога на продажу предметов роскоши, предоставленное Индонезией в качестве льгот в рамках ее программы развития автомобилестроения, являлось специальными субсидиями, в результате чего был нанесен серьезный ущерб интересам сторон, подавших жалобу. Такое толкование ст. 5 Соглашения по субсидиям и компенсационным мерам свидетельствует о том, что его применение может также распространяться и на ТРИМС.

Экономисты, вскрывая механизм действия "местной составляющей" как элемента воздействия на экономическое развитие стран "третьего мира", недвусмысленно полагают, что этим затрагивается большинство проблем, испытываемых развивающимися странами. В связи с анализом данного спора специалисты подчеркивают также и роль автомобилестроения в экономиках развивающихся государств. В.Е. Лагвинец пишет: "Индонезия, как и многие другие развивающиеся страны, сочла, что ее лишают совершенно законных мер, направленных на развитие отечественной автомобильной промышленности. Какими бы ни были конкретные достоинства национальной программы развития автомобильной промышленности Индонезии, автомобильная промышленность уже давно рассматривается многими крупными, с большим количеством населения развивающимися странами, имеющими большой внутренний рынок в качестве основного сектора для развития. Стремительное развитие автомобильной промышленности в таких странах имеет значительный эффект мультипликации и обратной связи - увеличивается объем добавленной стоимости, укрепляются технические мощности, увеличивается занятость" <1>.

Несмотря на наличие других значительных проблем, связанных с реализацией программы развития автомобилестроительной промышленности Индонезии, включая ее крах, вызванный политическим давлением внутри страны, а также теми условиями, которые были навязаны международными финансовыми институтами во время Восточно-Азиатского кризиса в конце 1990-х гг., данная программа оказала значительное влияние на ход будущих переговоров об инвестициях в рамках ВТО. Индонезия не опротестовала решение третейской группы, поскольку в связи с разразившимся финансовым кризисом продолжение данной программы оказалось невозможным, однако вопросы, поднятые в жалобе, позволили вывести проблему на другой уровень - всестороннее изучение последствий и их обобщение, повлекшее за собой убежденность развивающихся стран в том, что ТРИМС как международный договор многосторонней системы ВТО не отвечает интересам развития этих стран и направлено на поддержание промышленного и технологического разрыва между промышленными и развивающимися странами.

Прослеживая вектор влияния автомобилестроения на экономику в целом и, следовательно, его важность для стратегии экономического развития страны на примере Индонезии, нельзя не обратиться к положению дел в выполнении обязательств по соглашениям ВТО со стороны Российской Федерации. Не исключено, что претензии, сходные тем, что выдвигались Индонезии, могут быть предъявлены и России в связи с ее мерами для стимулирования развития автопрома.

В данном случае обращает на себя внимание программа привлечения инвестиций для развития отечественного производства легковых автомобилей, существующая в России с 2005 г. Программа, предоставившая отдельные инвестиционные льготы, стала предметом специального рассмотрения в Докладе рабочей группы, который вошел в Протокол о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению (п. п. 1072 - 1087). В соответствии с Постановлением Правительства РФ от 29 марта 2005 г. N 166 "О внесении изменений в таможенный тариф Российской Федерации в отношении автокомпонентов, ввозимых для промышленной сборки" тремя министерствами (Минэкономразвития России, Минпромторгом России и Минфином России) издан Приказ N 73/81/58н, сформировавший режим для инвестиций как основы Автомобильной инвестиционной программы N 1. В дальнейшем в упомянутый Приказ были внесены изменения положениями совместного Приказа от 24 декабря 2010 г. N 678/1289/184н "О внесении изменений в порядок, определяющий понятие "промышленная сборка" моторных транспортных средств и устанавливающий применение данного понятия при ввозе на территорию Российской Федерации автокомпонентов для производства моторных транспортных средств товарных позиций 8701 - 8705 ТН ВЭД, их узлов и агрегатов". Правила нового акта (Приказа N 678/1289/184н) составили Автомобильную инвестиционную программу N 2 и предусматривают заключение соглашений с производителями моторных транспортных средств и производителями узлов и агрегатов моторных транспортных средств, нацеленных на создание условий для этих производителей по ввозу частей и компонентов моторных транспортных средств и их узлов и агрегатов по преференциальным ставкам тарифа. Существенная разница, как указано в Докладе рабочей группы, между Автомобильной инвестиционной программой N 1 и Автомобильной инвестиционной программой N 2 заключается в том, что последняя основывается "скорее на объеме добавленной стоимости, созданной в Российской Федерации, чем на процентном соотношении ввезенных частей и компонентов моторных транспортных средств, которые могут быть использованы. Автомобильная инвестиционная программа N 1 четко ограничивает объем частей и компонентов моторных транспортных средств (товаров), которые могут быть импортированы и использованы в сборке автомобиля, 70% от всех частей и компонентов (за исключением кузова моторного транспортного средства товарной позиции ГС 8707), налагая таким образом требования по 30% локализации" (п. 1083). Таким образом, Автомобильная инвестиционная программа N 2 вместо ограничения процента частей и компонентов моторных транспортных средств, которые могут быть ввезены, оперирует критерием добавленной стоимости, который учитывает все факторы, возникающие при производстве моторного транспортного средства. Этот критерий основан на проценте от фактической продажной цены автомобиля, за исключением НДС и акцизных налогов. В то время как к производителю предъявляется требование производить определенные компоненты в Российской Федерации, производитель может достигать критерия добавленной стоимости, основываясь на широком перечне затрат, включая затраты на услуги, поддержку производственных мощностей и другие накладные расходы. Автомобильная инвестиционная программа N 2 предъявляет производителю требование о достижении 60-процентной добавленной стоимости, причем если производитель не выполняет требования, установленные инвестиционным соглашением, он теряет право ввозить части и компоненты по преференциальным ставкам импортных пошлин до тех пор, пока не приведет соответствующий производственный процесс в соответствие с инвестиционным соглашением. Некоторыми авторами установленный режим расценивается как смягчение противоречия этой Программы правилам Соглашения ВТО по инвестиционным мерам, связанным с торговлей, поскольку указанный критерий создает широкую базу для расчета добавленной стоимости и предоставляет производителям больше гибкости в выборе частей и компонентов <1>. Однако нельзя не заметить, что в данном случае речь идет о "камуфлировании" отступления от права ВТО, и рано или поздно найдется тот, кто захочет это оспорить.

Возвращаясь к характеристике юридического содержания ТРИМС и его действия, стоит выделить также и другие политико-правовые и экономические аспекты. В частности, особое внимание обращает на себя негативное влияние данного Соглашения на уровень занятости и величину добавленной стоимости - ТРИМС лишает страны, недавно вступившие на путь индустриализации, возможности осуществлять политику по использованию отечественной составляющей. Правительства развивающихся стран также утверждали, что ТРИМС является противовесом действий транснациональных корпораций, ограничивающих и искажающих торговлю. Например, требование об отечественной составляющей может способствовать увеличению уровня занятости, обеспечению жизнеспособности отечественных предприятий и позволит избежать завышения цен со стороны транснациональных корпораций. Кроме того, требование об отечественной составляющей может быть использовано как необходимая ответная мера на вертикальную интеграцию транснациональных корпораций, занимающих доминирующее положение на рынке. В частности, отечественная составляющая электронной промышленности в развивающихся странах незначительна, хотя большинство операций этой отрасли проводится именно в развивающихся странах. Причиной этого является то, что многие доминирующие в этой отрасли корпорации предпочитают, чтобы поставки комплектующих осуществлялись из материнских компаний или их иностранных филиалов, даже если комплектующие сопоставимого качества можно приобрести на месте в развивающихся странах. В результате большая часть добавленной стоимости от данной отрасли поступает транснациональным корпорациям <1>.

Реакция правовой доктрины в отношении оценки ТРИМС разнообразна. По мнению одних, ТРИМС помогает на практике избежать отрицательных последствий отсутствия международно-правовых принципов, регулирующих иностранные инвестиции <1>. При анализе данного Соглашения нередко отмечается, что в нем устанавливаются "минимальные условия для реальной защиты иностранных инвестиций" и "обязанности государств по обеспечению в рамках своего национального законодательства защиты иностранных инвесторов" <2> (правда, в этом случае не показано, чем же конкретно инструменты защиты, вытекающие из ТРИМС, лучше прочих имеющихся международных договоров). Радикально отличается позиция других. Так, представители науки развивающихся стран считают, что правовое регулирование, основанное на равном подходе в вопросах использования ограничительных мер, связанных с торговлей, для всех государств на основе принципа недискриминации, представляется преждевременным <3>. Согласно "умеренной" точке зрения "необходимо на международном уровне выработать единые стандарты регулирования инвестиционной деятельности, в противном случае простое снятие инвестиционных барьеров может нанести ущерб развивающимся странам - наименее защищенным участникам международного торгового оборота" <4>. Правда, конкретные пути реализации этого предложения не обозначены.

Суммируя сказанное, следует иметь в виду, что в связи с отмеченными и иными выявленными недостатками ТРИМС учеными и практиками чаще всего подчеркивается именно настоятельность разработки и принятия единого, универсального документа, регулирующего международные инвестиционные отношения, выходящего за рамки ТРИМС.

В целом специалистами формулируется четыре аргумента в пользу международной координации политики в сфере инвестиционных отношений: 1) избежание международной конкуренции в области политических мер и гонки, ведущей вниз; 2) избежание вредного влияния интересов, стремящихся к протекционизму; 3) повышение прозрачности и сокращение издержек, связанных с торговыми операциями; 4) уравновешивание переговорных позиций отдельных стран.

Первый аргумент состоит в том, что если конкуренция в области политических мер (например, субсидии или налоговые скидки) уменьшает или устраняет общие выгоды, которые в противном случае накапливались бы у одной из потенциальных принимающих стран, тогда по крайней мере некоторые страны оказались бы в лучшем положении при наличии обязательного соглашения не применять такие политические меры. Конкуренция в сфере политических мер - это игра, которая может привести к дилемме "узников", когда ни у одной страны нет стимула для выхода из гонки в одностороннем порядке, даже если при этом все страны понимают, что они были бы в лучшем положении без субсидий или налоговых льгот. Поэтому трудно прийти к наилучшему общему решению при отсутствии сотрудничества; чтобы гарантировать эффективный исход, необходимо международное сотрудничество.

Второй аргумент в пользу координации политики заключается в том, чтобы связать руки правительствам, испытывающим нажим местного лобби. К примеру, могут быть введены барьеры для привлекаемых в страну прямых иностранных инвестиций, чтобы защитить производителей за счет потребителей. Следовательно, международное соглашение о политике, ограничивающее возможности защиты местных производителей, может улучшить благосостояние <1>.

Говоря о развивающихся странах, Б. Хокман и К. Сагги также подчеркивают, что международная координация инвестиционной политики может послужить важным сигналом для потенциальных инвесторов о том, что в принимающей стране политические условия стабильны, а принятые обязательства по политическим мерам заслуживают доверия <1>. Подобные вопросы имеют особое значение, когда дело касается инвестиций. Прямые иностранные инвестиции - это долговременное обязательство участвовать в экономической деятельности в стране, и среди ключевых факторов, влияющих на решение о том, где следует осуществлять инвестиции и инвестировать ли вообще, есть ожидания, связанные с будущими рыночными и политическими условиями. Международная координация и соглашения могут стать одним из способов уменьшить неопределенность, особенно в странах, в истории которых были периоды нестабильных условий в плане политики.

Третьим аргументом в пользу координации политики является то, что это может сократить издержки, связанные с проведением торговых операций, и сделать все политические меры более прозрачными и последовательными. Существующий сегодня широкий спектр национальных и двусторонних режимов политических мер может сам по себе являться препятствием для инвестиций, которые иначе были бы эффективны и выгодны всем сторонам. С точки зрения транснациональной компании вопрос об операционных издержках и прозрачности, а также, возможно, общие правила в отношении требований к деятельности (местное содержание, требования по экспорту, передача технологии и т.д.) входят в число наиболее важных потенциальных выгод многостороннего соглашения об инвестициях.

И последний аргумент учитывает точку зрения развивающихся стран. Их переговорная позиция была бы гораздо сильнее в рамках многосторонней основы, такой как ВТО, чем в рамках двусторонних соглашений с какой-либо развитой страной <1>.

Даже если теоретически существуют веские аргументы в пользу международного соглашения о прямых иностранных инвестициях, которое, вероятно, улучшило бы благосостояние всей мировой экономики, переговоры об этом не следует проводить в рамках ВТО и связывать их с глобальным процессом переговоров о снижении торговых барьеров. Как было сказано ранее, до сих пор все попытки выработать такое соглашение в рамках и за рамками ВТО оканчивались неудачей. Действительно, общая основа, охватывающая прямые иностранные инвестиции за пределами ТРИМС, вряд ли будет принята и реализована сторонами, такими как развивающиеся страны и страны с высоким уровнем дохода, занимающими столь разные позиции по данному вопросу. Поэтому попытка распространить юрисдикцию ВТО на регулирование инвестиционных отношений требует тщательной проработки с учетом уже имеющегося опыта и, скорее всего, займет длительное время <1>. Российские авторы, в свою очередь, проанализировав непоследовательность и противоречивость ТРИМС, склоняются к идее универсального многостороннего инвестиционного соглашения <2>.

Что же касается дифференциации мер, несовместимых с нормами и принципами права ВТО, согласно ТРИМС они подразделяются на две четко выраженные категории: нарушения национального режима и нарушения обязательств ГАТТ по отмене количественных ограничений. Первую группу составляют меры, обязывающие предприятие (с инвестиционным капиталом) покупать или использовать продукцию только местного происхождения, или меры, обязывающие предприятие покупать или использовать импортируемую продукцию в ограниченном объеме, зависящем от количества или стоимости местной продукции, которую оно экспортирует.

К нарушениям обязательств ГАТТ по отмене количественных ограничений относятся меры, ограничивающие: 1) импорт предприятием продукции, имеющей отношение к его (предприятия) местному производству, в общем объеме или в объеме, зависимом от количества или стоимости местной продукции, которую оно (предприятие) экспортирует; 2) импорт предприятием продукции, используемой или имеющей отношение к его (предприятия) местному производству, посредством ограничения доступа предприятия к иностранной валюте в объеме, зависящем от поступления иностранной валюты, относимой к данному предприятию; 3) экспорт предприятием продукции посредством определения конкретных продуктов или количества стоимости продуктов либо посредством установления пропорции к объему или стоимости его (предприятия) местного производства.

Действительно, зачастую страны - импортеры инвестиций в своем законодательстве прямо предусматривают, например, что продукция предприятия с иностранными инвестициями должна поставляться (возможно, в обусловленной доле) на внутренний рынок или что в определенной части оборудование или сырье для производства на предприятии с участием иностранного капитала должно закупаться на внутреннем рынке. Такого рода условия и могут входить в противоречие с правилами ГАТТ о либерализации, о недопущении количественных ограничений и проч. <1>. Таким образом, ТРИМС было инициировано странами, заинтересованными в том, чтобы их капиталовложения за рубежом не подпадали под такого рода ограничения, прежде всего развитыми странами - экспортерами инвестиционного капитала. Под инвестиционными мерами в Соглашении понимаются внутринациональные меры правового регулирования, относящиеся только к иностранным инвестициям и ограничивающие торговые возможности свободно использовать эти инвестиции. Имеются в виду только меры, противоречащие международной торговой системе ВТО, причем направленные не на регулирование торговли как таковой, а на регулирование режима иностранных инвестиций, косвенно затрагивающих торговлю.

Как неоднократно подчеркивалось ранее, такие меры могут привести к нарушениям любых условий ГАТТ, но прежде всего к нарушению национального режима и запрета количественных ограничений <1>. Речь идет о том, что на основе принципа национального режима государства обязаны устранить дискриминацию, установив такое положение для иностранных лиц, которое свойственно для их собственных субъектов права. При этом, однако, допускаются некоторые ограничения <2>. Вводя меры подобного характера в своей внутригосударственной сфере, государства по-разному могут формулировать соответствующие требования. В частности, до вступления в ВТО Российская Федерация, не будучи связанной международно-правовыми обязательствами, обусловленными членством в организации, располагала своим законодательством в области иностранного инвестирования, которое значительно расходилось с нормами ВТО и конкретно ТРИМС.